14.05.2012 6318

Мультикультурализм и массовая культура в динамике современного культурного процесса

 

Начиная с эпохи Нового времени в европейских обществах наблюдается

глобализация социальных связей на базе товарно-денежного обмена, что вытекает из самой сути формирующегося капиталистического уклада. По мере развития научно-технического потенциала западноевропейского и американского обществ интеграционные процессы усиливаются. Отдельные культурные регионы, отличные во многом друг от друга, начинают жить единой экономической жизнью, использовать общую современную технику и технологии, владеть примерно одной и той же суммой знаний, обращаться к решению глобальных проблем. С появлением Интернета мир оказывается, вовлечен в единую сеть мирового информационного пространства. Модернизационный процесс с его глобализирующим влиянием делает все культуры сопричастными судьбе западного мира.

Отечественный исследователь Б.С.Ерасов, разрабатывающий социальные аспекты культурологи, дает следующее определение модернизации: «Модернизация - это движение доиндустриальных обществ, основанных на традиционных (коммунитарных) типах социальности, к тем экономическим, социальным и политическим системам, а также массовой культуре, которые характерны для развитых стран капитализма».

Характерной чертой современного мира оказывается интенсивный диалог культур, взаимопроникновение культур, которое может быть описано такими понятиями как диффузия, конвергенция, сближение, ассимиляция, симбиоз, творческое взаимодействие и др. Обозначенные этими понятиями динамические процессы способствуют формированию единой мировой общности. Масскульт как ведущая форма западной культуры проникает в культурное пространство традиционных обществ и осваивает его. Космополитичная по своей внутренней природе, массовая культура легко «осваивает» новые культурные горизонты, проявляя высокую адаптивность и одновременно стойкость своих сущностных свойств в любой национальной среде. Значительную роль в этом процессе играли средства массовой коммуникации. Априори унифицированные, они способствовали культурной унификации по стандартам универсальной тиражируемости и репродуцирования. А.В.Костина отмечает: «В качестве универсального культурного проекта, основы формирующейся транснациональной культуры выступает сегодня массовая культура».

В то же время, следует отметить, что культурное взаимодействие сопровождается иными, противоположными процессами, направленными на определение культурной идентичности, подчеркивание уникальности культур, установление культурной автономии. В описании процесса вестернизации мира уместны как термины интеграции, так и термины борьбы, поскольку он сопровождается «столкновением» культур: традиции и современности, заимствований и самобытности, либеральных реформ и консерватизма - доходящим до прямых военных конфликтов.

Как отмечает известный американский политик и политолог С.Хантингтон в работе с характерным названием «Столкновение цивилизаций», с конца XV века «случайные, непродолжительные и разноплановые контакты между цивилизациями уступили место непрерывному, всепоглощающему однонаправленному воздействию Запада на все остальные цивилизации». При этом, ключевая роль в. процессе так называемой вестернизации принадлежала технической модернизации, обеспечившей экономическое, техническое и, как следствие, военное превосходство Запада. «Запад завоевал мир не из-за превосходства своих идей, ценностей или религии (в которую было обращено лишь небольшое количество представителей других цивилизаций), но скорее превосходством в применении организованного насилия». Хотя стоит оговориться, что в рамках мощной волны модернизации происходит также распространение и ассимиляция ценностных, рациональных стандартов Запада во всем мировом пространстве.

В этом состоит отличительная черта современной культурной ситуации. Нынешний интерес к проблеме мультикультурализма как раз связан с тем, что культурные различия в современном обществе, организованном в форме государств, не только не исчезают или сглаживаются, но, напротив, проявляют явные тенденции к нарастанию. Наряду с тенденцией интеграции национальных государств в транснациональные объединения типа ЕС, на арене истории присутствуют тенденции национального партикуляризма, особенно рельефно продемонстрировавшие свою мощь при дезинтеграции коммунистического блока. Аналогичные тенденции дезинтеграции неожиданно для многих проявили себя и в рамках самого Европейского Союза при проведении национальных референдумов по проекту общеевропейской Конституции. Ярко выражены в современном обществе и черты активизации религиозного фундаментализма.

Можно говорить о том, что приоритетным направлением развития современной цивилизации становится формирование нового мирового порядка, способствующего сочетанию единства мира в разнообразии его составляющих. Причем это разнообразие проявляется весьма широко: не только в установлении национальной идентичности или, порой, в нарочитом космополитизме, но и в сознательно избираемых человеком жизненных стилях, присущих либо частной жизни, либо сфере добровольных ассоциаций.

