Специфика современного этапа развития культуры
Исследователи определяют современную культуру, прежде всего, как культуру постиндустриального общества. Термин «постиндустриальное» означает определенный уровень развития производства, когда оно уже не является социально организующим началом и главным источником социальной жизни.
В доиндустриальном обществе определяющей формой развития являлось сельское хозяйство, главными институтами которого были церковь и армия. Армия обеспечивала административный контроль, социальный порядок и суверенитет над определенной территорией, церковь же - мировоззренческое единство и контроль над умами индивидов, организовывала все сферы социальной жизни, унифицировала систему ценностей. Церковь же обеспечивала мировоззренческое единство и контроль над умами индивидов, она организовывала все сферы социальной жизни, унифицировала систему ценностей. Именно церковь стала тем местом, где рождалось и эволюционировало доиндустриальное общество.
В индустриальном обществе на первом плане стоит промышленность, главными общественными институтами являются корпорация и фирма. Особую эффективность обеспечивают формальные организации с присущими им бюрократическими принципами. Рождается классовая структура, определяющая социальный строй и институциональный порядок.
Па первый план в постиндустриальном обществе выходит университет, знание начинает определять всю социальную жизнь. Технологическое развитие привело к тому, что капиталистов сменила правящая элита нового типа, с более высоким уровнем знаний и компетентности. Место индивида в обществе определяет не собственность, а уровень его образованности и знаний.
Главный конфликт постиндустриального общества определяется как конфликт между знанием и некомпетентностью. Это общество, где процедура принятия управленческого решения подразумевает участие множества индивидов, находящихся на различных организационных уровнях. Каждый индивид встраивается в систему лишь тогда, когда его компетентность удовлетворяет определенному минимуму. Даже случайный допуск в эту систему непрофессионалов и некомпетентных индивидов ставит под сомнение эффективность принимаемого решения, а в отдельных случаях угрожает функциональной стабильности и существованию как самой системы, так и субъекта принятия решения.
Согласно мнению таких теоретиков постиндустриального общества как А. Турен и Д. Белл, на переход современного общества к постиндустриальному типу определяется следующими факторами:
- переход от товаропроизводящей к обслуживающей экономике (в сфере производства занято в два раза меньше работников, чем в сфере обслуживания);
- изменение принципов социальной стратификации, то есть переход от классовой стратификации к профессиональной;
- новая роль теоретического знания, определяющего политику, экономику, культуру и даже быт, университет становится главным институтом такого общества;
- создание новой интеллектуальной элиты, введение контроля и планирования над технологическими изменениями.
Эта концепция не учитывает технологической революции, времени, когда индустриальные технологии уступили место информационным и социальным.
Рассмотрим компьютерную составляющую постиндустриальной революции. Изобретение компьютеров позволило накапливать и перерабатывать объемы знаний, на несколько порядков превосходящие прежние. Своевременность этого изобретения в том, что к моменту появления компьютера рост знания уже превосходил естественные возможности прежней модели его использования. Компьютеры позволили накапливать знание не только в виде традиционной текстовой формы, но и в новых видах. Знание из узко специализированного превращалось в один из видов информации. Как отмечает Д.А. Поспелов, под знаниями понимается форма представления информации в ЭВМ, которую отличают от остальной информации следующие особенности:
- внутренняя интерпретируемость (когда каждая информационная единица должна иметь уникальное имя, по которому система находит его, а также отвечает на запросы, в которых это имя упомянуто);
- структурированность (включенность одних информационных единиц в состав других);
- связность (возможность задания временных, каузальных, пространственных или иного рода отношений);
- семантическая метрика (возможность задания отношений, характеризующих ситуационную близость);
- активность (выполнение программ инициируется текущим состоянием информационной базы)».
Все эти свойства превращают информацию в знание. Прежние теории знания рассматривали его как важнейшую составляющую мысли и отождествляли знание и содержанием мысли, если мысль является истинной. Знание как содержание никогда не определялось через форму, если речь, конечно, не шла о таких мета образованиях, как теория или учение. Благодаря компьютерному пониманию информации были выявлены отличительные черты знания, являвшиеся его формальными признаками.
