Философско-антропологический подход к исследованию интеллигентности

Исследование проблемы интеллигентности, позволяет утверждать, что данная проблема в той или иной мере, явно или косвенно присутствует в многочисленных отечественных и зарубежных исследованиях, связанных с гносеологическими и социологическими вопросами осмысления сущности и роли человека в обществе, а также в работах, посвященных анализу русской интеллигенции, традиционно рассматриваемой не только через призму социально- экономического, но и социально-этического подходов. В связи с этим теоретическая и методологическая база исследования интеллигентности представлена широким спектром философских, социологических, психологических, исторических и других взглядов, содержащихся в научных исследованиях, а также в художественной, публицистической и научно - популярной литературе, представляющих собой различные направления общественной мысли и отражающих различную историко-культурную реальность, но объединенных при этом общей идеей поиска и теоретического обоснования человека как носителя разума, интеллекта, прогресса, культуры и общечеловеческих ценностей, совокупность которых тематизируется в качестве проблемы интеллигенции. Этим и объясняется тот факт, что проблема интеллигентности представлена широким спектром смысловых полей (сфер) соответствующих научно-исследовательских подразделений, среди которых особо выделяются историческая сфера, психологическая, культурологическая, социологическая и философская.

О необходимости междисциплинарного, комплексного подхода к исследованию интеллигентности говорят сегодня практически все ее исследователи. При этом особо подчеркивается, что различными областями знания накоплен сегодня столь значительный материал, что существующие ограничения в методическом и методологическом инструментарии; той или иной научной дисциплины уже не только не способствуют, а, наоборот, препятствуют дальнейшему изучению проблемы, поскольку определение сущности интеллигентности напрямую зависит от исследовательских парадигм.

Необходимость выхода на более широкие обобщения и исследовательские методики обусловлена также и тем, что, как указывает И.Е. Казанин, в данном случае появляются возможности нетрадиционного взгляда на традиционную проблему. Новые возможности «сравнительного анализа, выявления причинно-следственных связей событий и явлений и предпосылки для более объективных оценок тех явлений, которые по причине своей политической и идеологической несовместимости с нынешними представлениями подвергаются наибольшим искажениям».

Но, как правильно замечает Г.С. Смирнов, одно дело провозгласить, другое конституировать комплексный подход. В современном понимании комплексного подхода сложилось две основные традиции. Первая, самая распространенная из них, связана с попытками объединить две или три гуманитарные дисциплины, в результате чего возникают философско-культурологический, историко-культурологический и другие варианты осмысления проблемы. Нам представляется, что хотя подобное понимание привнесло (и привносит) большой вклад в изучение проблемы интеллигентности, в данном случае мы имеем дело не с комплексным подходом, а с промежуточным этапом его формирования - отходом от жестких гносеологических традиций рассмотрения проблемы в рамках «чистых» методов, задаваемых каждой научной дисциплины, из которого и вырастает собственно комплексный подход. Поэтому мы придерживаемся второй традиции, которая предполагает более широкое понимание комплексного подхода. И в этой связи разделяем позицию тех авторов, которые утверждают, что комплексный подход может сложиться лишь в результате сотрудничества специалистов всех областей знания задействованных в рамках данного научно- исследовательского подразделения.

Однако при таком понимании речь идет о получении цельного (полноценного) знания на базе совершенно разнородных элементов, что предполагает выявление некой базовой проблематики, которая позволяла бы выработать общее направление движения процесса познавательного взаимопроникновения и взаимодополнения различных сфер знания.

Анализ современных источников свидетельствует о том, что в поисках подобного основания междисциплинарной методологии исследователи тяготеют либо к истории, либо к социологии, либо к философии, вокруг которых структурируется определенное исследовательское поле. Так исследование, восходящее к истории изучает интеллигентность через призму анализа процесса формирования и функционирования носителей данного качества во времени и пространстве в их диалектическом единстве, что подразумевает использование категорий и методов не только истории, но и философии, культурологии, исторической социологии, исторической психологии. Социологическое направление, рассматривая интеллигентность как социальное явление и процесс, притягивает к себе историю, психологию, культурологию, философию и другие науки.

