Философия и общественно-политические взгляды Ф.Скорины и белорусской эпохи Возрождения
ПЛАН
1. Философия и общественно-политические взгляды Ф.Скорины
2. Философия белорусской эпохи Возрождения С. Будный, С. Тяпинский А. Волат, М. Смотрицкий
1. ФИЛОСОФИЯ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Ф.СКОРИНЫ
Базисным основанием любого сформировавшегося этноса служит единство его культуры как в узком смысле, подразумевающем профессиональную деятельность просветителей: философов, литераторов и т.д., так и в непосредственной социальной роли культуры в жизни данного народа, его нравах, быте и ценностях, и, наконец, - в самом широком «общемировом» контексте в смысле роли конкретной культуры в деле развития человечества, в своем, особом месте данной этнической культуры среди других стран и народов. Осознание собственного участия в прогрессе мировой культуры, в частности, выковывание ядра «носителей личностного сознания», которые становятся проводниками такого рода веяний среди основной массы населения, является важнейшей предпосылкой формирования положительной самооценки любого этноса и любой нации. В этом контексте следует отметить, что выход белорусского народа в Европу совпал с эпохой ренессансного гуманизма в ее западных и центральных странах (середина 14 - 16 вв.). В 16 в. в Западной Европе также начинается широкое движение по преобразованию католической церкви в церковь национальную (Реформация). В истории и культуре белорусского этноса нашли свое отражение оба эти культурные течения. Уже само географическое положение ВКЛ способствовало сравнительно раннему проникновению новых идей в белорусскую культуру, передаваемых через представителей аристократической белорусской молодежи, обучающейся в университетах Праги, Базеля, Падуи, Кракова и т. д., а также с помощью купцов, привозивших из Европы произведения литературы и искусства, заодно и новые общественные веяния. У образованной части общества возникает и утверждается - не без ожесточенной идейной борьбы - понимание, что социальное и культурное развитие невозможны без ориентации на общеевропейскую культуру и общеевропейскую цивилизацию, а установка на сохранение и развитие собственной самобытности дополняет эту ориентацию не менее ясным пониманием необходимости би-ориентации - на Запад (Европа) и на Восток, т. е. на Русь (в отношении православия и традиций письменности). Эта би-полярная ориентация, трансферная установка на культурном, политическом и бытовом уровнях социальных отношений, постепенно становится отличительной чертой этнического самосознания белорусов, которая в той или иной форме продолжается на всем протяжении нашей этнической истории и во многом определяет соответствующий этнокультурный облик. Одной из важнейших идей, общих для Возрождения и Реформации, является установка на формирование национальной культуры на национальном языке (исторически, как правило, предшествующая и способствующая формированию наций). В 15-16 вв. эта идея воодушевляла первых великих белорусских просветителей (Ф. Скорина, С. Будный, В. Тяпинский и др.) и оказала большое позитивное влияние на формирование белорусской этнической культуры уже на этом историческом этапе (задолго до формирования нации) как культуры национально устремленной. В то же время в силу достаточно благоприятных для белорусов социальных и политических условий их бытия в составе ВКЛ до Люблинской унии такой принципиальный аспект реформационных идей, как необходимость собственно национальной государственности, не нашел своего выражения в белорусском самосознании той эпохи. Другая ренессансная идея - идея веротерпимости, наоборот, была очень легко воспринята и нашла отклик в сердцах подданных ВКЛ в силу разной их национальной принадлежности и исповедования ими различных религий. Тезис «Бог один, а вера разная» оправдался необходимостью поисков места под солнцем для всех «языков и народов» ВКЛ и их полного равноправия. Для выработки белорусского этнокультурного самосознания в тот момент были важны как контакты с иными народами, непосредственно входящими в состав ВКЛ, так и с народами-контактерами, поскольку культуральная самоидентификация членов любого этноса предполагает как сопоставление себя с Другим, так и взгляд Другого на себя. Кроме того, идея веротерпимости была сравнительно легко усвоена по той причине, что белорусская религиозная мысль издревле базировалась на языческих представлениях, проникнувших и в христианство и обеспечивших бытование религии для исторического белоруса, скорее, со стороны этического, нежели теологического ее основания, благодаря чему его значительно менее интересовали мистически-провиденциальные элементы религии, нежели ее морально-этическая сторона. Мало того, в специфических условиях ВКЛ идея веротерпимости способствовала укреплению такого аспекта белорусского менталитета, как терпимость национальная и социальная, что