Не менее актуальны определения знания как социального феномена. В 1950-х годах сформировалось технологическое отношение к знанию. Знание стали рассматривать как объект достижения поставленных целей. Общество стало нуждаться в инженерах знания. «В русле мета технологического подхода к знанию, - пишет В.М. Розин, - осознаются проблемы информации и знания как стратегического ресурса развития общества. Знание всегда играло важную роль в жизни общества, однако именно развитие компьютерной техники и осознание ограниченности материальных ресурсов планеты способствовало разработке концепций «информационного общества» или «общества, основанного на знаниях» (knowledge-based society), как такого, где важнейшую роль в производстве и использовании знаний будет играть автоматизированная обработка информации».
В жизни современного общества всё более и более возрастает роль социальных технологий, превращающихся в один из главных ресурсов социального управления и социальной самоорганизации. Один из наиболее важных видов социальных технологий - социальное проектирование.
Некоторые исследователи утверждают, что социальное планирование присуще любому обществу, достигшему определенного уровня исторического и цивилизационного развития. Так, например, утопии древних или средневековых мыслителей есть не что иное, как социальный проект, создававшийся с целью воздействия на взгляды современников и изменения общества на началах разума. Утопии всегда были адресованы и власти, и думающей общественности.
Утопическое сознание зачастую представляется как иллюзорное и фантастическое, тем не менее, идея социального преобразования выражалась при помощи доступных эпохе средств. Так, для разъяснения предполагаемых социальных преобразований Платон нарисовал фантастическую модель организации общественной жизни. Предвосхитителем же социальных технологий считают Конфуция. Путь Конфуция - путь изменения общества через глубинные изменения человека.
Выше и глубже того, что представляет собой современная социальная технология, оказывается педагогика, воспитывающая человека, формирующая личность, через образование дающая индивиду «образ». Дело в том, что современные представления о суверенности человеческой личности и правах ее экзистенции не позволяют обществу навязывать индивиду систему ценностей только для того, чтобы посредством изменения сознания решать те или иные практические задачи. Зачастую эти задачи могут быть сиюминутными, но даже если они являются стратегическими, то и в этом случае ни отдельные индивиды, наделенные полномочиями, ни общество в целом не вправе использовать человека как средство для достижения самых благородных целей. Лишь человек является целью.
Обращение к кантовскому категорическому императиву не случайно. В древнем и средневековом обществе отсутствовал плюрализм целей и ценностей, ибо все участники дискуссий по этому поводу были едины в том, что есть только одна правильная цель и только одна истинная система ценностей. Они расходились лишь в определении целей и ценностей, не допуская при этом мысли о том, что эти цели могут быть различны. Поэтому и не стоял вопрос о том, чтобы дать индивиду возможность и право самому определять цели и ценности. Сегодня же в задачу социума входит предоставление индивидам определенной свободы, для того, чтобы они могли сами сформировать себя и самостоятельно определить цели, ценности и приоритеты. Конечно, это не исключает требования разделять некоторые базисные ценности, но и они должны быть приняты добровольно путем принятия разумной аргументации в их пользу.
Социальные технологи в современном обществе должны учитывать некоторые важные обстоятельства, вытекающие из суверенности и прав личности. В социальном проектировании индивиды не могут не быть задействованы именно как средства. Выступая в предметном поле социального технолога и социолога как социальные деятели, индивиды становятся объектами манипулирования. Проблема в том, чтобы подобные манипуляции не нарушали прав и свободы личности, не становились инструментами обмана и деформации человека. В противном случае социальные технологии становятся безнравственными и социально неоправданными. Отказ же от социальных технологий из страха перед негативными последствиями также чреват откатом в прошлое, ибо современное общество рационализируется по определению. Решению этой задачи должны помочь средства и методы философии, ибо социология здесь бессильна.
Прежде всего, необходимо рассмотреть, что может считаться технологией социального проектирования, а также ответить на вопрос, возможны ли рациональные его преобразования без вмешательства в сферу ценностей? Может ли человек или группа людей что-либо изменить в структуре общества по своему желанию, подвергнуть ревизии и перестройке порядки и институты, критически переосмыслить ценности?
