Харизматическая личность: основные теоретические концепции

Публикации о личностях, называемых ныне модным словом «харизматические», не сходят с передовых полос газет и довольно часто о них можно услышать с экранов телевизоров. Между тем, не только простой обыватель, но зачастую и человек, имеющий специальное научное образование, не всегда может дать ответ на вопрос, что представляет из себя так называемая харизматическая личность? Чем она отличается от остальных нехаризматических личностей? Почему того или иного политика, военачальника называют таким непонятным и сложно произносимым словом «харизматик» и т.д., и т.п.? Примерно такие вопросы нередко волнуют среднестатистического человека. Наука, одной из основных задач которой является поиск ответов на вопросы, которые ставит перед ней общество, не всегда может точно и своевременно на них ответить. Тем не менее, в современном постоянно изменяющемся мире существует огромное количество проблем, связанных с выявлением и определением для харизматической личности (или определяемой в качестве таковой) места в мире. Кроме того, философией до настоящего времени не было уточнено понятие «харизматическая личность». Это объясняется тем, что основоположник теории харизмы М. Вебер относил харизму к идеальному, мыслимому конструкту, в реальной жизни редко встречающемуся. Также до нынешнего времени не удалось выявить основные направления и способы идентификации харизматической личности, слабо изучены источники манифестации харизматической идентичности. Данные проблемы требуют серьезного рассмотрения философией, так как именно она позволяет человечеству заглянуть в будущее с тем, чтобы определить возможные сценарии его развития.

Однако прежде чем заняться изучением проблемы харизматической идентификации, следует уточнить понятие «харизма» и «харизматическая личность».

Само слово «харизма» (charisma) имеет огромное количество трактовок, что обусловлено различными вариантами его перевода. В данном исследовании в качестве операционального определения понятия «харизма» мы будем использовать следующее: «харизма - это необыкновенные способности, исключительная одаренность, воспринимаемые как милость Божия».

Создателем термина «харизматическая личность» является М. Вебер: он ввел его в научный оборот, когда рассматривал типы господства. Как считал ученый, «господством называется возможность встречать повиновение определенных групп людей специфическим (или всем) приказам... Господство («авторитет») в этом смысле может основываться в конкретном случае на самых разных мотивах повиновения, начиная с неопределенного приучения до чисто целерациональных соображений. Каждое фактическое отношение господства характеризуется определенным минимумом желания подчиняться, а именно: внешними или внутренними интересами повиновения». Таким образом, по М. Веберу, господство перманентно функционально и обусловливается как экзогенными, так и эндогенными причинами. При этом ученый не указывает, какие из них являются доминирующими и возможно ли вообще, в этом случае, говорить о доминировании.

По мнению М. Вебера, каждое господство над большим количеством людей нуждается, как правило (но не всегда), в штабе людей, т.е. в надежной возможности обеспечивать определенные действия повинующихся людей для проведения в жизнь распоряжений и конкретных приказов. При этом штаб управления может повиноваться господину (или господам) в силу обычая, или чисто аффективно, или в силу материальной заинтересованности, или в силу идеальных мотивов (ценностнорационально)... К ним, как правило, добавляется вера в легитимность господства.

«...Каждое господство старается возбудить веру в свою «легитимность» и позаботиться о ней. В зависимости от вида легитимности различается и тип повиновения, тип обеспечивающего его штаба управления, характер осуществления господства, его эффективность. Следовательно, виды господства целесообразно различать по типичной для них претензии на легитимность».

Таким образам, по мнению М. Вебера, повиновение может происходить из целерациональных соображений, тупой привычки, или чисто аффективно, из простой личной симпатии подданных. Соответственно, он выделяет три типа господства: рационально-правовое господство, традиционное и харизматическое. В данном случае необходимо существенное уточнение: данные типы, выделяемые австрийским ученым, считаются им идеальными, следовательно, в реальной жизни, как правило, встречаются крайне редко. Попытаемся кратко осветить первые два и подробнее остановиться на последнем типе.

Первый тип, который М. Вебер называет легальным, основывается на законе, правовом порядке. Обществом руководят избираемые или назначаемые сверху органы управления, состоящие из профессиональных чиновников. При легальном типе господства люди повинуются установленному правопорядку, если подчинены не только управляемые, но и управляющие в лице обученных и компетентных специалистов. Они действуют только в пределах своей компетенции на формально-правовых основах и получают жалование не по фактическому труду, а по должностному рангу. Современный французский исследователь Д. Кола справедливо считает, что «данный тип господства способствует возникновению специалистов-управленцев весьма высокого уровня». Со сходными идеями выступает российский исследователь бюрократического аппарата В.И. Спиридонова.

К легальному типу господства М. Вебер относил не только парламентарно-конституционные государства, но и частнокапиталистические предприятия, политические организации и партии. Технически наиболее «чистым» типом легального господства является бюрократия.

Тип традиционного господства - это второй «чистый» тип, который основан на вере в святость издавна существующих порядков. Его наиболее полным воплощением является патриархальное господство. Господин непосредственно управляет органами власти из слуг, остальное население представляет «подданных». Управление такого типа ведется по сложившейся и укоренившейся традиции. Тип традиционного господства представлен в двух вариантах: патриархальной и сословной структурах управления. В первом случае «слуги» находятся в полной личной зависимости и рекрутируются в различных обществах из рабов, евнухов, плебеев. При варианте сословной структуры «слуги - исполнители» не являются лично зависимыми. В общей иерархической системе они выступают как социально привилегированные слои.

