23.05.2012 3196

Аксиологическое измерение интеллигентности

 

Как мы выяснили, человек представляет собой уникальную систему «природозаданных» и «над природных» свойств, содержание которых в контексте философской антропологии рассматривается как процесс и результат человеческой деятельности, направленной на реализацию определенных ценностей и жизненных смыслов, свойственных определенной стадии социального развития.

Существующие сегодня проблемы развития человечества связаны, по мнению А. Печчеи, с недостаточным осознанием того, что для современного этапа человеческой эволюции, - этапа, целиком зависящего от сознательной, целенаправленной деятельности человека, первостепенную роль играют гуманистические ценности и идеалы.

Человек, постоянно увеличивая свое господство над миром, в стремлении к безопасности, комфорту и власти, оброс целым арсеналом всякого рода приспособлений и изобретений, в результате чего утратил свою качественную целостность, которая позволяла ему жить в своей первозданной девственной природной среде обитания. Существующая ныне степень умственной и психической, а возможно, даже и физической адаптации человека к стремительным темпам современной жизни весьма далека от удовлетворительной. Единственное, на что может уповать человек в сложившейся ситуации, - это выявить и мобилизовать скрытые в нем самом резервы, которые сам А. Печчеи, связывает с возрождением духовных начал человека, задающих направленность его деятельности и ставящих предельные рамки его социокультурной активности

Духовность, как внутренне присущая человеку способность строить свой внутренний мир притязаний и оценок, не только отражает через интеллектуальный и нравственно-психологический потенциал действительность, не только конституирует человека как индивидуальность и приобщает его к интерсубъективному миру, но наделяет смыслом и ценностью явления окружающего мира, придает предметностям сущностные черты. Это позволяет утверждать, что и интеллигентность, будучи в сущностном своем основании явлением духовным, также заключает в себе особо организованную ценностную систему, являющуюся следствием способности человека производить ценностно-смысловые предметности и одновременно с этим конституировать себя как особый субъективный мир сосредоточения ценностей жизни и культуры.

Поэтому ценностные понятия выражают как отношение субъекта к существующей социальной действительности, так и представляет собой ту форму отношений, в которой субъект отражает тенденции собственного развития, которые продиктованы как духовным потенциалом человека, включающим социокультурные и духовные потребности и притязания индивида, так и общением с миром, которое может усиливать или ослаблять условия и нормы его духовного формирования.

Рассмотреть интеллигентность как результат и основание человеческого бытия, задающего интеллектуально-нравственную направленность и мотивированность человеческой деятельности, значит рассмотреть интеллигентность как один из возможных вариантов целеполагания и долженствования. Решение поставленной задачи предполагает, прежде всего, выяснение того, как вообще возможно «желаемое и должное» в общей структуре «актуализированного реального» бытия и как вписывается в эту общую структуру качество интеллигентности, каково его значение, критерии и механизмы возникновения и функционирования. Для ответов на эти вопросы мы обращаемся к теории ценностей, раскрывающей онтологические и гносеологические аспекты проблемы ценностей и в силу этого приобретающей статус методологического основания.

Представляя собой специфическую область философского знания, аксиология рассматривает ценности как необходимый элемент возникновения, функционирования и развития любой общности, включая общество в целом. «Ценность» - категория, используемая для «указания на человеческое, социальное и культурное значение определяемых объектов и явлений, отсылающая к миру должного, целевого, смысловому освоению, Абсолюту». Однако смысловое основание ценностей интерпретируется в рамках различных аксиологических теорий по-разному. Ценности могут определяться и как средство достижения цели (Н.З. Чавчавадзе), и как предмет любой природы, способный удовлетворить потребность субъекта (А.А. Ручка, и как значимость предметов и явлений действительности для человека (В.Г. Ольшанский).

Существующее многообразие версий определения специфики и содержания ценностей в современной аксиологии, в конечном итоге может быть сведено к крайностям субъективно-релятивистских и объективно-абсолютистских подходов.

Для сторонников субъективно-релятивистского подхода ценности трактуются как «факты, чувства, желания, удовлетворения, решения, и для них нет места в мире вне центров опыта». Ценности представляют собой продукт творчества отдельного человека, поэтому каждый человек определяет свои ценности сам, в акте индивидуального выбора. Поскольку эти субъективно - эмоциональные акты группируются вокруг категории «интерес» (наряду с удовольствием, наслаждением, инстинктом и др.), постольку ценность определяется как предмет любого предпочтения и оценки. Общая система ценностей формируется в диалоге между участниками взаимодействия. Высшей ценностью, по мнению представителя неореализма Р.Б. Перри, представляется «объект всеохватывающей гармоничной системы интересов». К этому подходу тяготеют все позитивистские концепции ценностей, особенно прагматизм (Д. Дьюи) и эмотивизм (Ч. Огден, А. Ричарде). Подобные взгляды разделяют представители аксиологической концепции экзистенциализма, которые в определении ценности исходят из личной свободы выбора той или иной ценности, ибо никаких абсолютных ценностей нет и в принципе быть не может. Отсюда в качестве основной ценности рассматривается акт индивидуального выбора свободной личности. Сюда же могут быть отнесены и сторонники христианской версии экзистенциализма, с той, однако разницей, что человек, по их мнению, не выбирает ценности, поскольку они трансцендентны, а признает их в качестве установок для своего поведения.

