Способы защиты гражданских прав по договору мены (статья)

 

Одной из задач судов при рассмотрении подведомственных им споров является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов организаций и граждан в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Анализ судебно-арбитражной практики позволяет сделать вывод о том, что результаты коммерческой деятельности организаций и индивидуальных предпринимателей зачастую предопределяются их умением обеспечить восстановление нарушенных прав и их судебную защиту, степенью освоения всего арсенала существующих приемов и навыков организации этой работы. Во многих случаях организации и предприниматели оказываются юридически беспомощными перед лицом недобросовестных контрагентов по гражданско-правовым обязательствам. Выступая в роли кредиторов по таким обязательствам, участники гражданского оборота в лучшем случае добиваются от должника в судебном порядке взыскания суммы долга либо исполнения обязательства в натуре, что в условиях инфляции не компенсирует их потери, вызванные нарушением обязательств со стороны контрагента. В крайне редких случаях в арбитражный суд предъявляются требования о взыскании убытков, причиненных в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения должником своих обязательств.

Вне поля зрения кредиторов нередко остается и возможность взыскания с недобросовестных контрагентов по обязательствам процентов за пользование чужими денежными средствами, законной или договорной неустойки.

Неумение или нежелание участников гражданского оборота защищать свои нарушенные права, пассивность кредиторов затрагивают не только интересы конкретных лиц, но и оказывают общее негативное влияние на макроэкономические тенденции, следствием которого являются кризис неплатежей, неплатежеспособность огромного числа субъектов предпринимательства, недобросовестность в коммерческих делах.

Субъективные гражданские права, которые принадлежат участникам имущественного оборота, должны быть не только реально осуществимыми. Субъекты этих прав должны быть наделены возможностями по пресечению нарушения прав, их восстановлению, компенсации всех потерь, вызванных нарушением субъективных прав. Как отмечал В.П. Грибанов: «Субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь декларативным правом». Правильным представляется также вывод В.П. Грибанова о том, что «возможность правоохранительного характера включается в само содержание субъективного материального требования как одно из его правомочий»1.

Всякое субъективное гражданское право подлежит защите, а носитель этого права обладает соответствующим правомочием на его защиту с помощью средств, предусмотренных законодательством. Это правомочие является одним из элементов субъективного гражданского права (включая обязательственное право, возникшее из договора), который проявляет себя лишь в ситуациях, когда кто-либо оспаривает, посягает или нарушает это субъективное гражданское право.

Под способами защиты гражданских прав обычно понимаются предусмотренные законодательством средства, с помощью которых могут быть достигнуты пресечение, предотвращение, устранение нарушений права, его восстановление и (или) компенсация потерь, вызванных нарушением права.

Способы защиты даны субъекту гражданского права законодательством. Проблема же для каждого участника гражданского оборота, как отмечалось, заключается в оптимальном выборе и эффективном использовании и применении предусмотренных законодательством способов

1 Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут. 2000 (Классика российской цивилистики). С.74.

защиты. Решение этой проблемы может быть обеспечено, с одной стороны, глубокими знаниями положений законодательства, регулирующих различные способы защиты гражданских прав, с другой стороны, путем овладения необходимыми навыками в их применении.

В гражданском законодательстве можно выделить два уровня регулирования способов защиты гражданских прав. Первый уровень регулирования заключается в определении таких способов защиты, которые носят универсальный характер и могут быть применены для защиты, как правило, любого субъективного гражданского права. Такие способы защиты гражданских прав установлены в статье 12 ГК РФ. Однако этот перечень не является исчерпывающим. В случае нарушения гражданских прав могут быть использованы и иные способы защиты, предусмотренные законом. Однако из всех многочисленных предусмотренных законодательством способов защиты гражданских прав вряд ли найдутся такие, которые могли бы быть поставлены в один ряд с теми способами, которые названы в статье 12 ГК РФ. Дело в том, что все иные известные способы защиты предназначены для обслуживания определенных видов гражданских прав и непригодны для универсального применения.

Второй уровень гражданско-правового регулирования способов защиты гражданских прав представляет собой установление законом способов защиты, применяемых для защиты только определенных видов гражданских прав или для защиты от определенных нарушений. Именно такие способы защиты отнесены ГК (ст. 12) к иным способам, предусмотренным законом. В этом смысле можно говорить о самостоятельных способах защиты, например, кредитора в обязательстве.

Следует учитывать, что указанные в ст. 12 ГК РФ способы защиты неоднородны по своей юридической природе, что оказывает существенное влияние на возможность их реализации. Наиболее распространенным в литературе является их подразделение на меры защиты и меры ответственности, которые различаются между собой по основаниям применения, социальному назначению и выполняемым функциям, принципам реализации и некоторым другим моментам. Наибольшую практическую значимость при этом имеет то обстоятельство, что, как правило, меры ответственности, в отличие от мер защиты, применяются лишь к виновному нарушителю субъективного права и выражаются в виде лишения правонарушителя определенных прав или возложения на него дополнительных обязанностей1. Среди способов защиты гражданских прав, предусмотренных ст. 12 ГК, мерами ответственности могут быть признаны возмещение убытков, взыскание неустойки и процентов за пользование чужими денежными средствами согласно ст. 395 ГК РФ.

С.Н. Братусь суть принудительных мер в гражданском праве видел в том, что они являются мерами ответственности. Он рассматривал гражданско-правовую ответственность как состояние принудительной реализации гражданско-правовых санкций. Иначе говоря, он по существу отождествлял меры принуждения в гражданском праве с мерами ответственности2.

В этом едва ли можно согласиться с С.Н. Братусем, поскольку по своей правовой природе принудительные меры далеко не исчерпываются мерами гражданско-правовой ответственности. Сам С.Н. Братусь постоянно подчеркивал, что принудительные меры в гражданском праве используются для защиты субъективных гражданских прав. При этом он вполне обоснованно указывал на то, что если для обязанного лица принудительные меры в гражданском праве выступают в качестве ответственности, то для управомоченного лица - в качестве мер защиты; что ответственность сводится в гражданском праве не к самому акту принуждения, а к опосредованному принуждением исполнению обязанностей; что в гражданском праве возможна ответственность и добровольная, без использования принуждения, например, добровольное возмещение убытков3. Все это указывает на то, что С.Н. Братусь подчеркивал двойственную роль

1 См.: Гражданское право. 4.1. Учебник /Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1998. С.286.

2 См.: Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С.5.

3 См.: Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. М., 1963. С.99-100; Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С.6, 34, 74,95, 103- 123, 127.

принудительных мер в гражданском праве и как мер ответственности, и как средств защиты субъективного права.

С.Н. Братусь обоснованно полагал, что принудительные меры представляют собой исполнение существующей или возникшей обязанности под воздействием принуждения1.

Приведенное положение является ключевым для выявления правовой природы и наиболее значимой классификации способов защиты гражданских прав. Если принуждение используется для исполнения уже существующей обязанности, т.е. обязанности, являющейся элементом регулятивного гражданского правоотношения, то мы имеем дело с такими средствами защиты, которые по своей правовой природе являются мерами защиты и ничем больше. Если же применяемая принудительная мера заключает в себе новую обязанность, возникшую как результат правонарушения, то это средство защиты будучи дополнительным, не эквивалентным обременением для правонарушителя, представляет собой по своей правовой природе меру гражданско-правовой ответственности.

В.Ф. Яковлев отмечал, что отличие мер ответственности от других средств защиты состоит не только в возложении правовой обязанности вследствие допущенного правонарушения, но и в иных основаниях применения этих мер. Если все другие средства защиты, например, принудительное исполнение основного обязательства, применяются при одном факте правонарушения, т.е. при наличии поведения, противоречащего закону или договору и нарушающего субъективное право, следовательно, при наличии одной противоправности, то меры ответственности по общему правилу в соответствии со ст. 401 ГК РФ могут быть применены при наличии вины2.