Третьим, наиболее динамичным и интересующим М. Вебера типом, является харизматическое господство. «Харизмой» следует называть качество личности, признаваемое [последователями - С.З.] необычайным, благодаря которому она оценивается как одаренная сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по меньшей мере, специфически особыми силами и свойствами, не доступными другим людям. Ученый указывает, что харизма выделяет индивида среди остальных. С другой стороны, харизма имеет свойство до некоторого времени не обнаруживать себя. Речь, по нашему мнению, идет о так называемой «временно-латентной» харизме, которая с течением времени под влиянием каких-либо условий проявится. С другой стороны, не всегда личность, наделенная харизматическими свойствами, осознает себя в качестве харизматической личности. Нередко харизматик квалифицирует себя как «гениального», «выдающегося» и т.д., и т.п. М. Вебер указывает, что харизма - это не столько приобретенное индивидом качество, сколько милостиво дарованное ему богом. Другое дело, что харизматическая личность, ориентированная на достижение успеха (неважно в какой сфере) обязательно должна иметь приверженцев иначе харизма теряет свое значение как средство достижения цели.

К идеальным харизматическим качествам М. Вебер относит магические способности, пророческий дар, выдающуюся силу духа и слова. Харизмой, указывает ученый, обладают герои, великие полководцы, маги, пророки, провидцы, гениальные художники, выдающиеся политики; основатели мировых религий - Будда, Иисус Христос, Магомет; основатели государств - Солон и Ликург; великие завоеватели - Александр, Цезарь, Наполеон - все это харизматические личности.

Как отмечает М. Вебер: «Харизматические господство, будучи вне обыденным, резко противопоставлено как рациональному, особенно бюрократическому, так и традиционному, в особенности патриархальному и сословному. Два последних - специфические формы обыденности в господстве, истинно харизматическое являет собой специфически противоположное». Очевидно, можно утверждать однозначно - личность с харизматическими задатками не может существовать вне социума. Такого рода личность априори вплетена в саму ткань общества.

«Бюрократическое господство специфически рационально в смысле связанности дискурсивно анализируемыми правилами, харизматическое специфически иррационально в смысле отчужденности от правил. Традиционное господство связано прецедентами прошлого, и постольку ориентированно на правила». «Харизматическое господство разрушает прошлое, и в этом смысле оно специфически революционно». Но легитимно оно лишь постольку и до тех пор, пока личная харизма в силу доказательства «значима», т.е. «находит признание и используется доверенными людьми, учениками, последователями на время харизматической доказательности». Вебер отмечает: «По существу для всех форм харизматического господства имеет значение: «здесь написано, но я говорю вам». «Настоящий пророк, как и подлинный военный предводитель, как и любой истинный вождь, вообще, возвещает, создает, требует новые заповеди - в начальном смысле харизмы в силу откровения, прорицания, внушения или в силу конкретной воли к преобразованию, которая признается единомышленниками по вере, оружию, партии или другой общности из-за источника этой воли». Таким образом, авторитет идеального харизматика базируется на его силе. Однако не на грубой, физической силе (что тоже, разумеется, не исключено), а «на силе его дара». Также очевидно и то, что для Вебера понятия «харизматическая личность» и «вождь» - синонимы. Это позволяет нам сделать вывод о том, что понятие «харизматическая личность» значительно шире по своему смысловому наполнению, нежели понятия «вождь» или «харизматический лидер».

М. Вебер подчеркнуто безразличен к ценностям, вносимым в мир харизматической личностью: Перикл, Клеон, Наполеон, Иисус Христос или Чингисхан, с точки зрения М. Вебера равно харизматические деятели; создаваемые ими государственные или религиозные сообщества представляют собой «разновидность харизматического типа господства». И с этим трудно не согласиться. Также, на наш взгляд, не вызывает сомнений и тот факт, что харизматическими задатками обладают не только личности-созидатели, но и личности - разрушители, с чем не согласна, например, Дж. Н. Ландрам, которая считает, что гении могут быть только созидателями.

М. Вебер отмечал, что политическое лидерство, обладающее исключительно персонализированным характером (военные вожди, религиозные лидеры, пророки и т.д.) возникает в глубинах традиционного порядка, который в силу рутинности политического процесса противостоит радикальным изменениям и препятствует развитию. Поэтому на ранних этапах «харизматического движения» взаимодействие между харизматиком, его непосредственным окружением (свитой) и массами подчинено одной общей цели - разрушению институтов определенного порядка и характеризуется относительным единством сил внутри движения. Как указывает Вебер: «На следующих этапах их интересы начинают заметно расходиться, поскольку возникающий управленческий аппарат стремится к получению максимальных выгод из представившегося доступа к позициям власти, а вождь и круг его ближайших последователей озабочены сохранением своей власти». Процесс «рутинизации харизмы» неизбежно ведет к борьбе между бывшими соратниками по движению, которую Вебер, на наш взгляд, верно, объясняет, главным образом, коренным различием в социально- политических интересах вовлеченных в борьбу сторон. Согласно теории Вебера, процесс «рутинизации харизмы» приводит также к тому, что наряду с «подлинной харизмой» вождей возникают такие ее антиподные разновидности как «харизма институтов» или «должностей». Вместе с тем вряд ли можно отрицать тот факт, что соратники харизматической личности в глазах большинства наделяются чертами харизматичности, реально таковыми не являясь.

Вебер не делает различий между «харизматической личностью» и «харизматическим лидером». Сравнивая понятия «харизматическая личность» и «харизматический лидер» хотелось бы подчеркнуть, что харизматический лидер - это априори эгоист, который стремится к достижению удовлетворения собственных интересов. Харизматическая личность же нередко способна на акты геройского самопожертвования и альтруизма. Особенно это характерно для маргинальных харизматиков. Кроме того, само понятие личность значительно шире по своему смысловому наполнению, нежели понятие лидер.