Для характеристики нового мирового порядка появляется понятие «мировая цивилизация» как особая культурно-историческая форма, выражающая сосуществование всех культурных форм, сложившихся в единую, пусть и постоянно меняющуюся, мозаичную, коллажную картину современного мира. Современная ситуация культурного разнообразия получает объяснение в терминах культурного плюрализма и мультикультурализма.

Термины «мультикультурное общество» и «мультикультурализм» появились в политическом контексте и первоначально были связаны преимущественно с иммиграционными процессами. Они возникли в Канаде в 1960-х годах в ходе поисков путей разрешения ситуации и управления бикультурной в то время (англо-французской) страной. Мультикультурализм стал реакцией на действия Королевской комиссии по билингвизму и бикультурализму (1963), пытавшейся достичь нового англо-французского компромисса перед лицом стремительно нарастающего франкофонского национализма в Квебеке.

В 1970-е годы Канада и Австралия возвели мультикультурализм в ранг официальной политики. В октябре 1971 года федеральное правительство сделало официальное заявление о мультикультурализме как цели публичной политики. В Австралии в 1989 году была объявлена Национальная программа в поддержку мультикультурной Австралии. Акцент был сделан на сохранении культурного наследия меньшинств, улучшении и выравнивании межгрупповых отношений с помощью мер, направленных против расизма и других форм дескриминации, в поддержку равных возможностей.

Мультикультурализм, в сущности, принимал реальность культурных различий как данность политического порядка и означал выработку правил и норм сосуществования различных культур и их носителей в одном, едином обществе, в едином правовом, социальном, экономическом поле. В этом контексте мультикультурализм поставил ряд базовых вопросов, касающихся преобладающих правовых теорий и политического порядка. На глобальном уровне в сфере политической мысли обозначилась как наиболее актуальная задача мирного сосуществования различных режимов, опирающихся на различные культурные традиции. Начало формирования концепции мультикультурализма как отрасли либеральной политической теории было положено книгой Чарльза Тейлора «Мультикультурализм и политика признания».

Но вполне закономерно мультикультурализм оказался в фокусе не только идеологических и политических противоречий, но и дискуссий и разработок в социальной теории и в философии. Для нашего исследования представляет интерес именно культурфилософский анализ данного явления, и сам характер обусловленной им философской рефлексии.

Следует отметить, что преобладающая в западной культуре традиция тяготела к монистическим мыслительным системам, рассматривающим многообразие явлений мира в свете одного начала, единой основы всего существующего. В этом западноевропейская мысль наследовала греческую традицию, в которой понятие «монада» (лат. от греч.) monas - единица, единое) использовалось в качестве исходного мирообъясняющего принципа. В Новое время Лейбниц разработал свое учение о монадах, которое так и назвал «Монадология». Стремление к универсализму стало доминирующим во всей западноевропейской философии.

Одновременно можно говорить о том, что в философии Платона и Аристотеля были заложены мировоззренческие основы партикуляризма (латинское particularis - частичный, частный) - представления о независимом, обособленном развитии культур, в котором акцент делается на превалировании особенностей, выражающих культурную идентичность и обеспечивающих ее сохранение. Понятие «варвары», сложившееся в античной культуре, свидетельствует именно о таком воззрении на мир, когда другие ценности дифференцируются как чуждые, непонятные, порой низменные или отсталые. Формулой подобного рода воззрения на мир может быть формула «мы и они».

В противоположность сложившемуся в западной культур философской традиции монизму Н.Макиавелли (1469-1527) занимает иную позицию в объяснении рядоположенных ценностей, истин. Макиавелли признает, что может существовать больше, чем одна, систем ценностей, и нет никакого критерия общего для всех этих систем, позволяющего сделать разумный выбор между ними. При этом Макиавелли разоблачает веру в то, что все истинные ценности совместимы, и в этом его несомненная заслуга. Он обнаружил дилемму, признав, что цели, в равной степени конечные и в равной степени священные, могут противоречить друг другу и что это является элементом нормальной человеческой ситуации. Для обозначения такой философской позиции, согласно которой существует несколько или множество независимых и несводимых друг к другу начал или видов бытия (форм знаний, ценностей), в 1712 году немецким философом Х.Вольфом был введен термин «плюрализм» (от латинского pluralis множественный). Н.Макиавелли «вопреки самому себе, - пишет И. Берлин, является одним из творцов плюрализма». Однако эти установки находились, скорее, на периферии европейского сознания того времени.

Пожалуй, первым в культур философии преодолеть монотеистическую, европоцентристскую схему исторического мышления, господствовавшую в европейском сознании Нового времени, удалось О.Шпенглеру. В противоположность традиционной («птолемеевской») системе истории, рассматривавшей все культурное развитие как вращение вокруг мнимого центра - Европы, - Шпенглер говорит о множестве культур, как отдельных миров, имеющих одинаковое значение в общем, культурно-историческом развитии. Каждая из этих равноценных и равноправных культур имеет «собственную форму, собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, воления, волю, чувствования, чувства, собственную смерть». Свой взгляд он называет «коперниканским открытием» в культур философии.