В древнегреческой философии проектное мышление способствовало изживанию понятия судьбы. Это характерно лишь для классической эпохи, ибо данное понятие вновь возобладало в эллинизме. Христианская доктрина в различных своих толкованиях не давала ответа на вопрос о возможности улучшить социальный мир средствами самих людей. Церковь и светская власть боролись с теми, кто предлагал подобные проекты, но и утописты были религиозными людьми.
Идеи разумных социальных преобразований стали основным содержанием эпохи Просвещения, но уже в XIX веке возникла социология как учение о том, что социальная реальность подобна природной и не может быть переделана на принципах «чистого разума». Наступление нового практически не зависит от прожектерских устремлений, но определяется законами развития социальности. Лишь постижение этих законов может привести к эффективному проектированию. Жозеф де Местр и другие консерваторы влияли на мысль О. Конта не менее, чем прогрессисты-просветители. Да и на другого крупнейшего социолога К. Маркса повлияло критически переосмысленные Гегелем некоторые уроки Французской революции. Таким образом, мы можем допустить лишь те проекты и действия, которые, по-нашему мнению, соответствуют социальной природе. Точно также как техника успешна тогда, когда она является подражанием природе, лишь выявление законов социального развития способно дать нам возможность успешной технологизации социального управления.
После достаточно сильного увлечения теми идеями О. Конта и К. Маркса, которые позволяли надеяться на возможность социального прогнозирования хода исторического развития, появилось новое разочарование, блестяще выраженное К. Поппером в книге «Нищета историцизма». Главная идея книги состоит в том, что общество развивается совсем не так, как протекает тот или иной процесс в неживой природе. Нет и не может быть определенных исторических этапов, наступление которых мы могли бы предсказать столь же точно, сколь точно мы можем рассчитать траекторию движения снаряда. Подчеркивая близость историцистского типа представления событий физико-механическому объяснению, Поппер отмечает и различия: «Истинность реальных социальных законов является всеобщей». Это означает, что они приложимы ко всей в целом человеческой истории, охватывая не просто отдельные периоды, но все периоды (из которых она состоит). Но социальных единообразий, истинных за рамками единичных периодов, не существует. Таким образом, единственными универсально истинными законами следует считать законы, соединяющие следующие друг за другом периоды». Далее следует достаточно убедительная аргументация в пользу того, что историцизм порождает процессы, ведущие общество от открытого к закрытому.
Из этого можно было бы заключить, что Поппер не приветствует социальное прогнозирование и социальное проектирование. На самом же деле Поппер отделяет исторические пророчества от социальной инженерии, которая, хотя и порождает опасения историцистского злоупотребления, но может и оставаться в допустимых рамках. Он отделяет пророческие предсказания от технологических, указывая на то, что первые предсказывают непредотвратимые события, а вторые позволяют предпринимать меры, позволяющие избежать оных. Другими словами, социальное проектирование должно предполагать, что знание будущего позволяет нам вмешаться в ход событий и изменить его.
Поппер вводит понятие «поэлементной социальной технологии» и противопоставляя данный феномен утопической социальной технологии.
При этом он предлагает ограничить уровень проектирования средним и даже минимальным уровнем какого-либо одного института, точно также как инженер не перестраивает всю природу, но лишь помещает в нее отдельные технические приспособления. Даже в технотронную эпоху технически преобразованная часть природы составляет ничтожно малую ее часть. «Поэлементный» технолог или инженер знает, что спроектированным является лишь незначительное меньшинство социальных институтов, все остальные просто «выросли», это непреднамеренные результаты человеческих действий».
По поводу того, насколько эффективны, могут быть результаты социального планирования, Поппер солидаризируется с Б. Расселом. Поппер утверждает, что роль институтов в эффективности социального действия не следует преувеличивать. «Вы не можете сконструировать надежных институтов, то есть институтов, функционирование которых в малой степени зависит от личностей; в лучшем случае институты уменьшают ненадежность личностного фактора, оказывая помощь тем, кто работает на цели, ради которых спроектированы эти институты. Отличной инициативы и знаний во многом зависит успех дела. Институты как крепости. Они должны быть хорошо спроектированы и укомплектованы надежным персоналом».