С точки зрения представителей объективистского подхода ценности - объективны и абсолютны. Они представляют собой идеальные сущности, которые находятся за пределами реальности, вне пространства и времени как абсолютные принципы обще значимости и долженствования. Данный подход восходит к И. Канту, противопоставившему сферу нравственности сфере природы, в которых одновременно пребывает человек. Как существо природное он принадлежит миру пространства и времени, причин и следствий. Сфера природы - сфера необходимости, поэтому действия человека здесь можно заранее предвидеть и рассчитать с такой же точностью, как затмение солнца. И только в другом мире - мире нравственности человек свободен и выбирает свои поступки и ответственен за них, за них можно его одобрять или осуждать - это мир иной, Мир Бога, гарантирующий справедливость и вечную жизнь. И. Кант считал, что моральные требования не могут основываться, выводиться из законов и потребностей природного мира, поэтому человек может стать моральным, только если он будет подавлять природное начало, принуждая себя повиноваться чувству долга.

В целом, разделяя эту позицию, но, отвергая тезис Канта о мире как непознаваемой «вещи в себе», представитель школы неокантианства В. Виндельбанд обосновал идею о том, что сущность ценностей как объективной, общеобязательной значимости и «безусловного долженствования» определяется не их фактичностью, а их осознанностью субъектом. Это осознание смысла, названное Г. Риккертом «царством смысла», выступает в качестве своеобразного посредника между царством трансцендентной ценности и царством имманентной действительности. При этом, по мнению Риккерта, первостепенное значение занимают такие ценности, как истина, красота, добро, надличная святость, нравственность, любовь, счастье, личная святость.

Такой же позиции придерживаются и некоторые представители феноменологических и персоналистски - антропологических концепций. Так, автор концепции этического персонализма М. Шелер считает, что человек занимает в Космосе особое место именно благодаря связи с ценностями, которые буквально пропитывают весь мир как космические начала. Ценности представляют собой объективные качественные феномены, обладающие в - себе - бытием, всеобщие, вечные и нематериальные, они не зависят не только от человека, но и от своего объекта-носителя. Эти ценности находятся вне отношения субъекта к объекту, они раскрываются человеку в интуитивном видении и через «структуру переживания ценности», поэтому, заключает Шелер, ядро «царства ценностей» составляет индивидуальная или «совокупная» (государство, церковь) личность.

Н. Гартман, развивая взгляды М. Шелера, попытался обосновать ценности вне религиозной проблематики, не прибегая к авторитету Бога, что особенно важно при атеистическом посыле высокой нравственности, обеспечивающем принцип свободы человеческого деяния. Для Гартмана сферой обитания ценностей является идеальный мир, противостоящий миру реальному. Человек может только слышать мир ценностей, представляющий собой «космос в космосе», как зов идеального мира в «чувстве ценности», «ценностном сознании», а не влиять на него. Попытка следовать этому зову реализуется в «ценностный ответ», что и определяет целевую деятельность человека. Ценность обнаруживается и в предвосхищениях субъекта (надежда, страх), а также фиксируется в спонтанно-ориентационно-поисковых актах субъекта (желание, воля).

Попытку преодолеть крайности субъективизма и абсолютизма предпринял И.О. Лосский. Человеческие влечения и стремления, по его мнению, не источник ценностей, а их следствие, «суть одежды, в которых объективные ценности появляются в сознании». Источником ценности является Царство Божие, находящееся за пределами реальности и представляющее собой Абсолютную полноту бытия, Абсолютную предельную самоценность, подлинную конечную цель деятельности всякого живого существа, в которой фактически нет деления на бытие и ценности. Ценности появляются и существуют только в соответствии с этим царством, но в «состав мира» они входят через бытие индивидуальных «субстанциональных деятелей», чья творческая активность направлена на достижение Абсолютной полноты бытия в Царстве Божием.

В индивидуальном бытии возможны лишь относительные или производные ценности, а это значит, что Бог как абсолютная полнота бытия, как абсолютная ценность в сфере «психоматериального бытия» принципиально недостижим. Поэтому главная задача и главная трудность состоит в определении «первичной сверх мировой» абсолютной положительной ценности, истоки которой Н.О. Лосский выводит из производной ценности, которая, во-первых, выходит за пределы противоположности субъекта и объекта и, во- вторых, связана не просто с субъектом, а с его жизнью, представляющей целестремительную для - себя - сущую активность. Поэтому производная ценность «есть бытие в его самопереживаемом другими существами значении для осуществления абсолютной полноты жизни или удаления от нее». Как отмечает Н.О. Лосский, органическое единство бытия и значения делает ценность «новым аспектом мира», отличным от составляющих его элементов, а переживание - лишь ее данность сознанию. При таком значении производная ценность предстает как идеальный аспект ценности, а сама ценность - как идеально-реальная сущность.