Не умаляя тот позитивный вклад, который вносит в выстраивание конкретных путей достижения целостного понимания интеллигентности каждое из названных направлений, представляется, что в условиях современного антропологического кризиса особую значимость приобретает философский, в частности философско-антропологический подход, важнейшей чертой которого является положение о том, что проблема качественной определенности человека может быть поставлена и решена только в рамках целостного понимания человеческого существования. Это значит, что объектом всех научных сфер изучающих проявление и содержание интеллигентного человека является сам человек, имеющий комплексную, гетерогенную сущность, определяемую в категориях «телесное - духовное», «биологическое - социальное», «рациональное - эмоциональное», поэтому всякое различение внутри него имеет относительный характер. Отсюда следует, что философско - антропологический подход может рассматриваться как совокупность идей и подходов, наработанных в рамках различных наук, сосуществующих в проблемном поле интеллигентоведения.

При таком понимании философско-антропологический подход может рассматриваться как своеобразная модель общего направления познания, которая, исходя из целостности человека, во-первых, позволяет понять, что существующая множественность смыслов интеллигентности во многом является следствием самой природы человека, сложность которой никогда не ставилась под сомнение в классических философских произведениях; во- вторых, несет в себе основание, позволяющее органично «изнутри» совместить практически все научные подразделения исследования интеллигентности; в- третьих, содержит новый подход к пониманию и обоснованию интеллигентности через осмысление ее места и роли в общей системе человеческих качеств, что позволяет преодолеть существующую односторонность представлений об интеллигентности; в-четвертых, расширяет понимание самих человеческих качеств через обоснование интеллигентности как аспекта проявления антропологической реальности, а следовательно, способствует дальнейшей разработке концептуальных и теоретико методологических положений как в проблемном поле интеллигентоведения, так и в философском, антропологическом, культурологическом и историческом знании в целом; в-пятых, содержит в себе основание для возможности использования эвристического потенциала разнообразных методов и научных подходов, способствующих всестороннему и комплексному пониманию интеллигентности.

На необходимость обращения к методологии системного подхода нацеливает сама категория «система», понимаемая в философии двояко: и как фундаментальное свойство объектов познания, и как эпистемологический конструкт. В первом значении (как фундаментальное свойство объектов познания) понятие «система», как комплекс взаимодействующих элементов, ориентирует на онтологическое осмысление интеллигентности как целостного объекта через осмысление ее специфически системных свойств, определяемых «природой» составляющих ее элементов, связей и зависимостей между ними. Подобный подход включат в себя целый ряд вопросов, какие качества индивида можно считать элементами интеллигентности; может ли интеллигентность развиваться; как связана интеллигентность с историческими процессами и другие. Ответы на эти вопросы позволят «увидеть» интеллигентность как качество реально существующих людей, ибо качество человека не может существовать в не него, но в то же время и обязывают рассматривать интеллигентность как универсальную сущность, а не сущность только российской интеллигенции, традиционно рассматриваемой в качестве ее материального носителя.

В эпистемолого-методологическом значении «система» задает специфический способ организации знаний и мышления. Системность определяется целенаправленной деятельностью и организацией мышления, порождающего множественность описаний одного и того же объекта (интеллигентности), что в свою очередь порождает установку на их синтез и конфигурирование через выявление совокупности разнообразия, объединенного в единое и четко расчлененное целое, элементы которого по отношению к нему и другим частям занимают соответствующие им места. Содержание и свойства системы, материальная реализация ее элементов рассматриваются как вторичные по отношению к структуре и определяются ею. В этом случае исследование осуществляется по схеме: функция (как выражение идеального содержания) - процесс функционирования (как структура, задающая пространственный модус реализации идеального содержания на материал) - материал, обеспечивающий функционирование (как результат «наложения» и «отпечатывания» структуры), что нацеливает на качественный анализ и раскрытие механизмов внутренней интеграции интеллигентности.

Таким образом, философский принцип системности включает в себя «философские представления о целостности объектов мира, о соотношении целого и его частей, о взаимодействии системы со средой как об одном из условий существования системы, об общих закономерностях функционирования и развития системы, о структурированности каждого системного объекта».