Шпенглер отказывается от таких универсалий, как формы мышления вообще, государство вообще, и демонстрирует, что в каждой культуре эти понятия имеют особенное выражение. Феномены разных культур говорят на разных языках, для людей разных культур существуют разные истины. Общим оказывается только стадиальное развитие культур, их постепенная эволюция к стадии «цивилизации».

В то же время Шпенглеру не удалось преодолеть партикуляризм, свойственный европейской традиции. В его концепции культуры обладают внутренней герметичностью.

Идея развития культур к стадии цивилизации присутствует и у известного британского философа и историка А.Тойнби (1889-1975), но он, в отличие от Шпенглера, признает вовлеченность различных культур в единый культурно- исторический процесс. Им была разработана концепция истории как круговорота цивилизаций, сменяемых одна другой.

Исследователи XX века обращают внимание на то, что взаимодействие культур было свойственно всей истории человечества, хотя на различных этапах оно носило разный характер. Об этом, в частности, говорит У.Эко, проводя параллели между настоящим временем и средневековьем, ибо и тогда, и сейчас произошло грандиозное культурное смешение. Он отмечает, что в современной Европе происходит миграция, сравнимая с ранней индоевропейской миграцией с Востока на Запад или же с вторжением варваров в Римскую империю и образованием романо-германских государств. Лет через сто, полагает Эко, Европа может стать континентом цветных. Это еще одна причина, по которой надо быть готовым в культурном отношении принять многообразие, смешение разных народов, принять этот «беспорядок», пишет он, «иначе нас ждет полный провал».

В работах Тойнби встречается разграничение цивилизаций на независимые и сателлиты. Цивилизации-сателлиты при всей их самотождественности впитывают значительную долю иных культурных образований. Впрочем, их выделение, как отмечает сам Тойнби, представляет достаточно сложную типологическую проблему. «Как, например, должны мы классифицировать культуру Италии тысячелетия до рождества Христова и пяти первых столетий христианской эры? Является ли эта итальянская культура лишь четко выявленной версией эллинской цивилизации или же это отдельная цивилизация, хотя и являющаяся «сателлитом» греческой? В случае подобном этому классификация будет неизбежно субъективной и произвольной, и поэтому будет расхождение мнений и будет отсутствовать объективный критерий для подтверждения одного из оспариваемых мнений и опровержения иных».

Как демонстрирует культурно-исторический процесс - не только на примере итальянской цивилизации, но и японской, российской и др. - сателлитность (зависимость) и самостоятельность не являются жестко заданными характеристиками цивилизаций. Статус любого социокультурного образования способен измениться.

В этой связи следует отметить, что степень актуализации в социокультурной динамике различных тенденций варьируется. Так, в периоды стабильности любая локальная культура, как правило, самодостаточна и процесс заимствования ценностей других культур, приобщения к их опыту сведен почти к минимуму: общество довольствуется функционирующими в нем и поддерживаемыми официальными социокультурными институтами привычными ценностями, стандартами, устоявшимися традициями. Однако такой период в силу ряда причин со временем нарушается, общество не удовлетворяется привычными формами культуры, которые становятся консервативными, неадекватными, инертными, не поспевающими за изменившейся жизненной реальностью. Именно на это несоответствие устаревших форм культуры реалиям жизни указывал в свое время Г.Зиммель, когда исследовал кризисное состояние западной культуры. Культура, не меняющая своих форм, пребывает в состоянии стагнации. Однако, когда процесс заимствования и внедрения ценностей чуждых культур начинает преобладать, он может в какой-то период достичь критического рубежа, когда культура утрачивает присущую ей стабильность и начинается процесс деградации, вступает в силу дезинтеграционная тенденция.

А.Тойнби отмечал неизбежную диалектику «распада» и «сборки» в культурно-историческом процессе, подчеркивал, что по мере распада цивилизаций непременно увеличивается стремление к стабильности, к некоторой стандартной форме, однако это уже осуществляется на ином материале. Именно так, вследствие культурного взаимодействия с Египтом, Вавилонией и Индией образовалась в свое время некая «культурная смесь», или «культурный компост» согласно его терминологии, благодаря которым возникла греческая цивилизация.

Очевидно, что характер культурных процессов меняется по мере становления традиционных обществ на путь модернизации.