Из обзорного анализа аксиологических теорий ценностного миропонимания в качестве вывода можно отметить, что ценностные качества человека определяются не только самим фактом существования тех или иных общественных ценностей, но и индивидуальными особенностями, многообразными потребностями самого человека, что создает основу для существования разнокачественных ценностных индивидуальностей. Поэтому ценностные понятия выражают как отношение субъекта к существующей социальной действительности, так и представляет собой ту форму отношений, в которой субъект отражает тенденции собственного развития, которые продиктованы как духовным потенциалом человека, включающим социокультурные и духовные потребности и притязания индивида, так и общением с миром, которое может усиливать или ослаблять условия и нормы его духовного формирования.

Отсюда вопрос об аксиологическом измерении интеллигентности может быть решен только на основе парадигмы диалектической целостности, сущность которой может быть сведена к следующим положениям, задающим основные направления дальнейшего исследования: 1) ценность не может быть сведена ни к бытию, ни к переживанию, ни к значению и идеалу, все эти явления входят в структуру ценностного пространства; 2) ценность представляет собой не что иное, как выражение и реализацию межчеловеческих отношений; 3) содержание ценности представляет собой не статичное, а внутренне напряженное, динамичное эволюционизирующее сущее, направленное к абсолютной полноте жизни; 4) в своем конкретном содержании ценности содержат как объективные, так и субъективные моменты. Объективный момент вытекает из того, что ценности представляют собой вторичные образования, отражающие условия общественного бытия и потребности общества. Субъективный - состоит в том, что отражение действительности может носить не только адекватный, но и стихийный или сознательно искаженный характер. Следовательно, речь должна идти не об упрощенной и прямой зависимости значения и содержания ценностей от уровня развития общественных отношений, закономерностей и потребностей развития общества на том или ином этапе его развития, но о более сложной, опосредованной зависимости, включающей в себя и уровень развития субъекта социального познания.

Подобное понимание ориентирует на рассмотрение интеллигентности как специфического явления материального и духовного характера, обладающего положительной значимостью для человека и общества в целом и представляющего собой единство значимого и должного, средства и цели, сущего и идеала. Это значит, что интеллигентность в аксиологическом измерении может быть представлена и как идеальная конструкция, и как внутреннее индивидуально-личностное качество человека, что нацеливает нас на необходимость обоснования интеллигентности как ценности с нескольких позиций: как идеала, как субъективной ценности и как способа созидающей деятельности.

Первая позиция содержит в себе осмысление интеллигентности как атрибута должного, задающего главное содержание и направление развития человека. Поскольку сущность человека не дана ему от рождения, не прирожденна ему, постольку овладение этой сущностью составляет основу его развития. Содержание и направление развития определяется стремлением компенсировать определенные недостатки присущие бытию на основе определенных типов ценностных значений существующих в различных сферах общественной жизни, наглядно созерцаемый образ, которых называется идеалом. Идеал имеет нормативный характер и определяет способ и характер поведения, деятельности человека.

Вся история, по мнению B.C. Соловьева, представляет собой постоянное осуществление в человеческой деятельности того, что сначала является лишь как субъективный, недействительный идеал. На проективный аспект идеала указывает и А.Г. Здравомыслов, отмечая, что только в этой ценностной форме сознания может быть выражена конечная цель деятельности, общественного движения.

Реализация идеала как определенного проекта действия выступает как обусловленность субъекта объективными и субъективными факторами действительности, где объективной стороной выступает то, от чего субъект исходит, а субъективной - то, к чему он стремится за пределами своего сиюминутного существования, поэтому интеллигентность выступает не только как следствие необходимости выживания и нормального социального функционирования, но и как основа будущих состояний общества. И в этом смысле опережает и создает новое бытие через реализацию субъектом своих идеальных программ. А поскольку идеалом выступает подлинно человеческая индивидуальность, постольку интеллигентность выступает основой гуманизации общественной жизни.

Говоря о будущем, нельзя игнорировать то что, в основании дальнейшего развития и покорения мира лежит также воображение человека, «пытающегося реализовать в земной форме свои основания верить и надеяться». Это обусловлено тем, что «фокусируя внимание на болезни, мы апеллируем в первую очередь к страху, а основанное на нем поведение трудно направить по желаемому руслу. Фокус на здоровье, наоборот, мотивирует поведение, ориентированное на положительные цели; и тогда любое достижение рассматривается не просто как удача в стремлении избежать несчастья, а как победа». Человек, по мнению Э. Ласло, взбирается на Эверест, потому что видит в этом выражение человеческой изобретательности и стойкости. «Скажи ему, что он должен сделать то же самое, чтобы выжить или обрести свободу, и он воспримет это как тяжелую нечеловеческую работу. Поэтому нужно поднять дух человека, ему необходимы идеалы, в которые он мог бы действительно верить, ради которых он мог бы жить и бороться».