Следование данному принципу нацеливает нас на то, что познание интеллигентности как целостности следует начинать с выделения части из целого, то есть с ее расчленения на составляющие части, подсистемы и элементы. Поэтому первым методологическим требованием рассмотрения интеллигентности является определение ее состава, что предполагает выявление более простой «элементарной» части системы. При этом следует учитывать два существенных замечания. Во-первых, элементом системы может быть названа не любая произвольно выделенная ее часть, а лишь та, которая характеризуется относительной самостоятельностью и выполняет определенное назначение (или целый ряд назначений) по отношению к целому.

Во-вторых, «элементарность», простоту элемента, входящего в состав целого следует понимать не в абсолютном, а в относительном смысле. Интеллигентность имеет в своем основании своеобразную «несущую конструкцию» и включает такие свойства, как интеллектуальность, обостренное чувство социальной справедливости, «больную» совесть, нравственный идеализм, сострадание, антимещанство, гражданственность, каждое из которых представляет собой достаточно сложное образование и само состоит из множества элементов. Более того, все эти свойства обусловлены общей зависимостью от непрерывного поступательного процесса развития знания о человеке, а потому носят исторически эволюционирующий характер, зависящий от пространственного и временного факторов.

Положение об исторически изменяющемся содержании свойств, входящих в интеллигентность можно наглядно проиллюстрировать на примере анализа трансформации психологии и исканий русской интеллигенции, приведенном Д.Н. Овсянико-Куликовским в его трехтомной работе «История русской интеллигенции». Тот факт, что основные признаки интеллигенции выводятся им не только и не столько из жизненного опыта реально живших людей, сколько на основе анализа образов литературных героев в данном случае нас не только не смущает, но, наоборот позволяет нам рассматривать эти трансформации как некие обобщающие типичные тенденции.

Д.Н. Овсянико-Куликовский рассматривает общественно - психологическое состояние русской интеллигенции через призму «национального пессимизма и отчаяния», называемых им «чаадаевскими настроениями», которые убывают по мере преодоления интеллигенцией туманной неопределенности своих целей и задач, а также по мере роста ее численности и прогрессивного развития идеологии. Если Чацкий просто бежал «искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок», Онегин и Печорин скучали и «прожигали жизнь», Рудин, скитаясь душой, погиб в Париже на баррикадах, то Лаврецкий «сел на землю» и нашел пристанище.

Не меньшее изменение, по его мнению, претерпела и 2 традиция «идеологического отношения интеллигенции к действительности». Если в течение всего XIX века главной движущей силой умственного и нравственного прогресса были идеологии, то в начале XX века «на смену им выступают политические партии в европейском понимании этого слова, а просветительная миссия идеологий сменяется более широкой культурной деятельностью интеллигентных сил, определяемых и движимых уже не той или иной идеологической доктриной, а признанием высокой ценности духовных благ по существу и убеждением в необходимости их наивозможно широкого распространения в массе народа. Масса интеллигенции, занятая на различных поприщах культурного труда, который с развитием культуры все более специализируется, найдет смысл жизни в этом самом труде, при очевидности его пользы».

Признание изменения содержания элементов интеллигентности в зависимости от состояния культурно-исторической ситуации означает признание того, что изменяется содержание и понимание самого качества интеллигентности. Отсюда следует то, что содержание интеллигентности в наши дни не означает восстановления тех ее форм, которые были присущи представителям русской интеллигенции XIX века, и которые рассматриваются многими авторами как воплощение идеального содержания интеллигентности.

Что касается влияния фактора пространства, то в осмыслении интеллигентности, как мы выяснили, прослеживается сосуществование западноевропейской традиции, тяготеющей к интеллектуальным началам; восточной, абсолютизирующей этические аспекты, и российской традиций, актуализирующей нравственные основы интеллигентности, что является проявлением специфики способа организации сознания и деятельности, заданных определенной социокультурной средой.