Шведский исследователь Геран Терборн выделяет исторически сложившиеся четыре типа мультикультурных обществ с точки зрения происхождения и социальной динамики. «Это империи, существовавшие до эпохи современности; поселения в Новом Свете; колониальные и бывшие колониальные общества; наконец, постнациональное мультикультурное общество, характерное для современной Северной Америки, Океании и Западной Европы».

Досовременные империи, образованные в результате завоеваний, имели высокую степень религиозного, языкового и нормативного разнообразия. В них не было ярко выраженного стремления к культурной интеграции своих подданных. Этот тип обществ существовал в рамках Российской империи, Польско - Литовской Унии, Оттоманской империи, Империи Великих Моголов, Китайской Поднебесной Империи.

Северная и Южная Америка и Австралия, претерпев депопуляцию и крупномасштабную иммиграцию, явили особый тип поселений Нового Света, где иммигранты адаптировались и пытались развить свои собственные институты как базис власти.

Мир колониальной зоны независимых государств, располагавшихся в обширной области от Западной Африки через Индийский субконтинент и архипелаг Юго-Восточной Азии к Папуа - Новой Гвинее также представлял из себя разнообразные в культурном отношении общества, завоеванные и подчиненные европейской власти, но не подвергшиеся столь решительной депопуляции и заселению, какие произошли в Америке и Австралии. Эти области уступили колониальной силе в известной степени потому, что были слабо развиты политически и экономически.

Наконец, современное понятие мультикультурности Г.Терборн связывает с современной Западной Европой, Северной Америкой и Океанией. Ее специфика порождена именно той культурной динамикой, которая не была ни донациональной, как в до современных империях, ни создающей нации, как в Новом Свете и эксколониалыюй зоне. Она пост национальная, поскольку возникла уже после создания наций, и разворачивается в границах национальных государств. Ее развитие связано с модернизационными процессами, массовым распространением высшего образования в 1960-х годах XX века, с новой аудиовизуальной, музыкальной и печатно-тиражируемой массовой культурой.

По мнению Г. Терборна, пост национальная мульти культурность имеет спорадический, изменчивый характер и зачастую является следствием самоутверждения этнических групп, тогда как другие типы мульти культурных обществ были в этом отношении более статичными. Мульти культурализм был в таких обществах скорее унаследованным, чем заново возникающим. Сегодня массовая коммуникация и возможность массовых перемещений создают возможность для новых комбинаций культур.

Очевидно, что процесс расширения географических границ пост национального мульти культурного общества совпадает с процессами модернизации и экспансионистского продвижения массовой культуры в культурно - историческом пространстве и, таким образом, приобретает глобальные общемировые масштабы. В современном мире меняется и сам характер взаимодействия культур. Ныне существующая пост национальная мульти культурность оказывается намного более изменчивой по сравнению со статичными мульти - культурными обществами до современных империй и более динамичной, что, безусловно, связано с ростом объема и скорости продвижения разнообразной информации.

В традиционном обществе, вплоть до эпохи Нового времени, когда очевидным лидером мировой истории становится западная цивилизация, основными интеграционными силами были имперские политические образования и универсалистские религиозно-мировоззренческие представления, способные сплотить людей воедино, придавая их жизни глобальную смысловую перспективу. Когда же лидирующая роль переходит к западной цивилизации, все большее и большее значение для интеграционного процесса начинают приобретать рожденные ею рациональные технологии общественной жизнедеятельности, наука и техника.

Рациональные технологии жизнедеятельности, оформившиеся в пределах европейской цивилизации, распространяются по всему миру, становятся достоянием различных локальных цивилизационных образований, сближая их между собой. Волна модернизации властно диктует вовлеченным в нее цивилизациям не только необходимость ассимиляции с чисто инструментальной стороны рецептов научно-технического разума, но и принятие уроков социально- культурного развития Запада, тотальности его опыта, подлежащего синтезу с традицией народов, живущих в различных регионах планеты. В конечном итоге модернизационный процесс привел к созданию информационного общества, единого коммуникационного пространства, сопрягающего цивилизации, или по выражению М. Маклюэна - феномена «глобальной деревни».

Долгое время история протекала как взаимодействие традиционных обществ. В XV-XVII столетиях в европейском регионе сформировался особый тип развития, связанный с появлением техногенных обществ, их последующей экспансией на остальной мир и изменением под их влиянием традиционных обществ. Некоторые из традиционных обществ были просто поглощены техногенной цивилизацией. Пройдя через этапы модернизации, они превращались затем в типичные техногенные общества. Другие, испытав на себе «прививки» западной технологии и культуры, тем не менее, сохраняли многие традиционные черты, превратившись в своего рода гибридные образования.