ГК РФ в качестве последствий допущенных нарушений договорных обязательств называет не только меры имущественной ответственности (возмещение убытков), но и последствия иного рода. Некоторые из них могут

1 См.: Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С.69.

2 См.: Яковлев В.Ф. Принуждение в гражданском праве // Сб. Проблемы современного гражданского права / Под ред. В.Н. Литовкина, В.А. Рахмиловича. М., 2000. С.220-221.

быть отнесены к числу мер, понуждающих нарушителя к надлежащему исполнению обязательств: устранение недостатков в товаре или в результате выполненной работы; возмещение расходов, понесенных контрагентом на их устранение; замена недоброкачественных товаров; другие представляют собой меры оперативного воздействия, т.е. право потерпевшей стороны на односторонние действия, которые порождают юридические последствия: отказ от товаров; отказ от исполнения договора, что равносильно его одностороннему расторжению.

Проблемы соотношения мер имущественной ответственности с мерами понуждения к надлежащему исполнению обязательств, а также с мерами оперативного воздействия ранее исследовались юридической наукой. Например О.С. Иоффе отмечал, что понуждение к реальному исполнению обязательств нельзя считать мерой ответственности. Обязанность реального исполнения вытекает непосредственно из самого обязательства. И если бы только им ограничивались последствия правонарушения, это было бы равносильно полной безответственности нарушителя, который как до, так и после нарушения нес бы одну и ту же обязанность - выполнить принятое на себя обязательство. Поскольку ответственность составляет определенный вид имущественных или личных отношений, она должна выражаться в каком-то дополнительном бремени, тем самым вызывая для нарушителя определенные отрицательные последствия. Конкретными видами таких последствий могут быть замена неисполненной обязанности новой (например, обязанностью возместить вред), присоединением к нарушенной обязанности дополнительной (например, обязанности помимо исполнения нарушенного договора возместить причиненные неисполнением убытки), лишение права, из которого вытекала нарушенная обязанность (например, при судебном изъятии в доход государства жилого строения, когда собственник не выполняет обязанности по его ремонту)1.

Договор заключается в целях удовлетворения соответствующего интереса обеих сторон и поэтому в случае его неисполнения или ненадлежащего исполнения встает вопрос не только об ответственности, но и

1 См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 97.

о достижении намеченной цели. Отсюда появляется потребность выяснения соотношения между реализацией принципа исполнения обязательств в натуре и возможностью одновременного применения конкретных мер ответственности.

И.А. Покровский указывал: «Теоретически наиболее идеальным средством было бы такое, которое доставляло бы кредитору именно то, что составляет содержание обязательства, и там, где это технически возможно, праву нет никаких оснований отказываться от исполнения in natura. Лишь там, где это невозможно или по тем или другим основаниям нецелесообразно, приходится довольствоваться средствами косвенными». И далее, сопоставляя исполнение в натуре с возмещением убытков, он делал упор на первом, ссылаясь на «практическую целесообразность»1.

И.Б. Новицкий считал, что «...нужно отказаться от мысли прийти к цели (достижения реального исполнения обязательства) простейшим путем -выдачей кредитору исполнительного листа или приказа арбитража на реальное исполнение, что это означало бы недопустимое вмешательство судебно-арбитражных органов в оперативно-хозяйственную деятельность социалистических организаций»2.

Д.М. Генкин считает, что «...не имеется препятствий к тому, чтобы в ряде случаев в целях действительного проведения в жизнь начала реального исполнения обязательств предоставить право суду или арбитражу выносить решения о принудительном изъятии у должника соответствующего имущества, хотя бы и определенного в родовом порядке и индивидуализированного лишь в самом процессе принудительного изъятия»3.

Новейшее гражданское законодательство России качественно иным образом подошло к решению вопроса о месте и роли принципа реального исполнения обязательств, который в условиях плановой социалистической экономики носил основополагающий характер. В современных условиях

1 Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С.233-234.

2 Новицкий И.Б. Реальное исполнение обязательств, «Труды научной сессии ВИЮИ 1-6 июня 1946 г.», Юриздат, 1948. С.170.

3 Генкин Д.М. Некоторые вопросы науки советского гражданского права // Советское государство и право, 1952, №6. С. 43.

рыночного оборота на первый план выходит не выполнение централизованных заданий по поставке, а защита законных интересов отдельных хозяйствующих субъектов, для которых по общему правилу возмещение убытков в денежной форме и выплата неустойки являются достаточной компенсацией понесенных потерь в имущественной сфере. В связи с этим сегодня в законодательстве сохранились лишь отдельные элементы принципа реального исполнения обязательства. Вместе с тем не следует недооценивать возможности использования в новых условиях такого способа защиты гражданских прав, как присуждение к исполнению обязанности в натуре (ст. 12 ГК РФ). Управомоченное лицо (кредитор) может быть в ряде случаев заинтересовано в этом в силу специфического (уникального) характера товара, подлежащего передаче по договору.

Для усиления защиты интересов кредитора в странах англоамериканской правовой системы, где традиционно денежное возмещение убытков играло роль универсального средства правовой защиты, стали применять принцип реального исполнения обязательства1.

Начнем анализ института исполнения обязательства в натуре с определения правовой природы явления и его места в системе категорий гражданского права.

Основную трудность вызывает определение соотношения принудительного исполнения обязательства в натуре и категории «гражданско-правовая ответственность». Очевидно, реальное исполнение обязательства, пусть и осуществленное в принудительном порядке, ничего не добавляет к существовавшим до нарушения обязанностям, поэтому квалификация его в качестве меры ответственности означала бы по сути фактическую безответственность неисправной стороны по договору.

Данный подход, получивший в отечественной теории всеобщее признание, не имеет легального закрепления. Более того, тот факт, что нормы об исполнении обязательства в натуре оказались помещенными в главе 25 ГК РФ «Ответственность за нарушение обязательств», дал основание в ряде

1 См.: Гражданское и торговое право капиталистических государств / Под ред. Е.А. Васильева. М., 1993. С. 280-282.

случаев на практике отрицать теоретически обоснованную точку зрения.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском об обязании сельскохозяйственного производственного кооператива исполнить обязательство в натуре: поставить 180 тонн зерна пшеницы.

Из материалов дела следовало, что акционерное общество и сельскохозяйственный производственный кооператив заключили договор мены, согласно которому общество обязалось поставить кооперативу горючесмазочные материалы, а последний взамен поставить акционерному обществу зерно пшеницы в согласованных количестве и ассортименте. По условиям договора поставка ГСМ должна быть произведена до начала посевных работ кооперативом, а поставка пшеницы после зерноуборочных работ. Акционерное общество передало кооперативу ГСМ с нарушением согласованного срока. Кооперативом горюче-смазочные материалы были приняты и использованы на собственные нужды, однако поставка зерна пшеницы не осуществлена. Данные обстоятельства явились основанием для предъявления иска.

Арбитражный суд, сделав вывод о неисполнении обязательства по передаче продукции по вине обеих сторон, на основании ст. 404 ГК РФ обязал ответчика передать истцу 90 тонн зерна пшеницы. По мнению суда, возможность применения данной нормы к отношениям сторон обусловлена включением в главу 25 ГК РФ «Ответственность за нарушение обязательств» статьи 396 об ответственности и исполнении обязательства в натуре.