с тех пор является одной из наиболее привлекательных черт белорусского менталитета. Идея личности-гражданина (в основном, на уровне шляхты и высших городских слоев населения), воспринятая через возрожденческий гуманизм из антично-полисного культурного наследия, появилась в менталитете белорусов в то же время. Появление этой ренессансной идеи совпало с процессом формирования белорусского этноса и выработки национального самосознания его представителей. Она также была усвоена относительно легко, поскольку вышеупомянутые слои белорусского общества пользовались статусно закрепленными личностно-сословными правами, и образованный белорус того времени не в последнюю очередь воспринимал себя гражданином могущественной державы, чьи права были подкреплены общей правовой и политической культурой. С другой стороны, гражданство личности всегда связано с идеей сплоченности данного индивида с другими гражданами, что в сложных исторических условиях является как идентификационной поддержкой личности, так и способом самосохранения этноса как общественного целого. И, наконец, на восприятие этой идеи не могли не повлиять военные победы ВКЛ, начиная с Грюнвальдской битвы (1410 г.) и включая разгром татарского войска под Клецком (1506 г.) и т. н. «оршанскую битву» (1514 г). Забегая вперед, можно сказать о том, что во многом именно идея «гражданского патриотизма» и послужила толчком к деятельности белорусов, касающейся национального возрождения на разных этапах существования этноса (особенно в ситуациях безгосударственности). Она же отпечаталась в качестве одного из основных компонентов белорусского «мифа о золотом веке», которым любой народ поддерживает собственную позитивную самооценку. Не случайно «золотым веком» для белорусского народа до сих пор остается эпоха ВКЛ. Можно с уверенностью сказать о том, что именно к этому времени (16 в.) белорусский этнос в общем и целом являлся сформировавшимся - с большим количеством городов и местечек (так, по подсчетам С.Александровича, в Беларуси в к.16 в. насчитывалось около 380 поселений городского типа) [1, с.78]; со вполне сложившимися элементами экономической общности (например, общей денежной системой: так, после пражского гроша, некоторое время повсеместно в ВКЛ выполнявшего функцию ходящей основной денежной единицы, в 16 в. в этом качестве стала выступать монета собственной чеканки - литовский полугрош Виленского монетного двора); с действующим внутренним рынком (состоящим из локальных и региональных экономических зон); со сложившимися политическими отношениями с соседями и - главное - с несомненно наличествующей к этому време ни общностью культуры и мировоззрения представителей этноса. Думается, этот процесс был закономерен в общеевропейском контексте: как известно, Европа эпохи Ренессанса характеризовалась ростом городов, зарождением буржуазных отношений, специализацией в области науки и культуры в целом и др. Именно в это время Европа впервые осознает себя в качестве особой культурной сверхлокальной общности - цивилизации, и не последнюю роль в этом играет процесс интеграции на основе общих научных, культурных, общественно-социальных достижений. Неудивительно, что сходные интегративные процессы происходят и в ВКЛ, находящемся в центре Европы. И если в широких контактных зонах белорусско-русского и белорусско-украинского пограничья (Псковщина, Смоленщина, Брянщина, Черниговщина, Полесье) в то время существовал комплекс смешанных этнокультурных и лингвистических признаков, то ядро этнической территории белорусов, которое в целом соответствовало географии расселения древних кривичей, полочан, дреговичей и радимичей, представляло собой достаточно целостную в этнокультурном отношении зону. Но нельзя не учитывать, что широкие массы, осуществляющие свое бытие, в основном, вне рефлексивно, в «структуре повседневности», воспринимают инновации (каковой была инкорпорация идей Ренессанса и Реформации в ВКЛ) во многом благодаря деятельности выдающихся просветите лей, по определению С. В. Лурье, «носителей личностного сознания», каковым, в первую очередь, являлся Ф. Скорина, основатель белорусского гуманизма, одновременно привнесший в культуру ВКЛ как веяния итальянского Ренессанса, так и северного Возрождения, т. е. Реформации. Ф. Скорина - человек, воплотивший в своем образе и творчестве сразу несколько основных мифологем Возрождения. Во-первых, тезис антропоцентризма, предполагающий, что простолюдин, изначально не обладавший ни богатством, ни знатностью (в данном случае, сын небогатого купца), собственными усилиями и тягой к «умственным наслаждениям» может добиться совершенства на избранном пути. Во-вторых, тезис о приоритете «энциклопедичности» в знаниях и деятельности: Скорина объединил в себе научные знания и таланты в области медицины, языкознания, ботаники, астрономии (так, астрономический календарь, помещенный в «Малой подорожной