Основные измерения толерантности
Толерантность - это сложный, многоаспектный и многокомпонентный феномен, имеющий несколько линий проявления и развития, которые могут быть названы базовыми измерениями толерантности.
Сложность и многомерность феномена толерантности проявляется в нескольких направлениях. Прежде всего - в многообразии видов и форм толерантности. С одной стороны данное понятие нельзя представить как нечто однозначное, четко определенное и неделимое. С другой стороны сущность толерантности, рассыпаясь на огромное множество вариантов, типов, видов, форм, уровней, может ускользать от внимания исследователя. Толерантность пронизывает все сферы социальной и индивидуальной жизни человека, является важным измерением практически любого действия, одним из ключевых «экзистенциалов» человеческой жизни. Из осознания многообразия видов и форм толерантности становится ясно, что вряд ли корректно вести речь о «толерантной (интолерантной) личности» как таковой - точнее будет говорить об уровне или степени проявления толерантности (интолерантности), об измерениях и аспектах применения принципов толерантности в конкретных ситуациях. Можно также говорить об определенной динамике в развитии толерантности и выделять несколько фаз становления толерантности. Причем нельзя однозначно утверждать, что более высокий уровень толерантности всегда предпочтительнее. Имеет смысл прислушаться к тем, кто ставит проблему границ толерантности. Чрезмерное, неадекватное обстоятельствам повышение уровня толерантности может вести к ослаблению сопротивляемости и увеличению уязвимости человека, снижению его дифференциальной чувствительности (в широком смысле), и даже более того - к возникновению угроз для индивидуальности, идентичности и т.д. Все это требует более осторожного, дифференцированного отношения к вопросам практического применения принципов толерантности в непосредственном межличностном общении и образовательном процессе - или, другими словами, ставит проблему меры толерантности. Одним из возможных путей решений этой проблемы является отказ от бинарного противопоставления «толерантность - интолерантность» и переход к построению континуума степеней толерантности.
Многоаспектность и неоднородность содержания толерантности означает, что невозможно с достаточной полнотой описать толерантность с опорой только на одно понятие, поэтому имеет смысл первоначально выделить основания толерантности, наиболее важные в контексте специфики данной работы. Тематизация проблемы толерантности в рамках философии предполагает, прежде всего, рассмотрение ее антропологического измерения, включающего аксиологический, гносеологический и этический аспекты. В то же время их рассмотрение невозможно вне связи с вопросом о сущем, без определения сущностных характеристик толерантности.
Онтологическое измерение толерантности.
Толерантность, выступая механизмом регуляции совместного существования людей, имеет своим основанием определенные фундаментальные структуры бытия. Эта укорененность феномена толерантности в основах человеческого существования позволяет с одной стороны, прояснить онтологические основания толерантности, а с другой - осветить бытийные истоки совместной жизни людей.
Современная социальная теория (Э. Гидденс, Ю. Хабермас, П. Бурдье и др.), пытаясь снять крайности «субъективистских» и «объективистских» подходов в трактовке общества, подводит нас к пониманию субъекта, как «узла» социальности. Выдвигая принцип полисубъектности, представители данного подхода определяют его как констатацию факта качественных различий в уровне развития, статусе и действиях субъектов (от государств до человека). Отсюда невозможно определить толерантность, пока мы не прояснили вопрос о том, кто взаимодействует, каковы субъекты взаимодействия. Вопрос о том, что такое толерантность находится в полной зависимости от ответа на вопрос, кто реализует толерантность.
Если на уровне социальной онтологии рассматривать толерантность как «качественность» сознания, то тогда она либо «взращивается», воспитывается, либо дается «по природе». Но следствием первого оказывается вопрос о «границах» субъективного в сознании, следствием второго - «старая» проблема первоначал. Если же видеть в толерантности отношение, возникшее в процессе взаимодействия субъектов (то есть толерантность по сути своей есть качество отношений, порожденное определенным уровнем развития «сознаний») и не существующее вне этого взаимодействия, то возникает вопрос, каким образом тогда следует говорить о какой-либо объективации толерантности в некую модель?