Кассационная инстанция отменила решение суда и удовлетворила иск в полном объеме, указав следующее. У суда не было оснований для применения к отношениям сторон статьи 404 ГК РФ. Присуждение к исполнению обязанности в натуре является в силу ст. 12 ГК РФ самостоятельным способом защиты гражданских прав, применяемым с целью реального исполнения должником своего обязательства. Статья 396 ГК РФ определяет соотношение ответственности (убытки и неустойка) и исполнения обязательства в натуре, а не относит реальное исполнение к числу мер гражданско-правовой ответственности1.

1 Из архива арбитражного суда Алтайского края.

Как это ясно видно из приведенного примера, вопрос о соотношении категорий «присуждение к исполнению обязанности в натуре» и «гражданско-правовая ответственность» имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение. Четкое разграничение указанных категорий не позволяет использовать нормы, регламентирующие применение ответственности за нарушение обязательств, при принудительном исполнении обязательства в натуре. При этом необходимо особо указать на невозможность применения статей 401 и 404 ГК РФ. Таким образом, при заявлении иска о присуждении к исполнению обязанности в натуре (в отличие от взыскания мер ответственности за допущенное нарушение договора) суд не должен входить в исследование вопроса о вине должника и кредитора.

На практике нередко встает вопрос о соотношении норм статей 396 и 398 ГК РФ. Последняя касается последствий неисполнения обязательства передать индивидуально-определенную вещь и устанавливает право кредитора требовать отобрания этой вещи у должника и передачи ее кредитору на предусмотренных обязательством условиях, если вещь еще не передана третьему лицу, имеющему на нее вещное право.

Является ли данное средство правовой защиты разновидностью принудительного исполнения обязанности в натуре либо его необходимо квалифицировать в качестве самостоятельной меры, прямо не предусмотренной статьей 12 ГК РФ ?

При анализе судебной практики в одном из постановлений Президиума ВАС РФ можно встретить следующее замечание, которое стало основанием отмены решения суда: «Присуждение к исполнению обязанности в натуре, как способ защиты гражданских прав заключается в понуждении должника выполнить действия, которые он должен совершить в силу связывающего стороны обязательства (договора). Судом не учтено, что в этом случае в отличие от присуждения имущества в натуре (отобрания вещи), предусмотренного статьей 398 ГК РФ, отсутствует возможность определить соответствующий денежный эквивалент, поскольку предъявлено требование о понуждении совершить действия, а не передать вещь»1.

1 Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1999. № 6. С. 22.

Однако проследить различие между передачей индивидуально-определенных вещей (которую, обратив внимание на процесс передачи, так же можно назвать действием по передаче вещи) и передачей вещей, определенных родовыми признаками, сложно.

Как известно, основным предметом любого обязательства являются действия обязанного субъекта в пользу управомоченного лица, что следует из легального определения обязательства в статье 307 ГК РФ. Одновременно в качестве объекта правоотношения можно рассматривать и саму вещь, подлежащую передаче кредитору. Речь идет о так называемой «бирлинговской концепции двух родов объектов правоотношений». Объектом первого рода служат действия обязанного лица, а роль объекта второго рода играет вещь, которая в результате такого действия должна быть передана1.

Представляется, что приведенная выше позиция о разграничении принудительного исполнения обязанности в натуре и обязанности по передаче индивидуально-определенной вещи (отобрания вещи) делает акцент при анализе каждого из средств защиты на один из видов объектов обязательственного правоотношения (действие обязанного субъекта в первом случае и саму вещь во втором). В связи с эти проведенная граница в большей мере искусственна.

Норму, установленную в ст. 398 ГК РФ, можно считать специальной по отношению к общим правилам об исполнении обязательств в натуре (ст. 396 ГК РФ). Ее введение обусловлено спецификой предмета обязательства (уникальностью индивидуально-определенной вещи и невозможностью ее замены вещью того же рода и качества). Из этого следует вывод, что правила ст. 396 ГК РФ могут применяться непосредственно только к обязательствам, предметом которых являются вещи, определенные родовыми признаками. Если же передаче по условиям договора подлежит индивидуально-определенная вещь, нормы ст. 396 могут быть применены лишь субсидиарно к специальным положениям, установленным в ст. 398 ГК РФ. При этом нормы ст. 398 ГК РФ имеют особенности, существенно отличающиеся от общих правил об исполнении обязательств в натуре.

1 См.: Иоффе О.С. Правоотношения по советскому гражданскому праву. П., 1949. С. 76.

Во-первых, возмещение убытков и уплата неустойки при неисполнении обязательства не ограничивают права кредитора требовать передачи ему вещи, если на вещь еще не возникло вещное право у третьего лица.

Во-вторых, не вполне ясно соотношение требований о передаче индивидуально-определенной вещи и возмещении убытков. Абзац 2 ст. 398 ГК РФ устанавливает, что вместо требования передать вещь, являющуюся предметом обязательства, кредитор вправе требовать возмещения убытков.

Открытым остается вопрос о возможности кредитора в случае принудительного отобрания вещи у должника требовать возмещения убытков, причиненных задержкой исполнения. Исходя из общих правил статей 393 и 15 ГК РФ кредитор, видимо, не должен быть лишен такого права.

Теперь остановимся на наиболее актуальных вопросах практического применения правил о принудительном исполнении обязанности в натуре по договору мены.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании неустойки за невыполнение условий договора мены, взыскании убытков, вызванных недопоставкой товара, и обязании последнего исполнить обязательство в натуре.

Согласно заключенному договору мены общество поставило акционерному обществу дизельное топливо, а последнее обязано было поставить пшеницу в согласованном количестве. Акционерное общество в установленный договором мены срок поставило пшеницу в меньшем объеме. Арбитражный суд исковые требования удовлетворил полностью, взыскав с ответчика неустойку, убытки и обязав акционерное общество поставить обществу с ограниченной ответственностью недопоставленное количество пшеницы.

Ответчик обжаловал решение суда в части обязания поставить пшеницу, мотивируя свои доводы тем, что он уже понес ответственность за нарушение условий договора в виде взыскания неустойки и возмещения убытков.

Решение суда оставлено без изменения на том основании, что ответчик свои договорные обязательства не выполнил при наличии у него возможности в поставке пшеницы истцу в полном объеме. Присуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав применен с целью понудить должника выполнить действия, которые он должен совершить в силу связывающего стороны обязательства. По договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один товар в обмен на другой.

Согласно ст. 396 ГК РФ уплата неустойки и возмещение убытков в случае ненадлежащего исполнения обязательства не освобождает должника от исполнения обязательства в натуре. Поскольку ответчик обязательство по договору мены выполнил не в полном объеме, требование истца об исполнении обязательства в натуре обоснованно удовлетворено арбитражным судом1.

Пункт 1 ст. 396 ГК РФ презюмирует сохранение необходимости при ненадлежащем исполнении исполнить обязательство в натуре, несмотря на уплату неустойки и возмещение убытков. В отличие от этого при неисполнении действует обратная презумпция: в пользу того, что возмещение убытков и уплата неустойки за нарушение освобождают должника от обязательства в натуре (п. 2 ст. 396 ГК РФ).

Как известно, новый ГК РФ существенно ограничил возможность предъявления требования об исполнении обязательства в натуре. В случае неисполнения обязательства (в отличие от ненадлежащего исполнения обязательства) возмещение убытков и уплата неустойки освобождают должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором (ст. 396 ГК РФ). Тогда возникает вопрос о соотношении понятий «неисполнение обязательства» и «ненадлежащее исполнение обязательства», которые легально в законодательстве не определены.

По мнению В.В. Витрянского, «при первом грубом приближении к данной проблеме можно отметить, что в качестве ненадлежащего исполнения обязательства можно квалифицировать ситуацию, когда должник исполнил

1 Из архива арбитражного суда Алтайского края.

