21.05.2012 3195

Взаимосвязь этнической идентичности и художественного творчества в контексте глобализации культуры

 

На сегодняшний день глобализация культуры предстает как объективный, необходимый процесс в жизни человечества, формирующий некое «мировое общество», выходящее за национально-государственные границы и обретающее общечеловеческие характеристики - экологические, социально- культурные, политические, экономические.

Процесс глобализации объективирует потребности и интересы постиндустриальных обществ, приводит к коренному преобразованию уклада и образа жизни людей, интенсификации миграционных процессов, убыстряющейся урбанизации, смешению и столкновению национальных культур, религий и этносов, интересов в перераспределении рынков сырья и рабочей силы. Однако вместе с тем возникают негативные социальные феномены и болезненные адаптации общества к ним в виде изменения общественных форм сознания, ценностей, существующих стандартов и стереотипов человеческого поведения.

В целом, на определение сущности глобализации единой точки зрения нет, как нет ее и относительно времени возникновения данного процесса.

Один из наиболее авторитетных исследователей глобализации, создатель миро системного анализа И. Валлерстайн относит появление «капиталистической миро экономики», т. е. глобальной экономики к XVI в. Р. Робертсон считает, что реальный процесс глобализации начался с XV в., «развернулся» в период с 1870 г. до середины XX в. и после окончания «холодной войны» находится на перепутье.

По мнению В. Л. Рюмина, первая волна глобализации - конец XV - начало XVI вв., была связана с эпохой великих географических открытий; вторая волна - порождена промышленной революцией и появлением единого мирового пространства, созданного рынком и обменом (XVIII в.), третья волна - конец XX в., когда информационные технологии размывают границы между странами и народами.

Анализ отечественных и зарубежных исследований показывает, что глобализация - это объективный процесс, содержащий в себе две противоположных тенденции - интеграцию и дезинтеграцию. Интегративную тенденцию глобализации М. А. Чешков определяет как позитивный процесс растущей взаимосвязанности и целостности человечества. «Формула этого видения проста: мир становится единым, взаимосвязанным, целым и, более конкретно, предстает как система связей между людьми и народами... или же, в более общей версии, - как глобальная система. Это доминирующее представление о сущности глобализации не исключает других, более конкретных его вариантов. К числу таковых относятся трактовки сущности глобализации как всемирно-исторической связи..., как единства мира на базе мировых финансов и различных институтов..., как процесса слияния национальных экономик в единую мировую экономику и т.д.».

А.С. Колесников понятие глобализации также представляет как философско-культурологическую интегративную концепцию, отражающую тенденции прогресса мировой истории и культуры на нынешнем этапе развития человечества. Современное общество рассматривается им как целостный и взаимосвязанный социокультурный мир, постоянно сталкивающийся с необходимостью разностороннего плюрализма при решении глобальных проблем современности.

В этой связи глобализация предстает как процесс все более возрастающего воздействия различных факторов международного значения на социальную действительность в отдельных странах, представляет собой объективную, наиболее заметную и доминирующую тенденцию современного мирового развития. Общества становятся взаимозависимыми во всех аспектах - политическом, экономическом, культурном. Человечество превращается в социальную целостность, охватывающую всех людей, живущих на Земле. А. Печчеи отмечает: «Концепция глобальности... связывает воедино личность, человечество и все взаимодействующие элементы и факторы мировой системы, объединяет настоящее и будущее, сцепляет действия и их конечны результаты».

Сегодня можно говорить о глобальной структуре политических, экономических и культурных отношений, связывающих отдельные общества в единую систему.

С другой стороны, многими исследователями глобализация рассматривается как дезинтеграционный, дегуманизирующий процесс, отражающий проблемы обще цивилизационного развития его лидера - западной техногенной цивилизации, базирующейся на известных гуманистических ценностях западноевропейского рационализма.