В таком контексте мы можем предположить, что интеллигентность представляет собой особый объект, особую целостность, реализующуюся на основе преемственности и развития, входящих в него свойств, а потому выступающих в качестве сущностей первого порядка, через диалектическое отрицание, снятие и сохранение их некоторых элементов. Иными словами, интеллигентность выступает как сущность более высокого порядка, как результат интеграции интегрированных частей в целое.

Положение об интегративности как свойстве целостности было высказано еще Аристотелем, обратившим внимание на то, что при описании таких объектов, как человек, животное, растение, целое всегда оказывается «больше совокупности своих частей», то есть в целом обнаруживается некоторый «излишек», природа которого отлична от составных элементов и не выводима из них. Констатировав это обстоятельство, Аристотель высказал гениальную догадку, что этот «излишек» порождается спецификой взаимодействия частей, составляющих целое.

Этот феномен «излишка» в современной теории систем обозначается понятием «эмерджентности», то есть целостного эффекта. Он рассматривается как всякий эффект взаимосвязи, взаимодействия, несводимый к сумме отдельных частей. Несмотря на имеющееся в науке мнение, что это определение недостаточно продуктивно для исследования живых организмов, к каким относится и человек, в силу неясности того, как формируется эта несводимость, следует отметить, что эффект эмерджентности является, по сути, результатом проявления той общей философской закономерности, согласно которой свойства целого не сводятся к сумме частей.

В соответствии с вышеизложенным «интеллигентность» не может быть выведена как простая сумма отдельных свойств в связи с тем, что как сам «набор» свойств, так и их содержание постоянно меняется - это, во-первых. Но при этом мы не должны забывать, что речь идет не об изменении сущности интеллигентности, а о том, что эта сущность реализуется в «несущей конструкции», наполняющейся различным общественно-историческим содержанием в разных пространственно-временных контекстах по-разному.

Во-вторых, даже, если предположить, что интеллигентность может быть представлена как результат сложения определенного множества элементов, то в этом случае мы получим определенную совокупность, отражающую не столько само качество, сколько глубину и масштабность субъективных мнений и индивидуальных представлений об интеллигентности. Так, для Н.Н. Моисеева интеллигентность - это свойство людей обладать особым духовным миром и духовными потребностями, способность ценить и уважать духовный мир другого человека. Д.С. Лихачев понимает под интеллигентностью умение ценить прекрасное, гостеприимство и приветливость, понимание в отношении и к чужому горю, и к чужой радости. По мнению Л.П. Романкова одним из главных признаков интеллигентности является независимость в суждениях, отказ принимать на веру чужие мнения, не подвергая их собственному анализу.

Вряд ли кто-либо будет оспаривать любое из приведенных положений. Любого истинного интеллигента, действительно, отличает культура поведения, глубокая нравственность, уважение к окружающим, их позициям и интересам, умение видеть в них такую же личность, независимость в суждениях, отказ принимать на веру чужие мнения и оценки, не подвергая их собственному анализу. Поэтому, соглашаясь с тем, что все указанные свойства интеллигентности являются атрибутивными, «знаковыми» качествами интеллигентности, мы все же разделяем позицию А.А. Труфанова, который считает, что в подобных высказываниях мы имеем дело не с определением интеллигентности, а с ее интерпретацией, где каждый повествует о том, что у него связывается с интеллигентностью, не обосновывая, почему интеллигентность должна значить именно это. Подобные интерпретации, продолжает А.А. Труфанов, не только не отграничивают явление интеллигентности он всех прочих явлений духовно-нравственного порядка, поскольку ничего специально интеллигентского в этих качествах нет, но отрицают наличие самостоятельного значения интеллигентности, делая его содержательно пустым.

Исходя из вышеизложенного правомерно, на наш взгляд, сделать предположение о том, что анализ качества интеллигентности с позиций выявления его структурных элементов возможен в самом обобщенном виде, то есть через выделение универсальных элементов, выступающих продолжением родовых свойств человека как мыслящего, творящего и деятельного существа. К таковым могут быть отнесены интеллектуальные качества, фиксирующие существование человека как мыслящего существа, нравственные и эстетические качества, фиксирующие свойства человека, проявляющиеся в творческой деятельности. В этих трех подсистемах и отражается сущность интеллигентности как идеальной теоретической конструкции, как общей схемы, задающей универсальный смысл сосуществования и функционирования человека знающего с человеком нравственным и человеком эстетическим. В данной конструкции, в конечном итоге, «сходятся» все многочисленные пространственно-временные характеристики интеллигентности как свойства отражающего реально существующего человека на индивидуальном, конкретно-историческом и всеобще-родовом уровнях.