Ответ на этот вопрос дает А.В. Логинов, при помощи соотнесения и сопряжения толерантности с такими понятиями как субъект, сознание, социальность. Он показывает, что от методологических установок на их истолкование зависит и «место» толерантности в картине мира. Так, в частности, проблема сознания (его уровней, форм, онтологической «привязки») сразу же выводит на пласт проблем, связанных с видами и типами толерантности (религиозная, психологическая, политическая, идеологическая толерантность); вопрос о субъекте и пределах субъективности, о расхождении и совпадении индивидуального и социального влечет за собой проблему преодоления простого сведения толерантности к схемам деятельности; выделение типов социальности проясняет исторический «срез» толерантности, не отменяя в то же время задачу спецификации онтологических характеристик последней в условиях современности.
Толерантность принадлежит сущности «человеческого существа» в той мере, в какой его сущность принадлежит бытию-вместе. Толерантность может быть понята не просто как условие совместного бытия с другими, но и как укорененность в событии, готовность к событию, открытость принципиально новому смыслу, способность к смыслообразованию и взаимодействию. Социальность, следовательно, это не общая субстанция, форма или общее бытие, а есть «бытие-вместе».
К. Маркс не только первым указал на онтологическую необходимость Другого для человеческого существования, но и обозначил существо этой необходимости. Центральным положением в этом вопросе является его тезис о том, что «лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к себе как к человеку». Именно Другой высвечивает бытийную природу человека как «совокупности всех общественных отношений». Согласно основоположникам марксизма именно отношение, точнее отнесение, составляет истинную основу человеческого бытия и, тем самым, отличает существование человека от жизни животного, так как животное не «соотносит» себя ни с чем и вообще не «соотносит» себя; для животного его отношение к другим не существует как отношение». Анализируя генезис общественных отношений, Маркс и Энгельс в качестве источника отнесения называют личные отношения индивидов. «Именно личное, индивидуальное отношение индивидов друг к другу, их взаимное отношение в качестве индивидов создало - и постоянно воссоздает - существующие отношения». Таким образом, то, что человек Петр несет человеку Павлу, есть индивидуальность его (Петра) существования. Латинский термин individuus означает «неделимый» и ориентирует на понимание индивидуальности существования как уникального, ничем не заменимого. То, что обозначается этим термином, существует лишь в единственном числе. Однако, обозначив индивидуальность человеческого существования в качестве истинной природы человека, Маркс и Энгельс не смогли правильно определить источник этой индивидуальности. Они выводили его из факта телесной организации индивидов и обусловленной ею отношения к природе. Но ни то, ни другое не позволяет получить удовлетворительного ответа на вопрос: каким образом эта телесная организация индивидов определяет уникальность и неповторимость индивидуального бытия человека?
Вопрос об онтологических основаниях человеческого бытия является центральным вопросом в экзистенциализме. М. Хайдеггер уникальность человеческого существования усматривал в специфике способа бытия человека, обозначив его термином Dasein. В послевоенные годы тема бытийного источника Dasein определяет собой исследовательский горизонт практически всех его работ. Так, в докладе «Закон тождества», опубликованном в 1957 году, исследуя источник индивидуального человеческого бытия, Хайдеггер именует этот источник термином «событие» в качестве той подвижной области, в которой человек и бытие, проникая друг в друга, обретают свое собственное существо. «Событие дает человеку и бытию сбыться, обособившись в их сущностной совместности». Событие, согласно Хайдеггеру, есть то, посредством чего человек и бытие устанавливаются в своей сущностной взаимосопринадлежности, которая позволяет человеку пребывать в своем особом индивидуальном существе, а бытию сопрягать себя с этим уникальным человеческим существом.
Таким образом, «отнесение», составляя основу человеческого существования, взятое в модусе «отношения», выступает одновременно источником совместного бытия людей. Отношение здесь рассматривается не в качестве специфической связи между субъектами по поводу объектов, как это принято в марксистской традиции, а как онтологическое основание человеческого способа бытия.
Толерантность, как некая фундаментальная способность, связана с существованием у каждого человека потребности в онтологической безопасности - уверенности в том, что мой мир, я сам, моё тело, мои партнеры по взаимодействию существуем реально. В соответствии с теорией Э. Гидденса, доступ к источникам онтологической безопасности является важнейшим ресурсом человеческого взаимодействия. Одним из источников онтологической безопасности является рутинизация повседневной жизни, ее укорененность в традициях. Но поскольку в современном глобальном мире человек все чаще обнаруживает себя в ситуации нарушения или отсутствия традиций, остро встает вопрос о других источниках уверенности в бытии. Толерантность может выступить именно таким источником. Так, Э. Гидденс связывает онтологическую безопасность с формированием у детей доверия к другим людям, прежде всего к родителям. Он ссылается на Э. Эриксона, согласно которому доверие младенца к матери развивается на основе толерантности к ее отсутствию, т.е. на основе принятия того, что мать существует и заботится о ребёнке даже тогда, когда она не присутствует в поле его непосредственного восприятия.