книжице», является первым нецерковным календарем у восточных славян), изобразительного искусства (по аргументированным предположениям, гравюры в «Библии» принадлежат его руке) и др.; в-третьих, тезис о предпочтительности гуманитарной деятельности перед естественнонаучной, свидетельством чего была сама его деятельность как литератора, философа и первопечатника. Огромное значение Скорина придавал созданию не переводной, а аутентичной литературы и литературного языка (тенденция, также свойственная гуманистам Возрождения), что доказывают многочисленные сентенции на эту тему в т. н. «прадмовах», например: «Не многим учителем бывати, но более умети язык свой справовати» (Скорининский «Апостол» («Послание Яковлево».). Дополним: несмотря на то, что деятельность Скорины была направлена на родной язык (так, он широко использовал языковой материал народа и ввел в клерикальную литературу элементы живой белорусской речи), Скорина исповедовал равноправие и равноценность всех языков мира и, следовательно, народов. Следует отметить, что он заговорил о множественности равноправных культур почти на полтора столетия ранее И. Г. Гердера. Другая черта ренессансного мышления - это элемент светскости в творчестве Скорины. В первую очередь он проявляется в подходе Скорины к методе перевода и издания библейских текстов: так, он мог нарушить сакрализованный порядок десяти заповедей, мог пересказать их в стихотворной форме, использовать фольклорные образы для придания тексту большей выразительности или даже возражать священному тексту (возражение требованию приносить жертвы, высказанное в предисловии к книге «Левит»). Думается, тенденция светскости в творчестве Скорины во многом связана с идеей авторского начала и - шире - приоритета «внутреннего человека», столь свойственной гуманизму Ренессанса. Именно он делает первую в истории белорусской культуры попытку введения в мышление и в повседневную практику личностного начала, что хорошо прослеживается в его «прадмовах», а также - во введении в сакральный текст «Библии» автопортрета. Показательно в этом отношении и то, что просветитель все свои произведения подписывал не только именем, что уже было значительным шагом вперед по сравнению с типичными для того времени анонимными авторами, но даже и присвоенными ему званиями и титулами. Третьей важнейшей чертой, позволяющей нам причислить Скорину к гуманистам ренессансного толка, являлся уклон в рационализм, предполагающий убежденность в том, что образованием, воспитанием и самопознанием можно добиться улучшения человеческой доли. Цель просвещения масс он в первую очередь видел в прогрессе личности и, следовательно, общества: так, по мнению Скорины, образованный человек имеет возможность осознанно взглянуть внутрь себя и вокруг. В предисловии к «Книге Иова» он писал: «Всякому человеку потребна чести, понеже ест зерцало жития нашего, лекарство душевное... ест наивышшая мудрост размышление смерти и познание самого себе» [Цит. по 3:, с. 175-176]. Именно в русле этого рода самопознания Скорина выводит свой «категорический императив»: «То чинити иным всем, что самому любо ест от иных и того не чинити иным, чего сам не хочеши от иных имети» [там же, с. 182]. Реформационным же, по сути, был сам характер деятельности Скорины - включение в тексты священных книг элементов живого народного языка («Псалтирь», 1517 г.; 22 книги «Библии», 1517-1519 гг.; «Малая подорожная книжица», 1522; «Апостол», 1525 г.). Это особенно заметно в «Псалтире», который был предназначен «детям малым» как «пачаток всякое доброе наукы, грамоты, еже добре честi i мовiть учiть» [2, с. 118]. Близость к европейскому движению Реформации проявляется и в том, что гравюры, иллюстрирующие книги Скорины, имеют выраженное сходство с нюрнбергскими реформаторскими изданиями того времени, а с другой стороны, в них выразительно прослеживается связь с белорусской традицией оформления современных ему рукописных книг (отчетливо славянские типажи, элементы одежды и т. д.), что дало ряду исследователей основания предполагать, что некоторые персонажи скорининских гравюр являются реалистическими портретами людей его времени, взятыми в контексте повседневности. Культурологическое значение творчества Ф.Скорины огромно. Оно включает:
- введение книгопечатания у восточных славян;
- появление элементов живой народной речи в священных книгах;
- воспитание народа, осуществляемое с помощью печати (в основном, «прадмовы»);
- привнесение идей и веяний Ренессанса и Реформации в бытие не только белорусского, но и многих других славянских народов (так, известно, что скорининские книги переводились и переписывались южными славянами, а также на Украине, в Галиции, в Московии). Это особенно важно, поскольку народ лишь тогда становится полноценным этнокультурным образованием, когда его достижения становятся предметом культурного заимствования других народов.