Харизма специфически чужда экономике. Харизма отвергает в чистом виде использование материальных пожертвований как источника дохода. «Это не означает, - указывает Вебер, - что харизма всегда отказывается от собственности и приобретения. Военный герой и его свита ищут добычи, плебисцитный харизматик или харизматический партийный вождь ищут материальные средства для своей власти. Первый, кроме того, ищет материального блеска своего господства для утверждения престижа власти. То, чем они все пренебрегают, - это традиционная или рациональная обыденная экономика получения регулярных «доходов» с помощью направленной на эту цель последовательной экономической деятельности. Меценатское, в больших размерах (дары, взятки, крупные подачки), или нищенское снабжение, с одной стороны, добыча, насильственное или (формально) мирное вымогательство, с другой стороны, - типичные формы покрытия потребностей «в харизматическом господстве». Легитимность харизматического режима, по теории Вебера, неизбежно насыщается рациональными компонентами и постепенно приближается к рационально - правовому типу легитимности: переходным состоянием в этом процессе было плебисцитное лидерство с его «выборной бюрократией» и формальной зависимостью от признания масс. Вследствие этого она, вероятно, и исчезает, т.к. утрачивает собственную иррациональность.

Таким образом, по мнению М. Вебера, харизма, как свойство личности, играет новаторскую или революционную роль; строится на эмоциональной основе; недолговечна и с течением времени рутинизируется. Харизматическая личность у Вебера - это определенный идеальный тип господства. Несмотря на то, что теория Вебера отличается достаточной концептуальной стройностью и устойчивостью, тем не менее, у нее нашлось немало критиков.

Так, французский исследователь С. Московичи, анализируя концепцию М. Вебера, дополняет ее своими соображениями. По его мнению, когда вера в харизматика исчезает, то влияние харизмы ослабевает. Вряд ли следует быть здесь столь категоричным. В данном случае уместным было бы уточнить, что если с течением времени в силу каких-либо причин харизма исчезает, то те достижения, которые харизматическая личность сумела воплотить в жизнь, в большинстве случаев никуда не исчезают и остаются как напоминание о былом влиянии харизматика, осуществляя, таким образом, функцию социальной памяти. Например, римский император Гай Юлий Цезарь, несмотря на то, что был правителем Римского государства сравнительно недолгий промежуток времени, тем не менее, оставил огромный след не только в Римской, но и в мировой политике.

По мнению С. Московичи, харизма индивида воплощается в «сверхъестественных» или «над человеческих», следовательно, во внешних по отношению к обществу качествах. «Эти качества обрекают его (харизматика - С.З.) на одиночество, он следует своему призванию, как планета движется по своей орбите, он по определению - антисоциален». «Все его дела и слова не подлежат контролю, нарушают условности. Он - пророк, отделяющий себя от общности...» Данные утверждения С. Московичи спорны, а поэтому требуют уточнения. Если говорить о современных политиках, обладающих харизмой по роду своих занятий, то они «обречены» на взаимодействие с обществом, а в абсолютном большинстве случаев - на тесный контакт с ним. В противном случае политическому деятелю грозит политическая изоляция, и даже политическая смерть (иногда не только политическая).

Вслед за М. Вебером С. Московичи указывает, что обстоятельства, в которых рождается харизматическая власть, тоже исключительны. Харизматической власти предшествует явный слом существующего социального уклада, значительное разрушение верований, разочарование в установлениях, теряющих свою жизнеспособность». Как указывает Московичи, «тогда массам кажется, что все вокруг рушится. Бессмысленные силы грозят смести их... Люди готовы отдаться волне энтузиазма, ярости. Они склонны одним ударом решать проблемы, застаревшие от компромиссов и бесправных побуждений. За серым дождем мерещится радуга. Абсолютно ясно, что это кризис, скрытое или явное неблагополучие. Массы ищут, сами того не понимая, человека, способного оказать влияние на ход событий... В общем, перевернуть существующий порядок, ощущаемый как беспорядок, и привести все общество к настоящей цели». «Тогда и возникает необходимость в таком типе власти, которая способна изменить ситуацию изнутри. И личности, обладающие харизмой, отвечают этой необходимости». Однако ученый не уточняет источники харизматической идентичности: от рождения ли личность обладает харизматическими качествами, или же приобретает их искусственно.

Далее С. Московичи как бы «углубляет» теорию М. Вебера и отвечает на вопрос, заданный самому себе: «Кто же они, харизмоносители»? «Узурпаторы с отклонениями в поведении, иностранцы или приехавшие с периферии - Наполеон с Корсики, Гитлер из Австрии, Сталин из Грузии. Часто это узурпация власти, сопровождающаяся цареубийством - Робеспьер, Кромвель, Ленин, великие деятели Сопротивления, де Голль или Тито, принуждающие законного властелина уйти в изгнание, отправляющие его на гильотину, в тюрьму... Так или иначе, они кладут конец власти старых лидеров, закостеневших в своих старых привилегиях... Итак, условием харизмы является брешь в ткани общества и признание авторитета (харизматика) теми, кто ему подчиняется». Таким образом, С. Московичи выводит новую функцию харизматических личностей - адаптационную. По нашему мнению, харизматики способны сглаживать тот диссонанс, который неизбежно возникает в обществах переходного типа, когда старые традиции уже изжили себя, а новые еще не успели утвердиться. В этом состоит одна из главных заслуг харизматической личности перед обществом.

С. Московичи идет дальше М. Вебера и пытается выделить признаки, позволяющие обнаружить наличие у человека исключительных способностей. Первый признак - наличие у харизматических личностей исключительных способностей, призвания к руководящей роли - это демонстративное действие. Оно мотивирует таких людей на поступки, перед которыми большинство отступает: Ленина - начать революцию, Цезаря - перейти Рубикон... Пожалуй, к этому можно добавить и постоянное заигрывание харизматической личности с массами, эффектные поступки, действия, показывающие (или стремящиеся показать) широту души и простоту натуры.

