Антропологическое содержание научной картины мира в процессе ее формирования
В XIX веке сложилось противопоставление двух культур - наук о природе и наук о человеке, однако сегодня уже нет особых оснований противопоставлять естественнонаучную и гуманитарную картины мира. Любое научное знание социально детерминировано, имеет социальную составляющую, выполняет социальные функции, а человек все чаще выступает в качестве объекта научного познания.
Многообразные исследований в области социально-философских и антропологических идей образуют фундамент духовного освоения наблюдаемого мира. Вполне естественно, что действия человека, его помыслы и стремления направлены, прежде всего, к собственной сущности. Проблема человека все отчетливее включается в поле зрения философских исследований, исходные установки и конечные результаты которых оказываются подчас прямо противоположными.
Представить эволюцию Вселенной, включая возникновение жизни, человека и общества, как некий единый процесс самодвижения и самоорганизации материального мира пытается интеграционная теория эволюции, основанная на синтезе наук, синергетике и глобальном эволюционизме. Конструируя научную картину мира как целостное образование, данная теория пытается синтезировать блоки знаний, которые образуют каркас научной картины мира. В настоящее время возрастает гуманистическая и этическая роль интеграционной теории эволюции в осмыслении сущности человека и его места не только в биосфере Земли, но и во всей Вселенной, в осмыслении его прошлого и будущего.
Исследование места человека в современной научной картине мира имеет большое значение. Достаточно бегло взглянуть на историю мировой философии, где идея связи человека и мирового Абсолюта - одна из наиболее значимых. Человек есть космическое явление, равноправным образом включенное во всеединство мирового процесса. Осознание такой ответственности возможно, если мы знаем о космической природе человека по отношению к мировому целому, о его соприкосновении с этим абсолютным целым во взаимосвязанных аспектах Истины, Добра и Красоты.
В религиозно-философской картине мира Древней Индии и Китая утверждаются идеи единства человека и мироздания. Путь единения человека с космосом осуществлялся посредством механизма психотренинга. Механизм психотренинга позволял осуществить слияние индивида с мировым абсолютом, погрузится в него. Особое внимание уделялось состоянию просветления. Состояние просветления понималось как достижение космического озарения и существования человека в мире космоса и гармонии. Такое слияние предполагало развитие космического начала в человеке и подчинение психофизиологических процессов универсальным космическим ритмам, в результате чего человек становится равноправным элементом в цепи «Земля-Человек-Небо». В религиозно-философских традициях Тибета были распространены культы Митры, выступавшей одновременно Великой Матерью. Объективная сторона сложного философско-религиозного опыта понималась в сочетании с культом Митры и заключалась в выделении объективных закономерностей микро и макрокосмоса в их взаимодействии. Такой опыт апеллировал к космопланетарным ритмам периодического характера. В тибетской религиозно-философской картине мира в снятом виде присутствовал опыт и знание о связи процессов воспроизводства человека и космопланетарных циклов.
В Тибетской культуре человек понимается как основа микрокосмоса и определяется системой чакр, расположенных вдоль позвоночного столба, как правило, выделяют три основных области, которые могут быть соотнесены с универсальной триадой «Земля-Человек-Небо». Посредством механизма медитации происходит подстройка микрокосмоса, в этом смысле он уподобляется музыкальному инструменту. Человек, практикующий медитацию, производит перенастройку своей нервно-психологической системы так, чтобы произошло слияние с универсумом. Кульминационный момент данного ритуала, вхождение в состояние экстаза, когда микрокосм человека сливается с «огненным океаном» универсума.
Изменение представлений о субъект-объектных отношениях в истории философской мысли стали привлекать исследователей по мере того, как выяснилось, что содержание таких представлений определяет одну из самых главных черт картины мира той или иной эпохи. В связи с этим отметим, что человек античных культур не выходит за границы мира. Мир мыслится заполняющим все пространство, поэтому нет точек, которые находились бы вне универсума. Нет никакой точки опоры за пределами мира. Поэтому нет смысла выйти из такого мира и рассмотреть его извне. Любые попытки выйти в не мировое пространство оканчиваются неудачей, человек остается внутри его. Мир осмысливается изнутри, но субъективное чувство гармонии, которое привносит человек в космос, требует, чтобы универсум был системно-упорядоченным.
В древнегреческой картине мира мир воспринимается божественным, возникает из «архе» - внутреннего источника и движется по траектории развития, предопределяемой роком, но и сам рок вписан в этот мир, принадлежит ему. Божественный логос составляет тайную сущность мира, человек погружен в нее, а изначальная сущность мира живет в человеке. Анаксагору принадлежит мысль о том, что в каждой частице, как бы мала она не была, есть города с людьми, светит солнце, луна и звезды.
Средние века воспроизвели существенные черты античного мышления, но в отличие от античного человека, средневековый человек не растворяет себя в природе, но и не противопоставляет себя ей.
Христианство, канонизировав взгляды Аристотеля и геоцентрическую уже научную (после разделения накопленных человеческих знаний на отдельные науки Аристотелем начинаются неявно формироваться частно научные картины мира) астрономическую картину мира К. Птолемея, утвердило идею об исключительности человеческого рода. Хотя главное место в средневековой картине мира занимал Бог, все же и он выступал как отчужденная сущность самого человека. В это время мировосприятие и сам образ мира принципиально меняются. Человек находит смысл в Священном писании, оно определяет существенный статус Бога, стоящего вне мира и понимаемый как сверхличность. Бог проникает в мир, но в мире он не укореняется, мир выступает как нечто, противостоящее Богу. Бог не соединяется с миром, он существует сам в себе и зависит только от себя, выступая как самодостаточная духовная сущность.