2. ФИЛОСОФИЯ БЕЛОРУССКОЙ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ С. БУДНЫЙ, С. ТЯПИНСКИЙ А. ВОЛАТ, М. СМОТРИЦКИЙ
Если посмотреть на историю Беларуси, среди всех периодов особенно выделяется время, которое многие называют Золотым Веком нашей страны. Это XVI век, эпоха Возрождения, время наибольшего культурного, интеллектуального, экономического расцвета Беларуси; время выдающихся людей, государственных и культурных деятелей мирового масштаба. На XVI век в истории Беларуси приходится большинство наиболее важных событий, сформировавших беларусов как нацию. Известный историк В. Пичета так охарактеризовал эту эпоху: «Возрождение... это культурное явление первостепенной важности в духовной жизни белорусского народа». Наиболее характерной чертой белорусского Возрождения XVI века является развитие Реформации на наших землях. В XVI веке вся Европа в своей духовной, культурной, экономической и политической жизни переживала грандиозные изменения, связанные с движением обновления церкви, возвращения к библейским основаниям христианства. Это движение, названное Реформацией, стало причиной подъёма многих народов: немцы, шведы, англичане, голландцы благодаря Реформации сформировались как полноценные современные нации. Реформация стала центральным событием всего XVI века. В полной мере это относится к нашей стране. Мы не можем говорить о Возрождении на Беларуси, игнорируя Реформацию, и, наоборот, нельзя Реформацию отделить от Возрождения. Выдающиеся деятели белорусского Возрождения были одновременно людьми Реформации. Это и Франциск Скарына, который напечатал Библию на белорусском языке, и Сымон Будный, который издал первый белорусский Катехизис, в котором объяснял основы веры просто и понятно, в духе Евангелия, и Василь Тяпинский, который во весь голос заявил о необходимости развития литературы и науки на родном языке и сам взялся за перевод Нового Завета на белорусский язык, чтобы каждый беларус мог понять Слово Божие. Это также магнат Микалай Радзивил Чёрный, который открывал по всей стране церкви, школы, типографии, канцлер Астафей Волович, который руководил проведением земельной реформы, так называемой «волочной померы», и готовил самый совершенный свод законов в Европе XVI века - Статут Великого Княжества Литовского. Реформация сформировала белорусское возрождение, создала Золотой Век Беларуси, заложила основание белорусской нации. К XVI веку обращаются многие поколения беларусов в поисках своих корней, своей тождественности, своего предназначения, своей идеи.
Первой типографией на территории современной Беларуси была типография в Бресте, которую основал в 1553 г. известный ученый-гуманист, ученик Эразма Ротердамского Бернард Воевудка. Его дело продолжили С.Мурмелиус и Ц.Базилик. Инициатором создания брестской типографии был один из богатейших людей Европы, канцлер Великого княжества Литовского и брестский староста Николай Радзивилл Черный. Истинным шедевром восточнославянского искусства является ''Брестская библия'' 1558 г.
Книгоиздательская и литературная деятельность белорусского гуманиста, просветителя, философа, поэта Сымона Будного проходила главным образом в Беларуси. В 1562 г. в Несвиже он издал первую в Беларуси книгу на белорусском языке - ''Катехизис''. Последователем Ф.Скорины можно с полным правом считать знаменитого деятеля Реформации Василя Тяпинского. Сохранилось только одно его издание - ''Евангелие'', напечатанное на церковнославянском и белорусском языках. В предисловии к своей книге Тяпинский выступал в защиту отечественной культуры, белорусского и славянского языков. Важное место в истории книгопечатания и культурного развития Беларуси занимает деятельность типография в Заблудове. Заблудовская типография была основана в конце 60-х гг. XYI в. на Гродненщине, в имении белорусского магната Григория Хадкевича и на его средства. Активное участие в ее организации приняли Иван Федоров и Петр Мстиславец, уроженец белорусского города Мстислава. В типографии вышли две книги - ''Евангелие учительное'' и ''Псалстырь''.