Второй признак проявляется в том, что носитель харизмы должен доказывать наличие у него «сверхъестественных» качеств. Таким образом, достоинство харизматической личности измеряется исключительно результатом. Уменьшение числа чудес, неудачи в каком-либо деле, серия военных поражений и ошибок в его действиях - и сразу же его авторитет слабеет. В данном утверждении позиция С. Московичи мало отличается от позиции М. Вебера. Действительно, не подтвержденная харизма склонна к ослаблению, что впоследствии приводит, в большинстве случаев, к ее исчезновению. В этой связи можно согласиться с мнением С. И. Васильцова, согласно которому, один раз потерянная харизма никогда не вернется.

Как отмечается С. Московичи, вокруг харизматической личности формируется группа «адептов» или «учеников». Теоретически он не располагает какими-либо юридическими, полицейскими и административными средствами принуждения к подчинению и удержанию под своей властью. У него нет финансовых или материальных ресурсов для создания прочной системы интересов. Вне нормальных экономических условий эти группы занимаются грабежом или осуществляют конфискации, ведут полную случайностей жизнь нищих или паразитов. Вместе с тем, по нашему мнению, трудно отрицать и то, что часть от общего числа адептов харизматика «покупаются» на его личное обаяние, хотя все же главным для большинства из них остаются материальные стимулы. Общеизвестным историческим примером является подкуп избирателей при проведении избирательных кампаний в древнеримской республике. Все в конечном счете зависит от индивидуальных особенностей личности, степени ее внушаемости, подверженности чужому влиянию, а также от актерских способностей носителя харизмы, понимания им чаяний широких слоев населения (зачастую, чисто интуитивно). Они, возможно, и не хотят искать более надежных и выгодных средств к существованию, так как считают их недостойными себя.

Наконец, главным отличием точки зрения С. Московичи от взглядов М.Вебера является то, что С. Московичи отождествляет с харизматиками прежде всего политических деятелей, предводителей толпы, широких масс и считает, что харизмоносители как вожди толп свойственны обществам прошлых веков, а в наше время интерес к ним скорее исторический. Такое утверждение вряд ли можно принять. Ведь новейшая история знает много личностей с харизматическими свойствами (на раннем этапе своей деятельности): В. Ленин, А. Гитлер, Мао Цзэдун, И. Сталин, В. Вильсон, М. Горбачев, Б. Ельцин, В. Путин... Кроме того, искусственное сведение манифестации харизматической идентичности только политической сферой представляется весьма спорным.

Таким образом, С.Московичи во многом дополнил и углубил теорию немецкого социолога. Он, во-первых, отметил антисоциальную направленность поведения харизматической личности. Во-вторых, С. Московичи выделил два отличительных признака, характеризующих харизматическую личность - демонстративное действие и перманентное доказательство харизмы. С аналогичной точкой зрения выступил П. Штомпка, который отмечал, что харизматические личности развивают в себе определенные черты, помогающие им усиливать собственную харизму.

Очевидно, что М. Вебер и С. Московичи по-разному определяют источники появления харизмы. Вебер указывал, что харизма - это свойство мало доступное обычному человеку, она присуща только избранным личностям, чаще всего от рождения. Московичи, не отбрасывая возможность обладания харизмой от рождения, указывает и на возможность ее искусственного создания.

По-прежнему актуальной является точка зрения, рассматривающая в качестве источника харизмы теологические основания. Не случайно представители так называемого религиозного направления указывали, что М. Вебер заимствовал понятие «харизма» из словаря раннего христианства. Действительно, он ссылается на работу «Церковное право» Р. Зоома, которая была посвящена истории раннехристианских общин, лидеры которых обладали харизмой. М. Вебера привлекло наблюдение Р. Зоома, что в религиозной харизматической организации идеи, которые продуцирует харизматик, воспринимаются как прямое руководство к действию, как необсуждаемая истина, которую следует принимать как единственно верную исключительно на основе веры, безусловного признания господства Учителя. Эту «необъяснимость», «безответственность» господства харизматика Вебер объединил с еще одной идеей Р. Зоома - о прямом контакте между Учителем и его учениками без посредничества каких-либо ранее существующих представлений и законов.

Важнейшая заслуга Вебера состояла в том, что он попытался уйти от чисто религиозного аспекта интерпретации термина «харизма», так как это значительно ограничивало возможности использования термина.

Ключевые положения теории религиозного происхождения харизмы состоят в следующем. Во-первых, подразумевается, что харизматическая личность действительно обладает особыми экстраординарными качествами, дарованными ей «свыше». Причем, что немаловажно, адепты слепо верят в наличие особых качеств пророка (которые реально мало поддаются верификации).

Во-вторых, указывается, что харизма аценностна. Другое дело, что не вполне ясен критерий, исходя из которого можно было бы оценить деятельность того или иного исторического персонажа. Согласно религиозному подходу, истинные харизматики также в высшей степени моральны и религиозны, что отличает их, например, от «политических харизматиков» (или же, считается, что политическая харизма невозможна, исходя из того, что политика и религия несовместимы). Поэтому считается, что термин операционален только в отношении религиозной харизмы. Так, Д. Эммет критикует Вебера и сторонников его концепции за игнорирование различия между двумя типами: 1) личность, которая обладает «гипнотической» властью над последователями и получает от этого удовлетворение; 2) личность, способную повысить силу воли подвластных его влиянию людей и стимулировать их к самореализации.