Если Э. Ласло считает, что человеку нужны идеалы как ориентиры жизненного развития, то, по мнению М. Хайдеггера, они нужны для того, чтобы избежать деградации человека. «Сущность жизни немыслима без желания роста, возрастания. Сохранение и возрастание характеризует неотрывные друг от друга основные тяготения жизни. Если жизнь ограничивается только самосохранением, она деградирует». В таком контексте интеллигентность, следуя логике идеи С. Рубинштейна о наличии двух уровней ценностей, может быть отнесена ко второму уровню, характеризующемуся социокультурными и духовными потребностями и притязаниями индивида.

Особенность интеллигентности как социальной доминанты состоит в том, что в нее входят как те идеи, принципы и ценности, которые во все времена общественного развития были для личности главными, определяющими ее интересы, убеждения, идеалы, так и конкретно-исторические ценности. Подобная интеграция общечеловеческих и конкретно-исторических норм и ценностей во многом объясняет тот факт, что интеллигентность предстает как эволюционирующая идея, отражающая исторически сложившуюся систему материальных и духовных достижений человека, что собственно и позволяет нам различать исторически сложившиеся традиции в ее формировании. Именно наличие общечеловеческих норм и ценностей в структуре интеллигентности позволяет нам говорить об универсальном всеобщем характере самого качества интеллигентности, несмотря на имеющиеся значительные различия в его осмыслении в рамках русской (российской), западной и восточной мысли.

Однако в определении интеллигентности недостаточно просто указать на наличие общечеловеческих или абсолютных, или «фундаментальных, вечных и универсальных ценностей» необходимо уточнить какие именно высшие ценности входят в ее структуру, тем более что различные авторы относят к разряду общечеловеческих различные ценности. Так, по мнению Н.К. Рериха, к общечеловеческим ценностям следует относить истину, добро и красоту.

В. Д. Диденко считает, что универсальной ценностью является «жизнь в ее индивидуальном, родовом и планетарно-космическом измерении, творчество как действительно человеческий способ жизнедеятельности, свобода как глубинное, необходимое условие и конечная цель жизни человека и социума».

Подобное многообразие «прочтений» общечеловеческих ценностей, по нашему мнению, является отголоском дискуссионного характера определения самих ценностей, проявляющегося также и в неоднозначности их восприятия в контексте истории человечества. Так, ценность человеческой жизни, истолкование которой как высшей ценности, казалось бы, должно быть бесспорным, поскольку иначе человечество не может продлить собственное бытие, в различных культурах оказывается неодинаковой. Более того, бесконечность жизни на определенной стадии развития человечества, как подчеркивает Ф. Энгельс, оценивалось не как вечная и безусловная ценность, а как неотвратимость судьбы. Представление о бессмертии «не только не утешало, а, напротив воспринималось как несчастье».

Подтверждение этому мы можем найти в древнеиндийской культуре, где, господствовавшая идея многократного воскрешения души, позволяла человеку, осознавшему абсурды и ужасы собственного бытия, добровольно прервать жизнь, чтобы перейти в очередное кармическое существование. По мнению Ф. Ницше, жизнь утрачивает смысл и для древнего грека, ибо всякая жизнь покоится на иллюзии, искусстве, обмане, оптике, необходимости перспективы и заблуждения. Вообще жизнь по самой своей сущности, как считает Ницше, «есть нечто ненормальное; она должна, наконец, раздавленная тяжестью презрения и вечного «нет», ощущаться как нечто недостойное желания, недостойное самой себя». Идея бессмертия как наказания воплощена и в образе Агасфера - персонажа христианской легенды позднего западноевропейского христианства.

Не всегда воспринимается как высшая ценность и свобода. История демонстрирует не только истинность свободы, но и ее антипода - несвободы, то есть добровольного закабаления как проявления сопричастности человека к целому и единения с ним. Данный феномен был назван Э. Фроммом «бегством от свободы» и описан в одноименной книге. Человек массы, как считает автор, психологически чувствует себя более уверенно, гораздо уютнее, когда его жизнью, волей и разумом распоряжается тоталитарный лидер.

Неодинаково воспринимались в разное время и другие универсальные ценности. Так в триединстве Истины, Добра и Красоты у древних мыслителей на первом месте было Добро, в Новое время - Истина. Ф.М. Достоевский устами своего героя провозгласил, что мир спасет Красота.

Существующая неоднозначность содержания и структуры абсолютных ценностей является, по мнению Е.В. Золотухиной-Аболиной, результатом «бесконечности их «эмоционально-образного поля». О чувственной основе как важнейшей характеристике ценностей говорит и Б.В. Раушенбах. «Если говорить о человеческих ценностях, то здесь большую роль играет эта иррациональная составляющая человеческого сознания. Например, милосердие по сути своей иррационально, оно должно быть основано на чувстве, а не на рациональных размышлениях. Именно в конституировании человеческих ценностей иррациональная составляющая играет решающую роль». Действительно, моральные и эстетические ценности не основываются на теоретических умозаключениях и доказательствах. Любовь, добро, красота нуждаются не в обосновании - «так как», «потому что», «для того, чтобы», а нуждаются, пользуясь терминологией Е.В. Золотухиной-Аболиной, в «понимании сердцем», в чем, по нашему мнению, и состоит причина существующей ограниченности конкретных ценностей в контексте человеческой истории.