Толерантность, таким образом, обеспечивает целостность мира и преемственность взаимодействий. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с событием, за которым стоит неизвестный нам мир другого, мы переживаем кризис нашего мира и стремимся преодолеть его подобно тому, как шизофреники пытаются удержать в единстве свое собственное тело. Начиная действие, мы исходим из единого мира, который не сохраняется в качестве такового, но дробится на множество миров и поэтому требует сборки, склеивания. Непрерывно происходящее в процессе взаимодействия согласование описаний мира обеспечивает онтологическую уверенность, компенсируя ужас перед небытием. Толерантность - это способность без особых проблем согласовывать различные описания мира, способность к порождению совместного с другими людьми смысла.
Понимаемая таким образом толерантность - это не моральный или религиозный принцип, не императив терпимости. Это умение говорить с другим человеком на его языке, опыт истолкования различных ситуаций, умение играть в различные социальные игры. С этой точки зрения, более толерантный человек практически владеет смыслами, недоступными менее толерантному. Поэтому он в большей мере готов к событиям, выражаемым действиями других, к тому, чтобы последующие события были выражены уже взаимодействием.
Гносеологическое измерение толерантности. Гносеологический компонент толерантности состоит в осознании и принятии человеком сложности, многомерности - как самой жизненной реальности, так и вариативности ее восприятия, понимания и оценивания разными людьми, а также относительности, неполноты и субъективности (по меньшей мере - частичной) собственных представлений и своей картины мира. Толерантность в гносеологическом «измерении» ярче всего проявляется именно в ситуациях противоречий - при расхождении мнений, столкновении взглядов и т.д. - и позволяет рассматривать это несовпадение как проявление плюрализма, богатства индивидуальных восприятий и интерпретаций. Интолерантность - наоборот, исходит из позиции наличия «нормы», «соответствия правильному» и т.п., и потому отвергает саму возможность множественности взглядов, сводя всякие расхождения между взглядами и оценками разных людей к ошибкам, заблуждениям или даже намеренному противодействию. Толерантность, т.е., означает еще и такое важное качество, как способность человека к расхождению с собеседником во мнениях, умение когнитивный «конфликт» не переводить в конфликт межличностный. Центральным моментом здесь является признание сложности, многомерности и нередуцируемого многообразия мира и интерпретативной природы индивидуальных суждений о нем, а потому - невозможности сведения всего многообразия точек зрения к «общей истине» и неизбежной множественности индивидуальных картин мира. Именно эти аспекты подчеркиваются в Декларации принципов толерантности, когда утверждается, что толерантность - это, прежде всего, «...правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности».
Поэтому оправданный и философски осмысленный скептицизм, как утверждает JI.B. Скворцов, необходим в качестве гносеологической основы толерантности, а также политика терпимости, не предполагающая терпимость ко всему, к любым социальным явлениям и формам практического поведения. Под понятие толерантности нельзя подводить и требование абсолютной свободы индивида. Абсолютная свобода человека и деспотизм - это две стороны одной медали.
С этой точки зрения совсем недавно теоретико-методологическая позиция определялась исключительно методологией монизма, которая толковалась как обязательное условие достижения истинного знания, продвижения к абсолютной истине. Всякий иной подход осуждался как ведущий к заблуждению или даже к сознательной лжи. Пост неоклассическая научная революция раздвинула познавательные горизонты. Ее парадигма базируется на диалоге разных научных школ и направлений, необходимости идти по пути накопления знания к пониманию связей реального мира, гносеологического потенциала как рационального, так и иррационального, знания и веры. Истина бытия стала осмысливаться здесь как процесс, что может естественным образом соединяться с толерантностью. Конкуренция и сотрудничество разных школ становятся предпосылкой выхода на фундаментальные теоретические решения, разработки значимых для всего человечества вопросов и особенно тех его подразделений, которые находятся в состоянии модернизации. Однако среди недостатков данного подхода следует отметить отсутствие четкости в концепциях относительно происходящих и предстоящих трансформаций, соотношения глобального и локального, федерального и регионального, национального и интернационального. Это является причиной того, что данный толерантный подход работает недостаточно и неудовлетворительно.