Все это обусловливает рост социально-экономического неравенства, политических, этнических, межкультурных противоречий Востока и Запада, Севера и Юга, разрушение традиционных отраслей экономики, традиционного образа жизни, унификацию национальных культур на основе худших западных образцов, потерю национальной самобытности, маргинализацию и деморализацию значительных масс населения. Глобализация приводит к негативным последствиям индивидуализации, таким как приоритет гедонизма и утилитаризма, нравственное разложение, распад родственных связей, социальная дезорганизация, преступность и т. д.

В связи с этим в современной науке обсуждается еще одно важное последствие глобализации - проблема идентичности личности. Среди всех форм идентичности этнокультурная идентичность является главной и всеобъемлющей, она в значительной мере определяет человеческую ментальность, психологию и жизненный уклад в целом.

Однако одним из последствий культурной глобализации является жесткое подавление и выхолащивание национальных культур, что ведет к обеднению мировой цивилизации. Подобное положение может привести к установлению одномерного унифицированного мира, лишенного ценностей национальной культурно-религиозной идентичности.

Людей и общества, переживающих кризис идентичности, уподобляют человеку без адреса: «Где я, и куда я иду?» - вот их главный вопрос. Человеку, утратившему свои культурные и национальные корни, грозит психологическая дезориентация, утрата внутренних правил, регулирующих и упорядочивающих его стремления и цели. Согласно Л. Тойнби, основу исторического существования человека составляют совокупности дискретных единиц социальной организации. Человек - составная часть этноса. Глобализация нарушает равновесие сложившихся этносов, в связи, с чем образуется некая единая глобальная система, объединяющая «общечеловеков», порывающая с историчностью, с памятью о прошлом. Эта система не только не устойчива, но и ведет к разрушению антропосферы и угрожает существованию человека как вида.

Отрыв сформировавшихся за время длительной эволюции сознания людей и их биологической основы от сложившегося темпа жизни и уровня технологий вызывает внутренний кризис человека, суть которого заключается в разладе с реальным миром, чья среда становится все более ненатуральной. Этот кризис сопровождается кризисом традиционной религии, искусства, повышением интереса к мистике и всевозможным сектам; унификацией общества - американизации образа жизни; появлением «нового плебса» и возрождением на новой информационной основе требования толпы «хлеба и зрелищ!».

Распространение крайних форм проявления этнической идентичности в конце XX в. следует связать с той характерной для нашего времени духовной опустошенностью, которую В. Франки в своей работе «Человек в поисках смысла» назвал экзистенциальным вакуумом - отсутствием у людей смыслообразующих ценностей бытия, потерей нравственной, социальной ориентировки своего «Я». Глобализационные трансформации привели к межличностной разобщенности и экзистенциальной опустошенности. Люди ищут тот «якорь», который помог бы им прикрепиться к чему-то надежному в бурной действительности.

Положительная, в целом, тенденция этнического «возрождения» стала сопровождаться опасными тенденциями усиления этноцентризма, этнического фанатизма, нетерпимости к другим культурам.

Следует отметить, что новые этнорелигиозные движения являются своеобразной формой трансцендирования, выходом за пределы собственной опустошенной субъективности. Многообразие опыта и в частности религиозного, остается потребностью самоактуализирующейся личности. В религиозную группу приводят поиски смысла жизни, не разрешенные во «внешнем» обществе проблемы, комплексы, нереализованные мотивы (самоутверждения, стремления к человеческим отношениям, личностного роста). И в рамках культа эта гуманистическая, психотерапевтическая направленность имеет большую вероятность реализовываться в русле деструктивности.

Однако, в бегстве из своего опустошенного мира, лишенного смысла жизни, в поисках себя и выхода из само отчуждающейся субъективности, стремясь к трансцендированию, человек уходит в еще большее само отчуждение.

Анализ проблемы отчуждения в глобализирующемся мире позволяет определить отчуждение как объективно-исторический процесс дегуманизации всех сфер человеческой жизни. Наиболее «отчужденная» мораль - технократическая - порождает одиночество, в котором фиксируется главная черта возрастающей дегуманизации - разрыв связей человека с нравственными ценностями, культурой, природой.