Вместе с тем, ценность всегда содержит в себе определенный смысл и всегда осмыслена. Смысл - это то, что человек мысленно видит за тем или иным объектом. В осмыслении имеет значение не само явление, а то, что человеку за ним видится, благодаря чему конкретное «единичное» только и может вписаться в «общее». Определенное нечто приобретает смысл только тогда, когда человек усматривает в нем нечто другое, уже осмысленное им раньше и ставшее моментом его духовного мира. Поэтому основания определения смысла находятся в пределах субъективной реальности - мир ценностей порождается главным образом усилиями собственной души. Что касается объективной реальности, то она влияет на формирование ценностей, главным образом, в качестве условий, препятствующих или способствующих данному процессу. Иными словами духовный мир человека и его ценности возникают и развиваются из единого корня. Таким корнем для человека является сам человек.

Вышеприведенные рассуждения позволяют сделать вывод о том, что единственной универсальной общечеловеческой ценностью является человек, а все остальные ценности суть лишь частичные ценности, которые имеют смысл только тогда, когда они выступают как аспекты его жизни. Это значит, что «жертвенный подвиг» российской интеллигенции XIX века - ее готовность пойти на смерть, ее «стремление к смерти» во имя идеалов (о чем довольно подробно говорили авторы «Вех») не может выступать не только собственно духовным идеалом, но и обоснованием ценности этих самых идеалов, поскольку построить жизнь на идеале смерти невозможно.

Люди, подчеркивает А.С. Изгоев, не могут жить одной мыслью о смерти, не могут сделать критерием всех своих поступков готовность умереть, поскольку для того, кто ежеминутно готов умереть, для того, конечно, никакой ценности не могут иметь ни быт, ни вопросы нравственности. Все освящается, что заканчивается смертью, все дозволено тому, кто идет на смерть, кто ежедневно рискует своей головой.

Сам же факт того, что российская интеллигенция, в течение многих лет являла собой своеобразный монашеский орден людей, обрекающих себя на смерть, рассматривается автором как отражение замкнутости и кружковости ее психологии, связанной с различными сторонами человеческой деятельности, в том числе с отношением к идеям. Поэтому единственным плодотворным мотивом духовного идеала интеллигенции, по мнению А.С. Изгоева, может выступать любовь к жизни. При этом автор понимает ее в широком смысле общего жизнеустройства. Любовь к жизни включает в себя исполнение, как частного долга: заботу об устройстве личной жизни, заботу о детях, о выработке и реализации норм в отношениях с окружающими, так и исполнение общественного долга, включающего заботу о прочных знаниях, о любимом деле, о красоте существующей жизни.

О необходимости духовного перерождения интеллигенции, говорит и С.Л. Франк. Именно кружковость, состоящая, по его мнению, в отрицании абсолютных и объективных истин в качестве предмета веры, привела к абсолютизации относительных ценностей - нигилизму, основным постулатом которого является убеждение в том, что для осуществления морально- общественного идеала необходимо разрушить существующие общественные формы. Показывая моральную беспринципность подобного убеждения, его глубоко нетворческий, недуховный характер, С. Франк обосновывает необходимость изменения отношения к духовным ценностям, духовной реальности и духовной жизни интеллигенции, как основы доминирования позитивного начала в ее деятельности над негативным.

Таким образом, и А.С. Изгоев, и C.JI. Франк говорят о необходимости преодоления кружковой замкнутости интеллигенции и ее приобщения к общечеловеческим ценностям, о признании значения личного духовного начала, выступающего основой ее собственно духовного перерождения и необходимым условием ее становления в качестве позитивной и творческой силы общественного развития.

Это значит, что всеобщность идеи интеллигентности, может быть объяснена только через призму самой природы человека, которая проявляется, во-первых, в единстве универсальных способностей и потребностей человека; во-вторых, в единой сущности как адекватного интеллектуально-психологического и нравственно-эстетического выражения законов природы, человека и общества; в-третьих, в реальном мире, порожденном человеческим духом. Отсюда следует то, что в качестве общечеловеческих ценностей могут выступать ценности человеческого существования, такие как истина, добро, красота, сама жизнь, здоровье, знания, прогресс, справедливость, свобода, творчество, гуманность, духовное совершенство человека и т.д. При этом названные ценности не только соответствуют интересам человека, но и выступают мерой степени гуманизации обществ. Так, по мнению Н.П. Медведева, ценность - это социальная категория для обозначения материальных и духовных явлений, создаваемых и используемых человеком в борьбе за социальный прогресс, за свободу и расцвет человека. Совокупность названных ценностей, соответствующих универсальной сущности человека, и выступает объединяющим звеном идеи интеллигентности.