Хотя научная астрономическая картина мира в средние века остается старой (Птолемеевой), в Христианстве с существованием Бога-творца она получает иной характер и приобретает принципиально новое религиозное звучание. Средневековый человек воспринимает мир как мир, в центре которого находится Земля, вокруг нее вращаются сферы из неуничтожимой субстанции, на которых укреплены светила. Последняя сфера отождествляется с «первым двигателем», который и есть логическое завершение мира. За пределами последней сферы располагается вне мировая область - Эмпирей, область света и огня, ее трудно помыслить, это место есть бытие Бога. Средневековый мир конечен и ограничен, своими границами он выходит в пограничные области. В этом проявляется соединение астрономической картины мира с религиозной. Если Эмпирей образует место Бога за пределами мира, то противоположным местом будет центр Земли, самая удаленная точка от последней сферы. Это подземный мир, мир тьмы и страха отождествляется с адом. Здесь опять происходит выход в религиозную сферу, поскольку подземный мир может выполнять функцию перехода во внутрь человека, обращаться к его душе. Присутствие Бога в глубине души также невообразимо, дух пытается проникнуть в самое ядро мысли, границы внутренней конечности, но она также недостижима, как запредельная даль или высота. Средневековая научная картина мира наделяет и ее бытийным статусом, и требует от духа мыслить и то, что лежит на противоположном полюсе мира, обращенном внутрь. Там также существует Бог, если Эмпирей - его жилище, как Бога возвышенного, то дно человеческой души - жилище Бога глубоко сердечного, обе эти области запредельные, лежащие вне мира, за границей его существования.
Между этими областями находится твердый мир, который своим содержанием повторяет образ божий. Различные области мира соотнесены между собой и определяют структуру и порядок сущего. В жизни человека заключена вся Вселенная, определяющая организацию микрокосмоса. Огромную роль играет божественное откровение, оно выступает как точка опоры, которая определяется церковью и принимается на веру каждым человеком, церковь привязывает человека к миру, но в то же время дает возможность воспарить над ним, соединиться с Богом, а само откровение становится целью стремления человека.
Средневековый человек существует в мире образов, которые обозначают нечто большее, чем они есть, в конечном счете, это Бог. Такая картина мира не может мыслиться без человека, находящегося на одной из ступеней «лестницы Иакова» и стремящегося соединиться с Богом.
Вся эта картина рушится по мере того, как меняется само мироощущение. Просыпается «эго» индивидуальной свободы, а вместе с этим возникает чувство скованности авторитетом. Средневековый образ мира начинает разрушаться в XIV веке и продолжается в течение двух последующих веков. Более сложные опосредованные и противоречивые социальные отношения требовали объективного восприятия мира. Происходит формирование отношений к природным явлениям как к чему-то существующему независимо от человека и его действия. Модификации обыденного практического мировосприятия оказали влияние и на теоретические представления о мире и месте человека, занимаемого в нем.
Возникновение науки Нового времени, заставляет человека обращаться к эмпирической действительности вещей. Он желает независимо от авторитетов собственными методами исследовать объективную реальность, испытать собственным рассудком и получить обоснованное суждение о природе. Существенные перемены происходят в представлении о мире как целом. Мир утрачивает свои границы. Теперь можно двигаться без конца во все стороны.
С открытиями Н. Коперника, Дж. Бруно, И. Кеплера, Г. Галилея Земля потеряла статус центра Вселенной, небо превратилось в однородное пространство бесконечной глубины. Полное равенство и механическая односторонность
Вселенной, ее безусловное подчинение вечным, всегда и везде обязательным, законам, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть нарушены.
Столь резкое изменение физико-космологических взглядов обусловило переориентацию самих фундаментальных методологических установок. Первыми решились на бескомпромиссный разрыв Ф. Бэкон и Г. Галилей. Они одновременно приступили к расщеплению, синтезированного Аристотелем, понятия целевой причинности, к развенчанию постулатов о целях и стремлениях, а следовательно, об их субъектах индивидуальностях, начав решительно утверждать каузальный взгляд, логически завершенный Т. Гоббсом, Б. Спинозой, И. Ньютоном и другими крупнейшими мыслителями Нового времени.
Человек обращает взор в себя, превращается в предмет самопознания, он теряет точку опоры вне мира, но приобретает свободу. С утратой точки опоры приходит чувство боязни, у него нет больше своего символического места, теперь он целиком отдан природе, но в то же время стремится выйти из-под ее контроля. Человек проявляет себя как личность, которая осуществляет выбор на основе собственных дарований и собственной инициативы. Мир становится природой, а человек перестает воспринимать себя тварью, он перестает служить творцу.
В такой картине мире человек понимает себя как личность, он делает себя господином собственного существования, он сам себе Бог, он берет на себя ответственность строить свое бытие, для него мир существует теперь не как Бог, отец-сын-святой дух и осмысливается не как раньше через антропоморфизм, телеологизм и иерархизм, а воспринимается в рамках новой парадигмы: природа-личность-культура.
Изгнание целей и субъектов положило начало бурному развитию механики в классической научной картине мира. Для того чтобы воспринять мир подлинно однородный, лишенным каких-либо выделенных направлений и иерархий, необходимо было подчинить все наблюдаемые процессы единым законам механики. Отсюда возникает очень мощный стиль научного мышления в культуре той эпохи, который в дальнейшем обозначился термином «механицизм».
Этот стиль обычно отождествляется и установкой на редукцию всего многообразия реальности к физической, а в пределе механической картине мира. Следствие его исходной посылки - устранение человека из результатов познания, в целом из концептуального аппарата науки.
Это предполагало, с одной стороны, формирование научной картины мира абсолютно независимой от исследователя, принятых им гипотез, познавательных средств и т.д., то есть принципиальное отчуждение субъекта познания, а с другой - исключение субъективных допущений по поводу исследуемой реальности, то есть принципиальный отказ от категории субъекта отношений. Поскольку устранение субъекта в обеих плоскостях наиболее продуктивно было осуществлено в физике, то именно физическая картина мира, превращалась в образец для прочих областей знания. Поэтому стержневым направлением интегративных усилий оставалась механическая редукция.
Механическая редукция логически вытекает из того фактора, что наука Нового времени стремится уничтожить само понятие центра мира, человек уже не ходит под взором Бога и не является творением, а став лишь одной из частей мироздания, переносит себя на его место и в то же время растворяет себя в природе. Научная картина мира стала объективнее, но человек не ощущает в ней своей укорененности.
Следует подчеркнуть, что механизм редукции не только задавал общий тон междисциплинарному сплочению, но внес существенный вклад в становление едва ли не каждой из конкретных дисциплин. Поэтому в XVIII-XIX веках сложилась устойчивая традиция, в рамках которой статус научной дисциплины та или иная область знания обретала настолько, насколько ее предмет удавалось интерпретировать без обращения к категориям, связанным с субъектом, и чем далее от механики отстоял предмет, тем более многообразными оказывались его механические трактовки.