свое обязательство в полном объеме, но ненадлежащим образом... Факт неисполнения, безусловно, имеет место, когда должник к сроку, когда обязательство должно быть исполнено, не приступил к его исполнению. Вместе с тем некоторые нарушения обязательств остаются за рамками названных групп, например, исполнение обязательств не в полном объеме. В подобных ситуациях нарушение обязательства должно оцениваться, видимо, в зависимости от конкретных обстоятельств. Нельзя не видеть разницы между недопоставкой товаров в размере одного процента или девяноста девяти процентов от общего количества, предусмотренного договором. Если в первом случае можно говорить об исполнении обязательства с некоторыми отступлениями от условия договора о количестве подлежащих поставке товаров (ненадлежащее исполнение), то во втором случае правильным будет вывод о неисполнении должником обязательств»1.

Дополнительным критерием, являющимся необходимым условием удовлетворения требования о принудительной передаче, которое предъявлено истцом, являются доказательства фактического наличия у ответчика товара.

Товарищество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о понуждении к исполнению обязательства в натуре - передаче в собственность истца семян горчицы в количестве 548,1 т.

Решением суда, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, данные исковые требования были удовлетворены. Президиум ВАС РФ отменил состоявшиеся по делу судебные акты и направил дело на новое рассмотрение, указав в том числе на следующие обстоятельства. Суд первой инстанции вынес решение о понуждении акционерного общества исполнить обязательство по передаче товариществу с ограниченной ответственностью семян горчицы в объеме 548,1 т на основе неполно исследованных материалов дела. Суд не исследовал вопроса о наличии у продавца реальной возможности исполнить указанное обязательство. Между

1 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М., 1997. С. 499.

тем это имело существенное значение для принятия обоснованного решения. При новом рассмотрении дела суду необходимо устранить указанные пробелы1.

Необходимость выяснения фактической возможности ответчика исполнить обязательство в натуре вполне закономерна - если у ответчика в реальности нет данного товара в достаточном количестве, то решение суда окажется неисполнимым. Проблема, возникающая в конкретном процессе, лежит в доказательственной сфере, а именно: на какую сторону суд должен возложить бремя доказывания наличия товара, подлежащего передаче. Очевидно, что возложение бремени доказывания указанного обстоятельства на истца служило бы во многом непреодолимым препятствием для предъявления иска. В связи с этим целесообразно было бы закрепить в законе обязанность ответчика представлять доказательства отсутствия у него данного товара. Непредставление таких доказательств должно привести к невозможности для ответчика ссылаться на фактическое отсутствие товара как основание для неприменения ответственности за неисполнение решения суда. В отсутствие данных норм истец может использовать правовой механизм, предусмотренный ст. 66 АПК РФ. Истец вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства, обосновав невозможность его самостоятельного получения.

Однако проблема фактического наличия необходимого товара у ответчика не исчерпывается представлением доказательства на момент рассмотрения спора. Если не предпринять соответствующих мер, ответчик к моменту вступления решения в силу и обращения его к исполнению уже может продать указанные товары или распорядиться ими иным законным способом. Подобная ситуация предоставляет недобросовестному ответчику хорошую возможность затянуть процедуру исполнительного производства. В связи с этим предъявление иска о принудительном исполнении обязательства в натуре должно обязательно сопровождаться применением такой меры по

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 февраля 1997г. № 4725/96.

обеспечению иска, как наложение ареста на спорное имущество, принадлежащее ответчику (подпункт 1 п. 1 ст. 91 АПК РФ). Процессуальный закон не наделяет суд правом по собственной инициативе использовать установленные меры по обеспечению иска, поэтому сам истец должен позаботиться о заявлении соответствующего ходатайства.

При невыполнении указанного выше условия зачастую складывается ситуация, когда вынесенное решение суда невозможно исполнить и возникает необходимость изменить способ исполнения решения суда в виде взыскания денежного эквивалента. На практике в ряде случаев такие изменения квалифицировались в качестве новых требований, которые могут быть реализованы только путем предъявления самостоятельного иска.

Так, арбитражный суд своим решением обязал общество с ограниченной ответственностью передать совхозу три комбайна в счет исполнения обязательств по договору мены.

Решение вступило в законную силу после его проверки в апелляционном порядке. Впоследствии было установлено, что общество с ограниченной ответственностью не располагает комбайнами, поэтому решение суда не может быть исполнено. В связи с этим совхоз обратился в арбитражный суд с заявлением, в котором просил взыскать вместо трех комбайнов их стоимость. Своим определением арбитражный суд отказал истцу во внесении изменений в ранее принятое решение, посчитав, что это требование должно быть предметом самостоятельного иска. Кассационная инстанция отменила определение суда и передала заявление истца на новое рассмотрение, указав следующее. Совхоз просит взыскать взамен присужденных ему трех комбайнов эквивалент их денежной стоимости. Таким образом, производится изменение способа исполнения ранее принятого решения в целях надлежащей защиты нарушенных прав истца, а не замена рассмотренного требования на новое. При данных обстоятельствах арбитражный суд должен был рассмотреть заявленное требование по существу.

С применением на практике ст. 324 АПК РФ, регламентирующей изменение способа и порядка исполнения решения, возникает ряд проблем. Наибольшие сложности вызывает определение денежного эквивалента товара. АПК РФ в пункте 2 статьи 171 касается только решений о присуждении имущества (нормой материального права, на которой основывается такое решение, будет статья 398 ГК РФ) и предписывает арбитражному суду указывать наименование подлежащего передаче имущества, его стоимость и местонахождение. Вопрос определения денежного эквивалента при присуждении к исполнению обязанности в натуре в процессуальном законе не решен. В связи с этим суды сталкиваются с трудноразрешимой проблемой: какая цена товара должна быть применена при удовлетворении заявления об изменении способа исполнения решения -цена, указанная в договоре, либо цена на момент вынесения решения о принудительном исполнении обязанности в натуре, либо цена на момент подачи заявления об изменении способа исполнения решения. Точку зрения Президиума ВАС РФ проиллюстрируем следующим примером.

Арбитражным судом был удовлетворен иск товарищества с ограниченной ответственностью к индивидуальному частному предприятию об обязании исполнить обязательство в натуре - допоставить 797,54 куб. м леса-пиловочника.

В связи с неисполнением решения суда истец обратился в арбитражный суд с заявлением об изменении способа его исполнения и просил вместо допоставки леса-пиловочника взыскать с ответчика стоимость товара исходя из цены на день подачи заявления. Суд удовлетворил данное требование, но исходя из цены, установленной в договоре. Постановлением кассационной инстанции определение было оставлено без изменения. Президиум ВАС РФ отменил определение суда первой инстанции и постановление кассационной инстанции по следующим причинам. В протесте правильно указано на допущенную при вынесении определения ошибку. Согласно ст. 205 АПК РФ суду следовало исходить из цены товара, действующей на момент предъявления требования о замене способа исполнения решения, а не из договорной цены. Вместе с тем при рассмотрении ходатайства не исследован вопрос о возможности изменения в данном случае способа исполнения судебного акта: вместо совершения определенных действий взыскать стоимость имущества. Присуждение к исполнению обязанности в натуре как способ защиты гражданских прав заключается в понуждении должника выполнить действия, которые он должен совершить в силу связывающего стороны обязательства (договора). Судом не учтено, что в этом случае в отличие от присуждения имущества в натуре (отобрания вещи), предусмотренного ст. 398 ГК РФ, отсутствует возможность определить соответствующий денежный эквивалент, поскольку предъявлено требование о понуждении совершить действия, а не передать вещь. Кроме того, при рассмотрении заявления суду следовало проверить, не повлечет ли за собой изменение способа исполнения решения суда фактического взыскания задолженности и убытков, требований о возмещении которых истец не предъявлял, и, следовательно, изменения существа принятого решения1.