Противоречивость, двойственность глобализационного процесса изменяет общественные формы сознания, ценности и стандарты человеческого поведения. Это находит свое отражение в таких деструктивных проявлениях как, ослабление связей личности с определенной социальной средой или группой (индивидуализация), унификация человеческого сознания и культуры, глобальная гомогенизация (доминирование американской культуры), угроза этнической и культурной идентичности и т.д. В результате дезинтеграции в процессе глобализации происходит деантропологизация общества, отказ от идеи человека как носителя разума, моральных, социальных и иных культурных ценностей. Появляется личность, характеризующаяся отсутствием самоорганизации и творческой субъективности.

В случае больших революционных преобразований и исторических катастроф прежняя идентичность разрушается практически полностью. В этом случае запускается длительный и болезненный процесс перехода к новой идентичности. Место, занимаемое отсутствующей идентичностью, в современном мире заполняется симулякрами. Постмодернистская философия задает мыслительное пространство, где идентичность образца и подобие копии являются заблуждением. Симулякр в этом контексте определяется в качестве точной копии, оригинал которой никогда не существовал. Если понятие и понятийный язык предполагают то, что Батай называет «замкнутыми существованиями», то реализуемая в процессах коммуникации «открытость существований или достижение интегральности существовании... могут быть развиты лишь как симулякры понятий». Он отмечает: «я пошел от понятий, которые замыкали... Язык не оправдал моих надежд..., выражалось нечто иное, не то, что я переживал, ибо то, что переживалось в определенный момент, было непринужденностью... Язык отступает, ибо язык образован из предложений, выступающих от имени идентичностей». Между тем постмодернизм зиждется на отказе от последних.

Любая идентичность в системе отсчета постмодерна невозможна, ибо невозможна финальная идентификация, т.к. понятия в принципе не соотносимы с реальностью. В этом контексте Батай постулирует «открытость существования» в отличие от «замкнутого существования», предполагающего «понятийный язык» и основанного на задаваемых им идентичностях. «Понятийный язык» задает идентичность существования с бытием, тем самым, деформируя бытие. Фундаментальным свойством симулякра в связи с этим выступает его принципиальная не соотнесенность и не соотносимость с какой бы то ни было реальностью.

Понятие «симуляция» выступает базовым термином в концепции Бодрийяра, согласно которой, «замена реального знаками реального» становится лозунгом современной культуры, эволюционирующей от парадигмы «отражения реальности» до маскировки ее отсутствия, и идущей дальше, достигая современного состояния, когда означающее «вообще не соотносится с какой бы, то ни было реальностью. В данном аспекте постмодернизм развивает заложенную модернизмом идею «крушения реальности», - уже Э.Ионеско фиксирует соответствующий феномен применительно к вербальной сфере: «слова превращаются в звучащую оболочку, лишенную смысла... и весь мир предстал передо мною в необычном свете, - возможно, в истинном своем свете, - как лежащий за пределами истолкований и произвольной причинности». В сущности, симуляция основана на культивации и экстраполяции на все сферы социальной жизни презумпции «пустого знака», т.е. исходит из фундаментального отрицания знака как ценности, из знака как реверсии и умерщвления всякой соотнесенности.

Происходящие в настоящее время изменения связаны с новой глубокой трансформацией мира, когда в течение нескольких десятилетий общество перестраивает себя: свой взгляд на мир, свои основные ценности, свою социальную и политическую структуру, свою культуру, свои ключевые институты. Это противоречие отражается, в частности, в изменении такой формы общественного сознания, как искусство. Сохраняющиеся отношения глобальной гегемонии капитала приводят к социокультурному уровню глобальных проблем и, в частности, к декультуризации социума, связанной с развитием превращенных форм, распространяющихся в искусстве (массовая культура). Социолог и культуролог П. А. Сорокин говорит о современном искусстве как о разрушающем и в себе самом содержащем разрушительные элементы, оно исчерпало свои творческие возможности и проявляет признаки «усталости, стерильности, извращенности и упадка. Разложение идет сейчас в полную силу. Ничто не может остановить его».