Важно, однако, то, что в психологии и в других гуманитарных дисциплинах в той мере, в какой они связаны с психологией, острее всего обнаружилась ограниченность интегративных возможностей механицизма. Это обстоятельство поставило под сомнение сам идеал единого знания в культуре, а с ним и представление о единстве мира, о преемственности между различными уровнями знаний. В то же время механицизм методично, снизу вверх осваивал единую орбиту науки за счет приведения ее ко всеобщим простейшим схемам.
Исключение субъекта из универсума породило ряд философских систем, которые, напротив, пытались рассматривать человека в единстве с природой и космосом. К числу таких оригинальных философских систем относится, прежде всего, русский космизм. Русский космизм можно определить как тип мировоззрения, который обозначился к рубежу XIX-XX в. и отразил бытие мира и человека в их единстве, нерасторжимой взаимосвязи микрокосма человека и микрокосма природы. Важнейшее место в этой системе взглядов принадлежит идеи всеединства, которая позволяет рассматривать мир и лежащие в его основе закономерности как нераздельное целое. Несомненно, что на формирование русского космизма, и в частности, представления о человеке как обитателе космоса оказали влияние как западные, так и восточные философские школы. К западным может быть отнесена рационалистическая традиция. Центральное место в ней занимает математическое естествознание, унификация динамических сил в природе и гравитации, вплоть до космологического обобщения и неопифагорейское математизированное описание природы.
Не меньшее значение для русского космизма и формирование целостного подхода к осмыслению мира и человека имели восточные влияния. Оценивая значение духовно-культурных истоков творчества П.А. Флоренского, необходимо выделить христианское, византийское и неославянское влияние. Эта традиция способствовала утверждению философского целостного подхода к осмыслению мира и человека как явлений, неразрывно связанных в составе мирового Абсолюта. В научном творчестве В.И. Вернадского, К.Э. Циолковского, П.А. Флоренского, A.Л. Чижевского и других представителей русского космизма следует выделить учение о целостно-этическом измерении человеческого духа. Речь идет об ответственности человека за космос, за культуру и ноосферу как особые новые ступени в самоорганизации Вселенной. Сам человек, его бытие, разум, знания должны рассматриваться в аспекте космического и космопланитарного измерения как проявления фундаментального единства Вселенной. Однако в классическом естествознании прочно укоренилась идея исключающая верование в особое положение Земли и человека в космосе. Любопытно отметить, что эта идея была возведена в ранг ведущего положения научной картины мира классического естествознания.
И вот сегодня опять происходит переоценка ценностей и в сфере естественнонаучного знания и в сфере гуманитарного знания, следовательно, изменяется и научная картина мира, которая в современной философии культуры дополняется картиной человека.
Картина человека это систематическая структурированная совокупность знаний о собственном существовании человека на конкретном историческом этапе. Сегодня друг другу противопоставлено множество различных картин человека, причем так, что невозможно связать их в рамках единой концепции. Само описание различных типов тоже сведется к простому перечислению, если не будет раскрыта внутренняя связь между ними. Лишь в последнем случае появится возможность действительно увидеть все достигнутое философской антропологией и философией культуры в целом и в то же время указать перспективы дальнейшей работы.
Прежде всего, существует традиционная философия, которая соотносит человека с жестко фиксированным миропорядком. Картина человека, созданная этой философией, продолжает сегодня сохранять сильные позиции в неосхоластических направлениях. Человек включен в уже заданный строй сущностей и благодаря этому обретает ценность и достоинство. Он рассматривается как часть неизменного мироустройства, в котором все сущее имеет определенное место и которое регулируется Богом. От такого миро строя производно представление о сущности человека, которая, в свою очередь, задает меру и направления развития для индивида. Существует жестко фиксированный строй ценностей, совершенно не зависящий от всякого субъективного решения, строй, которым человек просто руководствуется.
Рассматривая упомянутый миро строй как таковой, то есть, абстрагируясь от его необходимой подчиненности Богу, мы окажемся на позициях философии сущностей и философии ценностей, которые трактуют человека, исходя главным образом из его ориентированности на абсолютное царство ценностей и сущностей. В такой картине человека нельзя упускать из виду личностные и иррациональные стороны сущности человека, однако по сравнению с общими связями они здесь отступают на задний план. Именно общие связи и определяют человека в его существовании и деятельности. На их долю выпадает главенствующая роль по сравнению с тем, что именуется исторически преходящим, однократным и индивидуальным, свободой и выбором.
Если двигаться далее, то следующими типами картин человека станут рационализм и натурализм. Эти течения еще признают общезначимые объективные порядки, но такие порядки уже имеют принципиально иной характер. На смену упорядоченному строю сущностей традиционной философии и царству абсолютных норм философии ценностей приходят совокупность рациональных принципов или совокупность физических и биологических законов мира природы. Человек полностью подчинен им и детерминирован в научной картине мира.
Если картина человека рационализма в новейшее время находит лишь очень редких приверженцев, то картина человека натурализма достигает вершины своего развития приблизительно на пороге XX века (например, в монизме Э. Геккеля), но с тех пор столь же быстро приходит в упадок. И все же такие течения, как рефлексология в России и бихевиоризм в США, доказывают, что она еще отнюдь не полностью утратила свое влияние.
Такой подчиненности человека объективным факторам и связям, будь то ценности или сущности, рационалистические принципы или материалистические законы, противопоставляются определенные аспекты человеческого существования, которые нашли свое отражение в таких картинах человека как персонализм и индивидуализм. Это, в первую очередь, уникальные моменты в каждой человеческой индивидуальности, живая историчность и свобода человека, отныне выходящие на первый план.
Часто подчеркивание уникальной, живой субъективности еще сочетается с признанием привязанности к объективным нормам (например, в персонализме М. Шелера). Здесь личность еще находится в контакте с надвременным миром ценностей и сущностей, однако они не воспринимаются ею столь пассивно, как в чистой философии сущностей. Наоборот, они присваиваются в результате активного творчества. Свободная спонтанность личности проявляется в такой картине человека гораздо сильнее.