Таким образом, современная постмодерная ситуация в культуре есть следствие всего произошедшего в период научно-технической революции. Она делает возможной ассимиляцию достижений чужих культур, стимулирует диалог культур между собой».

Специфика современных культурных процессов заставляет искать для них новое понятийное выражение. Так, А.Тойнби оперирует понятием «техногенные цивилизации», противопоставляя их традиционным по типу цивилизационных процессов. Г.Терборн применительно к мульти культуризму современности говорит о «культурной гибридизации». В работе «Социокультурная динамика» французский исследователь А.Моль вводит термин «мозаичная культура» и говорит о процессе вытеснения традиционной «гуманитарной» культуры прошлого современной «мозаичной» культурой под влиянием средств массовой коммуникации. Формирующуюся под воздействием средств массовой коммуникации культуру Моль называет «массовой» или «культурой масс», которая в современном обществе постепенно приобретает черты «мозаичной культуры».

Информационно-теоретический подход к анализу явлений культуры, предпринятый А.Молем, позволил ему разработать концепцию зарождающейся «мозаичной культуры» как прообраз будущей модели культуры постмодернизма в ее виртуальном варианте. Отличие гуманитарной культуры от мозаичной А.Моль увидел в том, что первая была сформирована под воздействием рационально организованного процесса познания, как правило, через установившуюся систему образования, а вторая формируется под воздействием непрерывного, обильного и беспорядочного потока информации, распространяемого, главным образом, средствами массовой коммуникации.

В отличие от предшественников, которые представляли социодинамику культуры в историческом разрезе, Моль сосредоточил внимание на анализе социодинамики культуры как процесса функционирования элементарных частиц культуры - «культурем». Для него «культуремы» - это некие сообщения (научная, художественная, нравственная, религиозная и т.п. информация, заключенная в продуктах интеллектуальной деятельности людей), которые передаются от создателя к потребителю средствами массовой коммуникации. С его точки зрения, мозаичный характер современной западной культуре придает соединение в ней случайных элементов культур разных народов и эпох, которые в сознании каждого индивидуума оседают по определенным статистическим законам и образуют в его мозгу нечто вроде хранилища сообщений.

Под влиянием информационного бума, стремительного развития средств массовой коммуникации возникают объективные причины к разрозненному, не систематичному, не иерархическому усвоению знаний человеком. Как пишет А.Моль, «знания складываются из разрозненных отрывков, связанных простыми, чисто случайными отношениями близости по времени усвоения, по созвучию или ассоциации». Занимаясь вопросами социодинамики культуры XX века, А. Моль приходит к выводу, что принцип случайности характерен не только для СМИ, но и для культуры в целом. «Мы будем называть эту культуру «мозаичной», потому что она представляется по сути своей случайной, сложенной из множества соприкасающихся, но не образующих конструкции фрагментов. Эта культура есть итог ежедневно воздействующего на нас непрерывного потока случайных сведений».

Особую роль телевиденья в формировании специфической мульти культурной ситуации XX века отмечал и канадский философ, социолог и культуролог М.Маклюэн. Природу мозаичности современной массовой культуры он видел во влиянии на сознание современного человека феноменов СМИ, эволюционирующих в ходе научно-технического прогресса. По его мнению, современное ТВ демонстрирует общезначимую мозаику событий, происходящих одновременно. Оно превращает все события прошлого в настоящее, а все пространственно удаленное - в существующее рядом, близко, на экране домашнего телевизора. Телевиденье разрушило линейное представление о времени и о бесконечно удаленном пространстве.

В объяснении таких представителей философии западного постмодернизма, как Г.Канн и Б.Брус-Бриггс современная мозаичная культура есть результат развития культуры развлечений, призванной удовлетворять множественность оплаченных интересов членов общества потребления.

Что касается идеологов постмодерна, то они в целом одобрительно оценили фрагментацию культуры. Отказавшись от поисков «истинного смысла», постмодернисты полагают, что «лоскутность» - это уже хорошо, поскольку люди могут просто получать наслаждение, забыв о несовместимости смыслов и образов. Совмещение не совместимого происходит в игровом поле. Это не просто причуда утонченного сознания интеллектуала, это реальность обыденного сознания рядового человека. И эпоха обладает средством «воспитания», создания такого сознания. Это - средства масс-медиа, особенно телевидение.

Преобразование последовательности времен в их сосуществование, синхронизация исторической диахронии в мульти культурном обществе информационного образца определили существенное свойство после современного сознания. В его поле история выглядит завершенной, поскольку возникает убеждение в исчерпанности любых универсальных форм бытия, поиск и воспроизводство которых были смыслом истории. Представление о конце истории получает распространение среди людей, мыслящих в духе постмодерна. Ведь если прошлое теперь всегда будет живо, а будущее теперь всегда уже было пережито, значит, совершен прорыв в вечность.