В религиозной концепции харизмы харизматик, во-первых, обладает особой «вдохновляющей» способностью, т.е. оказывает значительное влияние на людей, мобилизует их и направляет. Во-вторых, его экстраординарные способности находятся в зависимости от внутренних качеств, которые отличаются высшей моральностью и духовностью. В-третьих, харизма религиозного вождя мотивирует не только адептов, но и обывателей, тем самым, расширяя круг своих адептов. В итоге, происходит расширение ареала харизмы, однако адепты и последователи остаются свободными для реализации собственных целей. Таким образом, представители религиозной концепции харизмы исходят из того, что харизма возможна только в религиозной сфере.

Естественным представляется вопрос: корректно ли использование данного понятия только в узкой религиозной сфере? Сугубо религиозный контекст употребления данного понятия с момента его введения в научный оборот, а возможно, и с момента появления данного понятия - мы имеем в виду упоминание в Новом Завете - представляется крайне ограниченным. Так как не учитываются все явления общественной жизни, в частности, упускается из вида политическая, военная, интеллектуальная сферы жизни общества, в качестве харизмообразующих.

Третью группу концепций составляют так называемые концепции искусственной харизмы. Трудности при использовании понятия «харизма» появляются также из-за конфликтующих теорий обществ, в зависимости от которых определяется и ответ на вопрос о возможности использования понятия применительно к современности. В частности, как полагает К. Лёвенштейн, «харизматичность зависит от широко распространенной веры в экстраординарные и сверхъестественные способности, тогда как в современном рациональном обществе подобные верования обесценились». Таким образом, оказывается, что харизма была возможна лишь в «ранние эпохи», а также в обществах, продолжающих оставаться несовременными (например, страны «третьего мира»).

В науке существует и другая точка зрения, согласно которой «истинная харизма», а по нашему мнению, точнее было бы сказать «харизма по рождению», не совместима с самой сущностью современного общества. За основу берется веберовская концепция харизмы. Выделяются следующие признаки харизмы: 1) иррациональность; 2) радикальность (революционность); 3) персональная, личностная природа. Предполагается, что в современном обществе невозможно появление «истиной харизмы», о которой говорил Вебер. Доминирует тенденция создания бюрократическими структурами личностей с харизматическими задатками, лишенных, таким образом, качеств «истинного» харизматика. Отсюда следует вывод: типология харизматических личностей, предложенная Вебером, имеет существенные ограничения. Как считает У. Сватос, согласно М. Веберу, бюрократические структуры в демократическом обществе, возможно, будут вынуждены использовать «эффект масс» и «харизму риторики» для создания эмоциональной поддержки, необходимой для получения или сохранения власти. Й. Бенсман и М. Гайвант также полагают, что М. Вебер знал о существовании поддельной («демагогической») харизмы, как, например, в случае с Куртом Эйснером Л. Кавалли ссылается на высказывания М. Вебера о главе мормонов, как на пример «поддельной» харизмы. В итоге, большинство исследователей полагают, что М. Вебер, вероятно, не предполагал преобладания в современном обществе такой формы харизмы.

Среди представителей данного направления в науке рассматривается и содержательная сторона различения истинной и искусственной харизмы. М.Вебер не мог знать о революции телекоммуникаций и ее воздействии на западную культуру. Следовательно, его концепция мало применима для анализа современной политики, которая качественно отличается от описываемого им «века площадей и митингов». Р. Глассман пишет о «сфабрикованной харизме», а И. Бенсман и М. Гайвант предлагают ввести новое понятие «псевдохаризма» (при этом они ссылаются на Р. Мертона, говорящего о «псевдо-Gemeinschafte» [нем. «активность» - С.З.]). Иными словами, то, что в современном обществе принимается за харизму, есть лишь её видимость. По сути, это произведенная, искусственная харизма, т.е. опосредованная, нереволюционная, рационально созданная.

На развитие проблематики искусственной харизмы значительное влияние оказали работы представителей Франкфуртской школы неомарксизма (М.Хоркхаймера, Т. Адорно, Э. Фромма, Г. Маркузе, Ю. Хабермаса и др.). Особый интерес представляет основная социально-философская тема Франкфуртской школы, так называемый «поздний капитализм». Представители Франкфуртской школы, исследуя проблемы «новой фазы развития поздне буржуазного общества», пришли к выводу, что в эпоху позднего капитализма веберовская «формальная рациональность» достигает громадных размеров, происходит тотальная формализация всех сфер общества.

Ученые данного научного направления за основу взяли схему М. Вебера, однако, его понятие формальной рациональности берется в содержательно-социологическом значении. Как указывает Ю.Н. Давыдов, «формальная рациональность» начинает отождествляться с марксовым «отчуждением»; ее формализм выступает как реальная противоположность субстанциальности человека, как ее упрощение и искажение». Отсюда следует, что истинная харизма постоянно подавляется. Кроме того, как точно замечает исследователь проблем политической харизмы Н. Фрейк, «возникает парадоксальная ситуация, когда рациональность нуждается в производстве иррациональности, чтобы сохраниться как рациональность. Однако, иррациональность, созданная рациональностью, перестает быть подлинной иррациональностью».

Таким образом, перестает быть истинной (понимаемой как иррациональная) и харизма, становящаяся искусственной харизмой. Вывод о всеобщей рационализации общества приводит к признанию силы бюрократических структур, которые стремятся любыми средствами закрепить свой доминирующий статус. Во-первых, бюрократии крайне невыгодно появление или усиление неподконтрольных ему личностей и процессов, а значит, - и подлинной (революционной) харизматической личности. Обычно, как указывал еще М.Вебер, бюрократия достигает успеха в деле подчинения себе истиной харизмы, тогда как последняя может оказаться сильнее организации только при экстраординарных условиях. Однако практика показывает, что социальный кризис тоже можно создать искусственно, а единственно возможным выходом из кризиса представить избрание того или иного политического деятеля, предложенного в ходе избирательной кампании, как фигуры, якобы обладающей выдающимися качествами (что, например, и произошло сравнительно недавно в Украине).