Представляется, что приведенная позиция Президиума ВАС РФ во многом не обоснована положениями теории гражданского права и влечет неблагоприятные последствия на практике. Выше уже подробно анализировался вопрос о соотношении принудительного исполнения обязанности в натуре (ст. 396 ГК РФ) и требования о передаче индивидуально-определенной вещи (ст. 398 ГК РФ). На основании положений теории гражданского права можно сделать вывод о том, что положения ст. 398 ГК РФ являются специальными нормами по отношению к общему институту исполнения обязательства в натуре. В связи с этим представляется необоснованной точка зрения Президиума ВАС РФ, исключающая возможность изменения способа исполнения решения при принудительном исполнении обязанности в натуре.

В дополнительной аргументации нуждается и вывод о том, что суд каждый раз должен проверять, не повлечет ли за собой изменение способа исполнения решения фактического взыскания задолженности и убытков и, следовательно, изменения существа принятого решения. На деле такого рода проверка неизбежно будет вести к использованию судом цены, указанной сторонами в договоре, поскольку, если бы истцом был предъявлен не иск об исполнении обязанности по передаче товара в натуре, а иск о возврате аванса, любые дополнительные требования, направленные на компенсацию имущественных потерь вследствие удорожания товара,

1 См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1999. № 6. С. 21.

подлежали правовой квалификации в качестве требования о возмещении убытков. Явно несправедливо возлагать на кредитора (покупателя) риск повышения цены товара в период от заключения договора до фактического исполнения решения суда и требовать от него предъявления нового иска о возмещении убытков. Такой иск, не подкрепленный представлением дополнительных доказательств наличия реального ущерба или принятия конкретных мер и приготовлений с целью получения в будущем дохода, обречен на неудачу. В большинстве случаев именно должник прямо или косвенно своими действиями делает невозможным исполнение судебного решения, а потому логично возложить на него неблагоприятные последствия, выразившиеся в удорожании товара.

В связи с этим кажется вряд ли обоснованным требовать всякий раз от суда проверки соответствия денежного эквивалента подлежащего передаче товара размеру задолженности по договору. Единственное доказательство, которое подлежит представлению истцом, ходатайствующим об изменении способа исполнения решения, должно касаться размера рыночной (текущей) цены товара на момент подачи соответствующего заявления.

В юридической науке в рамках Обязательственного права было выработано понятие так называемых «мер оперативного воздействия». Под мерами оперативного воздействия понимаются такие юридические средства правоохранительного характера, которые применяются к нарушителю гражданских прав и обязанностей непосредственно управомоченным лицом как стороной в гражданском правоотношении, без обращения за защитой права к компетентным государственным органам.

Они «представляют собой основанные на законодательстве или соглашении сторон действия субъекта по одностороннему изменению условий обязательства или отказу от его исполнения в связи с допущенными контрагентом нарушениями обязанностей»1. В.П. Грибанов показал, что меры оперативного воздействия представляют собой особые, специфичные

1 Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М.: Юридическая литература, 1984. С. 134.

способы правового реагирования на нарушения обязательств и что они должны отграничиваться от имущественной ответственности1. И далее В.П. Грибанов отмечает, что «меры оперативного воздействия» неразрывно связаны с обязательственными отношениями. Они представляют собой один из видов правовых гарантий, направленных на надлежащее исполнение обязательств путем предоставления управомоченной стороне права непосредственного оперативного воздействия на неисправного контрагента2.

Б.И. Пугинский отмечает, что меры оперативного воздействия существенно отличаются от ответственности в общепринятом понимании этого термина, имеют иную природу. «Применение оперативных мер, как правило, не создает для сторон нового, дополнительного к нарушенному правоотношения. Понятие таких мер предполагает наличие договора...между сторонами, тогда как имущественная ответственность может наступать независимо от существования указанных отношений3.

Важное отличие мер оперативного воздействия от ответственности состоит в неимущественном содержании большинства их. «Имущественная ответственность сводится ко взысканию с правонарушителя в пользу потерпевшего определенной денежной суммы, которая не взыскивалась бы при надлежащем исполнении обязанностей»4. Оперативные меры в основном носят организационный характер, имея непосредственной целью преобразование структуры (изменение последовательности исполнения, прекращение исполнения и т. п.). «Имущественные последствия наступают здесь лишь как попутный результат»5.

Представляется, что указанные меры нельзя определить как санкции, ибо хотя они и являются реакцией на правонарушения, но не требуют использования государственного принуждения. Оперативное воздействие

1 Грибанов В.П. Пределы применения мер оперативного характера при поставках продукции // Советская юстиция, 1968. № 7. С. 4.

2 Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000 (Классика российской цивилистики). С.78.

* Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М.: Юридическая литература, 1984. С.143-144.

4 Басин Ю.Г., Диденко А.Г. Дисциплинарное значение оперативных санкций // Советское государство и право, 1983. № 4. С. 52.

5 Там же.

оказывается контрагентами друг на друга непосредственно, без обращения к юрисдикционным органам, тогда как применение санкций не может осуществляться вне деятельности таких органов. Не меняет существа дела то обстоятельство, что отдельные меры реализуются через учреждения банка, поскольку последние лишь исполняют правомерные поручения заявителей.

Анализируя проблему отличия мер имущественной ответственности от мер оперативного воздействия, нельзя не отметить возрастание роли последних в регулировании имущественного оборота. Это связано, прежде всего, с появлением в тексте ГК норм о встречном исполнении обязательств, предоставляющих беспрецедентные права субъекту встречного исполнения обязательств по применению мер оперативного воздействия к контрагенту, не предоставившему обусловленного договором исполнения обязательства.

В практике арбитражных судов нередко возникали дела по спорам, связанным с неисполнением или ненадлежащим исполнением договоров мены, которые объединяла одна характерная черта: сторона, обязанная исполнить обязательство (должник), ссылалась на то, что кредитор, требующий исполнения, сам не исполнил свое обязательство, предусмотренное этим же договором.

Подобные проблемы теперь решаются на основе содержащихся в ГК положений о встречном исполнении обязательства (ст. 328 ГК РФ).

Встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое в соответствии с договором обусловлено исполнением обязательств другой стороной, иными словами, встречное исполнение обязательства -такое исполнение, которое должно производиться одной из сторон лишь после того, когда другая сторона исполнила свое обязательство. Необходимым условием признания встречного исполнения обязательства является то, что такая обусловленность последовательности исполнения сторонами своих обязательств должна быть прямо предусмотрена договором. Редакция соответствующего условия договора может быть различной: положение об обусловленности исполнения обязательств может быть выражено прямым указанием на то, что исполнение обязательства осуществляется только после исполнения другой стороной своего обязательства; возможен и вариант, когда такая последовательность исполнения сторонами своих обязательств очевидно следует из иных условий договора, например: подрядчик приступает к выполнению работы не позднее чем через месяц после поступления от заказчика суммы авансового платежа на расчетный счет подрядчика; отгрузка товаров продавцом производится в течение десяти дней со дня уплаты покупателем цены товара и т. п. Во всяком случае договор должен содержать условие, из содержания которого явно следует, что исполнение обязательства производится после того, как другая сторона исполнит свое обязательство.

Права стороны, осуществляющей встречное исполнение обязательства, поставлены в зависимость от действий другой стороны по исполнению своего обязательства.

Если обязательство не исполнено (даже частично), к примеру по договору мены сторона А, обязанная поставить товар первой, не производит поставки, сторона В, на которой лежит обязанность в качестве встречного исполнения поставить продукцию, имеет право по своему выбору либо приостановить исполнение своего обязательства, либо отказаться от его исполнения и потребовать возмещения убытков.