В философском контексте постмодернизма мульти культурализм современности осмысливается как тупик модернистского проекта. Исследователи философии и эстетики постмодерна Н.А.Терещенко и Т.М. Шатунова отмечают, что уже в XX веке становится очевидным: историческое пространство замкнулось само на себя. Всемирная история, которая в XIX веке была скорее теоретической моделью, становится исторической реальностью. «Культурные организмы, вступившие в теснейшее взаимодействие друг с другом, утратили возможность экстенсивного развития и были вынуждены осваивать интенсивный способ движения, осваивать и переосваивать свое, уже знакомое пространство. Здесь обнаруживается тупик модернистской психологии, настроенной на создание нового, предельность модернистского движения, обращенного в «завтра». Из этой ситуации возможны несколько выходов. Во-первых, - абсолютный уход, который надолго станет одной из излюбленных тем художественной, философской и научной рефлексии. Во-вторых, одним из способов сломать возникшую целостность исторического тела может служить война или революция. Всеобщность разрушается хотя бы на время, создается искусственное пространство, которое мыслится как пространство развития. При этом в результате такого насильственного распада целостности происходит достаточно интересное явление: в образовавшиеся культурные разломы начинают выходить старые, архаичные исторические формы и отношения, которые, казалось, уже давно ушли в прошлое, продемонстрировали свою предельность. Прошлые, «остаточные» культурные формы, вступая в соприкосновение, взаимодействие, создают совершенно неожиданные картины реальности, странное пространство исторического бытия, разворачивающееся по принципу композиционности и комплементарное™. Таким образом, в постмодерне сходятся все времена, многообразные реальные и виртуальные состояния культуры. Этот феномен Н.А.Терещенко и Т.М.Шатунова называют по сходству с известным космическим явлением парадом старых культурно-исторических форм. Они являются некими голосами, некими сообщениями, и напряженность их близости - далекости ищет разрешения в диалоге.

В едином пространстве могут сосуществовать различные культурные традиции и даже веры, о чем, в частности, пишет немецко-швейцарский теолог Г.Кюнг (род. 1928 г.), являющийся ключевой фигурой в современном экуменическом движении. В своей знаменитой книге «Великие христианские мыслители» он оповещает конец гомогенной конфессиональной среде и выступает с концепцией экументической теологии. «Не конфессиональная, а экуменическая теология: теология, видящая в любой другой богословской системе не противника, а партнера и ориентирующаяся не на размежевание, а на взаимопонимание, причем в двух направлениях - ad intra, в рамках межцерковного внутри - христианского сообщества, и ad extra, в пределах внецерковного, внехристианского мира с его различными регионами, с его многообразными религиями, идеологиями и науками. Экуменичность такого рода отвечает транскультурным, или универсалистским, аспектам парадигмального анализа в теологии и в других дисциплинах».

Одна из книг Ж.-Ф.Лиотара называется «Спор» (1983). Именно разномыслие, по его мнению, будет характеризовать будущую культуру. Задачей социальной политики, согласно Лиотару, становится не насильственная унификация множественности в единое «коллективное тело» социума, и даже не поиск универсального языка для возможности диалога, но сохранение именно этой разнородности, поддержка практики различных «языковых игр».

В этой связи, особо нужно отметить антипатию постмодернистов к эстетическим нормам, основанным на представлении о «хорошем вкусе» или «принятой традиции». Разоблачая претензии тех, кто считает, что обрели истину, культура постмодернизма тяготеет к релятивизму в эстетике и поощряет его в каждой сфере. Релятивизм становится универсальным принципом. Вместо догм культура пост современности предлагает разнообразие выбора, карнавальность, бесконечное количество решений.

Результатом стали насмешки над увлечением модернистов жанрами и стилями, которые утверждались как мерила «хорошего вкуса». Стиль отвергается как признак претенциозности. Отсюда склонность постмодернистов к пародии, высмеиванию устоявшихся стилей, ироническому переосмыслению образов, сопоставлению и смешению всего. Немецкий популяризатор постмодернистских теорий В.Вельш трактует постмодерн как состояние радикальной плюральное, «осознанный плюрализм языков, методов в одном произведении».

Это состояние продиктовано лежащей в его основе идеей ацентризма, проявляющейся в самом широком диапазоне культуры, дискурсов, искусств и пр.