Во вторых, харизма, как говорят те же авторы, необходима для функционирования политики, а следовательно, имеется потребность в ее «управляемой», искусственной замене - «искусственной» или «произведенной» харизме. Следовательно, происходит использование видимости харизмы. По мнению Й. Бенсмана и М. Гайванта, основной характеристикой всех этих техник производства и использования искусственной харизмы является то, что они планируемы, и таким образом, представляют формальную рациональность.

Тотальная рационализация общества во главу угла ставит вопрос о способах достижения лояльности граждан по отношению к власти. В этой связи, на наш взгляд, необходимо упомянуть концепцию авторитарной личности, разработанную Э. Фроммом, получившую позднее широкое распространение (не менее важную роль сыграла его концепция социального характера, согласно которой человек, вынужденный приспосабливаться к социальным условиям, развивает в себе те черты характера, которые побуждают его желать действовать именно так, как он вынужден действовать). По Э. Фромму, в современном обществе личность страдает от невыносимого чувства свободы, одиночества, затерянности в сложных социальных образованиях. Потребность личности отказаться от собственной независимости, слить свое «я» с кем-нибудь или с чем ни будь внешним, чтобы таким образом обрести силу, недостающую самому индивиду, т.е. поклонение Абсолюту становится, по Э. Фромму, способом преодоления ограниченности индивидуального существования. Личность само утверждается посредством идентификации себя с авторитетом группы, нации или государства, с харизматическим лидером или религиозным институтом. Э.Фромм считает, что «формы этого механизма можно найти в стремлениях к подчинению и к господству или - если использовать другую формулировку - в мазохистских и садистских тенденциях».

Развитие концепции авторитарной личности способствовало психологизации феномена харизмы и оказало значительное влияние на дальнейшие работы по данной проблематике. Ученые стали уделять большое внимание психологическим и патологическим аспектам личности вождя, его биографии, а причины появления харизмы искать в психологических особенностях поведения масс: невротических склонностях толпы, формировании массовых психозов, комплексов и страхов. Когда харизма воспринимается исключительно как личностная, а харизматические отношения считаются возможными только в малой группе, где личность способна установить и поддерживать близкие, эмоциональные контакты со всеми своими последователями, то ценность понятия «харизма» связывают с изучением социально-психологических процессов, наблюдаемых в сектах и многих культах. Логично предположить, что и бюрократический аппарат должен обладать необходимыми средствами для манипуляции сознанием и поведением людей.

Могущество бюрократических структур абсолютно и всеобъемлюще. В итоге, перед нами предстает «искусственный» харизматик, рационально спланированные проблемы, ценности и т.п. За счет эксплуатации иррациональности массы у нее также формируется лояльный бюрократии алгоритм поведения. Таким образом, основным активным и доминирующим актором формирующим искусственную харизматичность, выступает бюрократический аппарат.

В этой связи следует остановиться на одном из последних исследований по проблеме харизмы и средств массовой информации. Это теория Р. Линга, названная им «концепция синтетической харизмы». Как утверждает Р. Линг: «Принципиальное отличие синтетической харизмы от искусственной харизмы состоит в том, что новое понятие позволяет учитывать мотивацию СМИ, на что раньше не обращали внимания». Образ «харизмы», по Р. Лингу, конструируется за счет невольного взаимодействия двух групп: организаторов политических кампаний и СМИ, каждая из которых преследует собственные институциональные цели и стремится удовлетворить свои потребности. Развитие синтетической харизмы базируется на разделении общества на тех, кто выигрывает от избирательной кампании в осязаемых формах, и всех остальных. В первую группу входят: избираемый кандидат, награда которому - власть и статус; концессионеры, извлекающие прибыль от правительственных контрактов; различные заинтересованные группы, получающие прямые выгоды от победы той или иной политической партии или объединения (снижение налогов, преимущественное обхождение и т. п.).

Регулярность избирательных кампаний позволяет и СМИ получать свою выгоду. Они обеспечиваются «эффектными» и легко собираемыми новостями. В случае «увлекательных» выборов СМИ предоставляется возможность расширения аудитории, а, соответственно, и повышения расценок на рекламу. В отличие от этих групп, по Р. Лингу, избиратели получают только символические дивиденды от выборов: чувство гордости, радости или грусти, если выиграет тот или иной кандидат, укрепление ощущения собственной идентичности и тому подобное.

Исследованием проблемы харизматической личности занимался также французский политолог Ж. Блондель. В противовес Веберу Ж. Блондель говорит, что кризис - это необходимое, но недостаточное условие для появления харизматической личности. Он указывает, что вряд ли можно утверждать, будто присутствие харизматической личности есть показатель того, что кризис достиг точки разлома, и что бедственное положение граждан стало все охватыващим. «В действительности, - говорит Ж. Блондель, - нет никаких четких указаний на то, какие условия могут привести к появлению харизматической личности. Кроме того, что государственные институты должны быть доведены до состояния ломки. А личности, которые представляются гражданам «харизматическими», обладающими способностью спасти от бед и несчастий, могут появиться, а могут и не появиться. Имеющиеся данные говорят, что зависимость между кризисом и появлением харизматической личности слабо заметна. С другой стороны, имеется много примеров личностей с «неполным харизматическим статусом», которые, тем не менее, сыграли важную роль в развитии своих стран».

Ж. Блондель критикует М. Вебера за то, что последний не порвал с религиозными истоками понятия «харизма». По Ж. Блонделю, харизматическая власть может перестать быть «иррациональной», став «интеллектуальной». По нашему мнению, харизма совмещает в себе и первое, и второе. Причем, взаимо переход не обязательно подразумевает исчезновение харизмы.