Аксиологическое измерение толерантности.
Рассмотрение феномена толерантности в перспективе ценностной ориентации человеческого существования позволяет понять саму толерантность в качестве одной из важнейших аксиологических форм, организующих совместную человеческую жизнедеятельность. Однако такое понимание еще не позволяет говорить о существе самой ценности толерантности. Лишь определив природу и исток терпимости, можно ответить на вопрос о ценности того опыта совместного бытия людей, который заключается и реализуется в самых разнообразных проявлениях толерантности.
В условиях «полилога» субъектов на социокультурном уровне толерантность предстает универсальной ценностью, которую необходимо символизировать в материале конкретных культур, чтобы наполнить значимым содержанием. Это возможно при выявлении начал, принципов в той или иной культуре, позволяющих осуществить символизацию; тем самым толерантность существует в виде моделей толерантности, производных от этих «начал».
Аксиологические формы создают особое «пространство» культуры, «пространство» свободного выбора идеалов и ценностей, в котором реализуется свобода как суть человеческой природы. С этих позиций толерантность необходимо понимать не как незыблемое правило или готовый к употреблению рецепт и тем более не как принудительное требование под угрозой наказания, а как свободный и ответственный выбор человека «ценностного толерантного отношения к жизни». В частности, для учителя это означает, что толерантность - это особое качество его «способа бытия», а не только требование профессиональной роли или коммуникативный навык. Толерантность, как ценность, есть один из модусов осуществления свободы в существовании человека среди других людей. Существо этого модуса состоит в том, что толерантность реализуется в совместном бытии людей, как терпимость к чужому образу жизни, поведению, обычаям, мнениям, идеям, верованиям и т. п. Именно ориентация на ценность чужого, иного, другого и составляет существо толерантности как ценности. Иначе говоря, толерантность имеет своим основанием интенцию Другого.
Ценностно-смысловая система составляет основное содержание личностного измерения толерантности, в которой центральное место занимают ценности уважения человека как такового, ценности прав и свобод человека и равноправия людей по отношению к базовым вопросам к выбору мировоззрения и жизненной позиции, ценность ответственности за собственную жизнь и признание таковой за каждым человеком и другие ценности демократического гражданского общества.
Можно согласиться с Л.И. Рюмшиной в том, что при изучении толерантности, как устойчивой позиции в русле ценностно-смыслового подхода, проблема эта предстает как проблема личностных установок, ценностей и смыслов, ибо именно они определяют с одной стороны внутренний мир личности, ее ощущения и переживания, с другой - являются мотивационно - регулирующими коррелятами, определяющими реальное поведение личности. Такой подход представляется перспективным, так как позволяет понять внутренние механизмы проявления толерантности и в других измерениях.
Различие позиций в интерпретации толерантности в некотором пределе может быть представлен как излишек толерантности к толерантности. Такой излишек является источником возникновения различных трактовок толерантности. Однако невозможность универсального определения еще не является тупиком для дальнейшего процесса осмысления проблемы толерантности. Рассмотрение проблемы толерантности также требует учета множественности способов ее проявления. Понять явление - значит понять отведенное ему место в социальном процессе.
Пытаясь более строго определить понятие толерантности, Дж. Экенниа противопоставляет толерантность и взаимное уважение (реализующиеся в диалогическом общении) плюрализму, зачастую вырождающемуся в бесконечные дебаты и столкновения. А.Е. Зимбули, дифференцируя внутренние различия видов толерантности, связывает их с субъективной мотивацией, с формой выражения и с объективным результатом. Некоторые попытки определения толерантности идут от противного: через анализ интолерантности, при этом исходят из предположения, что понятие греха и зла более детализировано в сознании человека, чем понятие добра. Поэтому интолерантность - установка, возникающая по меньшей мере столь же часто, как и толерантность.