Православный литературный и издательский центр, основанный в Вильно братьями Мамоничами, оказал большое влияние на культурную жизнь Великого княжества Литовского и других стран. ''Дом Мамоничей'', который получил три королевских привилея, имел широкие связи общеевропейского масштаба. Белорусские печатные книги в конце XYI в. буквально наводнили Россию, для которой Мамоничи начали специально издавать литературу и даже имели в Москве свое представительство. Типография Мамоничей первая в белорусском книгопечатании начала выпускать кириллические книги правового характера. Первым официальным изданием стал ''Трибунал'' (1586). В 1588 г. Мамоничи напечатали важное издание - ''Статут Великого княжества Литовского'', который существовал уже давно, но в рукописных списках и был единственным собранием законов в Европе с времен Римского права до Наполеоновского кодекса.
Важным направлением в белорусском кириллическом книгопечатании была деятельность братских типографий, которые сыграли большую роль в развитии различных сфер белорусской культуры, языка, письменности, в укреплении культурных связей между Россией и Украиной. Виленская братская типография занималась выпуском не только богословской литературы, но и учебников для братских школ. Значительным событием было издание ''Грамматики славянской'' Лаврентия Зизания, которая на протяжении 25 лет использовалась в качестве учебника в братских школах Беларуси, Литвы и Украины. Одним из показателей культурного уровня Великого княжества Литовского XVI - первой Половины XVII в., и в частности Белоруссии», является развитие книгопечатания, распространение книг как отечественного, так и зарубежного производства, формирование библиотек. Скорина - основоположник отечественного книгопечатания. В течение 1517-1519гг. в Праге он издает на церковнославянском языке Псалтырь и на близком к народному еще 22 книги Ветхого завета. В начале 20-х годов в. Скорина приезжает в Вильно и в доме богатого белорусского мещанина Якуба Бабича основывает первую в нашей стране типографию, где издает «Малую подорожную книжицу» и «Апостол» [23]. Мощный толчок дальнейшему развитию книгопечатания в Великом княжестве Литовском дали реформационно-гуманистическое и национально- освободительное движения. Печатный станок, книга выступают как действенные и эффективные средства идеологической борьбы. Расширение книгопечатания обусловливалось также возросшими культурными потребностями общества. На территории Белоруссии и Литвы в течение второй половины XVI- и первой половины XVII в. типографии основываются в Бресте, Вильно, Заблудове, Лоске, Любече, Минске, Могилеве, Слуцке, Супрасле и других городах и местечках. Типографии принадлежали магнатам, шляхте, богатым горожанам разной религиозной и политической ориентации, протестантским общинам, православным братствам, католическим организациям. Чаще всего религиозно-политическая ориентация определяла направленность деятельности и характер книжной продукции типографий. Однако некоторые книгоиздатели обслуживали представителей различных религиозно-общественных направлений. Книги издавались в основном на церковнославянском, старобелорусском или староукраинском, польском, латинском и литовском языках. Для нужд книгопечатания расширялось отечественное производство бумаги. Большие партии бумаги привозили белорусские купцы из-за границы. Значительное влияние на формирование духовной жизни Великого княжества Литовского, и в частности Белоруссии эпохи Возрождения, оказывала античная культура [24]. Это выражалось в довольно широком распространении книг античных авторов в переводах с комментариями оригинальных произведений, в частности Цицерона; в изучении латинского и греческого языков, античной философии, истории, литературы в школах; в стремлении мыслителей и общественных деятелей Великого княжества Литовского включить античную философскую культуру в контекст отечественной социально-политической и философско-этической мысли, адаптировать социально-философские идеи античности применительно к актуальным общественно - государственным и религиозно-идеологическим потребностям, использовать их в мировоззренческой борьбе, социально-нравственной деятельности и т. д. Влияние идейного наследия античности, его воздействие на гуманизацию философской и общественной мысли Великого княжества Литовского выражалось в возрастающем внимании к проблеме человека, в стремлении к освобождению его духовно-нравственного мира от опеки официальной церкви и т.д. Первым попытку синтезировать «Соломонову и Аристотелеву, божественную и житейскую мудрость» предпринял Скорина.
