Общечеловеческое и национальное
Процессы глобализации в современном мире показали значимость оппозиции «глобальное - локальное» для познания и социальной практики. Общечеловеческое как всеобщая форма человеческого, общественного бытия, как уже отмечалось, вообще может быть рассмотрено лишь в соотнесении с отдельным, с многообразными проявлениями локального. Локальное в его многообразных проявлениях заслуживает особого внимания. В этом контексте следует отметить диссертационное исследование А. Сыродеевой посвященной проблеме локальности, в котором локальность рассматривается как важнейшая характеристика социокультурной реальности второй половины XX века. «Прежде всего, локальность - указание на место в социальном пространстве и времени». Локальность - это нечто, «имеющее границы», она рассматривается в связи с «многомерностью мира».
В данном исследовании локальность в основном рассматривалась в связи с культурным своеобразием регионов, прежде всего, цивилизаций, изучалось их значение для процессов глобализации, связь цивилизационной специфики с общечеловеческим. В связи с процессами глобализации рассматривался вопрос о роли национального государства в современном мире, отмечалось значение парадигмы общечеловеческого для оценки роли и значения государства в современных условиях. В связи с этим возникает потребность обратиться к изучению этнокультурного и этнополитического многообразия. Хотя выявление феномена общечеловеческого предполагало рассмотрение его отношения к национальному, собственно национальное не становилось предметом исследования в парадигме общечеловеческого, и соотношение общечеловеческого и национального требует специального рассмотрения.
В соотнесенности с понятием общечеловеческого национальное можно рассматривать как важнейшую форму проявления локального. Национальное привлекает особое внимание исследователей и политиков ввиду особой роли национальных государств в современном мире, в связи со всплеском национализма в его различных проявлениях. Национализм рассматривает национальное государство как некоторую современную политическую данность, не подлежащую сомнению, как цель, к которой должны стремиться все этнические группы, а нацию - как необходимое условие человеческого бытия, как судьбу отдельного индивида, к которой он предназначен со времени своего рождения. При этом подчеркивается фрагментарность человечества, его расчлененность на этнические группы, нации. Национальная, этническая принадлежность представляется, чуть ли не как естественно-природная характеристика человека, а трансформации национальной идентичности - как насилие над природой человека. В этом плане национализм противостоит процессам интеграции и глобализации в современном мире, является средством дифференциации человечества. Таким образом, национальное предстает на первый взгляд как противоположность общечеловеческому, его активизация в современном мире делает проблематичным становление и развитие общечеловеческого начала. Вместе с тем, в отечественных исследованиях неоднократно высказывалась мысль, что нация - это исторически весьма высокая ступень организации людей, так как в нации есть «нечто общечеловеческое». Отсюда возникает задача исследования «нации» и «общечеловеческого», их соотношения. В какой мере национализм XX века препятствует развитию общечеловеческих начал. Или путь к общечеловеческому лежит также и через развитие и формирование национального начала Эти вопросы нуждаются в специальном рассмотрении здесь особенно важно изучение понятия «национального», соотносимого с понятием «нации», которое, однако, само нуждается в определении.
Прежде всего, необходимо выяснить, действительно ли нация является судьбой каждого человека и в каком смысле. И что такое нация вообще Огромное количество исследований по национальным проблемам как отечественных, так и зарубежных демонстрирует многозначность и неопределенность понятий «нации» и «национального». Неопределенность в таком важном, затрагивающем судьбы миллионов людей вопросе привела к появлению значительного числа пара научных публикаций, мифологизирующих это понятие. Так, ростовский писатель А. Касьянов пишет о «душе нации», или «духе народа», образующейся под влиянием таких факторов, как климат, религия обычаи мораль принципы правления и т.п. Эта коллективная «душа» - основа формирования понятия отечества ее идеологию несет в себе как отмечает автор русский национализм. «Душа нации» осмысливается далее как «душа расы», которая и определяет поступки человека «Что бы человек ни делал он всегда и прежде всего представитель расы. Тот запас идей и чувств, который приносят с рождением на свет все индивидуумы одной и. той же расы, образуют душу расы». В современных публикациях такого рода прослеживается влияние русских философов, а, в конечном счете, и европейских мыслителей XX века, однако современные научные концепции нации заметно отличаются от представлений первой половины XX века и более разнообразны.