На наш взгляд, в том потоке критики, который Ж. Блондель обрушивает на М.Вебера, есть одно рациональное зерно. Ж. Блондель справедливо указывает, что многие носители харизмы могут черпать силы для осуществления своих устремлений и из собственной харизмы, и из двух других типов господства: рационально-правового и традиционного.

Таким образом, позиция Ж. Блонделя в корне отличается от позиции М.Вебера. И дело здесь, скорее всего, в разном восприятии ими харизмы. Точнее, в различном толковании источника харизмы. Для М. Вебера харизма - это глубоко иррациональное явление, идеальный тип, для Ж. Блонделя - харизма почти всегда насыщается разумными составляющими.

Очевидно, что Вебер оценивает харизму как свойство, мало доступное обывателю, Ж. Блондель, наоборот, указывает на то, что человек - сам «кузнец» своей харизмы. В итоге, по М. Веберу, харизма - явление перманентно присущее выдающимся историческим деятелям, а у Ж. Блонделя - качество, которое человек может сам себе создать.

Отечественный исследователь А. Сосланд, занимающийся проблемами искусственной харизмы, отмечает, что в ее основе лежит всего лишь умение производить впечатление обладания харизматическими свойствами. А. Сосланд выделяет ряд поведенческих особенностей носителей харизмы. Во-первых, это бойцовская позиция, постоянная готовность к драке. Харизматическая личность всегда востребована там, где произошла беда, где нужно поднимать кого-то на борьбу. Поведенческая стратегия носителя харизмы, справедливо подмечает А. Сосланд, должна носить алармистский характер. Занимая бойцовую позицию, личность должна, ради достижения большего эффекта, представать жертвой, а не палачом. Таким образом, подытоживает А. Сосланд, вопрос о том, что первично - агрессия в адрес харизматической личности или ее бойцовая позиция - это вопрос не существенный. Главное, чтобы было и то, и другое.

Во-вторых, к набору харизматических факторов А. Сосланд относит «новаторский жизненный стиль». «Харизма живет новизной», утверждает Сосланд. В данном случае, соглашаясь с ученым, следует добавить, что потеря «новизны» чревата утратой харизмы для ее носителя.

А. Сосланд выделяет и сексуально-мистический аспект харизмы, приводя в пример Григория Распутина. С данным утверждением можно согласиться лишь отчасти. Вряд ли следует выделять сексуальный аспект как стабильно сопутствующий атрибут харизматической личности. В то же время мистическая составляющая, как одна из основ для признания харизмы у личности, не вызывает сомнений.

Суммируя все свойства харизмы, А. Сосланд выводит важнейшую характеристику харизмы - он говорит о так называемой трансгрессии харизмы. По А. Сосланду, благодаря трансгрессивности харизмы создается особое энергетическое поле, куда притягивается все, кто имел хотя бы малейший контакт с харизмой. Таким образом, по А. Сосланду, харизма имеет временную и пространственную избирательность. Ее масштабы вполне определенны. И еще одна важная особенность - харизма подпитывается успехом.

В итоге А. Сосланд подчеркивает, что харизма являет собой определенное единство образа, идеологии и инициативного действия, направленного на расширение своего пространства и влияния. Однако, по нашему мнению, данное определение в большей степени отражает функциональные, а не сущностные характеристики харизматической личности.

Близкой по смыслу точки зрения на проблему харизмы придерживается современный американский историк Дж. Ландрам. По ее мнению, харизматичность - это одно из свойств так называемых креативных гениев. Креативными гениями она считает Эйнштейна, Эдисона, Пикассо.

Вообще, креативность - способность сделать или каким-либо иным способом осуществить нечто новое: новое решение проблемы, новый метод или инструмент, новое произведение искусства. По Дж. Н. Ландрам, харизматические личности имеют магическую власть над окружающими. Они - ключевые фигуры инновационного процесса. Ландрам выделяет два варианта обретения харизмы - по рождению и посредством тренинга.

Я. Кершоу наполняет новым содержанием теорию М. Вебера. Так, например, он поддерживает критиков М. Вебера - марксистов, которые утверждают, что понятие «харизматическая власть» плохо согласуется с существованием современного капиталистического государства. «Утопизм и харизматическое правление, говорит Кершоу, идут рука об руку». Но вот, в чем трудно согласиться с Я. Кершоу, так это с его утверждением, что харизма всегда ориентирована на разрушение. Ведь само понятие «разрушение» по своей сути дихотомично: разрушение одного зачастую оборачивается созиданием другого и наоборот. Заслуга Я. Кершоу, по нашему мнению, в том, что он уточняет точку зрения М. Вебера, говоря о том, что для харизмоносителя, облаченного властью, всегда есть соблазн к авторитаризму.

В науке существует еще одна интересная концепция, заслуживающая внимания в связи с заявленной нами проблемой. Речь идет о концепции пассионарной личности JI. Н. Гумилева. По его мнению, в процессе этногенеза у некоторых индивидов существует «необоримое внутреннее стремление к целенаправленной деятельности, всегда связанной с изменением окружения, общественного или природного, причем достижение намеченной цели, часто иллюзорной или губительной для самого субъекта, представляется ему ценнее даже собственной жизни». Это стремление Л. Н. Гумилев называет «пассионарностью». «Особи, обладающие этим признаком, при благоприятных для себя условиях совершают (и не могут не совершать) поступки, которые, суммируясь, ломают инерцию традиции и инициируют новые этносы».