Ю.А. Шрейдер формулировал как «закон Лотмана» положение о том, что в кризисные периоды определенные пласты культуры подвергаются давлению, снижающему их естественное разнообразие за счет исчезновения «крайних элементов», резко отличающихся от среднего уровня. Если рассматривать общественное сознание как «банк» возможных толерантных и интолерантных установок, разнообразие их в периоды кризиса тоже, вероятно, снижается. Но сам по себе кризис (или совокупность кризисов) еще не определяет рост или подавление толерантных установок. Так, в своем анализе общества постмодерна, Э. Гидденс связывает психологическую уязвимость «Я» современного человека с уже упомянутой выше онтологической безопасностью, а, точнее, с ее оборотной стороной - «обреченностью» индивида на непрерывные выборы тех или иных систем экспертного знания, необходимых в отсутствие опоры вовне в виде веры, авторитета, традиции. Экзистенциальная тревога, пишет Э. Гидденс, становится устойчивым фоном жизнедеятельности индивида. Возникает вопрос, что лучше помогает справиться с этой тревогой - толерантность или интолерантность? Как толерантные, так и интолерантные социальные действия, вероятно, будут обеспечивать некоторое минимально приемлемое снижение тревоги. Предельная толерантность обеспечит принятие всего, что бы ни происходило; на другом полюсе оказывается тотальное неприятие всего, хоть на йоту отличающегося от «должного», т.е. предельная интолерантность. Более комфортная позиция, однако, не означает того, что в континууме толерантности / интолерантности задачам социальной адаптации лучше будут служить «крайние» варианты толерантных установок, а не «золотая середина», некая оптимальная степень толерантности.
С точки зрения трансформации уровня толерантности общества, с одной стороны, имеется несомненный рост многообразия внутри социума, развивается дифференциация социальных связей, изменяются «политики гетерогенности» и «политики идентичности». С другой стороны, общество очевидно не заинтересовано в существовании крайних форм толерантности (в первую очередь, конечно, крайней интолерантности, но не только). Относительная предсказуемость поведения, имеющая своей основой малое разнообразие степени толерантности установок, - вот ближайший практический результат внедрения различного рода программ формирования толерантности в педагогические практики.
Важным моментом тематизации проблемы толерантности является вопрос о пределах терпимости, ибо без его решения невозможно теоретическое осмысление толерантности.
- Оперирование любым понятием предполагает определение объема его содержания, той части действительности, отражением которой оно является. В современной философской литературе вопрос о пределах терпимости является спорным в силу следующих причин: Понятие толерантности настолько полимодально, что нет общепринятых определений. Поэтому неосторожное обращение с ним может привести к теоретическому и практическому произволу.
- Понятие «толерантность» является оценочной категорией, для которой понятие «истины», как адекватного отражения объективной реальности неприемлемо. Между тем, «истина» очень хорошо отделяет одно понятие от другого. Всякий нормальный индивид, безусловно, верит в истинность своей позиции. Но здесь и начинаются трудности, так как истина в известном смысле нетерпима: то, что «не мое» - не является истиной. Однако, это «не мое» на каких-то основаниях должно быть мной принято. В противном случае невозможно никакого сосуществования. Вопрос, казалось бы, решается просто в отношении общезначимо терпимого или общезначимо нетерпимого, так как в этом случае мы руководствуемся предзаданной истиной, полученной от наиболее общего субъекта - человечества. Например, общепризнанны как позитивные в любой культуре такие ценности как любовь, милосердие, сострадание, верность и т.д. Общезначимо неприемлемыми признаются предательство, ненависть, геноцид, расизм, и т.п. Но в силу абстрактности данных ценностей даже в отношении них трудно определить предел терпимости;
- Вопрос о пределах толерантности усложняется тогда, когда ценности не являются общезначимыми. Трудно оценить с точки зрения «хорошо - плохо» такие социальные явления и социальные действия, как эвтаназия, аборт, сохранение жизни новорожденным с необратимо тяжелыми патологиями и т.п.;
- Совсем непредсказуемыми в данном контексте являются ценности личностно-окрашенные. Наверное поэтому о вкусах рекомендуют не спорить. Решение вопроса о пределах толерантности, напрямую связанное с определением ее объекта, способствует прояснению границ терпимости. Объект при этом не должен быть предельно широким, ибо абсолютизация толерантности неминуемо приводит к ее антиподу - интолерантности. Однако грань между толерантным и интолерантным настолько тонка, что зафиксировать её четко и однозначно не представляется возможным. Исходя из того, что круг нетерпимого, недопустимого всё же значительно уже по сравнению с терпимым, следует попытаться очертить его границы. При этом отметим, что есть два способа определить интолерантность, то есть границы толерантности, внутренний и внешний. Внутренне интолерантность будет определена в соответствии с системой ценностей каждого человека. Внешне интолерантность будет определяться с точки зрения непосредственно системы толерантности, как-то, что делает применение толерантности невозможным. Так, всё что парализует и мешает существованию толерантного общества, выпадает из границ толерантности и тем самым становится интолерантным. Терпимость кончается тогда, когда возникает реальная угроза свободе, достоинству и самой человеческой жизни. Однозначно нетерпимым следует признать сегодня осуждение людей за их сущностные качества: расовые признаки, биологические или физиологические особенности, половые влечения. Но так было не всегда. Безусловно, данное утверждение эмпирично, основано на суждении и зависит от политического и исторического контекста.