При характеристике эпохи, в которую жил Скорина, нельзя обойти и такой весьма важный фактор культуры Великого княжества Литовского, как меценатство. Как известно, меценатство сыграло определенную положительную роль в развитии европейской культуры эпохи Возрождения. Так, книгоиздательский почин Скорины субсидировали богатые виленские горожане-белорусы Богдан Оньков и Якуб Бабич. Причем инициаторы издания сочинения Моджевского рассматривали свою деятельность не как простую дань интеллектуально-гуманистической увлеченности, а как служение насущным общественным интересам, общему благу.
С эпохой Скорны связано становление и развитие белорусского языка, национальной письменности, в частности литературы. Как правильно отмечает В.М. Конон, Скориной была вполне осознана важность родного языка не только как носителя культуры, но и как фактора, стабилизирующего целостность народа [25]. На базе белорусского языка завивается летописание, литература. В то же время литература народов Великого княжества Литовского XVI-XVII вв. развивалась не только на родном, но и на латинском и польском языках. В культуре Белоруссии эпох: Возрождения, как и в культуре Украины и Литвы этого периода, следует отметить две особенности: полилингвизм и национальную неоднозначность. Первая особенность заключается в том, что культура народов Великого княжества Литовского в рассматриваемую эпоху развивалась не только на родном языке, но и (в силу ряда исторических обстоятельств) на других языках. Культура Белоруссии, например, развивается и функционирует в этот период не только на старобелорусском и церковнославянском, но и на латинском и польском языкам. В настоящее время преодолена ошибочная точка зрения, в соответствии с которой из сферы отечественной - белорусской, украинской литовской - культуры исключалась латинская письменность, что, несомненно, обедняло и односторонне представляло духовное развитие белорусского, украинского и литовского народов в рассматриваемый исторический отрезок времени. Современными исследователями широко вводится в научный оборот отечественная литература на латинском языке как неотъемлемая составная часть литературно-философского процесса и культуры народов Белоруссии, Украины и Литвы в целом, по крайней мере на протяжении XIV-XVIII вв. Точно таким же, на наш взгляд, должно быть отношение к отечественным культурным ценностям, созданным на польском языке. Литературное наследие на польском языке в области философской, социально-политической и правовой мысли, этики, эстетики, теологии, прозы, поэзии и т. д., созданное культурными деятелями Белоруссии, Украины и Литвы начиная с эпохи Возрождения и до XIX в. включительно, составляет органическую часть отечественной культуры и в качестве таковой должно являться объектом научного исследования.
Почему же белорусский язык, являвшийся государственным языком, достигнув значительного развития в эпоху Возрождения, уже со второй половины XVI в. постепенно сдавал свои позиции, вытеснялся польским и латинским языками в государственных учреждениях, общественной и частной жизни феодалов, художественной литературе, философской и общественно-политической мысли? В силу каких обстоятельств официальная культура Белоруссии в определенный период истории вынуждена была развиваться по преимуществу в неадекватной языковой форме?
Симон Будный, а еще в большей степени Василий Тяпинский, фиксируя начавшееся во второй половине XVI в. падение культурной роли белорусского языка, или, как выражался последний, «езыка своего славного занедбанне», ставили это в вину светским и духовным феодалам, которые пренебрегали родным языком, плохо заботились о распространении образования, просвещения и т. д. Следует отдать должное проницательности гуманистов, отметивших одну из весьма существенных причин процесса денационализации белорусской культуры. Как изветсно, во имя сохранения своей власти господствующие классы жертвовали всем: религией, свободой, родиной. Боязнь антифеодальных выступлений крестьян и горожан, ухудшающиеся взаимоотношения с Русским государством- все это толкало господствующий класс Белоруссии не только на социально-политическое, но и на религиозное, культурное сближение с польскими феодалами, заставляло их отказываться от традиционной религии, родного языка и т. д. Предавая национально-освободительное движение, белорусские феодалы развязывали руки воинствующему католицизму и контрреформации. Вдохновляемая Ватиканом феодально-католическая реакция сыграла решающую роль в подавлении национальной белорусской культуры.