Э.Фромм приходит к парадоксальному выводу: человек не является разрушителем по своей природе, т. к. он есть существо трансцендирующее, творческое. Его деструктивность - свойство приобретенное. История совратила человека, породив в нем погибельные страсти и влечения, поэтому в современном обществе вместо созидающего, творческого начала деструктивность становится внутренней потребностью человека.

Современное искусство ищет экзотического, сенсационного, изощренного, патологического. Описывая аномалии, видя все через кривые зеркала, такое искусство, воздействуя на мир, делает его таким же. П. А. Сорокин считает, что чем более декадентским становится искусство, тем больше появляется подражаний, тем быстрее увеличивается темп последовательных фаз этого процесса. Так истощается, творческий потенциал, и искусство становится все более подражательным. Исчезает тот главный элемент, который П. А. Сорокин выдвигает на первый план: творчество как создание нового, как открытие себя.

По мнению Н. Л. Бердяева, творчество всегда есть освобождение и преодоление. Оно не работает тогда, когда поставлено на конвейер. Такой «творческий» человек превращается в дилетанта. Человек может быть творческим только тогда, когда он индивидуален. Он не может творить, когда является частью психологии толпы, которая не имеет задатков творчества. Отсюда возникает понятие дезорганизационной личности, когда человек утрачивает свой собственный взгляд на мир, теряет себя как личность, разрушается его субъективность. Так появляется «бессубъектный человек» как следствие лишения свободы саморазвития. Нарастающий прогресс, увеличение производства материальных благ и всеобщая «цивилизация» весьма отрицательно сказываются на положении человека. Человек теряет точку опоры. Конкретное «Я» приобретает тенденцию к абстрактности и растворяемости во всеобщем «Я».

М. Бубер писал: «На протяжении последнего столетия человек все глубже погружался в пучину кризиса, который во многом, за исключением одной существенной черты, напоминает прежние кризисы. Отличительная черта нашего кризиса - перемена в отношении к вещам и связям, созданным его трудом или при его косвенном участии. Эту особенность можно было бы определить как отторжение человека от его творения. Человек отныне не может совладать с миром, который есть создание его рук».

Видение страшного мира стало причиной эстетического отчуждения. Театр абсурда, литература абсурда, атональная музыка, абстрактное изобразительное искусство как эстетика выражения «страшного мира» являются выражением кризиса технифицированного быта, культуры и сознания. В. В. Кандинский писал; «Чем страшнее становится мир, тем абстрактнее становится искусство, в то время как счастливый мир порождает реалистическое искусство».

Созданная различными направлениями искусства страшная картина «безвыходного положения человека» путем мощных средств массовой коммуникации оказывает огромное противодействие на объект этой же картины - современного человека. Глобализационные процессы повлекли за собой катастрофическое упрощение духовной структуры человека. Созданная человеком действительность вызывает в его же сознании обесценивание интеллектуальных, эстетических, этических ценностей. Для отчужденного в такой мере человека затеняется эстетическая сторона предмета, высокие нравственные, подлинно человеческие ценности: добро, любовь, дружба, солидарность подчиняются вещественным взаимоотношениям.

Русский философ Н. А. Бердяев также говорил о проблеме дегуманизации личности в различных сферах человеческой культуры, в том числе в литературе, изобразительном искусстве. Рассматривая ценности гуманизма и проблемы формирования человеческой личности, он раскрывает гуманистические категории, за которыми теряется конкретный человек с его реальными жизненными потребностями. По мнению философа, гуманизм и царство гуманности по существу своему аристократичны». Демократизация культуры, распространение культуры на человеческие массы и вхождение масс в культуру изменяют весь уклад жизни и делают невозможным это средне аристократическое человеческое царство.

В.И. Иванов, констатируя кризис искусства и творчества в целом, пишет о том, что наступает «решительная минута, после которой искусство, быть может, вовсе перестанет существовать». Он описывает кризис в архитектуре, скульптуре, живописи, музыке, слове.