На следующей ступени развития картины человека личность все более и более порывает свою связь с объективными нормами. Человек горд своей независимостью и своим «в-самом-себе-бытием». Он - замкнутое в себе самом структурированное существо, выделяющееся из прочего бытия именно благодаря своей структуре. Так, например, персонализм Ш. Ренувье акцентирует моменты индивидуальности и свободы, которые могут развиться лишь в конечном и конкретном - в противовес всякому абсолютному порядку и закономерности.
Личность поистине экзистенциальна и автономна, она сознательная и свободная сущность, которая не может быть сведена к абстрактным и общим принципам. Одна из важнейших тенденций картины человека экзистенциализма - шаг за шагом раскрывать и эту сложную структуру изолированного человеческого индивидуума.
Однако в таком развитии от жестко структурированной личности человека ко все более раскрывающейся экзистенции уже дает знать о себе новая черта. А именно: если экзистенция все более и более раскрывается, если она одну за другой упраздняет свои жесткие структуры, то в конечном итоге полностью распускается и она сама. Из коммуникаций, в которые она вступает в том или ином случае, возникает единая великая коммуникация, и все растворяется в единой всеохватывающей иррациональной основе. Тем самым мы оказываемся перед новым толкованием картины человека, представленной в философии иррационализма. В иррационализме последовательно реализуется опасность упразднения всех форм и норм, уже заявившая о себе в доведенном до крайности экзистенциализме. Если в картине человека персонализма и экзистенциализма единая объективная структура порядка (какую мы наблюдаем в философии сущностей, в рационализме и натурализме) распадается, образуя плюрализм отдельных индивидуальных структур, и они все более и более распускаются, то в иррационализме уже и эти индивиды теряют последние остатки своей структурированности, а вместе с ними - возможность как-то дифференцироваться между собой.
Результатом становится единый иррациональный поток. Делается упор на творческие силы бессознательной, виталистически толкуемой жизни, которые противопоставляются рациональному духу. Текучее, непрерывное становление считается подлинной действительностью, а жесткие формы объявляются всего лишь результатом насильственных абстракций чуждого жизни духа.
Резюмируя уже намеченное, мы подчеркиваем три фундаментальных типа картин человека, а именно: 1) связь человека с объективно существующим порядком либо подчиненность ему (в традиционной философии, в философии ценностей, в рационализме и натурализме); 2) процесс разрушения этого порядка (в персонализме и экзистенциализме) и 3) переход во власть бессознательного иррационального потока жизни. Однако наряду с ними в современной философии существует и четвертая фундаментальная группа картин человека.
В этом течении мы находим обратное движение от иррационального хаоса к общезначимым формам и нормам, только они теперь выступают как созданные объектом или же самим иррациональным жизненным порывом. Они не отличаются независимостью от субъективности и от развития, как это было с объективными порядками традиционной философии. Напротив, они существенно связаны с субъективным или рациональным фактором как своей коренной причиной. Это направление начинается с идей экзистенциализма о том, что человек проектирует себя сам, сам формирует свою сущность, сам создает себя. Другим провозвестником перехода от иррационализма к трансцендентализму в нашем системном порядке являются прагматические течения. Человек здесь понимается как действующее существо. Жестко фиксированное, вневременное существование человека отвергается. Он, как индивид, стоит в потоке истории. И если он желает найти нечто твердое, опору в этом потоке, то он сможет достичь этого только как носитель действия. Своим действием он создает себе мир, придает форму непрекращающемуся потоку происходящего и вносит в него порядок. Он конституирует свою картину мира в постоянном конфликте с окружающим его хаосом. Это конституирующее действие, выводящее совершенно изолированного ранее субъекта к человеческому сообществу, становится связующим звеном, обеспечивающим переход от самоконструирования экзистенциалистского субъекта к над субъектной конструкций трансцендентального «Я».
Следовательно, в прагматических философиях картина человека представляет человека уже как активное, формирующее, конституирующее существо. А отсюда совсем недалеко и до картины человека философии трансцендентализма, под которым мы видим в образе трансценденталистского восстановления всеобщих структур порядка такое развитие, которое противоположно ранее рассмотренному их разрушению. Если при разрушении за жестким объективным порядком следует плюрализм разрозненных индивидов, а затем - иррациональный жизненный поток, то восстановление начинается в рамках трансцендентализма прежде всего творческим проектом, исходящим из иррационально-историчной первоосновы. Потом проект находит свои корни в новом плюрализме структурированных субъектов, и, наконец, эти субъекты соединяются в четкий образ единого трансцендентального субъекта, который отныне и проектирует мир.
Если дальше проследить укрепление трансцендентальных структур, то выявится, что они все больше и больше утрачивают конституированный характер, то есть постепенно отделяются от своего происхождения и становятся самостоятельными. Они, в противоположность субъекту, обретают объективное, независимое значение. Субъект подчинен им и мы приходим к объективному идеализму.
Для нашего времени примечательно, что до крайнего объективного идеализма дело доходит лишь в очень редких случаях. Больше всего при этом опираются на немецкий классический идеализм, в первую очередь - на Г.В.Ф. Гегеля, но значение отдельного субъекта никогда не принижается так же сильно, как у него. Примером могла бы послужить картина человека, разработанная Э. Шпрангером. На него, как на ученика В. Дильтея, конечно, оказали влияние идеализм и иррационализм. Однако он сильнее развил именно те элементы, которые у В. Дильтея тяготеют к объективному идеализму. Прежде всего, он попытался выяснить отношение между субъективным и объективным духом. Культурные формы, которые порождает дух, объективируются, укрепляются и представляют, таким образом, противостоящий субъекту самостоятельный мир, с которым он находится в конфликте. Идеальные формы этой встречи субъекта «с миром объективного духа становятся «формами жизни». Каждая из них представляет определенный сектор культуры (науку, религию и т. д.), а потому категорически не исключает другие, но в каждом отдельном случае центр тяжести лежит в каком-то одном секторе. Между человеком и объективной культурой, таким образом, существует фундаментальная взаимосвязь.
Однако, ни Э. Шпрангер, ни остальные мыслители, которые сегодня отталкиваются от немецкого классического идеализма, не доводят эту самостоятельность объективного духа до крайности. Всегда остается живое взаимодействие, взаимовлияние между индивидом и культурными формами. Следовательно, если последовательно пройти по намеченному выше пути до конца, мы окажемся в точке, где формы объективного духа уже полностью отрешаются от всякой историчности и субъективности и существуют в абсолютном царстве, по ту сторону всякого изменения. Тем самым круг замкнется, и мы снова окажемся перед нашим первым основным типом картин человека - перед подчинением человека объективным сущностям и ценностям.