Глобальное социальное проектирование, основанное на предвидении, составляет одну из черт индустриального общества. Постиндустриальное общество осторожнее относится к человеческим возможностям в деле постижения и преобразования общества. Слишком много трагических ошибок и преступлений допущено в XX веке на путях разумного социального переустройства.
Постмодернизм - это определение социокультурной ситуации постиндустриального общества. Само понятие «постиндустриальное общество» начало распространяться в США в конце 50-х годов. Именно в этот период определился ряд различий между американской и западноевропейской (индустриальной) моделями капитализма. В 1970-е годы начинается процесс формирования принципиально нового для евро-американской цивилизации социально-культурного ландшафта. Процесс этот является переходным между тысячелетиями культурной истории и обозримым будущим.
Социокультурную ситуацию постиндустриального общества определяет постмодернистская культура, или постмодернизм. Появившееся и оформившееся как философский и культурологический термин понятие «постмодернизм» является понятийно-тождественным таким определениям, как «массовое общество», «информационная цивилизация», «экранная культура» и т.д. Постмодернизм ассоциируется с широким кругом явлений в различных областях культуры XX века: искусстве, философии, науке, политике, что придает его определению обширность, многогранность, эклетичность. Подобная полифония определений влечет за собой этимологическую неопределённость. «Под вывеской постмодернизма можно не только ставить спектакли и писать стихи, но и печь блины, носить экстравагантные костюмы, заниматься любовью и ссориться, а также зачислять себе в предшественники любых понравившихся авторов из пантеона мировой культуры».
Чем же обусловлено возникновение нового социально-культурного ландшафта, давшего своё название нынешней эпохе? Изменение мироощущения в сознании человека Американской и Западной цивилизации обусловили, прежде всего, результаты научно-технической революции 1960-1970-х годов. На фоне этих достижений формировалось социально-философское представление о новом (постиндустриальном) обществе. Сформировалась устойчиво функционирующая экономическая система, основанная на эффективном использовании новейших «достижений научно-технической революции, что само по себе привело к стабилизации всех социальных процессов, резкому уменьшению массовой безработицы в наукоемких отраслях и почти полному устранению вытекающей из нее социальной напряженности. В результате этого в большинстве развитых стран Запада установился долгожданный социальный мир, покоящийся на разветвленной системе социального обеспечения и неукоснительного соблюдения прав человека.
Все эти изменения наиболее адекватно описываются теорией постиндустриального общества, основу которой положили Д. Белл, Д. Рисман, А. Тоффлер, 3. Бжезинский, Дж. Гэлбрейт, А. Турен и др. Определился ряд названий: «супер индустриальная цивилизация», «технотронные», «информационные», «телекоммуникационное» общество и т.п.
Сам термин «постиндустриальное общество» родился в США, на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов. Американский социолог Даниел Белл широко его использовал в своих лекциях для характеристики нового этапа американского капитализма. Первоначально постиндустриальное общество рассматривалось в рационалистических понятиях линейного прогресса, экономического роста и повышения благосостояния, связанных с процессами технизации труда. Затем этот термин наполняется новым содержанием. С конца 60-х годов начинает развиваться теория постиндустриального общества, отличительными чертами которого называют массовое распространение творческого, интеллектуального труда, качественно возросший объем и значение научного знания и информации, развитие средств коммуникации, преобладание в структуре экономики сферы услуг, науки, образования, культуры над промышленностью и сельским хозяйством. Постиндустриальное общество начинает рассматриваться как качественно новая ступень развития не только Запада, но и всего человечества.
С конца 1970-х годов на Западе господствующее место заняло новое направление объяснения хода мирового развития - постмодернизм. «Этой социально-экономической интерпретации мирового развития не было свойственно антимодернистское самобичевание. Постмодернисты не обвиняли Запад во всех бедах мира и старались смотреть на мир под новым углом зрения - менее идеологизированно, более объективно».
Одной из главных черт, отличающих постмодернизм от модернизма, является минимизация футурологических взглядов, отступление от простых схем экономико-технического воспитания человека. Постмодернистская идеология не противопоставляла себя модернизму и традиционализму, но отвергала систему деления мира на «современную» и «архаическую» части.