Культурное пространство распадается на множество культурных фрагментов, культура разбивается на части, дробя и сознание. Все это, с одной стороны, увеличивает трудность самоидентификации, с другой - создавая все более дробные социокультурные группы, разрушает единство общества. При кажущейся видимости единой культуры люди как никогда разобщены, им все труднее понимать друг друга, сочувствовать другому, поддерживать его.

Все это приводит к целому ряду противоположных векторов социокультурного развития - от культуры вдохновения до культуры омертвения, от культуры «работомании» до культуры праздности. Последняя же приводит к опусканию не столько на социальное, сколько на интеллектуальное, культурное и даже психологическое «дно» миллионов человек.

Происходящие процессы не только дробят общество социально-онтологически, но и ведут к распадению смысловых основ, определяющих саму его социальность. Конечно, продолжают свое существование уже созданная высокая культура и высокое искусство, творцы не прекращают создавать произведения истинного искусства, однако их тиражи несопоставимо малы в сравнении с тиражами детективов и любовных романов, заполнивших книжные пространства.

В современном обществе создается не только новая мифология, при званная направлять мышление в русло определенных представлений и мотиваций, а поведение - в русло стереотипных импульсов и реакций, но также создаются средства и технологии для непосредственного осуществления полного контроля над мышлением и поведением, а это выглядит уже как отчуждение сознания. Сознание человека больше не принадлежит ему: им распоряжаются СМИ, Интернет, создатели новых специальных технологий и т. п. Процессы управляемой деантропологизации человека, национальное обезличивание, культурная унификация приводят к подрыванию основ социальной жизни, разрушению традиционных институтов ее организации, массовой маргинализации. К. М. Мамардашвили связывал эту ситуацию антропологической катастрофы с разрушением, а иногда и просто отсутствием цивилизационных основ жизни и 'общения.

Негативный метафизический смысл глобализации заключается в том, что для реализации своих целей она создает такие условия, в которых преломляется сама идея человека. Глобализирующийся человек предстает как человек деградирующий, который может оказаться не способным к преемственности и продолжению эволюции.

Разрушение принципа территориальности обусловливает распад механизмов дистанцирования жизненного пространства личности и социального пространства, и в итоге децентрализованное социальное пространство, неуловимый характер его сетевых структур определяют фрагментарность и раздробленность самоидентичности личности. Отсутствие механизма адаптации к такой ситуации приводит к деформации нормального течения человеческой жизни.

Омассовление общественного сознания связано с ростом доступности потребительского стандарта. Говоря о массовой (унифицированной) культуре, следует отметить, что суть данного явления связана с подменой культуры как результата взаимодействия социальных традиций и индивидуального опыта элементарной информированностью, способностью ориентироваться в системе универсалистских ценностей и успешно приспосабливаться к веяниям социальной жизни, не ставя под сомнение базовые ценности и принципы общества.

При отсутствии механизмов традиционной связи между людьми в условиях глобализации, где «другого» гораздо больше, чем «своего», идентичного «себе», накапливается синдром усталости, агрессивной неопределенности, отчуждения, неудовлетворенности жизненными возможностями и т.д. В условиях все большей атомизации личности и погружения в виртуальный мир, создаваемой компьютерной техникой искусственной реальности, человек все меньше ориентируется на «другого», утрачивается связь с ближним, этносом, нацией и т.д.

Следует отметить, что моральная основа, составляющая фундамент личности, формируется изначально национальной культурой, в том числе посредством этнического искусства. Отсутствие у личности этого мировоззренческого ядра национальной идентичности позволяет манипулировать личностью, предоставляя ей жизнь лишь в иллюзии своей полной самореализации.

В современном обществе происходят радикальные перемены в области этики: прогрессирует релятивизация всех этических ценностей и правовых норм, а также их деградация; усиливается индивидуализм, который не ведет к росту автономии индивида, а напротив, сочетается с ростом его подчиненности «структурному принуждению» и всеобщей стандартизации.

Английский социолог Б. Уилсон считает, что глобализация приводит к замене традиционных связей между людьми, замыкавшихся в рамках локальных сообществ, связями глобального масштаба, множественными, безличными и функциональными, что разрушает механизм передачи от поколения к поколению высших моральных ценностей. В своем поведении люди руководствуются уже не этими ценностями, а лишь теми практическими функциональными задачами, которые ставит перед ними сиюминутная ситуация.