Возникает вопрос, какой смысл имеет это круговращение различных типов картин человека? Существует два основных направления в антропологическом мышлении. Одно определяется стремлением к упорядочивающей форме, другое - стремлением к полноте жизненности. Отдельный субъект в своей неповторимой индивидуальности располагается между ними. Если доминирует одно из этих направлений, начинается соответствующий процесс, который сводится либо к заполнению пустой формы жизненным содержанием, либо к стремлению придать форму и норму беспорядочному, хаотическому течению жизни. В зависимости от того, чему отдается предпочтение - одному из двух направлений либо равновесию их, объединяющему их в единство борющихся противоположностей или в такое единство, в котором они пассивно сосуществуют, - в зависимости от взаимодействия и взаимовлияния этих моментов возникают различные интерпретации картины человека.
Рассматривая далее проблему человека в научной картине мира в рамках истории развития науки, можно выделить основные этапы, связанные с решением этой проблемы. Первый этап становления связан с работами А. Уоллеса, который еще в конце XIX века четко сформулирован основную идею проблемы человека во Вселенной, наметил возможные линии ее интерпретации, которые и развиваются космологией наших дней. Естественно, размышления А. Уоллеса довольно абстрактны, если сравнивать с современными исследованиями, тем не менее, было бы неправильно считать их натурфилософскими.
Исследование места человека в строго научном плане начинается с работ A.Л. Зельманова, Г.М. Идлиса, Б. Картера, которые рассматривают данную проблему в рамках научной (релятивистской) картины мира. В квантово-полевой картине мира введение человека в научную картину мира связано с именами Р. Дикке, П. Дирака, Дж. Уиллера. Это связано с осмыслением роли и места человека (субъекта исследования) в структуре мироздания.
Обратимся к знаменитому докладу Б. Картера'. Исходя из представлений Н. Коперника о том, что человек не занимает центральное место во Вселенной, Б. Картер делает утверждение, что это совсем не означает, что его положение «не может быть привилегированным ни в коем смысле». Все же в некотором смысле положение человека во Вселенной обязано быть привилегированным, ведь то, что наблюдатель фиксирует в своих наблюдениях «ограниченно условиями, необходимыми для его существования». Именно так Б. Картер и вводит в научную картину мира человека. В дальнейшем оказалось, что не только свойства астрономической Вселенной, но и фундаментальные свойства материального мира, выражающиеся в значениях фундаментальных физических констант, также связаны с возможностью существования жизни во Вселенной. Изменение констант в незначительных пределах настолько меняют условия во Вселенной, что жизнь в ней становится невозможной. То есть, существование наблюдателя во Вселенной накладывает определенные ограничения на физические законы и наблюдаемые свойства Вселенной.
Следует обратить внимание, что проблема человека в научной картине мира была сформирована вне всякой связи с проблемой существования разумной жизни во Вселенной. Вопрос, который закономерно интересовал астрофизиков и, который, можно сказать, вызвал к жизни эту проблему состоял в следующем: почему Вселенная такая, какой мы ее наблюдаем? Сама постановка вопроса в таком контексте выводит космологию на новый уровень осмысления действительности. Если проблема устройства мира была удовлетворительно решена предшествующей естественнонаучной и философской картиной мира, то проблема: почему мир устроен именно так, а не иначе, требует осмысления фундаментальных основ мироздания.
Рассматривая проблему человека в структуре научной картины мира, В.В. Казютинский ставит принципиально важный вопрос о месте человека в системе научного знания. Выражена ли проблема человека «с помощью концептуальных структур физической картины мира или некоторые, из содержащихся в них, терминов, выходят за рамки физики, и, следовательно, их смысл может быть понят лишь в более широком контексте?». Такой анализ приводит к тому, что выделяются высказывания, которые сформулированы на уровне физической картины мира и высказывания, выходящие за концептуальные рамки физики и относящиеся к более общему уровню научной картины мира, а также высказывания философско-мировоззренческого уровня.
Для того, чтобы различать смысл человека в квантовой и не квантовой научной картинах мира, было предложено различать два аспекта: объектный и деятельностный. Создаваемый научной картиной мира образ Вселенной, определяется, в первую очередь, ее объективными свойствами. В то же время он формируется в контексте всей системы практической и познавательной деятельности человечества. Объективное содержание места человека в научной картине мира заключено, прежде всего, в его природном содержании. Природа есть действительность мира, его исходное основание. Природа - это действительность, данная человеку и природная действительность самого человека. Поэтому изображаемая человеком картина мира представлялась в течение многих веков картиной природы. По существу, в своем объективном содержании, картина мира выражала не состояние природы как таковой, самой по себе, и не самопроизвольное видение ее человеком, а действительно деятельное отношение человека к природе. Через труд, деятельность природа становилась действительной для человека, действительностью его жизни как человеческой. Данность объективного мира для человека в деятельности и через деятельность проявилась в том, что с развитием труда, с расширением деятельного отношения человека к миру люди разных исторических эпох имели дело с разным миром природы, хотя сам мир, сама Вселенная как таковые всегда оставались тождественными. В деятельном отношении человека к природе разные ее силы и свойства имели разные жизненные для человека содержания и значения. Эти различия находили свое отражение в различных представлениях людей о мире, поэтому можно повториться, что создаваемый научной картиной мира образ Вселенной обусловлен не только гносеологическими, но и социокультурными факторами. Объяснить то, почему Вселенная таковая, какой мы ее наблюдаем, одной лишь ссылкой на существование познающего субъекта нельзя.
Деятельностный аспект проблемы человека в научной картине мира был первоначально задан указанием на осваивающего Вселенную наблюдателя. В дальнейшем было выделено с достаточной полнотой те особенности процесса познания Вселенной, которые влияют на систему знаний о ней, создаваемых на каждой ступени развития мира.