Однако следует учитывать, что абсолютизация интеллигентности как идеала ведет к усилению субъективно-объективной основы, к ее осмыслению не как средства, а цели, не как сущего, а должного. Отказ же от интеллигентности как идеи, обращенной к действительности, в результате неизбежно приведет к отказу от интеллигентности как регулятивного принципа. Но результат и в том, и в другом случаях будет один - плюрализм и иррационализм в определении самого качества интеллигентности. Здесь мы еще раз подчеркнем, что интеллигентность не может быть сведена ни к значимости, ни к норме, ни к идеалу, а является единством значимого и должного, средства и цели, сущего и идеала. Представляя собой не просто необходимую и должную, но и идеальную сущность, интеллигентность тем самым участвует в обратном нормативно-регулирующем воздействии на меж субъективные, межчеловеческие отношения, а через них и на социальную практику.

Таким образом, идея интеллигентности содержит в себе в качестве смыслообразующих общечеловеческие ценности, центрирующиеся вокруг идеи самоценности человека и концентрирующие в себе все срезы человеческого бытия, в силу чего данная идея выступает универсальным смыслом, основой и способом бытия современного человека.

Реализация интеллигентности как идеала связана с выбором мотива, оправдывающего существование данного качества как образца, в рамках которого эстетический аспект задает представления о путях творческого раскрытия; нравственный - о моделях поведения в большинстве жизненных ситуаций; научный, представленный исторически сложившимися принципами, выступает в качестве оснований научного познания.

Вторая позиция включает рассмотрение интеллигентности через призму индивидуальной жизнедеятельности человека. Здесь в центре внимания находится интеллигентный человек как субъект активного освоения и принятия идеального содержания интеллигентности в качестве сущностной характеристики ценностных ориентаций, регулирующих настоящее и будущее поведение.

Идея интеллигентности имеет в отношении к субъекту общий объективный статус. Но речь идет не об абсолютном понимании объективности, которая не зависит ни от человека, ни от человечества, свойственной классической аксиологии, представленной В. Виндельбандом, М. Шелером и Н. Гартманом, поскольку абсолютизация объективных факторов является в своей основе метафизической, а о понимании объективности в смысле значимости ее соблюдения для самого существования субъекта.

Идея интеллигентности, задавая границы предельных рамок социокультурной активности человека, лишь потенциально обусловливает процесс становления ценностных ориентиров отдельных личностей. Интеллигентность реализуется в «переживании» и «проживании» отдельным человеком и в этом смысле она всегда опосредована, персонифицирована индивидуальными особенностями психической организации индивида. Вопрос, следовательно, состоит в том, чтобы широкий спектр объективных ценностей интеллигентности сделать предметом осознания и переживания как особых потребностей созидания, освоения и реализации этих ценностей на уровне субъекта, что является частью общефилософского вопроса о соотношении объективных условий и субъективных сил развития человека.

Проблема субъектной позиции человека постоянно находится в центре внимания науки о человеке. Однако единства в подходах к решению этой проблемы до настоящего времени нет, а значит, нет и безусловной ясности относительно процессов становления человека субъектом общественного развития и саморазвития. В связи с этим необходимо уточнить позицию автора по данной проблеме.

Являясь продуктом общественного развития, субъектом труда, общения и познания, детерминированных конкретно-историческими условиями жизни и ценностями общества, человек занимает множество позиций, выступает во многих субъект-объектных и субъект-субъектных связях и отношениях, благодаря которым он и реализуется как человек. Но осознать себя собственно субъектом может только человек, определивший свою деятельную позицию ко всему, что его окружает: к труду, к социальному строю, к судьбе другого человека и человечества в целом. Человека, овладевшего действительными способами труда и познания, определяют в рамках социальной философии как личность. Это ставит вопрос о необходимости уточнения сущности самого понятия «личность».

Мы основываемся на той позиции, что сущностью личности является ее самосознание, как синтез психических и социальных качеств человека. И хотя сами черты определяются разными авторами по-разному, практически все определения «личности» выражают социально значимые черты. В качестве подтверждения можно сослаться на определения Б.Г. Ананьева и И.С. Кона. Первый определяет личность как субъект общественного поведения и коммуникаций; второй - видит в личности продукт общественного развития, субъект труда, общения и познания, детерминированный конкретными условиями жизни общества, то есть понятие «личность» и в одном, и в другом случаях фиксирует факт общественной сущности человека. При этом общественная сущность понимается не как некая абстрактно-всеобщая сила, противостоящая индивиду, а как сущность каждого отдельного индивида, проявляющаяся в его собственной деятельности, в его собственной жизни.

Общественные интересы представляют собой некую ось сознания, вокруг которой формируются помыслы и чувства человека. Однако это коллективное целое входит в структуру личности, преломляясь через специфику индивидуальной сущности человека, через его сознание и духовно - эмоциональное состояние. Именно на это обращал внимание М. Шелер, когда писал, что образцы лишь прокладывают путь к тому, чтобы мы услышали зов собственной личности.

Иными словами общественная сущность понимается не как некая абстрактно-всеобщая сила, противостоящая индивиду, а является сущностью каждого отдельного индивида, его собственной деятельностью, его собственной жизнью, его собственным наслаждением, его собственным богатством.