В самом общем виде, предваряющем дальнейший анализ, отметим, что на всеобще-родовом уровне интеллигентность рассматривается как проявление родовой сущности человека, обладающей всеобщими ценностными характеристиками, на конкретно-историческом уровне - как отражение своеобразия конкретно-исторических особенностей духовного осмысления мира ценностей, способов деятельности и общения, на индивидуальном - как конкретное качество человека, отражающее субъективные особенности психической организации и проявляющееся в общении и деятельности.

В этом плане правомерно сделать следующее методологическое замечание: анализируя интеллигентность, следует заострять внимание не на регистрации отдельных элементов, а на механизме их взаимодействия, позволяющем идентифицировать интеллигентность как нечто целое и единое, несмотря на меняющееся многообразие входящих в нее элементов. Иными словами интеллигентность как интегральная целостность может быть понята только через уяснение соотношения составляющих ее частей (подсистем), определение их взаимной детерминации. Интеграция в данном случае выступает как коренной качественный признак целостности интеллигентности, подчеркивающий процесс и механизм объединения частей, приобретения целым интегральных совокупных качеств, то есть фиксирующий те свойства, которые способствуют, во-первых, объединению частей в целое; во-вторых, сохранению целого как единства определенных частей.

Отсюда следует то, что объяснение интеллигентности как целостности предполагает выявление связей между подсистемами, что и составляет сущность второго методологического требования анализа интеллигентности. При этом нас интересуют, прежде всего, те связи, которые придают ей целостность и тем самым порождают у нее некоторые новые свойства, не сводящиеся к свойствам составляющих ее элементов; а также взаимосвязи элементов, обеспечивающие целостность и устойчивость интеллигентности. Это необходимо не только потому, что интеллигентность, будучи целостной системой, в интерпретации различных авторов включает достаточно разнообразный спектр конкретных свойств, но и потому, что интеллигентность часто не представляет гармоничной целостности, в которой все элементы были бы равнозначно развиты. Речь идет о том, что в человеке высокий уровень умственного развития не всегда сочетается со столь же высокой нравственностью, с идеалами совершенства, гармонии и красоты, равно как и наличие определенных нравственно-эстетических качеств может не сопрягаться с высоким интеллектуальным потенциалом.

Причина подобных возможных рассогласований, на наш взгляд состоит в том, что сама структура представляет собой способ взаимосвязи, взаимодействия образующих ее элементов. При этом тип связей зависит, прежде всего, от составных подсистем, которые, как мы уже выяснили, не состоят из фиксированных частей, а представляют собой исторически развивающиеся относительные целостности. Нельзя забывать и то, что сама система активно воздействует на компоненты, из которых она образована, и преобразует их соответственно собственной природе. В результате этого исходные компоненты претерпевают заметные изменения: одни прежние свойства, присущие им до вхождения в целостную систему, теряются, другие - актуализируются и приобретаются новые свойства, но при этом все они функционируют в рамках основных подсистем. Интеллигентность включает в себя интеллектуальные, нравственные и эстетические свойства, которые, конечно, различаются у разных людей, но наличная совокупность, которых является необходимыми условием для констатации качества интеллигентности.

Естественно, что при наличии такой тесной связи между целостной системой интеллигентности и ее компонентами включение или исключение тех или иных свойств может приводить не только к заметным изменениям внутренней определенности ее частей (компонентов), но и системы в целом. Не случайно мы говорим о существовании интеллектуально или эстетически, или нравственно развитого человека, допуская, тем самым возможность их существования не только в контексте свойств интеллигентного человека, но и в качестве самостоятельных человеческих сущностей. Отсюда следует то, что интеллигентность как целостность может переходить в другую качественную определенность (то есть не просто изменяется, а уничтожается) при отсутствии какой-либо части в рамках целостности. Иными словами интеллигентность перестает существовать как конкретное целое без устойчивых связей между частями. Именно структура, обладая большей устойчивостью, чем система в целом, обеспечивает целостность интеллигентности при изменении ее отдельных компонентов.