Для разрешения вопроса: почему Вселенная является именно такой, а не другой? - физического знания пока недостаточно, это и подтверждает вечная проблема человека в истории науки, которая своими корнями уходит в философско-мировоззренческие основания науки. Кроме объектной и деятельностной структуры проблемы человека в научной картине мира предлагается субъективная и объективная составляющая. Субъективная сторона ограничивает космологический процесс, который обусловлен фактом существования наблюдателя. Объективная сторона заключается в тех же самых ограничениях, но возникающих с необходимостью создавать на определенном пространственно- временном этапе благоприятные условия для возникновения разума. Обе составляющие сочетаются в едином результате, таким результатом является единственная для Вселенной линия (траектория) развития. Наблюдатель, пытающийся представить историю Вселенной от некоторого ее состояния, так или иначе, тянет процесс на себя. Человек предлагает одну возможность развития и становления мира, совместимой с его собственным существованием.
Рассматривая проблему человека в научной картине мира, современный теолог У. Крейг пытается доказать, что она не вечна, а имеет начало и потому была сотворена существом, обладающим личностью. Постановка и решение вопроса о начальной стадии Вселенной, осмысливается им с помощью логических доводов и естественнонаучных фактов. Два философских довода заключаются в том, что «1) актуально бесконечное не может существовать. Поскольку безначальная Вселенная предполагает реальное бесконечное число прошлых событий - Вселенная должна иметь начало, 2) актуально бесконечное множество не может быть образовано добавлением одного элемента за другим, поскольку ряд прошлых событий образован добавлением одного события за другим, он не может быть бесконечным, и Вселенная должна иметь начало».
С точки зрения астрофизики, У. Крейг рассуждает следующим образом: «факты, относящиеся к расширению Вселенной, указывают на абсолютное начало около 15 миллиардов лет назад, и так как модель пульсирующей Вселенной, и модель стационарного состояния противоречит результатам космологических наблюдений, мы вновь приходим к заключению, Вселенная имела начало». Обосновав начало Вселенной, У. Крейг делает с точки зрения здравого смысла логически обоснованный шаг «если Вселенная имела начало, то одно из двух: она либо была сотворена, либо нет». И вывод не заставляет себя ждать, рождение и «существование Вселенной вызвано чем-то не меньше, чем она сама, при том лежащем за ее пределами. Если причина существования Вселенной вечна, то как не может следствие из нее быть не вечным».
Выход из этой ситуации: допустить, что причина обладает сознанием и порождает Вселенную во времени по своему выбору. Следовательно, творец может существовать без перемен от века к веку, но принять решение создать Вселенную во времени. Доказывая существование Бога, У. Крейг предается утопическому занятию, ему должно быть хорошо известно, что вера есть акт свободного выбора и не может с необходимостью вытекать из логических рассуждений.
Другая интерпретация проблемы человека в научной картине мира была осмыслена Дж. Уилером. Апеллируя к субъективистскому толкованию этой проблемы, он разводит по разным полюсам объективно существующую Вселенную и, так называемые, возможные миры. Реальной является только Вселенная с присущими ей условиями жизни, то есть такая, где универсальные константы подогнаны таким образом, что гарантирует появление жизни, разума и человека на некотором этапе эволюции. Все другие возможные миры, в которых отсутствует наблюдатель, который способен придавать всякой возможности статус действительности, не существуют.
В отечественной научной литературе по философским вопросам проблемы человека находит отражение расширенная трактовка, основанная на разработке его объективистской стороны. В обыденной формулировке, являющейся научно-материалистической, проблема человека здесь оказывается пассивной - человек просто результат эволюции. По своему повторил аналогичную мысль и критикуя Дж. Уилера за субъективистский подход Д.Я. Мартынов считает, что в самом факте возникновения Вселенной предполагалось появление жизни и если бы не предусматривалось возникновение человечества, то и Вселенная не родилась. В этом утверждении, по его мнению, есть приоритет наблюдателя над природой. И далее он считает, что «по законам материи где-то возникает жизнь. По законам биологии она доходит до стадии человечества, - это естественный путь эволюции человека или разумного существа вообще. Существование человечества безразлично ко всем рассуждениям о проблеме человека...».
Более аргументированные подходы к проблеме человека в науке и культуре предлагается рядом авторов, в числе которых Ю.В. Балашов, В.П. Стадник, Л.Б. Баженов, В.В. Казютинский и другие.
В свете информационного подхода пытается осмыслить значение человека в научной картине мира болгарский физик Б. Палюшев. Он исходит из факта, что фундаментальная структура Вселенной благоприятствует появлению разумной жизни и человека. «Величины мировых констант, законы взаимодействия элементарных частиц, скорость рассмотрения и свойства геометрии Вселенной..., взятые в совокупности, отнюдь не выглядят следствием некой глубинной внутренней самосогласованности. Напротив, они как раз наводят на мысль о весьма низкой вероятности их совокупной реализации». Применяя основное положение информационного подхода, что количество информации измеряется величиной обратно пропорционально вероятности определенного события, делается вывод: чем вероятие событие, тем меньше информации о реальном положении вещей оно содержит. Поэтому «есть все основания считать, что чем более случайной выглядит реализация фундаментальной структуры Вселенной, тем более вероятным является возникновение в ней жизни. Она может появиться только в информационно богатой Вселенной». Несомненно, что включение аргументов информационного и кибернетического подхода к дискуссии о проблеме человека является продуктивным направлением в исследовании современных фундаментальных наук. И все же выводы, сделанные Б. Палюшевым, не решают глобальных проблем в осмыслении поиска реальных причин, стабилизирующих научную картину мира в том состоянии, в каком она существует.
В то же время, можно отметить, что структура законов, определяющих эволюцию Вселенной, образуют четко выраженные системы, которые являются простым суммарным набором. «Если налицо связь некоторых инвариантных структур Вселенной с предпосылками существования наблюдателей, то следует искать новые динамические эволюционные объяснения». Действительно, может оказаться, что большинство тонких совпадений являются следствием более глубоких, пока неизвестных, связей и отношений объективного мира. В этом смысле антропологические аргументы перестают выполнять свою смысловую нагрузку, они понимаются как «бланки» для будущих строгих объяснений. Поскольку пока такие объяснения не найдены, то космическое совпадение выглядит магическим и интригующим.