Однако необходимо остановиться на одном из моментов рассматриваемого явления, недостаточно осмысленном и освещенном в существующих исследованиях, а имени э на той роли, которую сыграла официальная православная церковь, и в первую очередь консервативная часть православного духовенства, в процессе денационализации культуры Белоруссии второй половины XVI-XVII в. II рассматриваемую эпоху официальная православная церковь помимо охранительно-социальной и охранительно-идеологической выполняла еще и охранительно-культурную функцию. Если первые две функции следует рассматривать как безоговорочно реакционные, то охранительная национально-культурная функция церкви содержала определенные позитивные моменты. Однако в конкретно-исторических условиях того времени совершилась следующая метаморфоза: стремясь в какой-то мере сохранить национальную культуру, официальная православная церковь в конечном счете способствовала ее упадку. Дело в том, что высшие церковные иерархи, поддерживаемые консервативной частью православного духовенства, заняли категорически-непримиримую позицию по отношению к западной науке, философии, культуре, обосновывая эту позицию необходимостью борьбы с католицизмом, протестантизмом, ересями, пробуждая и утверждая в обществе неприязнь, а порой и открытую ненависть ко всему «латинскому». Подобного рода позицию занимали и некоторые представители демократических слоев православия. Так, Иван Вишенский обличал тех, кто «многими языки и поганскими даскалы, Платоном, Аристотелем и прочими прелести их последующими да ся хвалит и возносит». Обращаясь к православным украинцам: и белорусам, он писал: «Ты же простый, неученый и смиренный Русине, простого и нехитрого евангелия ся крепко держи, в нем же живот вечный тебе сокровенно есть» [26]. Русский вольнодумец Артемий считал, что образование на латинском языке, светские знания способствуют отпадению людей от «истинной веры», т. е. православия. «Может бо истинное слово просветити и умудрити в благое правым сердцем без грамотика и риторика»,- писал он [27]. Одной из причин неприятия консервативными православными кругами Библии Скорины была содержащаяся в скорининских предисловиях идея о необходимости приобщения к светским знаниям, сближения с западной культурой. Попытка православных теологов защититься от наступающего воинствующего католицизма по сути дела обернулась отверженней европейской светской культуры, ренессансно-гуманистической образованности. Культивируемая консервативными кругами православного духовенства политика откровенного изоляционизма привела к тому, что национальная письменность все более замыкалась в узкие рамки религиозной догматики и православной схоластики. В этих условиях многие представители господствующего класса Белоруссии утрачивают интерес к литературе на родном языке, обращаются к латинскому и польскому языкам как средству, дающему возможность приобщаться к светским знаниям, науке, художественной прозе и поэзии, философской и социально-политической мысли, к античной и ренессансно-гуманистической культуре.
Между тем в самой православной среде особенно во второй половине XVI в. растет оппозиция господствующему курсу, которая все настойчивее и решительнее стремится прорвать блокаду, установленную официальной церковью, консервативным духовенством в области культурной политики. Эта тенденция усиливается с возникновением братских школ. Серьезным прорывом культурной блокады явилась организация в 1632 г. Киево-Могилянской академии, где преподавались словенский, греческий, латинский, польский и другие европейские языки; философия, риторика, поэтика, геометрия, астрономия, музыка и т. д. Киево-Могилянская академия сыграла большую роль в развитии отечественной культуры, философской и общественно - политической мысли XVI- XVIII вв. На протяжении XVI-XVII вв. многие православные культурные деятели вели энергичную борьбу за лояльное отношение к западной культуре, за право изучать светские науки, философию, иностранные языки, в том числе и латынь (Лаврентий Зизаний, Митрополит Петр Могила, Епифаний Славинецкий, Симеон Полоцкий и другие). Известно, что в России в рассматриваемой период также совершалась борьба между «западниками» и ревнителями «старого благочестия». Понадобилось несколько столетий, чтобы сломить сопротивление консервативных кругов православной церкви и связанных с ними социальных сил и открыть широкий доступ русскому обществу к европейской образованности. И хотя уже в царствование Алексея Михайловича произошли существенные сдвиги в этом направлении, а после его смерти в 1687 г. в Москве была учреждена Славяно-греко-латинская академия, только Петр I сделал приобщение к передовой западной культуре одним из основных моментов государственной политики, существенно ограничив компетенцию церкви в сфере социально-политической и культурной жизни страны.