Поэтому взаимодействие составных частей можно рассматривать как главный признак качественной определенности интеллигентности. И в этом смысле интеллигентность не представляет собой ничего иного, кроме специфического синтеза этих реальных частей и их столь же реального взаимодействия. Это взаимодействие многообразно, однако системообразующими, на наш взгляд, являются генетическая, субстанциальная и социальная связь.

Генетическая связь фиксирует последовательность становления интеллигентности как целостности. Выражением этой связи является включение в каждую формирующуюся подсистему элементов предшествующего этапа развития в виде необходимой основы. Так, интеллектуальная подсистема, генетически связанная с биологическими качествами человека, поскольку само ее возникновение базируется на функционировании нервной системы, достигшей высокого уровня развития и создавшей предпосылки для мыслительной деятельности, в то же время зависит и от специфических духовных и социальных качеств человека, которые «задают» направленность интеллектуального развития. Интеллектуальность, в свою очередь, выступает основой трансформации восприятия в знания, включая и те, которые способствуют нравственному и эстетическому развитию человека.

Подобная взаимозависимость подсистем в структуре рассматриваемой целостности позволяет констатировать не иерархичность сформированных подсистем, предполагающую доминирование одной подсистемы по отношению к другим, а фиксирует их субстанциональную рядоположенность. Поэтому выявление субстанциальной связи в структуре интеллигентности равнозначно выявлению сущности интеллигентности, состоящей в «тотальном единстве» составляющих ее подсистем, поэтому признание доминантной роли какой-либо подсистемы по отношению к другим означает фактическое «исчезновение» самой интеллигентности.

Это единство проявляется в согласованном функционировании подсистем в процессе деятельности человека, что предопределяет наличие и значение социальной связи в структуре интеллигентности. Отталкиваясь от положения о социальной сущности человека как производной его взаимодействия с непосредственным социальным окружением, социальная связь фиксирует внимание на процессах их взаимодействия, чем обеспечивает единство, целостность интеллигентности как идеала и реальности. Деятельность раскрывает целостность интеллигентности как единства осознанных целей, которые достигаются при совместном, скоординированном использовании знаний, навыков, умений с нравственными и эстетическими ценностями.

Наличие социальной связи в структуре интеллигентности обусловливает третье методологическое требование анализа, требующее учитывать специфику интеллигентности как активного начала, реализующегося через деятельность человека. Социальная связь подсистем интеллигентности есть интегрированный результат функционирования каждой из этих подсистем, что обусловливает необходимость использования структурно-функционального и деятельностного подходов.

Функциональная зависимость многообразна. Она всегда наличествует между составными частями интеллигентности, между этими частями и интеллигентностью как системой в целом; между интеллигентностью и другими качествами человека. При этом между всеми функциями существует согласованность, которая является важнейшим механизмом, обеспечивающим целостность интеллигентности, ее совершенствование.

Функциональный аспект анализа интеллигентности раскрывает механизмы внутреннего функционирования (взаимодействие подсистем) и внешнего функционирования (взаимодействие со средой), которые могут быть рассмотрены в русле комплексного исследования ценностных ориентаций человека. Следует сказать, что механизмы, обеспечивающие целостность, в соответствии с синергетической установкой, во многом детерминированы самой целостностью.

Особое значение в исследовании интеллигентности имеет, анализ факторов внешней среды - ценностных и социальных систем, по отношению к которым интеллигентность, во-первых, выступает как элемент и с которыми, во-вторых, взаимодействует как особая система. Поэтому важным методологическим требованием анализа интеллигентности является выявление зависимости свойств системы не только от внутренних факторов - ее состава, структуры, функций, но также и от процессов, происходящих во внешней ценностной и социальной среде.