Известна идея М.Бахтина о диалогичности сознания. Этот феномен оказывается характерен не только для сознания отдельной личности, но и современного общества в целом. Хронотоп Бахтина в искусстве является частной формой проявления хронотопа в сфере культуры. К сходному выводу приходит Д.Лихачев, анализируя контекст культуры начала XX века, для которого характерен контрапункт стилей. По мнению ученого, именно он освобождает художественную культуру от «тирании одного стиля». Польский исследователь М.Гловинский именует подобное явление интертекстуальностыо, современный искусствовед В.Турчин употребляет термин «плюрализм стилей», отечественный культуролог Л.Баткин, характеризуя культуру XX века, называет ее «синхронической многоголосицей».

Действительно для объяснения современной культуры принцип плюрализма является основополагающим. При этом если модернизм характеризовался европоцентристскими интенциями, то постмодернизм задает ориентацию на культурный полицентризм во всех его проявлениях. Коллаж, возникший как частный прием художественной практики, превращается в постмодерне в наиболее используемый прием построения культуры.

В то же время, следует отметить, что фрагментация культуры разрушительно действует на диалоговые отношения и на общее смысловое пространство. Теряя объединяющий смысловой центр, диалог культур размывается всевозможными толкованиями, утрачивает присущую ему напряженность и подменяется произвольными смешениями, для которых не могут быть помехой нравственные и эстетические оппозиции и ограничения.

«Игра» уходит в бескрайние комбинации, дает ощущение свободы от времени, но, по справедливому замечанию многих, она лишена духовности. Писатель-фантаст Г.Гессе, автор известного романа «Игра в бисер», подметил, что «для узкого круга настоящих знатоков Игра была почти равнозначна богослужению, хотя от какой бы то ни было собственной теологии она воздерживалась».

Поэтому не случайно уже в философии позднего модерна одной из наиболее значимых оказывается проблематика диалога. В целом она была направлена против монологического Я классической традиции, и связывалась с идеей свободы выбора. Обращение к проблеме диалога шло как в контексте рассмотрения гуманистических начал межчеловеческого общения, так и в контексте смены культурного универсализма на культурный плюрализм.

В процессе установления диалога между людьми и между культурами возникает вопрос, как понять другого как субъекта со своим собственным опытом, если существование и природа опыта Другого не могут быть верифицируемы.

Философы XX века приходят к пониманию того, что диалогичность, коммуникация с другими внутренне присущи культурному творчеству субъекта, как и его самопревосхождение - самотрасцендирование. Подчеркивая важность неотчужденной взаимосвязи межличностного диалога как предпосылки культурного творчества, еврейский философ М.Бубер писал: «Если я обращен к человеку, как к своему Ты, если я говорю ему основное слово Я-Ты, то он не вещь среди вещей и не состоит из вещей». Значение коммуникации, по мысли К.Ясперса, состоит в совместном поиске истины: «Человек находит в мире другого человека как единственную действительность, с которой он может объединиться в понимании и доверии». Ю.Хабермас, как последовательный сторонник проекта модерна, разрабатывает в социологическом ключе версию коммуникативной рациональности. Он видит в современной общественной рациональности воплощение роста публичной рефлексии. По его мнению, дискуссии существующих общественных формах активно способствуют их изменению, являются способом рационализации социальных практик. Французский философ Э.Левинас, стремясь отыскать предел трансцендирующей активности личности, разработал собственную феноменологию диалога. В границах его теории эйдетическая форма диалога представляет собой ситуацию, предшествующую не только субъекту, но и самому диалогу в онтологическом смысле. Обозначенная ситуация локализует в себе трансценденцию как уровень бытия, в котором субъект не принимает участия, но где имплицитно содержится его основа. Проблему диалога Э.Левинас исследует сквозь призму такого состояния Я, как признание авторитета Другого и возникновение чувства ответственности за него. Эриком X. Эриксоном в теории личностного развития был разработан концепт идентичности, который до недавнего времени применялся в основном в психологии индивидуальности, однако в 1990-х годах поднялась волна интереса к проблеме идентичности (данности) и общим процессам формирования идентичности как индивидуальной, так и коллективной. Начал разрабатываться вопрос, из-за чего происходит - или не происходит - дифференциация субъекта по отношению к другим, развитие и изменение его самоотождествления, значимость или способы достижения признания со стороны других.

Эти философские поиски XX столетия представляли в известной мере онтологическое обоснование мульти культурности.

Так проблематика диалогичности, коммуникационных способностей сначала выходит на передний план в истолковании личностного самоопределения и культурного творчества, а затем вольно или невольно модель «Я-Ты» экстраполируется на межкультурную коммуникацию. Принимается во внимание, что за партнерами по диалогу стоит порою неосознаваемая сила традиции, имеющей не только синхронное, но и диахронное, историческое измерение, и важно найти точки взаимопонимания и духовного роста.