Обращаясь к западной культуре, прогрессивно настроенные белорусские и украинские общественные деятели и мыслители XVI- XVII вв. (Франциск Скорина, Василий Тяпинский, Лаврентий Зизаний, Симеон Полоцкий), постоянно ощущали свое генетическое родство с древнерусской культурой, они неоднократно подчеркивали необходимость тесного сотрудничества и дружбы и с русским народом, взаимодействия с культурой России. Для прогрессивных мыслителей-гуманистов Великого княжества Литовского польского происхождения (Симон Будный, Мартин Чеховиц, Анджей Волан) была также характерна идея славянской солидарности, необходимости дружественных отношений с русским народом, мира и сотрудничества с Русским государством. Что касается такой особенности культуры Великого княжества Литовского XVI-XVII вв., как национальная неоднозначность, то сущность ее состоит в том, что многие феномены культурной жизни данного региона следует рассматривать как достояние нескольких народов - белорусского, украинского, литовского, польского. Рассмотрим эту особенность на примере персоналий. Разумеется, весьма важным свидетельством отнесенности того или иного исторического деятеля и мыслителя к культуре того или иного народа является его национальное самоопределение. Однако, во-первых, для многих культурных деятелей и мыслителей рассматриваемой эпохи более характерно самоопределение конфессиональное, в связи, с чем при отсутствии надежных документальных свидетельств весьма сложно установить национальную принадлежность. Например, католик или протестант мог быть и белорусом, и украинцем, и литовцем, и поляком. Во-вторых, и это, на наш взгляд, главное, даже при наличии национального самоопределения значение того или иного мыслителя и общественного деятеля не ограничивается тем, что он сам о себе думает или к культуре какого народа он сам себя относит, а заключается прежде всего в том, какую объективную роль играет его творческая деятельность, каким образом она опредмечивается, какое влияние оказывает на окружающий его культурный ареал и как этот ареал в свою очередь воздействует на характер его творчества. Так, например, Симон Будный считал себя поляком, но он сыграл большую роль в развитии культуры, общественно-политической и философской мысли Белоруссии и Литвы. Поэтому творчество Симона Будного следует рассматривать в качестве общего достояния белорусской, литовской и польской культуры, так же как, например, творчество Лаврентия Зизания-украинской и белорусской, Симеона Полоцкого-белорусской и русской и т. п.
Не всегда надежным является размежевание культуры по территориально-географическому и этнографическому принципам, которые в ряде случаев в условиях Великого княжества Литовского выступали лишь в качестве формальных. Например, нахождение столицы Великого княжества Литовского-Вильно, а также Виленского университета на территории Литвы не исключает того, что эти центры в рассматриваемую эпоху являлись крупнейшими очагами не только литовской, но и белорусской и польской культуры. Искусственное устранение из сферы культуры господствующего класса белорусского языка оказало - крайне отрицательное влияние на последующую духовную жизнь Белоруссии. Оно существенно замедлило развитие национального самосознания. Впрочем, многие белорусские шляхтичи, становясь католиками, не отказывались от своего родного языка, пользовались им в повседневном быту, семейном общении. Однако подлинными хранителями национальной белорусской культуры являлись народные массы, которые в условиях многовековой социальной эксплуатации и национального угнетения сумели сберечь родной язык, создать на его основе свою собственную духовную культуру, величайшим проявлением которой является белорусский фольклор. Скорина, стоявший у истоков национальной белорусской культуры, является ее символом, в философской и общественно-политической мысли Белоруссии он, пожалуй, первым пришел к выводу, что пробуждение национального самосознания тесно связано с становлением и развитием самосознания общечеловеческого, что человек по настоящему может осознать себя в качестве представителя своего народа, когда он осознает себя и в качестве представителя человечества
1. Сыны і пасынкі беларусі, составитель С.В.Барыс. Минск: “Полымя”, 1996;
2. Энциклопедический справочник “Живописная Россия”. С.-Петербург, 1882; Тарасаў К. “Памяць пра легенды”. Минск: ”Полымя”, 1994.