Л.Н. Гумилев, характеризуя пассионарную личность, говорит о том, что пассионарность лишена ценностной избирательности, указывая на то, что она с равной легкостью порождает подвиги и преступления, «созидание, благо и зло, но не оставляя места бездействию и равнодушию». Л. Н. Гумилев указывает: «Пассионарность - это способность и стремление к изменению окружения, или, переводя на язык физики, - к нарушению инерции агрегатного состояния среды. Импульс пассионарности бывает столь силен, что носители этого признака - пассионарии - не могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков. Это очень важное обстоятельство, указывающее, что пассионарность - атрибут не сознания, а подсознания, важный признак, выражающийся в специфике конституции нервной деятельности. Степени пассионарности различны, но для того, чтобы она имела видимые и фиксируемые историей проявления, необходимо, чтобы пассионариев было много, то есть это признак не только индивидуальный, но и популяционный».

Очевидно, что JI.H. Гумилев выводит пассионарность только из иррациональных компонентов, в отличие от харизмы, которая, по указанию ряда авторов (Ж. Блондель, П. Штомпка), может быть создана искусственно, а значит, является производной рационального начала. Главное, что объединяет харизму и пассионарность - это стремление к нарушению инерционности системы, к разрушению ее стационарности. Пассионарность, как и харизма, имеет свойство распространяться на последователей и сподвижников: Л.H. Гумилев говорит об особой заразительности пассионарностью. Вместе с тем, Л.H.Гумилев считая, что пассионарная личность всегда действует иррационально, указывает на различие между харизматической личностью и пассионарной.

Следует отметить, что, харизматическая личность определяется как личность, которая обладает реальными или приписываемыми ей мнимыми необыкновенно большими способностями, исключительной одаренностью, богоизбранностью в той или иной сфере человеческой деятельности.

Следовательно, харизматическая идентичность - это осознание личностью тождественности референтной личности, квалифицируемой в общественном мнении в качестве уникальной, посредством идентификации.

В науке по проблеме харизматической личности сложилось несколько концепций, выделяющих различные основания харизматической идентичности. Достоинством данных позиций является четкое обозначение двух начал, которые формируют харизматическую идентичность: рациональное и иррациональное. Исходя из выше приведенных концепций, следует различать харизму по рождению (истинную харизму) и харизму по необходимости (искусственную харизму). Харизма по рождению - это вид харизмы, манифестирующийся, как правило, в переломные моменты развития социума, и обладающий следующими признаками: а) наличие заложенных от природы уникальных способностей (суггестия, дар предвидения, полководческий гений, ораторский талант); б) революционно-креативный способ деятельностной активности; в) готовность к самопожертвованию в достижении цели (телеологизм); г) существование личных стигмат, обаяния; д) алармистско-бойцовский модус поведения. Истинная харизма - явление редкое. Такого рода харизматики, как правило, появляются в непростые периоды жизни общества. По нашему мнению, харизматические личности по рождению - это личности, которые способны влиять на общемировые события и при этом их влияние ощущается не одно десятилетие, и что самое главное, историческая память потомков долго их помнит. Представляется вполне возможным, что харизматические личности мирового масштаба, то есть те, которые своей жизнью смогли повлиять на ход общемирового исторического процесса, рождаются в кризисные эпохи. Выражаясь языком синергетики, они создают бифуркации, когда поворот назад не представляется возможным. Они - и причина, и следствие социального кризиса. И от того, какие силы - прогрессивные или регрессивные - они представляют, зависит дальнейшее развитие общества.

Харизма по необходимости в отличие от истиной харизмы только стремится к демонстрации наличия харизматических свойств, тождественных свойствам харизматика по рождению. Однако главное отличие состоит в том, что искусственный харизматик не обладает от рождения особыми выделяющими их свойствами и не способен на акт геройского самопожертвования во имя достигнутой цели.

Харизма по необходимости создается средствами имидж мейкерства и современными политическими технологиями. Имидж играет огромную роль в обретении личностью искусственной харизмы. В самом общем виде имидж можно определить как «набор качеств, которые люди ассоциируют с определенной индивидуальностью». Однако есть один существенный нюанс - однажды сформировавшийся имидж той или иной личности никуда не исчезает, в то время как харизма имеет временные ограничения: харизму можно с течением времени потерять. Иными словами имидж и искусственная харизма - не тождественные понятия. Тем не менее, трудно представить эти два понятия в не друг друга. Они имеют существенное взаимовлияние друг на друга. Имидж во многом носит стереотипный устойчивый характер. Искусственная харизма всегда неустойчива, подвижна, нестабильна.

В этой связи следует согласиться с точкой зрения изложенной в работе «Имидж лидера: психологической пособие для политиков», что «великие события истории всегда играли на руку популярности выдающихся личностей. Ведь тогда, когда стране и народу грозят опасности или враги, появляется возможность продемонстрировать решительные действия. Такие действия очевидны для всех и поражают воображение. Политик, совершивший их, становится в глазах народа героем и выдающимся деятелем своего времени. Между тем другие личности, действующие не в столь экстремальной обстановке, и предпринимающие не столь бросающиеся в глаза действия, часто не имеют в глазах последователей никакой популярности. Хотя именно они, работая методично и последовательно, постепенно ведут страну и народ к росту благосостояния. Однако эти постепенные улучшения и ухудшения мало заметны, а потому игнорируются публикой». Таким образом, можно констатировать факт наличия различных возможностей появления харизмы у той или иной личности. При этом оба способа формирования харизматической идентичности не являются взаимоисключающими. Однажды обретенная, а затем исчезнувшая искусственная харизма не способна на новое возрождение. Исключение из данного правила, как мы считаем, возможно только тогда, когда общество будет стоять перед серьезной угрозой, в большинстве случаев внешней. Только в этом случае утраченная харизма способна на возрождение в новом качестве.

Также следует отметить, что для более глубокого анализа различий между истинной и искусственной харизмы необходимо выявить пути и способы формирования данных типов харизматической идентичности.

АВТОР: Зинев С.Н.