Соглашаясь с мнением В.Г. Афанасьева, который в качестве критерия разделения системы и среды выделяет характер и степень участия того или иного феномена в создании системных свойств мы в данном исследовании будем относить к системе только те объекты, явления, которые принимают прямое, непосредственное участие в создании свойств системы. Те же объекты, которые, будучи внешними, по отношению к системе участвуют в формировании ее интегративных качеств не прямо, а опосредованно, через отдельные компоненты системы или систему в целом, относятся к среде. Но связь между системой и средой бывает порой настолько тесной, что естественно возникают вопросы: принадлежит ли тот или иной феномен данной системе или окружающей ее среде; если этот феномен воздействует на систему, если система не может существовать без этого феномена, то не следует ли отнести его к системе?

В исследовании интеллигентности как целостной системы такая постановка вопроса имеет принципиальное значение, поскольку интеллигентность выражает себя в единстве поведения, деятельности, общения и культурного мира. В таком понимании актуализируется вопрос о роли нравственной подсистемы в структуре интеллигентности.

Ценностные качества никак не могут возникнуть у человека вне взаимодействия с другими людьми, которые могут рассматриваться как внешние по отношению к данному человеку объекты. Человек, противостоящий другому человеку, является одновременно и внешним по отношению к нему объектом, и необходимым условием развития его социальных и духовных качеств. Как необходимое условие возникновения и развития специфических качеств человека социальное может быть включено в систему «интеллигентности» в качестве отдельного элемента. Если же считать, что вся система социальных отношений и объектов культуры является только внешним по отношению к человеку, то нет оснований для выделения отдельной подсистемы социальных качеств в структуре человека. Здесь можно говорить об опосредованном влиянии внешних факторов на духовный мир человека в целом.

Не отрицая присутствие социального в интеллигентности, следует отметить, что это присутствие выступает не как фиксируемое качество, а как детерминация формирования и содержания нравственных, эстетических и интеллектуальных качеств. И в этом смысле корректнее говорить не о социальной подсистеме в структуре интеллигентности, а о подсистемах социально обусловленных нравственных, эстетических и интеллектуальных качеств, поскольку целостный подход к интеллигентности реализуется через включение в нее объектов культуры, «второй природы». Таким образом, понятие среды как внешнего по отношению к интеллигентности образования утрачивает свой смысл.

Подобный вывод необычайно важен для целостного понимания интеллигентности, в рамках которой всегда осуществляется соотнесение некоего идеала с определенной социокультурной средой. Применительно к сегодняшнему дню это, прежде всего ответ на вопрос: может ли быть нравственно здоров человек, если «нездорово» общество, социальная среда его обитания и наоборот. Для нас важно, поэтому в исследовании интеллигентности рассматривать ее не только как целостную, но и самоорганизующуюся систему, что возможно сделать с позиций синергетического подхода.

Синергетический подход инспирирует отказ от парадигмальной субъект - объектной оппозиции, обуславливающей разделение и противопоставление среды как внешнего мира и внутреннего мира человека, что открывает широкие возможности в переосмыслении места и роли человека во внешнем мире. В этой связи использование синергетического подхода позволяет «обнаружить» скрытые установки (структуры-аттракторы) на благоприятное будущее в самом человеке. Интеллигентность при таком подходе может быть рассмотрена как активизация собственных поддерживающих человека путей развития (как биологических, так и психических) и внутренних побуждений следовать (не сопротивляться) этим путям. Целостность интеллигентности в рамках данного критерия обусловлена потребностью в самосохранении и самоидентификации, которые предполагают ее определенную обособленность по отношению ко всем элементам окружающей среды.

Нравственное здоровье человека в таком ракурсе рассматривается не как преподнесение готовых истин, а как нелинейная ситуация открытого диалога, прямой и обратной связи, возникающей в результате разрешения проблемных ситуаций и пробуждающей собственные силы и способности человека, инициирование его на один из собственных скрытых путей развития. При этом нравственное здоровье выступает не только основой самоорганизации человека, но и основой духовно-интеллектуального измерения общественного развития. Интеллигентность, как подчеркивает Г.С. Смирнов, в историческом процессе выступает как катализатор развития в направлении становления общечеловеческих ценностей, что позволяет рассматривать ее как ту человеческую субстанцию, которая живет в другом времени, нежели современное им общество. И в этом смысле интеллигентность выступает как аттрактор будущего.