Следовательно:
- Толерантность должна являться самоцелью, а не инструментом, механизмом достижения гуманного сосуществования;
- Необходимо признать, что объект толерантности принципиально четко не очерчивается в силу своей аморфности, то есть он трансформируется в зависимости от социально-культурных и исторических факторов.
Можно выделить ряд условий, при которых может осмысливаться принцип толерантности:
- Принцип толерантности должен обнаруживать свою эйдетическую природу, свое родство с идеями справедливости и высшего блага, должен восходить к фундаментальным антиномиям нравственной метафизики.
- Принцип толерантности должен вычитываться из наличных социально-политических структур. В этом смысле можно и нужно говорить о толерантном государстве, толерантной системе образования, толерантном праве и даже о толерантной медицине.
- Принцип толерантности не должен играть роль полицейской нормы и предписывать человеку некий кодифицированный тип поведения, совершенно игнорируя экзистенциальную размерность его собственного жизненного мира.
- Индивиды могут быть толерантны друг к другу лишь постольку, поскольку взаимно признают свой суверенитет, т. е. поскольку они связаны условиями социального договора, постоянно воспроизводящимися в их поведении.
- Но, с другой стороны, толерантность индивидов по отношению друг к другу есть следствие постоянного нарушения социального контракта, который они должны заключать между собой вновь и вновь. Индивиды вынуждены находиться на грани непрерывной социальной адаптации и непрерывного экзистенциального бунта.
- Толерантность в этом смысле есть «простой» эффект открытости человека миру, эффект уравненности сущего перед лицом бытия («Mitsein»). Актуальная нюансировка принципа толерантности снимает с него налет заурядной добродетели и открывает в нем нечто роковое - общность человеческой судьбы.
Толерантность необходимо отличать от дискриминации. Толерантность требует видения общественной жизни как позитивного целого. Понимание этого целого и есть объективное основание подлинной толерантности. Толерантность - это глубинное понимание необходимости иного, различий и особенностей как моментов целого. Не толерантность - это игнорирование истины социальной жизни. В отличие от толерантности дискриминация - это искусственное культивирование особенностей, оправдывающих ограничение прав, возможностей экономической, социальной, политической и духовной активности, вытеснение, подавление иного субъекта. Дискриминация основана на субъективной воле, устанавливающей такую иерархию ценностей, которая ставит в привилегированное положение определенного субъекта.
Согласно определению, данному в Декларации принципов толерантности (подписана 16 ноября 1995 года в Париже 185 государствами-членами ЮНЕСКО, включая и Россию), толерантность означает «уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности». Это определение, наиболее масштабное, подразумевает терпимое отношение к иным национальностям, расам, цвету кожи, полу, сексуальной ориентации, возрасту, инвалидности, языку, религии, политическим или иным мнениям, национальному или социальному происхождению, собственности и пр. На русский язык с английского языка Декларация была переведена как «Декларация принципов терпимости». Но понятие «терпимость» не только не отражает полноты «толерантности», но и может быть прямо противоположно ему. Русский глагол «терпеть» имеет негативную окраску: терпение всегда пассивно и означает лишь внешнее сдерживание своего отношения («я его еле терплю»), никак не меняющее самой позиции нетерпимости. Напротив, «толерантность» толкуется в Декларации как «активное отношение, формируемое на основе признания универсальных прав и основных свобод человека». В истории человечества нетерпимость присутствовала всегда, порождая войны, религиозные преследования и идеологические противостояния. В повседневной жизни она выражалась и выражается в фанатизме, стереотипах, оскорблениях, а в государственном масштабе - в расовой дискриминации, преследовании по национальному, религиозному признаку, в нарушении важнейших демократических свобод.
Терпимость, принятие чего-либо, всегда означает неприятие чего-то другого. Мы не можем, даже если бы очень захотели, принимать все подряд - артефакты высоких культурных практик, и иррациональные демарши, и глупые выходки. У толерантности есть пределы, за которыми - нетерпимость и тяготение к разрыву. Развитые толерантные технологии лишь смягчают последствия разрыва, стремясь осуществить его мягко и безболезненно.