Рассматривая последовательно проблему человека в научной картине мира необходимо отметить, что эволюция неживой природы не предопределена никакой целью, процесс развертывания материальных структур происходит по необходимости, в то время как развитие живого является закономерным продолжением эволюции неживой природы. Возникает проблема осмысления эволюции в целом, как единый синтетический процесс, подчиненный общим законам и та концептуальная основа, в рамках которой возможно такое осмысление.
В научной литературе обсуждается программа, состоящая в поиске законов и закономерностей эволюционного процесса, общих для всех структурных уровней природной действительности и по своему содержанию относящихся к уровню общезначимого знания. Для осмысления единого процесса эволюции предлагается концепция самоорганизации, выдвинутая Е. Янчем. Согласно Е. Янчу, эволюция координирована на всех уровнях, поэтому следует говорить не об эволюции, а об эволюционной самоорганизации. В основе эволюционной самоорганизации, локально-физических, диссипативных, биологических, экологических и социальных структур лежит один и тот же принцип самоорганизации эволюции. Следовательно, концепция самоорганизации обеспечивает программу обоснования единственности фундаментальной структуры Вселенной путем гибкого применения генетических аспектов системного подхода. Эту теорию правомерно назвать антиредукционистской. Поскольку она постулирует общие для всех уровней организации сквозные закономерности эволюционного процесса. Имеет смысл говорить о становлении редукционистской теории, ставящей своей целью объяснение единственности структуры мира на фундаментальном уровне, то есть предполагается реализация эйнштейновского теоретико-познавательного идеала полноты физического описания природы. Предполагаемая концепция бутстрапа так и не нашла поддержку в физике элементарных частиц, хотя инициатор этой идеи Дж. Чью до сих пор отстаивает ее адекватность. Однако, это вовсе не означает, что эта концепция не имеет никакой методологической ценности.
Концептуальная основа принципа бутстрапа и проблемы человека в научной картине мира предельно четко усматривается при обсуждении начальных условий Вселенной. В известном смысле фундаментальные параметры, определяющие структуру и эволюцию Вселенной, также можно отнести к классу начальных условий. Поэтому проблему человека в научной картине мира можно переформулировать следующим образом: почему начальные условия эволюции Вселенной были именно такими, которые привели к наблюдаемой точке космологической ситуации, благоприятной для формирования устойчивых структур, а не иными? С. Хокинг считает, что начальные условия Вселенной - столь же подходящий объект научного исследования и теории, как и локальные физические законы, которым подчиняются граничные условия и которые определяют начальное состояние Вселенной. В свое время астрофизик Ч. Мизнер предложил концепцию хаотической космологии, согласно которой последующее состояние Вселенной не жестко зависит от начальных условий и эволюции. Весьма широкий спектр возможных начальных условий приводит в конечном итоге к одной и той же ситуации. Современная теория расширяющейся Вселенной во многом подтверждает этот вывод. Так, в соответствии с ней однородность и изотропность существующего мира в больших масштабах является следствием не исключительно тонко подогнанных начальных условий, а не существовавшего в ранней физической истории Вселенной этапа быстрого экспонционального «раздувания» метрики, сглаживающего любые начальные неоднородности.
Обсуждая философский и мировоззренческий аспект проблемы человека в научной картине мира, отметим, что он в неявном виде отражает фундаментальную концепцию эволюции материального мира на всех уровнях ее организации - неживой природы, органического мира и социума, причем в их взаимодействии и взаимосвязи. Совершенно естественно, что этим общим закономерностям эволюции подчиняется разум и социум. Во Вселенной должна возникнуть разумная обработка информации и раз возникнув, она никогда не прекратится.
Следовательно, место человека в научной картине мира не является порождением естественно-научного осмысления природы, а включает в себя глубинные социокультурные пласты и философско-мировоззренческие идеи. В философском аспекте отдельные элементы этой проблемы можно найти в мифологических конструкциях мироздания и в религиозных картинах мира. В эпоху Возрождения и в философии Нового времени, в рамках идеи множественности миров встает вопрос о влиянии физических параметров на внешний облик их обитателей.
С развитием механики, антропологические элементы уходят на второй план, а человек включается в механическую картину мира в виде скрытого, неявного знания, и хотя данная картина мира непосредственно исключала наблюдателя из системы, все же правомерно считать, что опосредованное включение человека имело значительное содержание в структуре механического познания.
В современном смысле проблема человека в научной картине мира формируется в рамках физической картины мира, что связано с антропологическим поворотом и выделением антропологической составляющей научной картины мира. В этом смысле эта проблема позволяет объединить различные частнонаучные картины мира и построить общепринятую (интегрированную) научную картину мира. В рамках современной модели мироздания наиболее эффективно объединительную функцию выполняет антропологический принцип, согласно которому, возникнув во Вселенной разумная обработка информации никогда не прекратит свое существование.
Сегодня проблема человека в системе научного знания остается открытой проблемой, но уже можно сказать о том, что она не представляет собой строгого и однозначного утверждения. Это широкий спектр различных формулировок, интерпретаций, установок и позиций, вырастающих к тому же из разных контекстов и различных уровней научного познания. Эта проблема полиструктурна и несводима к однозначной монистической формулировке. В отличие от других проблем строгой науки, проблема человека в научной картине мира ставит больше вопросов, чем отвечает на них.
Проблема человека обозначила принципиально новый этап в дальнейшем развитии идей взаимосвязи и взаимообусловленности человека и космоса. Эволюционный контекст этой проблемы вновь поднимает, казалось бы, закрытую уже проблему цели и смысла глобальной эволюции. Интерес к этому аспекту не случаен, ведь осмысливая Вселенную, мы одновременно ставим вопрос о ее смысле, во всяком случае, мы с нашими духовными категориями находимся не вне мироздания, а помещены в его структуре, принадлежим объективному миру, в этом смысле ему принадлежит и смысл.
Анализ проблемы человека в научной картине мира позволяет считать приемлемой идею о том, что человеческое измерение представляет собой существенный момент в нашем понимании Вселенной. Правомерно считать, что этот подход соответствует усиливающейся гуманизации и гуманитаризации современной науки. Антропологический подход уже сейчас оказывает влияние не только на физику и космологию, но и ряд других наук в междисциплинарные направления исследований. Он характеризует один из важных аспектов современных применений идеалов и норм науки, научной картины мира, центральным звеном которой становится человек, а при усиливающейся тенденции к гуманизации, антропологические аргументы будут играть возрастающую роль в динамике современной науки, стимулируя новое революционное изменение системы научного познания.