Итак, мы можем характеризовать постмодернизм как совокупность специфических взглядов на мир, новых методов познания действительности, отражение глубинных изменений, произошедших в обществе в конце XX века. Постмодернизм сегодня - мировоззрение, выражающее основные тенденции, установки и ориентиры общества, достигшего определенного уровня своего развития. Постмодернизм представляет собой множество различных подходов и точек зрения, касающихся различных областей знания, но имеющих объединяющее начало. С позиции философского знания такое начало можно назвать «духом времени». Именно квинтэссенцию духа времени, наиболее адекватно отражающую состояние духовности в наши дни, представляет собой постмодернизм. Это комплексное мышление получило особую актуальность в связи с ощущением неприемлемости господствовавших ранее представлений о мире и человеке применительно к новым социокультурным реалиям.
Главными историческими событиями, обусловившими начало становления эпохи постмодерна, были изменения, произошедшие в экономически развитых странах во второй половине 1960-х годов. Этот период можно назвать переходом от индустриального общества к постиндустриальному или информационному. Развитие новейших электронных технологий составило базис культуры постмодерна. Рассмотрение постмодернизма вне контекста технологических изменений является теоретически поверхностным и не отражает всю специфику этого феномена.
Перелом в европейском самосознании был обусловлен рядом исторических событий. Окончательное разочарование в возможности насильственного переустройства мира и явилось важнейшей причиной возникновения постмодернизма. Переломной точкой стали социально- политические события 1968 года, майские волнения во Франции, выступления леворадикальных сил, требующих революционного переустройства общества. Главной движущей силой была студенческая молодежь, вдохновленная китайской культурной революцией, идеями Че Гевары о возможности «революции без бюрократии», теориями «спонтанности революционного действия», восходящими к Бакунину и Прудону, а также теорией Маркузе о решающей роли маргинальных групп в социально-политическом преобразовании буржуазного общества. Май 1968 года совпал с кризисом всего западного общества и вызвал большой резонанс в среде французских философов.
Леворадикальные силы потерпели в 1968 году поражение, что повлекло отход от революционных идей преобразования и версий марксистской теории. Возможность преобразования общества по «модернистскому сценарию» потерпела поражение. Май 1968 года послужил условным рубежом, символизирующим начало становления постмодернистского мировоззрения. С этими событиями связывается и идейное течение постструктурализма, непосредственно сформировавшего философскую базу постмодернизма.
Говоря о событиях, наложивших неизгладимый отпечаток на самосознание европейской культуры, необходимо отметить еще несколько социально-политических потрясений: так называемая «Пражская весна» и бессмысленный трагизм войны во Вьетнаме.
Именно в это время в искусстве возникают новые течения, являющиеся, по сути, индикаторами смены эпох.
«Именно в духовной культуре, - отмечают JI. Зыбайлов и В. Шапинский - начинают складываться те модели постмодернистской ментальности, которые наиболее реально показали себя в искусстве, где расшатывались модернистские догмы и выворачивались наизнанку стереотипы модернистско-авангардистской логики».
Постмодернистские трансформации западного общества особенно ярко прослеживаются в литературе. Владимир Набоков, Ален Роб-Грийе, Джон Барт, Хулио Кортасар, Томас Пинчон, Уильям Берроуз, Курт Воннегут и другие, независимо друг от друга, создавали литературные произведения довольно близкие по своему духу. Они отличаются специфическим стилем письма. Его основными особенностями являются смешение жанров, отсутствие заданной структуры, цитатность, ирония или «пастиш».
Обозначилось постмодернистское направление и в науке. Ярким примером постмодернистского духа является гипотеза Ильи Пригожина о нестабильности Вселенной. Её основная идея о неустойчивом равновесии мира и о его балансировании на грани порядка и хаоса. Взгляды Пригожина легли в основу теории самоорганизации (синергетики), коренным образом пересматривающей механизмы изменения природных систем. Нельзя не отметить фрактальную геометрию Бенуа Мандельброта, положившую начало мировоззренческому прорыву в способах объяснения природы.