С точки зрения М.В. Шугурова, толерантность - это особая технология решения проблемы нетерпимости, имеющей амбивалентную направленность. По отношению, например, к злу, наиболее рациональна нетерпимость, по отношению же к слабостям, чудачествам более рациональна терпимость. Предлагаемый им «технологический» подход к толерантности основан на вполне конструктивных возможностях либо создания, либо восстановления мощного контекста актов первосовместимости, в рамках которого нетерпимость утрачивает свой разрушительный потенциал. Иначе говоря, установка на терпимость побуждает искать и утверждать сублимированные формы нетерпимости. От данной установки исходит и мощный импульс преобразования, исправления, коррекции, дополнения того, что вызывает наше недовольство.
Следует осуществить рефлексию и над тем нюансом, что толерантность и интолерантность не являются моментами неиссякаемой бинарной оппозиции: толерантность включает некоторые моменты нетерпимости. При этом толерантность задает интолерантности как мощнейшему поглотителю положительной энергии пределы и ограничения, притормаживая разрушительные импульсы. Что происходит в обществе, в котором институционализированы, т. е. переведены с уровня индивидуальных навыков на уровень инерсубъективной применимости, наиболее перспективные толерантные технологии? Такое общество динамично развивается, пока не столкнется с исчерпанностью конкретно-исторических форм толерантности и форм сублимации интолерантности (игровая вовлеченность, состязания, карнавалы, диспуты и т. д.). Таким образом, не следует питать особых иллюзий насчет установления «вечного мира» и согласия: ткань толерантности прерывиста. Убеждение в возможности воцарения непрерывной толерантности - это утопия. Поэтому для того, чтобы минимизировать разочарования и кризис сосуществования как таковой, следует стремиться к динамичной терпимости. Толерантности иногда может быть слишком много, особенно тогда, когда она ассоциируется с благодушием. Однако при этом утрачивается чувство реальности, как и она сама, поскольку начинает отрицаться такое субстанциональное начало реальности как сопротивление. При этом толерантность должна предполагать, предусматривать и даже сохранять данный момент реальности, то есть допускать иное. Именно это способно ориентировать ее на некие собственные проективные ресурсы, которые совершенно не окажутся излишними при встрече с новыми гранями сопротивляющейся реальной среды - как природной, так и культурной. Проективные возможности толерантности необходимо постоянно наращивать и архивировать, превосходить уже реализованное, с тем, чтобы не оказаться врасплох перед ее провалами, ибо толерантные технологии - это искусство адекватного применения тех или иных конкретных и насущных ее форм.
Толерантность не относится ни к заданному, ни к данному порядку вещей человеческого мира, но изобретается для того, чтобы по возможности усовершенствовать и изменить сам этот порядок к лучшему.
Таким образом, были рассмотрены основные измерения толерантности - онтологическое, гносеологическое, аксиологическое и этическое.
Онтологическое предполагает рассмотрение принадлежности толерантности к сущности «человеческого существа» в той мере, в какой его сущность принадлежит бытию-вместе. Толерантность здесь может быть понята не просто как условие совместного бытия с другими, но и как укорененность в событии, открытость принципиально новому смыслу и взаимодействию. Источником совместного бытия людей является «отнесение», взятое в модусе «отношения», составляющее одновременно основу человеческого существования.
Гносеологический компонент толерантности состоит в осознании и принятии человеком сложности, многомерности - как самой жизненной реальности, так и вариативности ее восприятия, понимания и оценивания разными людьми, а также относительности, неполноты и субъективности собственных представлений и своей картины мира. Центральным моментом здесь является признание сложности, многомерности и нередуцируемого многообразия мира и интерпретативной природы индивидуальных суждений о нем, а потому - невозможности сведения всего многообразия точек зрения к «общей истине» и неизбежной множественности индивидуальных картин мира.
Аксиологическое измерение толерантности позволяет понять толерантность в качестве одной из важнейших аксиологических форм, организующих совместную человеческую жизнедеятельность и выступающей в качестве универсальной ценности человеческого существования.
Рассмотрено соотношение понятия толерантности со сходными и рядоположными дефинициями - терпимостью, дискриминацией, интолерантностью.
Осмыслен вопрос границ толерантности и пределов терпимости.
АВТОР: Головатая Л.В.