В случае же, когда обусловленное договором исполнение обязательства контрагентом предоставлено, но не в полном объеме, сторона, на которой лежит встречное исполнение, может также реализовать свое право на приостановление исполнения либо отказ от исполнения своего обязательства, но только в части, пропорциональной обязательству, не исполненному другой стороной. Например, если сторона А, на которой лежит обязанность поставить партию однородных товаров, поставила стороне В лишь половину товаров, сторона В обязана передать стороне половину продукции, подлежащей поставке стороне А, и только в отношении оставшейся части продукции сторона В вправе приостановить их передачу стороне А либо отказаться от исполнения договора.

Данное положение не может применяться, если законом или договором предусмотрено иное. Очевидно, что частичный отказ от исполнения договора или частичное приостановление встречного исполнения невозможны в ситуациях, когда предметом договора мены является индивидуально-определенная либо неделимая вещь. В подобных ситуациях договором может быть предусмотрено право стороны, на которой лежит встречное исполнение, приостановить исполнение обязательства либо отказаться от его исполнения в полном объеме. Могут быть также применены правила о просрочке кредитора (ст. 406 ГК РФ).

Сторона, не получившая от другой стороны обусловленного исполнения, но тем не менее осуществляющая встречное исполнение своего обязательства, вправе потребовать от другой стороны исполнить ее обязательство. И это правило применяется, если договором или законом не предусмотрено иное.

Законодатель распространил нормы о встречном исполнении обязательства применительно к ситуациям, возникающим при неисполнении или ненадлежащем исполнении договора мены, в том числе и при отсутствии условий, необходимых для квалификации соответствующих правоотношений в качестве встречного исполнения обязательства по общим правилам, предусмотренным ст. 328 ГК РФ.

Так, ст. 569 ГК РФ предусматривает, что в случае, когда в соответствии с договором мены сроки передачи обмениваемых товаров не совпадают, к исполнению обязательства передать товар стороной, которая должна передать товар после передачи товара другой стороной, применяются правила о встречном исполнении обязательства (ст. 328 ГК РФ).

Однако следует отметить, что эти правила могут быть применены в отношениях по договору мены, если из договора следует, что исполнение обязательства одной из сторон обусловлено исполнением своего обязательства другой стороной.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к кооперативу об обязании последнего передать недостающее количество строительных материалов. При этом истец сослался на ст. 466 ГК РФ, предоставляющую ему право в случае нарушения контрагентом условий договора о количестве товара заявить такие требования.

Кооператив против исковых требований возражал на том основании, что истец вследствие неправомерного приостановления исполнения своего обязательства на основании ст. 328 Кодекса не выполнил в установленный договором срок своих обязательств по передаче ему компьютеров.

Как следовало из материалов дела, кооператив и общество обязались в течение недели после заключения договора мены передать контрагенту соответственно три вагона строительных материалов в обмен на определенное количество компьютеров.

В последний день срока исполнения сторонами договорных обязательств кооператив передал обществу только один вагон строительных материалов.

Получив достоверную информацию о том, что прибытие других вагонов со строительными материалами на железнодорожную станцию в ближайшее время не ожидается, общество, руководствуясь ст. 328 ГК РФ, приостановило исполнение своего обязательства по передаче кооперативу компьютеров.

Суд исковые требования удовлетворил, сославшись на следующее.

Обстоятельства по делу свидетельствуют о том, что несмотря на совпадение по условиям договора сроков передачи обмениваемых товаров, общество вправе было применить правила о встречном исполнении обязательств.

Во-первых, кооператив передал обществу в последний день срока исполнения своего обязательства только один вагон строительных материалов. Передача еще двух вагонов стройматериалов согласно представленным по делу доказательствам в ближайшие несколько дней не предполагалась. Кооператив является производителем строительных материалов и мог исполнить свое обязательство в установленные договором сроки.

Во-вторых, на момент принятия обществом решения о приостановлении исполнения своего обязательства оно было готово и имело возможность передать кооперативу компьютеры в установленный договором срок.

При изложенных обстоятельствах действия общества не противоречат смыслу статей 569 и 328 ГК РФ и, следовательно, должны рассматриваться как правомерные.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции отменил, дело передал на новое рассмотрение в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела и принятием в связи с этим необоснованного решения, указав на следующее.

По условиям договора мены каждая из сторон должна была выполнить свои обязательства в один и тот же срок. Как следует из ст. 569 ГК РФ, правила о встречном исполнении обязательств (ст. 328 Кодекса) могут применяться только в том случае, когда в соответствии с договором мены сроки передачи обмениваемых товаров не совпадают. Кроме того, встречным признается исполнение обязательства одной из сторон, которое в соответствии с договором обусловлено исполнением своих обязательств другой стороной.

Поскольку по договору сроки передачи обмениваемых товаров одинаковы, общество не вправе было приостанавливать исполнение своих обязательств (п. 10 Информационного письма ВАС РФ от 24.09.2002 г. № 69).

Широкое применение положений о встречном исполнении обязательств в сочетании с предоставлением сторонам договорных обязательств дополнительных прав по одностороннему отказу от исполнения обязательств либо приостановлению такого исполнения свидетельствует о возрастающей роли мер оперативного воздействия в регулировании договорных обязательств.

Договор мены сконструирован по модели купли-продажи. В п. 2 ст. 567 ГК РФ сказано, что к договору мены применяются правила о купле-продаже (глава 30), если это не противоречит существу мены и правилам главы 31, посвященной договору мены. Означает ли это, что и способы защиты прав потерпевшей стороны по договору мены аналогичны тем, которые предусмотрены для купли-продажи?

Все условия о количестве, качестве, ассортименте, комплектности и упаковке (таре) обмениваемых товаров регулируются соответствующими нормами главы 30 в силу прямого указания п. 2 ст. 567 ГК РФ. Аналогично должны определяться и последствия нарушения сторонами этих условий, но с учетом специфики мены.

Ст. 466 ГК РФ устанавливает последствия нарушения условия о количестве товара. Последствия определены различно в зависимости от допущенных стороной нарушений.

При передаче меньшего количества покупателю предоставлена альтернатива либо потребовать устранения нарушения в разумный срок путем передачи недостающего количества либо отказаться целиком от переданного товара. Безусловно, данные последствия применимы и к отношениям мены.

Иные правовые последствия предусмотрены на случай передачи товара в большем количестве, чем обусловлено договором. В этом случае покупатель может, поскольку иное не предусмотрено договором, принять все количество товаров, но при условии, что в разумный срок после получения сообщения покупателя о получении товаров в количестве, превышающем указанное в договоре, продавец не распорядится соответствующей частью товара. В этом случае дополнительно принятые товары должны быть оплачены покупателем по цене, установленной для товаров, принятых в соответствии с договором, если иная цена не определена соглашением сторон (п. п. 2, 3 ст. 466 ГК РФ).

Думается, эти нормы неприменимы к отношениям мены. Принятие и использование на свои нужды товаров, составляющих разницу между согласованным в договоре мены и фактически полученным количеством товаров следует в данном случае расценивать как сделку купли-продажи.

В тех случаях, когда сторонами в договоре согласовано условие об ассортименте подлежащих передаче покупателю товаров, нарушение этого условия влечет для продавца определенные негативные последствия (ст. 468 ГК РФ).

Передача продавцом предусмотренных договором товаров с нарушением условия об ассортименте дает покупателю право отказаться от их принятия и оплаты, а если они уже оплачены, потребовать возврата уплаченной суммы и возмещения убытков.