Происходящие в обществе и культуре изменения не могли оставаться вне поля зрения философии. Из структурализма, влиятельного идейного течения 1950-1960-х годов, вырастает постструктурализм. Новое направление ставит перед собой задачу преодолеть понятие структуры. Жака Деррида, Мишель Фуко, Ролан Барт, Жиль Делёз и другие исследователи считают, что понятие структуры фиксирует реальность, вписывает ее в жесткие рамки и лишает тем самым возможности изменения. Наиболее ярко идеи постструктурализма выражены в работах Жака Деррида. Именно этот ученый заложил философский базис не только постструктурализма, но и постмодернизма в целом. Исходное понятие концепции Деррида - деконструкция. По его мнению, именно деконструкция позволяет рассматривать горизонты философской мысли. Постструктурализм по своему духу, идейной направленности и методологии является версией постмодернистского мировоззрения.
Итак, постмодернизм в нашем понимании есть специфическое мировоззрение, получившее распространение в конце XX века. Главная отличительная черта постмодернизма - плюрализм, возможность одновременного существования разнообразных точек зрения. Именно из принципа плюрализма вытекают такие производные характеристики постмодернизма, как фрагментарность, децентрация, изменчивость, контекстуальность, неопределенность, ирония, симуляция.
Одно из главных достижений постиндустриальной цивилизации приводит к постепенному разрушению традиционных (национальных) ценностей. Все чаще мы слышим о «глобальной культуре», в рамках которой предполагается торжество «общечеловеческих» ценностей либерального толка. Под этими «ценностями» Запад понимает господство своих собственных понятий в области морали, права, общественного устройства и индивидуальной этики. Подобная «глобальная культура» насаждается в России в последние годы гипертемпами. Её реальное содержание и влияние на российскую культуру мы постараемся рассмотреть далее.
Теоретическое осмысление форм массовой культуры принадлежит А. Шопенгауэру, Ф. Ницше, X. Ортега-и-Гасету, Т. Адорно, Э. Неизвестному. Все они под массовой культурой как целым подразумевали противоположную ценностную ориентацию по отношению к элитарной культуре.
В работе «Восстание масс» X. Ортега-и-Гасет предложил разделять две тенденции духовной культуры: элитарно-исключительную и «омассовляющую», определяющуюся невысокими ценностными ориентациями толпы. «Герои исчезли, остался хор», - таким метафизическим высказыванием подчеркнул философ потерю индивидуальности в XX веке. Необходимо отметить, что в социокультурном ландшафте постмодернизма массовая культура имеет статус генеральной. Одну из отличительных черт постмодернизма составляет трансформация ценностных культурных ориентиров. Низшие ценности занимают позиции высших. На первый план выходит некая легализация вульгарного и посредственного, что, в свою очередь, ведет к расчеловечеванию огромных масс людей, к девальвации душевных качеств личности. В процессе этого «с изощрённой жестокостью стирались с лица земли незыблемые, казалось бы, столпы вековых культурных ценностей, олицетворявших собой взлёты нравственности и красоты. Контуры трагического лика человечества стали ещё яснее и отчётливее...».
В современной России процесс обезличивания культуры ощущается наиболее остро и развивается стремительными темпами. Освободившись от многолетней цензуры и международной изолированности, российская культура беспорядочно поглощает постмодернистские плоды западной культуры. Содержание российской культуры качественно изменилось. Под влиянием и тотальным контролем со стороны американской и западной культурной индустрии доминирующее место в российской культуре заняли примитивизм и вульгарность в изображении человеческих отношений, безумная развлекательность, отсутствие глубоких мировоззренческих идеалов. Перед нами классический постмодернистский механизм трансформации низкой культуры в высокую.
Разрушаются не просто внешние формы культурной традиции, коренным образом меняются идеи, вдохновляющие художников и писателей, музыкантов и поэтов. Массовая культура исключает нравственную проблематику и идеи истинного гуманизма, ставит во главу угла примитивные идеалы жестокой борьбы за максимальный комфорт и личное благополучие.