Потребности людей становятся более разнообразными, а субординация их интересов - все более сложной. Эта ситуация усиливает остроту конфликта современных и традиционных ценностей. Это вызывает естественную реакцию остальных цивилизаций, которые отстаивают свою историческую и социокультурную самобытность, собственную систему ценностей. От того, какой будет дан этический ответ на вызов современной глобализации, во многом зависит будущее человечества.

При изучении влияния глобализационных процессов на этническую идентичность и этническое искусство как сферу ее выражения необходимо соотнести такие понятия как «глобализация» и «глобалитет». Общий смысл употребления термина «глобалитет» современном контексте - это устремление к всемирному и тотальному, связанность с глобальными проблемами современного мира, выражение предельной степени обобщенности мировой культуры как целого. Глобалитет - сравнительно новое понятие в гуманитарных науках и) еще не вполне устоялось. Процессы глобализации, развертывающиеся в мире, означают не только вписывание отдельных локальных культур в мировой культурный контекст, но и обретение многими из них своего глобалитета, т.е. в той или иной степени всемирного значения. Однако в значении понятия глобалитет присутствует также выраженный оттенок метафоричности, особенно очевидный применительно к искусствознанию, где его употребление также возможно.

Г.И. Ревзин в своей недавней книге «Очерки по философии архитектурной формы» использует понятие глобалитет в значении «методологических абстракций, удобных для описания». В этом смысле глобалитет противостоит «методологическому индивидуализму», представляя собой способ «вырваться за границы индивидуального опыта». Такие категории, как стиль эпохи, словарь символов, прогресс, революция, идея тотального порядка, новация, социальная ответственность, радикальный жест, польза и т.п., несмотря на всю свою разнородность, выступают как глобалитеты, образующие «нарратив истории». Очевидна социокультурная и историческая обусловленность таких категорий применительно к искусству. На фоне представлений об индивидуальном стиле (например, поэтическом или художественном) и личном мастерстве гения все глобалитеты мыслятся не только как предельные абстракции, но и как «мифы», поскольку они, как правило, нерефлексивны.

Глобалитет той или иной этнической культуры - это конфигуратор, определяющий отношение этой локальной культуры к всемирно-историческому культурному целому, к культурной практике всего человечества и очерчивающий место, занимаемое данной конкретной культурой в пространстве культуры мировой.

Глобалитет культуры сопоставим с ее менталитетом. Если менталитет - это самосознание локальной культуры как таковой, выросшее изнутри нее, в рамках данного природно-географического, этносоциального и исторического локусаб, то глобалитет - это самосознание локальной культуры в качестве одной из составляющих мировой цивилизации, в рамках глобального пространства, взгляд локальной культуры на себя извне. Локальная культура как бы видит себя одновременно в разных контекстах: не только в контексте своей специфики (в ряду смежных или противостоящих ей иных локальных культур), но и в грандиозном зеркале мировой культуры как целого. Совокупность этих отражений, складывающихся на разных этапах исторического становления и развития данной культуры, обобщаются соответственно в ее менталитете и в ее глобалитете, диалектически соотнесенных между собой как своеобразная «парная конструкция».

Наряду с ментальной проекцией локальной культуры на «экран» мировой культуры, мы можем наблюдать и обратный процесс - проекцию мировой культуры на локальную культуру. И те, и другие процессы имеют непосредственное отношение к глобализации. Необходимо здесь отметить также такой феномен как локалитет мировой культуры, т.е. перекодировка глобальных ценностей и представлений в терминах и образах той или иной локальной культуры.