Роль разумной жизни и практической деятельности человека возрастает по мере все более радикального преобразования природы. Человек, включенный в социальную сферу бытия, становится все более мощным фактором в структуре Вселенной. В эпоху глобального вмешательства человека в биосферу принципиальное значение приобретает философское осмысление перспективы общественного прогресса в контексте практического отношения человек-мир.
Раскрытие сущности человека предполагает выделение не антропоморфных структур, предполагает четкое осмысление и разграничение того, что предзадано человеку в мире его существования. Сомнений не вызывает тот факт, что человек разумный есть существо космическое. Нельзя усомниться в мысли Р. Фейнмана, что фраза «все тела состоят из атомов - маленьких телец, которые находятся в беспрерывном движении, притягиваются на большом расстоянии, но отталкиваются, если одно из них плотнее прижать к другому состоит из наименьшего количества слов, но имеет наибольшую информацию». Несомненно, что в настоящее время атомарно-дискретная структура мира является правдоподобной и составляет сущностную характеристику наблюдаемой части Вселенной.
Понимая космос, как совокупность квазиизолированных систем, взаимодействующих между собой, необходимо определить, имеем ли мы достаточно оснований рассматривать человека, в качестве такой системы? Точнее говоря, имеем ли мы право мыслить изолированно от индивида и противопоставлять его тем системным образованиям, которые не входят в его содержание? Сегодня достаточно четко можно сформулировать тезис, что существование человека в социокультурном пространстве привело его к духовному кризису, а существование социокультурного пространства в космосе привело человечество к экологической гибели.
Если суть экологического кризиса достаточно широко представлена в нашей научной литературе, то до сих пор остается неясным измерение кризиса духовного. Очевидно, духовный кризис проявляется в том или ином социальном пространстве по-разному, но суть его заключается в утрате целостной картины мира, то есть неспособности представить четкую картину мира в индивидуальном или групповом сознании. Если нет целого образа мира, то мы заменяем его локальными образованиями. Ядро такого образования принадлежит самому индивиду, и он как из центра конструирует свой мир и свою картину мира, мир сильно изолированный и слабовзаимодействующий с другими подобными образованиями. Происходит процесс замыкания индивида на себя. Отношения между людьми носят прагматический характер. Человек чувствует только свою причастность к единичному, включенность его в общее им не осмысливается. Общество, а тем более природа, выступают как чуждые силы. Общественные отношения, которыми определяется человек, сворачиваются и приобретают линейный характер. Способность существовать одновременно в трех мирах (в мире космоса, в мире общества, в индивидуальном мире личности) становится невозможной. Человек все более сознательно погружается в мир собственного «Я», создавая благоприятные условия для своего существования. Вот и приходится жестко противопоставлять и разводить по разным полюсам понятие «Я» в западной и восточной культуре. Если в западной традиции понятие «Я» включает не только человека, но и его ближайшее материальное и социальное окружение, то основополагающая посылка Востока утверждает, что нет такого «Я», которое составило бы личность как таковую, наделенную эмоциями, чувствами, волей, желанием. «Я» - ложно. Нет смысла разделять части единого узора и говорить: вот солнце, вот «Я». Нет солнца, нет «Я» в смысле чего-то самостоятельно существующего. Есть лишь личность, видящая солнце: одна нераздельная картина. Необходимо признать, что сам тип мышления жесткого противопоставления «Я» - «не Я» привел к тупику общественных и природных процессов, видимо, не просто сейчас осознавать свою причастность к макрокосмосу, в то время как происходит распад социальных связей и всего социального пространства.
Отлично усвоив первую часть фразы Р. Фейнмана, что все вещество состоит из атомов, мы оставили без внимания, что атом находится в непрерывном движении: притягивается и отталкивается, взаимодействует. Что сегодня утеряно в осмыслении загадки бытия человека? Что есть человек? Со времен античной философии известно, что человек есть «животное - политическое», человек есть существо космическое. Исключите человека из общества, помыслите, космос без индивида и у нас останется, что человек существо - животное. Мы поставили себя в такие условия, что оказались на одной ступени с животными. Такое место человека в научной картине мира составляет суть духовного кризиса. Процесс обретения подлинной духовности, начатый во всех точках социального пространства, вселяет надежду на выход из тупика или, по крайней мере, тупика нравственного, в котором оказалось все наше общество.
Можно утверждать, что мироздание подлинного гуманизма неотрывно от проблемы человека в научной картине мира, которая выражает реальную возможность бесконечного бытия человека по пути интегративного процесса общества и природы. Более того, именно эта проблема резюмирует основной смысл философской антропологии. В этом случае она приобретает философский статус, образует ось научного мировоззрения, разграничивая философский материализм от натурализма и социологизма.
Итак, основной вывод, к которому можно прийти после проделанного анализа, заключается в том, что:
- Понятие «картина мира» в современной философии культуры дифференцируется на множество картин мира, среди которых особое место занимает современная научная картина мира как целостная система научных знаний об общих явлениях, свойствах и закономерностях мира природы (естественнонаучная картина мира) и мира человека (гуманитарная картина мира). Содержание, сущность и структура научной картины мира раскрывается посредством выделения и систематизации знаний (от логически-рациональных до чувственно-образных), включая картину жизни и картину человека.
- Представления о мире и человеке в истории мировой философии носили динамический характер и достаточно легко трансформируется, но всегда имеются константы в структуре общечеловеческой культуры, выраженные в культуро - образующих функциях научной картины мира.
- Круговращение различных типов картин человека определяется, с одной стороны, стремлением к упорядочивающей форме, с другой - стремлением к полноте жизненности, а человек в своей неповторимой индивидуальности располагается между ними. Философская антропология будущего будет иметь одной из своих существеннейших задач соединение этих элементов в единой картине человека.
- Проблема человека в системе научного знания до сих пор остается открытой, но сегодня можно утверждать, что в современной научной картине мира она реализуется в признании приоритета общечеловеческих интересов для разрешения глобальных противоречий современности, для определения будущего рода человеческого перед лицом бесконечной жизни и мгновенного самоуничтожения любого характера.
АВТОР: Марычев В.В.