Если продавец передаст покупателю наряду с товарами, ассортимент которых соответствует договору, товары с нарушением условия об ассортименте, покупатель получает право по своему выбору: принять товары в ассортименте, предусмотренном договором, и отказаться от остальных товаров; отказаться от всех полученных товаров; потребовать заменить товары, не соответствующие условию об ассортименте, товарами в ассортименте, предусмотренном договором; принять все переданные товары.

Перечисленные меры могут быть применены и по отношению к недобросовестной стороне в договоре мены, но, опять-таки, с учетом его специфики.

В этом смысле показательно следующее дело, при рассмотрении которого сложились различные точки зрения по применению статьи 568 ГК РФ.

Завод обратился к акционерному обществу с просьбой поставить тик матрацный в количестве 50 тысяч метров, общество согласилось отгрузить заводу тик на общую сумму 360 тысяч рублей взамен на уголь марки ДР по цене 127,27 рубля за тонну на сумму 360 тысяч рублей.

В соответствии с п. 1 ст. 465 ГК РФ количество товара, подлежащего передаче покупателю, предусматривается договором купли-продажи в соответствующих единицах измерения или в денежном выражении. Таким образом стороны заключили между собой договор мены равноценными товарами. Цена 50 тысяч метров тика матрацного эквивалентна 2 829 тоннам угля марки ДР.

Однако при исполнении договора завод получил от общества самовывозом вместо 50 тысяч метров 40 844 метра тика, 25,5 метра фланели

и 20 м3 пиломатериала, предъявив на поставленные товары счета-фактуры на общую сумму 303 089 руб.

Завод вместо 2 829 тонн угля марки ДР поставил обществу 1 003 тонны угля согласованной марки, а также 1 161 тонну угля марки ДГ, цена которой превышает цену угля марки ДР. На поставленный уголь обществу предъявлены счета-фактуры на сумму 481 844 руб. Завод обратился с иском в арбитражный суд о взыскании задолженности по оплате за поставленный уголь, которую составила разница между стоимостью угля и стоимостью товаров, поставленных обществом заводу. Общество, отклоняя предъявленные к нему требования, указало на согласование сторонами обмена равноценными товарами, следовательно, денежные расчеты в данном случае не должны производиться. Кроме того, поскольку уголь марки ДГ отгружен в адрес общества без согласования с ним, следует исходить из цены угля марки ДР, согласованной сторонами при заключении договора мены.

Суд первой инстанции, удовлетворяя иск, признал наличие между сторонами договора мены неравноценными товарами. В обоснование такого вывода суд указал следующее. В случае нарушения заводом условия об ассортименте товара общество вправе было отказаться от получения угля марки ДГ, либо потребовать его замены на марку ДР, либо принять весь товар (ст. 468 ГК РФ). Согласно п. 5 ст. 468 ГК РФ если покупатель не отказался от товаров, ассортимент которых не соответствует договору купли-продажи, он обязан их оплатить по цене, согласованной с продавцом. В случае, когда продавцом не приняты необходимые меры по согласованию цены в разумный срок, покупатель оплачивает товары по цене, которая на момент заключения договора при сравнимых обстоятельствах обычно взималась за аналогичные товары. Обществу предъявлено требование об оплате угля марки ДГ по цене грузоотправителя. Апелляционная и кассационная инстанции оставили решение суда без изменения.

Высший Арбитражный Суд РФ, отказывая обществу в принесении протеста на постановление кассационной инстанции, указал, что стороны не оспаривают объем полученного товара, и в ходе исполнения обязательств фактически имел место обмен неравноценными товарами. Следовательно, разница в стоимости товара в соответствии со ст. 568 ГК РФ должна быть оплачена1.

Не оспаривая решение суда об удовлетворении исковых требований, вместе с тем нельзя согласиться с его мотивировкой, а также с выводами Высшего Арбитражного Суда РФ о взыскании разницы в стоимости товаров на основании статьи 568 ГК РФ.

Изначально между сторонами был заключен договор мены равноценными товарами. Пунктом 2 статьи 567 ГК РФ предусмотрено, что к договору мены применяются соответственно правила о купле-продаже (глава 30), если это не противоречит существу мены. Следовательно, к договору мены не могут применяться правила о купле-продаже, касающиеся денежных

1 Из архива арбитражного суда Алтайского края

расчетов, в том числе в случае нарушения условия об ассортименте товаров, поскольку денежные расчеты при мене не производятся.

Поставка товаров по договору мены с нарушением условия об ассортименте не меняет условия договора мены о равноценности обмениваемых товаров без внесения изменения в договор в порядке, установленном законодательством.

Поскольку предусмотренный договором мены товар не передан, договор мены считается несостоявшимся. А передачу заводом акционерному обществу угля иного ассортимента, как нам представляется, следует расценить как сделку купли-продажи.

Статья 475 ГК РФ предусматривает последствия передачи товара ненадлежащего качества. Покупатель в случае обнаружения в товаре недостатков, не оговоренных продавцом, вправе по своему выбору предъявить ему одно из следующих требований:

а) соразмерного уменьшения покупной цены;

б) безвозмездного устранения недостатков товара в разумный срок

Это требование может быть предъявлено, если иное не вытекает из характера товара или существа обязательства. Так, характер продуктов питания не позволяет устранить в них имеющиеся недостатки, а из обязательства по продаже некондиционных товаров следует, что такие товары изначально имеют недостатки, наличие которых учтено в цене;

в) возмещение своих расходов по устранению недостатков. Покупатель может устранить недостатки сам либо поручить их

устранение третьим лицам. При этом ему возмещаются в полном размере расходы на устранение недостатков, однако они должны быть разумными, уж во всяком случае не превышать цены товара.

Иные правовые последствия предусмотрены п. 2 ст. 475 ГК РФ для случаев существенных нарушений требований к качеству товара. К существенным нарушениям относится наличие в товаре неустранимых недостатков, недостатков, которые не могут быть устранены без

несоразмерных расходов или затрат времени, или выявляются неоднократно, либо проявляются вновь после их устранения, и другие подобные недостатки.

При таких нарушениях покупатель вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возврата уплаченной за товар денежной суммы либо потребовать замены товара ненадлежащего качества товаром, качество которого будет соответствовать договору, а если качество договором не определено - требованиям, предусмотренным п. 2 ст. 469 ГК РФ.

Требование о замене товара ненадлежащего качества, так же как и требование об устранении недостатков, может быть предъявлено покупателем, если иное не вытекает из характера товара или существа обязательства.

При нарушении продавцом условий договора о комплектности и комплекте товара установлены одинаковые последствия. Такими последствиями является право покупателя требовать от продавца либо уменьшения цены за товар, либо доукомплектования товара непереданными продавцом изделиями, входящими в его комплектность (комплект), в разумный срок.

Если товар недоукомплектован продавцом в разумный срок, покупатель вправе требовать замены товара либо отказаться от исполнения договора и потребовать возврата уплаченной за товар цены и возмещения иных убытков, причиненных расторжением договора. Помимо этого покупатель вправе в соответствии со ст. 397 ГК РФ приобрести недостающие изделия за разумную цену и потребовать от продавца возмещения понесенных необходимых расходов и других убытков.

Правила статей 475 и 480 ГК РФ, предусматривающие право покупателя требовать уменьшения цены некачественного или некомплектного товара, не могут применяться к мене, так как это привело бы к изменению предмета договора1.

Товарищество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к кооперативу об уменьшении покупной цены полученного от него товара в связи с ненадлежащим качеством и обязании ответчика передать истцу товар в объеме, соответствующем цене, на которую снижена его стоимость.

1 См.: Гражданское право: Учебник. Ч.И / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С.115.