Общественная и индивидуальная сущности тесно взаимосвязаны и означают, что человек не может поддерживать свою жизнь и удовлетворять свои потребности иначе, чем в определенной общественной структуре, адаптироваться к среде иначе, чем, создавая и изменяя эту структуру, реализовывать себя иначе, чем в общении с себе подобными в интерсубъективном пространстве сложившихся общественных связей и отношений. Следовательно, в ценностном освоении личностью действительности нельзя упустить ни познания мира и объективных общественных отношений, ни познания общечеловеческого и своего собственного миропонимания, ни активной роли самой личности.

Действительно, индивидуальная позиция человека во многом определяется социальными аспектами его бытия, составляющими его интеллектуальные, социально-культурные, морально-волевые и другие качества, но не сводится к ним. Каждый человек - это, прежде всего, неповторимая индивидуальность. А мир индивидуальности связан не только с внешними объективированными формами, он в значительной степени связан с общением, то есть, предопределен субъект-субъектным отношением и возможен в результате «встречи» одного человека с другим, преодоления одной индивидуальности другой индивидуальностью, в результате чего и формируются высшие уровни духовного мира человека: рефлексивное сознание, совесть, ответственность и т.д. Поэтому мир индивидуальности нельзя рассматривать как просто способ бытия отдельной личности.

В то же время нельзя полностью и разводить эти понятия, поскольку индивидуальность реализуется в процессе понимания другого человечески индивидуального, постольку она имманентно предполагает наличие определенных социальных качеств, концентрирующихся в понятии «личность».

Тогда «личность» и «индивидуальность» выступают взаимопроникающими условиями развития и реализации друг друга, а вместе составляют основу формирования интеллигентности как качества человека, отражающего всю совокупность субъект-объектных и субъект-субъектных отношений. Поэтому в контексте нашего исследования личность - это, целостный человек, или человек в целом, природную основу которого составляют его биологические особенности, а социальную основу - интеллектуальные, социально-культурные, морально-волевые и другие качества. Следует отметить, что в последнее время философские теории личности рассматривают личность как синтез биологического, психологического и социального в их единстве.

Исходя из сказанного, интеллигентность может быть представлена как целостная система сознательных отношений человека к обществу, группе, труду, к самому себе, формирующаяся посредством совмещения плоскости функционально формального взаимодействия индивида и среды и плоскости индивидуально духовной сущности человека.

В таком контексте интеллигентная личность выступает не просто как часть коллективного целого, а как сознательная единица, выработавшая в себе идеал человеческого достоинства, воплощение которого в действительность осознается ею как исторический долг. Основным интересом такой личности в конечном итоге являются общественные интересы, которые представляет собой некую ось сознания, вокруг которой вращаются помыслы и чувства человека и с точки зрения которой решаются все вопросы бытия. Именно с подобным типом личности П.Л. Лавров связывал прогресс человечества.

Интеллигентность как идея и идеал входит в психологическую структуру человека в форме личной ценности, являясь не только одним из источников мотивации ее поведения, но и средством осуществления самой идеи. Эта взаимозависимость четко прослеживается в классификации ценностей В.А. Ядова, принятой многими исследователями, изучающими ценностные ориентации (Т.В. Фролова, B.C. Круглов, Т.И. Юренева). В качестве ценностей - целей (терминальных) он называет творчество, любовь, свободу, красоту, познание, мудрость, работу, друзей, семью, активную жизненную позицию, уверенность в себе, самостоятельность, здоровье, общественное признание, сохранение мира. К инструментальным же (ценности - средства) относит: образованность, жизнерадостность, чуткость, воспитанность, твердую волю, честность, широту взглядов, рационализм, высокие запросы, исполнительность, самоконтроль, ответственность, терпимость, аккуратность, смелость, эффективность в делах.

Классифицируя ценности таким образом В.А. Ядов подчеркивает, что ценностные ориентации так или иначе согласуются с идеалом, формируя ценностную иерархию жизненных целей, более отдаленных относительно близких и ближайших, а также ценностей - средств или представлений о нормах поведения, которые человек рассматривает в качестве эталона. Наряду с общей направленностью интересов в определенной сфере деятельности высший уровень диспозиционной иерархии образует ценностные ориентации, вершину которых составляет идеал.

Ценность же освоения реальности с позиций интеллигентности заключается в снятии в сознании, в самом внутреннем мироощущении «напряженности» между «Я настоящим» и «Я идеальным», внутренним и внешним миром. Поэтому интеллигентность не попадает под оппозицию «субъективное - объективное», а выступает как внутреннее духовное бытие.

Исходя из вышесказанного, интеллигентность как качество человека представляет собой сложное диалектическое единство субъективного и объективного начал, взаимно предполагающих и опосредующих друг друга. При этом следует отметить, что объективность интеллигентности понимается не в смысле ее независимости ни от человека, ни от человечества, а в смысле изначальной вписанности человека в мир объектов, которая предопределяет правила, нормы, ценности, опосредующиеся в интеллигентности как регуляторе поведения человека.