Менталитет культуры, ее локалитет и глобалитет, - это три разных, но взаимосвязанных модуса одной и той же (локальной) ментальности, складывающиеся в зависимости от того ценностно-смыслового контекста, в котором она пребывает, - по преимуществу локального, интерлокального или глобального. Менталитет фиксирует обращенность данной локальной культуры на ее ценностно-смысловое своеобразие в интерлокальном контексте (т.е. в одном ряду с другими, смежными или противоположными ментальностями локального же характера). Глобалитет указывает на вклад локальной культуры во всемирную культуру, на порожденные ею общезначимые ценности, на потенциал ее «все человечности» и «всемирной отзывчивости», взятые в глобальном контексте. Локалитет культуры - это ее способность собственными - этническими, социальными, психологическими, художественными и иными - средствами репрезентировать мировую культуру в своем конкретном локусе, преломить всеобщее в локальном контексте данной этнической культуры.

В соответствии с бахтинской концепцией диалога культур можно представить и соотношение между менталитетом, глобалитетом и локалитетом. Если менталитет культуры логично представить как я-для-себя локальной культуры, то ее локалитет будет выглядеть, в бахтинской терминологии, как другой-для-меня, а глобалитет - как я-для-другого (где другой - это всемирная культура, а я - локальная). Впрочем, может быть, точнее было бы охарактеризовать локалитет как все-для-меня, а глобалитет - как я-для-всех; в таком случае менталитет локальной культуры будет выражаться не только формулой я-для-себя, но и я-для-другого, а менталитет другой культуры предстанет в отношении к данному как другой-для-меня.

Современный социолог У. Ганнес говорит о четырех возможных сценариях культурной унификации. Первый из них подразумевает глобальную гомогенизацию, т. е. полное доминирование американской культуры, специфики ее искусства. В этом случае весь остальной мир становится слепком западного образа жизни, западных ценностей, норм, идей и верований.

С позиции второго сценария, не исключено, что страны, находящиеся на периферии экономического и технологического прогресса, будут медленно впитывать культурные ценности своих богатых покровителей. В результате насыщение произойдет лишь через несколько поколений, и только тогда местное искусство полностью растворится в импортированных образцах.

Согласно третьему сценарию, западную культуру в процессе адаптации ждет разложение и упадок. При столкновении с периферией ее высшие ценности исказятся. Останется лишь культурный продукт самого низшего качества - шпионские триллеры, примитивные телевизионные сериалы, порнография.

К сожалению, в настоящее время торжествует модель американизации. Чтобы избежать этого потребуются серьезные усилия от мирового сообщества, в том числе и от России, направленные на консолидацию национальных культур, построение полицентрического миропорядка на базе диалогического способа мышления.

Унифицирующее влияние глобализации и американизации изменяет потребности и мотивы личности. Они меньше, чем в прошлом, регулируются культурой, системой традиций, норм и ценностей собственной социальной среды человека и больше - распространяющимся и признаваемым в мировом масштабе стандартом «современного» образа жизни. Современному человеку доступно гораздо более широкое поле информации о моделях культуры, искусства, потребления, образов жизни, отличающихся от тех, которые заданы ему привычкой, традицией или непосредственной социальной средой. Это значит, что в сумме факторов, определяющих характер социализации личности, относительно большую роль играет механизм имитации «чужого», т. е. не укоренного в данной среде опыта.

Содержание культуры как феномена объективации внутреннего духовного мира человека в современном обществе зависит непосредственно от внутреннего состояния индивида.

Одними из форм объективации являются:

1. замена действительности виртуальной реальностью;

2. организация или провоцирование ярких событий, наполненных острыми ощущениями («экстрим»);

3. уход в мир фантазий (мифотворчество, наркотическая или алкогольная эйфория);

4. отчуждение;

5. трансцендирование, осуществляемое либо через поиск духовной ниши (в религии), либо через творчество.

Однако это не означает, что объективация должна восприниматься только как негативный феномен, приводящий человека только к отчуждению. Объективация как проявление субъективности человека может быть воспринята как положительное явление, позволяющее человеку раскрыть свое «Я», трансцендироваться, реализовать себя через творчество и т.д. Культура создается творчеством личности, выражением субъективного начала, поэтому от самого человека зависит, какой будет сама культура и духовная жизнь общества.

 

АВТОР: Иванов В.В.