Проблемы идентичности, самоотождествленности, аутентичности, адаптивности, статичной и изменчивой мульти культурности, проблемы культурного эссенциализма и конструктивизма и другие проблемы, сопряженные с мульти- культурностью современной эпохи и противоречивым влиянием масскульта на традиционные культуры, еще ждут своего осмысления и детальной проработки.

Интересно, что ряд исследователей видят в мульти культурализме базу для формирования нового направления исследований, представляющих рефлексию уже после постмодерна. Так, современный исследователь Л.А.Коробейникова полагает, что «актуальность анализа мульти культурализма обусловлена рядом причин, как эмпирических: вытеснение из масс-медиа андроцентристского субъекта новоевропейской культуры усилиями иного, представленного в ипостасях женщин, цветных и молодежных субкультур; табуизация традиционной лексики; поиск идентичности этническими и культурными меньшинствами и т.д., так и концептуальных. Хронологически это одно из новейших направлений теоретико-культурных исследований, представляющее рефлексию после постмодерна».

Таким образом, философия диалога, развитая в XX веке, в целом приводит к радикальным эпистемологическим изменениям: ее внедрение в современное мышление подрывает основы фундаментализма, одновременно сохраняя на переднем плане культуру как идентичность.

Наконец, в эпоху постмодернизма мы отмечаем не просто апологию диалоговой ситуации: культура теперь предстает как совокупность, соединение, чаще всего эклектичное, различных культурных слоев и образований, которые не представляют из себя органического единства. Массовая культура как культура, соответствующая императивам информационного бума, выступает средством осуществления этой мозаичной, динамичной мульти культурности и, одновременно, фактором ее становления. При этом важно отметить, что, массовая культура, стремительно распространяющаяся в техногенной среде, вступающая во взаимодействие с различными этническими и историческими культурными пластами и на них опирающаяся, несмотря на универсальность своих сущностных черт, сохраняющуюся в различных социокультурных контекстах, не ведет к полной культурной унификации.

Культурная мозанчность, свободное сочетание различных мыслительных стандартов, способов жизнедеятельности и художественно-стилевых установок в постмодернистскую эпоху не означает исчезновения самобытности отдельных цивилизаций. Как раз, наоборот, под воздействием этой тенденции происходит резкий всплеск интереса к обретению ими нового варианта самотождественности. Хотя в современном мире и идет становление феномена «мировая цивилизация» и очевидно господство масскульта как типа культурного продукта, мы не можем говорить о «мировой культуре» как едином, целостном понятии. На месте этого гипотетического феномена сохраняется диалог культур наций и народностей.

На наш взгляд, это вытекает из самой сути культуры, которая неразрывно связана с творческой, созидательной активностью субъекта, как внешней, так и внутренней, направленной на духовное, нравственное совершенствование. В широком смысле субъектами культурно-исторического процесса остаются нации. Об их слиянии в единый субъект - мировое сообщество - пока можно говорить разве что в политическом контексте, и то с оговорками. Именно поэтому современная культурная ситуация предстает как диалог и взаимодействие культур, - как ситуация мульти культурализма, а не как их унификация (по шаблонам масскульта). При этом мы не исключаем, что в будущем возможно становление феномена мирового человеческого сообщества как единого субъекта культурно-исторического процесса.

Очевидно, что мульти культурализм современности несет в себе конструктивный, а не деструктивный потенциал, что дает основания для надежд на изменение в перспективе ценностной парадигмы, присущей современному массовому обществу, страдающему известной приземленностью ценностных ориентиров и чертами антигуманизма. Примечательно, что видный представитель структурализма К.Леви-Стросс в современной этнологии - науке об этносах (народах), изучающей их происхождение, историю и культуру - видит новые возможности постижения человеческой реальности и новую стадию гуманизма в современном обществе. «После аристократического гуманизма эпохи Возрождения и буржуазного гуманизма XIX в., - пишет Леви-Стросс, - этнология знаменует собой - для законченного космоса, каким стала наша планета, - появление универсального гуманизма. Ища источник своего вдохновения в обществах наиболее униженных и презираемых, она провозглашает, что ничто человеческое человеку не чуждо, и становится, таким образом, столпом гуманизма демократического, противостоящего всем предыдущим видам гуманизма, которые были созданы для привилегированных цивилизаций. Мобилизуя методы и инструментарий, заимствованные из всех наук, и ставя все это на службу человеку, этнология хочет примирить человека и природу в едином всеобщем гуманизме».

Отмечая высокий гуманистический потенциал мульти культурализма как одной из важнейших черт современной культурной ситуации, мы полагаем, что он формирует одно из оснований для оптимистический сценарий развития культуры в целом, в том числе массовой культуры как ее господствующей формы.

 

АВТОР: Воробьева Л.П.