Вместе с тем она одновременно субъективна, но не как чистый произвол, как безбрежная субъективность, а как продолжение и завершение объективности, из которой она вырастает. Интеллигентность субъективна в том смысле, что ее носителем является конкретный индивид, субъект. При этом А.Ф. Лосев делает очень интересное замечание, что «вовсе не обязательно, чтобы интеллигент сознавал это в подробностях и чтобы вообще это сознавал». Он пишет: «Наоборот, чересчур большая сознательность в этом деле может только помешать интеллигентности как живому процессу жизни. Плох тот интеллигент, который понимает это совершенно точно; и еще хуже тот, кто свое понимание выражает для других напоказ. Лучше будет сказать, что интеллигент не мыслит свою интеллигентность, а дышит ею как воздухом».

Признание субъективно-объективной природы интеллигентности в полной мере соответствует ее пониманию как значимости объекта для субъекта. Но не позволяет «увидеть» ее как идеал, что представляется необходимым, так как в противном случае, то есть при сведении интеллигентности лишь к значимости, мы придем к отождествлению качества интеллигентности и его материального носителя - интеллигента, исключив тем самым интеллигентность как идеал.

Таким образом, интеллигентность может быть представлена как ценностное состояние сознания; как способность открывать человеческое назначение вещей и устанавливать их связь с действиями людей; как способ человеческой жизнедеятельности.

Попытка объяснить интеллигентность как идеал только в рамках отношения субъекта к объекту приводит фактически к неразличению специфики самого качества и его оценки как исходных аксиологических категорий. В этом случае специфика качества интеллигентности, его проявление и функционирование в обществе определяются не субъектно - объектными, а меж субъектными отношениями и в них же, в свою очередь, реализуются. Это позволяет четко различать понятие оценки как субъектно - объектного отношения и интеллигентности, фиксирующей определенный тип отношений между субъектами любого уровня от личности до общества в целом, исполняющие обратную нормативно-регулирующую роль в обществе. При этом имеются в виду отношения не только между человеком и обществом, а все возможные варианты межчеловеческих отношений. Именно в этом, на наш взгляд, кроются онтологические основания интеллигентности на уровне индивидуального бытия.

Третья позиция рассмотрения аксиологических оснований интеллигентности предполагает фиксирование внимания на форме ее опредмечивания, что позволяет «увидеть» интеллигентность как диалектическое единство идеала и реальности, содержания и формы, реализующейся в теоретической и практической деятельности, которая имеет своим предметом идеальный и реальный мир, субъект и объект. Исходя из этого, можно выделить следующий логически последовательный ряд стадий ее осуществления, включающих в себя как создание самой идеальной модели интеллигентности, представляющей продукт «самопроизвольной» созидающей деятельности человека, так и ее объективацию. Первая стадия - познание и построение ее идеальной сущности. Вторая - осуществление в действительности, цель которой состоит не только в преобразовании идеи в истинную действительность, благодаря практической деятельности, но и в том, чтобы путем ее творческой реализации стать свободным творцом себя самого через самореализацию и самопознание, поскольку интеллигентность, как продукт интеллекта и духовности человека, тесно связана с субъектно - творческим отношением к миру. Не случайно Н.А. Бердяев определял творчество как откровение самой человеческой природы.

Интеллигентность, иначе говоря, сопряжена с деятельностным «началом», которое, в свою очередь, строится на модусах независимости определенной самодостаточности. А.Ф. Лосев, подчеркивая естественность и даже необъяснимость интеллигентности, понимает интеллигентность не как словесную традицию, а как действенное отношение к жизни. Культура интеллигентности заключается, по его мнению, в «переделывании действительности в целях достижения и воплощения заветной и тайной мечты каждого интеллигента работать ради достижения общечеловеческого благоденствия». В силу этого интеллигентность может «прочитываться», если вся сфера эмоциональных, интеллектуальных, этических и других предпочтений и переживаний индивида представляется ему как своя собственная.

Таким образом, в аксиологическом измерении интеллигентность конституируется в качестве векторной (достигающей) аксиологической структуры и выступает как категориальное выражение сущности, все элементы которой находятся в определенной зависимости, создавая совершенное целое, обладающее этической нагруженностью. Ценности как обезличенная форма реально не существуют помимо индивидуальностей, но человек не является пассивным продуктом социально-нравственного тиражирования. Интеллигентность как социокультурная ценность представляет собой взаимообусловленное единство идеала, субъективной ценности и способа созидающей деятельности.

Идея интеллигентности в качестве основы общественного идеала есть систематизирующее начало, состоящее из взаимообусловленного единства всеобщего, выражающего общечеловеческие ценности; особенного, включающего конкретно-исторические ценности и единичного, проявляющегося в индивидуальных ценностях человека, и развертывающее себя в цель, процесс, средство, способ и результат индивидуального и общественного бытия. Каждая часть идеи, осуществляя свою специфическую функцию в целях саморазвития, сохраняет и развивает тем самым идею в целом и наоборот. Это позволяет рассматривать интеллигентность, представляющую собой специфический способ организации человеческой жизнедеятельности, как один из ключевых моментов процесса развития, как человеческого сообщества, так и каждого человека в отдельности.

 

АВТОР: Келеман Л.А.