Это позволяет определить интеллигентность как самоорганизующуюся систему, которой присуща сложная организация; внутреннее и внешнее функционирование; саморегуляция на основе обратной связи; способность, изменяя свое состояние, сохранять качественную определенность; историческая динамика, выражающаяся в закономерном процессе ее возникновения и развития. Основу функционирования интеллигентного человека, осознающего себя как целостность и способного противостоять воздействию внешней среды, составляет единство интеллектуальных, нравственных и эстетических свойств, которые «усваиваются» и проектируются друг на друга и внутренние связи, между которыми являются преобладающими по отношению к внутреннему «движению» этих частей и к внешнему воздействию на них. Вследствие этого интеллигентность во взаимодействиях с внешней средой выступает как нечто единое.

Итак, реализация целостного понимания интеллигентности возможна только на основе философско-антропологического подхода, раскрываемого посредством синтеза историко-философского, сравнительного, социокультурного, аксиологического, деятельностного, структурно - функционального, системного и синергетического подходов, каждый из которых, имея ряд преимуществ, внес свой вклад в раскрытие той или иной задачи исследования.

Использование историко-философского, социокультурного и сравнительного методов исследования помогло сопоставить различные этапы развития интеллигентности, выявить константы, обусловливающие ее устойчивость и целостность, несмотря на имеющиеся пространственно- временные особенности проявления. При таком понимании в центре внимания находится взаимодействие человека и общества, основой соразвития которых выступают общечеловеческие ценности, что предопределило необходимость рассмотрения интеллигентности через призму аксиологического подхода.

Обосновать закономерность возникновения интеллигентности и рассмотреть ее как процесс, в ходе которого человек не только воспроизводит и творчески преобразует действительность, но тем самым творит и себя, позволило обращение к структурно-функциональному и деятельностному подходам.

Применение системного подхода, ориентированного на качественный анализ и раскрытие механизмов внутренней интеграции интеллигентности, дало возможность «увидеть» интеллигентность и как качество реально существующих социальных субъектов, ибо качество человека не может существовать вне него, и как идеальную универсальную сущность, а не сущность только русской интеллигенции, традиционно рассматриваемой в качестве ее носителя.

Обращение к синергетическому подходу, направленному на «обнаружение» скрытых установок (структур-аттракторов) на благоприятное будущее в самом человеке, и к экзистенциальному, рассматривающему человека в конкретном единстве его бытия и психического переживания этого бытия, позволило рассмотреть интеллигентность как активизацию собственных поддерживающих человека путей развития и внутренних побуждений следовать этим путям.

Вышеприведенный анализ позволяет сформулировать ряд положений, имеющих методологическое значение для нашего дальнейшего исследования. Во-первых, интеллигентность, как и всякий сложный развивающийся объект, возникает в результате эволюции представлений о качественной определенности человека, отражающей взаимодействие человека и мира и выражающейся в конкретных социальных функциях, каждая из которых характеризует взаимосвязи как внутри системы, так и отражает меру ее адекватности объективному миру.

Во-вторых, интеллигентность имеет в своем основании определенные структурные единицы, которые взаимосвязаны и обладают различными характерными чертами. Осмысление оснований интеллигентности как важнейших структурных элементов определяется мировоззрением и научным опытом самого исследователя. Вместе с тем мировоззренческие, гносеологические принципы и установки задаются и проводятся в сфере определенного уровня знаний, выработанных научных подходов, исследовательских методов, на которые опирается исследователь. Поэтому, рассматривая вопрос об обосновании интеллигентности как качества человека, мы ограничились выделением универсальных элементов интеллигентности, к которым относим интеллектуальные качества, фиксирующие существование человека как мыслящего существа, нравственные и эстетические качества, фиксирующие свойства человека, проявляющиеся в общении и интеллектуальной деятельности.

АВТОР: Келеман Л.А.