Согласно материалам дела сторонами заключен договор мены, по которому товарищество передало кооперативу оборудование для монтажа теплицы в обмен на электрические приборы. При приемке последних было установлено, что часть приборов не могла быть использована по назначению в связи с повреждением стекол. Отказ кооператива от устранения названных повреждений явился основанием для обращения в суд.

Суд исковые требования удовлетворил, сославшись на то, что поскольку в соответствии со ст. 567 ГК РФ к договору мены применяются правила о купле-продаже (глава 30), то в силу ст. 457 ГК РФ покупатель, которому передан товар ненадлежащего качества, вправе потребовать от продавца соразмерного уменьшения покупной цены. Учитывая, что кооператив свои обязательства по договору в полном объеме не выполнил, товарищество не лишено возможности обязать его через суд передать определенное количество электрических приборов.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции отменил, в удовлетворении иска отказал по следующим основаниям.

Денежные отношения по договору мены допускаются, если в соответствии с договором обмениваемые товары признаются неравноценными. В этом случае на сторону, передавшую товар, цена которого ниже цены товара, предоставленного в обмен, возлагается обязанность оплатить разницу в их стоимости.

Требования о соразмерном уменьшении покупной цены товара ненадлежащего качества и передаче дополнительно товара в объеме, соответствующем сумме, на которую уменьшена его стоимость, противоречат правилам, установленным главой 31 ГК РФ, и существу мены.

В сложившихся отношениях товарищество вправе по своему выбору потребовать от контрагента: безвозмездного устранения недостатков полученного товара в разумный срок; возмещения своих расходов на устранение недостатков товара; замены товара ненадлежащего качества товаром, соответствующим договору, в случае существенного нарушения требований к качеству товара (обнаружения неустранимых недостатков, недостатков, которые не могут быть устранены без несоразмерных расходов или затрат времени) (ст. 475 ГК РФ) или возмещения убытков, причиненных ненадлежащим исполнением обязанности по передаче товаров (статьи 15 и 393 ГК РФ), - при отказе от исполнения договора (п. 9 Информационного письма ВАС РФ от 24.09.2002 г. № 69).

Следует отметить, что единого мнения в данном вопросе не сложилось, в том числе и в правоприменительной практике1.

В судебно-арбитражной практике нередко возникают проблемы, связанные с рассмотрением требований о возврате переданного во исполнение договора мены товара.

Интересным в связи с этим представляется дело по иску автомобильного завода к строительной организации о возврате переданных последней автомобилей.

Как следует из материалов дела, завод передал строительной организации несколько автомобилей, в обмен на которые ответчик должен был передать истцу соответствующее количество железобетонных изделий.

В связи с неисполнением строительной организацией своих обязательств завод, полагая, что у ответчика в силу статьи 570 ГК РФ право собственности на переданные автомобили не возникло, и руководствуясь по аналогии статьей 491 ГК РФ (о сохранении права собственности за продавцом), посчитал свои требования правомерными.

Ответчик в заседании суда заявил, что от исполнения договора отказался в одностороннем порядке в соответствии с его условиями, предоставляющими ему такое право в случае невозможности выполнения обязательств по причинам, которые он не сможет преодолеть в течение недели. Такой причиной явилась поломка растворного узла, повлекшая необходимость в его длительном капитальном ремонте. Об этом строительная организация сообщила истцу сразу же после возникновения обстоятельств, препятствующих исполнению договора.

Суд в удовлетворении искового требования отказал, сославшись на то,

1 См.: Романец Ю.В.. Обязательство мены в системе гражданских договоров // Закон, 1999. №1.С. 123.

что статья 570 ГК РФ в данном случае не может применяться, так как отношения по договору мены прекратились в силу соглашения сторон.

Статья 491 ГК РФ также не может быть применена, поскольку регулируемые ею отношения могут возникнуть только тогда, когда они предусмотрены договором. Статья позволяет возвратить товар в случае, если он не будет оплачен в предусмотренный договором срок или не наступят иные обстоятельства, при которых право собственности переходит к покупателю. Заключенный сторонами договор мены таких условий не содержит.

Пункт 4 статьи 453 Кодекса, устанавливающий последствия расторжения договора, не позволяет при изложенных обстоятельствах требовать возвращения того, что было исполнено сторонами по обязательству до момента расторжения договора.

Суд кассационной инстанции решение суда первой инстанции оставил без изменения, отметив, что положения пункта 4 статьи 453 ГК РФ не исключают возможности истребовать от строительной организации автомобили, переданные ей заводом до расторжения договора, на основании статьи 1102 Кодекса как имущество, составляющее неосновательное обогащение приобретателя.

Следует отличать основания расторжения договора и последствия его расторжения. В силу отсутствия специального правила, регулирующего последствия расторжения договора мены, действует общее правило, согласно которому стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон (п. 4 ст. 453 ГК РФ). Действие данного правила, как и в случае с основаниями расторжения договора, не связано со спецификой договора мены.

Заметим, что положения п. 4 ст. 453 ГК РФ как бы сочетаются со ст. 1102 Кодекса, которая не предусматривает в качестве условия возникновения кондикционного обязательства «отпадение» основания, по которому приобретено имущество.

Думается, что, к сожалению, законодателем допущены досадные неточности как в нормах о неосновательном обогащении, так и в положениях о последствиях изменения или расторжения договора.

Что касается норм о неосновательном обогащении, то можно предложить восстановить в 1102 ГК РФ положение о том, что «такая же обязанность возникает, если основание, по которому приобретено имущество, отпало впоследствии».

Ст. 453 ГК РФ, представляется, можно сформулировать таким образом: стороны вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом, соглашением сторон или не вытекает из существа соответствующих отношений.

Из существа отношений, очевидно, вытекает невозможность требовать исполненного по договору, когда у какой-либо из сторон будет отсутствовать обогащение за счет другой стороны.

Очевидно, что если исходить из смысла законодательства, такое же положение должно действовать и сейчас, если изменение или расторжение договора привели к неосновательному обогащению другой стороны, оно должно быть устранено по правилам ст. 1102 ГК РФ.

Таким образом, полагаем, с учетом вышесказанного при наличии между сторонами договорных меновых отношений возможно применение следующих способов защиты права:

1) Меры оперативного воздействия, связанные с отказом совершить определенные действия в интересах неисправного контрагента:

а) отказ от договора;

б) отказ от принятия ненадлежащего исполнения;

в) отказ во встречном удовлетворении по причине ненадлежащего исполнения обязательства.

Общие положения о них изложены в п.2 ст. 328 ГК РФ, в соответствии с которым в случае непредставления обязанной стороной обусловленного договором исполнения обязательства либо наличия обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства либо отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков. При этом следует иметь в виду, что в случае одностороннего отказа от исполнения договора полностью или частично, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, договор считается соответственно расторгнутым или измененным (п. 3 ст. 450 ГК РФ).

2) Государственно-принудительные меры регулятивного характера.

Основная особенность таких мер заключается в том, что они принимаются компетентными государственными органами при разрешении гражданско-правовых споров, причем обычно тогда, когда стороны сами не в состоянии урегулировать возникший между ними конфликт.

Другая особенность подобного рода мер состоит в том, что они не связаны с применением санкций, с определенным имущественным воздействием на правонарушителя, поскольку такого правонарушителя может и не быть либо оно носит такой характер, который позволяет разрешить спор без применения мер юридической ответственности.

К таким мерам можно отнести:

1) меры, направленные на восстановление имущественной сферы потерпевшей стороны (ст. 1102 ГК РФ);

2) меры, направленные на обеспечение реального исполнения обязанностей должником (требования об исполнении обязанности в натуре, исправлении или замене вещи должником, возмещении расходов на устранение недостатков товара согласно ст.475 ГК РФ).

 

Автор: Старцева М.А.