Но далеко не вся культура живет по канонам постмодернистской условности. Наряду с дегуманизацией, в современной культуре отчетливо проявляются процессы, которые можно назвать гуманизационными. Постмодернизм обостряет кризисные моменты современной культуры. Сегодня много говорят о том, что сформировавшаяся в СССР система ценностей не только не являлась внутренней потребностью индивида, но и приходила в противоречие с его истинными жизненными идеалами, установками и ценностными ориентациями. Во многом это не так, ибо общество в разные периоды более или менее принимало предлагаемый властью образ мысли и отношения к миру.
Главный социальный кризис, поразивший современные социальные системы вызван глобальным переходом от традиционных (сельскохозяйственных) обществ к современным (индустриальным). Этот переход в ряде европейских стран длится уже не одно столетие, но лишь в двадцатом веке он стал определяющим для большинства обществ всего мира и определил логику, динамику и возможные системно-структурные последствия кризисных явлений в различных областях социальной жизни.
Нынешнюю цивилизацию часто называют техногенной. Ныне сама техника творит цивилизацию, определяет логику и темп ее развития. Современное общество называют то индустриальным, то постиндустриальным, то информационным, то рациональным. И в каждом случае его противопоставляют прежнему обществу, называемому традиционным или аграрным.
Ранее общественное развитие во многом определялось такими феноменами как демократия, диктатура, олигархия, либерализм, коммунизм, капитализм, консерватизм, национализм и т.п. Сегодня же эти явления оказались на втором плане, а на первый стремительно вышла оппозиция современности и традиционализма.
Американский политолог и футуролог С. Хантингтон выделяет следующие особенности традиционного общества:
- преобладание аскриптивных, партикуляристских, диффузных моделей мотивации;
- стабильность социальных групп и ограниченная пространственная мобильность;
- относительно стабильная и простая профессиональная дифференциация;
- система мотивации, основанная на аскриптивных статусах (предписанных, определенных обществом независимо от индивидуальных усилий и заслуг.
Для современного общества характерны:
- преобладание ориентированных на достижение универсалистских и специфических моделей мотивации;
- высокая степень социальной мобильности, в том числе вертикального характера;
- высоко развитая и отделенная от других социальных структур система профессий;
- «эгалитарная» стратификация, основанная на принципе создания равных условий для самореализации личности во всех социальных сферах независимо от ее половой принадлежности;
- доминирование ассоциаций, то есть не аскриптивных структур.
Путь от традиционного (отсталого) общества к современному лежит через модернизацию. Под модернизацией С. Хантингтон предполагает радикальное изменение всех сфер социальной жизни, всех политико-правовых и экономических институтов, технологий и способов управления. Но наиболее значимые перемены должны произойти с самим человеком, его внутренним миром: психологическая приспособляемость к изменениям и восприятию нового; рациональность мышления и вера в эффективность науки и медицины; способность к выбору - принятию самостоятельных решений относительно собственной судьбы; индивидуализм; стремление к самоутверждению; честолюбие по отношению к себе и своим детям; интерес к политическим вопросам и высокая степень самостоятельности в политических пристрастиях и другие признаки, нехарактерные для человека, поведение которого определяется мнением других, нормами, обычаями и традициями, освященными древностью.
Модернизация рождает социальный кризис, имеющий системную природу. И такой кризис нельзя сводить к какому-то одному аспекту системной деятельности. Напротив, все элементы системы в достаточной степени переживают как внутренний, так и внешний кризис. Многомерность и многофакторность складывающейся картины требует особой тщательности в изучении взаимного влияния различных подсистем социальной системы.
Исследуя динамику социального кризиса и рассматривая технологические, научно-мировоззренческие или ценностные кризисы как возможные его причины или порождающие модели, необходимо отказаться от метафизического по своей сути тезиса о том, что одна из социальных подсистем может оказаться первичной, а другие вторичными и производными. Зависимость сфер общественного бытия друг от друга является не причинно-следственной, то есть субстанциальной, а функциональной, не субординационной, а координационной. Как и в любой другой сложной многофункциональной системе, в данной системе причиной общего кризиса может стать нарушение в любой из функциональных подсистем.
Возвращаясь к проблеме кризисного сознания, следует подчеркнуть, что его возникновение действительно связано с кризисными явлениями во всех основных сферах жизни общества. И здесь не следует искать некий первичный или субстанциальный его источник. Гораздо важнее отметить специфику современного кризисного сознания, суть которого может быть определена как реакция на стремительные и радикальные изменения, которые далеко не всегда и не во всем можно считать прогрессивными.
Например, идея морального прогресса, будучи воплощенной в действительность, ставит под сомнения ценности и устои традиционного общества, переформулирует представления о добродетели, долге и справедливости, а значит, способна вызвать радикальное неприятие и желание сохранить прежний мир. Те этнические группы и социальные слои, которые способны верить в возможность остановить прогресс, формируют консервативное и даже фундаменталистское сознание.
Но по мере прогрессивного развития общества подавляющее большинство его населения все сильнее проникается осознанием необратимости перемен. В сочетании с неприятием нового, осознание необратимости его прихода и образует кризисное сознание. И здесь в подлинной мере реализуется диалектический характер кризисных процессов. Можно говорить о том, что диалектика выражает сущность кризиса, ибо способна описать противоречие в его развитии.
Во все времена и во всех обществах находились те, кто ставил под сомнение «царящие» нравы и ценности, что лишь укрепляло их в глазах большинства. В разные годы социальная поддержка официальной точки зрения была различной, но о том, что общество не приняло того, что ему предлагала властная элита, говорить нельзя. Действительно в 70-е и первой половине 80-х годов наблюдалось разочарование во многих ценностях, что в конечном итоге и привело к крушению системы. Но многие ценности не подвергались массовому и осознанному отрицанию вплоть до наступления новых времен, а многие сохраняют свои позиции до сих пор. Речь идет о ценностях коллективизма.
Как и любая другая форма общественного сознания, ценностное сознание советского человека было внутренне противоречивым. Предпосылкой подобного раздвоения являлось возникновение двойственности в нормах морали: в культурной среде одновременно действовали некоторые формальные нормы морального долженствования и реально практикуемые стандарты поведения, детерминируя замену подлинных моральных ценностей суррогатами.
Постепенно разрыв между ценностями и нормами, декларируемыми официальной идеологией, с одной стороны, и действующими в жизни нормами, с другой, стал настолько очевидным, что привел к ритуапизации и профанации многих поведенческих стандартов, а также к коренным изменениям в нормативно-ценностной системе общества.
Постмодернизм - это не тип культуры, а ситуация, когда прежние формы разрушаются, а новые еще не сформировались. Когда говорят о том, что культура - это система ценностей, подразумевают также и то, что культура - это система запретов, система дифференциаций. И не просто система, и иерархическая система. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что духовные ценности по-прежнему выражают важнейшие моменты человеческого бытия, реализуемые через культуру.
Обращение к данной теме позволяет перейти к непосредственному осмыслению мира и его порядка. В современной социокультурной реальности особенно необходимо согласовать различные идеально - ценностные ориентации для различных социальных структур, а для человека - обрести смысл собственного существования, что требует уточнения ценностной парадигмы, ориентированной на духовность. В общем, это означает не что иное, как переход от развития, опирающегося на технологическую силу, к тем ценностям, которые создают поле духовности.
Философско-теоретическая тематизация духовности «погружает» человека в сферу гуманизма и культуры, поиска смыслов и способов самореализации. В духовной жизни человека происходит выбор идеалов и ценностей, причем осуществляется это не просто на основе усвоения знаний, но переживается им лично, согласно своему внутреннему нравственному закону.
Актуальность обращения к проблеме духовности совершенно очевидна, так как эта проблема - из разряда самоценных и вечных философских проблем. Поэтому новое исследование в данном русле является оправданным как с теоретической, так и с жизненно - практической точек зрения. Проблема духовности изучается многими науками и на чисто эмпирическом, и на более высоком, теоретическом, уровне; изучается и историей, и психологией, и филологией, и религиоведением, и эстетикой. Проблема духовности оказывается и в центре внимания философского дискурса и является актуальной потому, что стремительно изменяется мир, и бытие человека в мире не может не подвергаться переосмыслению, ибо сохранение духовности - необходимое и достаточное условие человеческой экзистенции.
АВТОР: Кобина Ю.Е.