Многозначность понятия нации во многом связана с чрезмерной политизированностью его интерпретаций, со спекуляциями вокруг «нации» и «национального». Как следствие, среди ряда специалистов-этнологов возникает стремление избавиться от понятия «нации» как одиозного. Директор института этнологии и антропологии РАН В. Тишков даже предлагает своего рода мораторий на употребление этого понятия в научном и политическом дискурсе «Забыть о нациях во имя народов, государств и культур, даже если будущие исследователи подвергнут сомнению и эти последние дефиниции». Он рассматривает данное понятие как пустое, как продукт «мифической дефиниции», присоединяясь к точке зрения тех зарубежных исследователей, которые видят в нации лишь «воображаемое сообщество». Тем не менее, такой подход позволяет проблематизировать это понятие, размыть его кажущуюся прочность, сделать прозрачным.
Таким образом, выявляется две крайние точки в современном дискурсе о нации от мифологизации и романтизации этого понятия до стремления закрыть сам этот дискурс как разрушительный. Однако эффективность запрета на дискурс сомнительна. Ведь после Второй мировой войны неявные ограничения такого рода существовали, но не избавили Европу от всплеска национализма в конце столетия. Понятие «нации» отражает некоторую реальность, и задача состоит в ее исследовании и прояснении понятия.
Большинство отечественных и зарубежных исследователей исходит из признания реального существования феномена нации, хотя реальность эта видится по-разному. При этом нация рассматривается как сравнительно поздний продукт исторического развития. Э. Геллнер, в частности, связывает возникновение наций с индустриализацией. Индустриальное общество требует унификации и гомогенизации культуры, формирования национальной культуры в противоположность местным культурам аграрной эпохи, что предполагает соединение культуры и государства, появление национального государства. В то же время отмечается, что формирование наций происходит по-разному, в различных регионах Европы различную роль в формировании наций играет этнический фактор. В Западной Европе нации формировались на основе уже сложившегося государства в процесс е обретения народом (нацией) как политическим сообществом суверенитета. В результате этнический фактор играет здесь минимальную роль. Классический пример здесь – Франция. В других регионах становление наций связано со становлением наций как этнических, культурных сообществ, которые впоследствии добивались политического оформления. Примерами здесь являются Германия, Италия, Чехия и другие.
В целом исследователи различают, по меньшей мере, два пути формирования наций «сверху» - от государства к формированию нации и «снизу» от формирования нации к образованию национального государства. Различаются два типа наций нации согражданства и этнонации. Соответственно в литературе постепенно утверждаются два понятия «нации» как преимущественно государственно-политического и как преимущественно этнического сообщества. В первом случае в зависимости от степени достигнутой внутригосударственной интеграции различаются нации-государства (состоящие из нескольких примерно равных этнических, групп) и национальные государства. Понимание же нации как, прежде всего, этнического сообщества вызывает вопросы о природе этнического. В то же время различие понятий нации не следует абсолютизировать, ибо бытие нации противоречиво как политическое сообщество она все же имеет этнический аспект, а как этническая форма предполагает политическую институционализацию.
Во многих зарубежных исследованиях понятие «национального» употребляется преимущественно в государственно-политическом смысле и рассматривается как характеристика государственной принадлежности и гражданства. Например, «быть французом» как характеристика национальной принадлежности означает, прежде всего, быть - гражданином Франции. Напротив, этническая принадлежность означает, прежде всего, принадлежность к культурному сообществу, нередко неполитическому, к этническое группе. В той же Франции этот термин может применяться, например, в значении «быть бретонцем» или «быть каталонцем». При этом исследователями подчеркивается не только теоретическое, но и практическое, политическое значение такого различения, недопустимость и разрушительность отождествления национального и этнического. Констатируется что на обширных территориях земного шара, и, прежде всего, в Центральной и Восточной Европе, происходит смешение этих терминов на практике, что способствует развитию этнонационализма, главным требованием которого является именно государственно-политическое оформление этноса. Такое противопоставление нации как исторического сообщества этническому сообществу как естественному сообществу имеет место ив отечественных работах. Ю. Бородай, в частности, видит его теоретические истоки в работах Ф. Тенниса.
В то же время понятие нации не утрачивает полностью свой этнический смысл, что особенно заметно в работах европейских, немецкоязычных авторов. Более того, этнический аспект рассматривается как важное условие формирования гражданской нации «У нации два лица. В то время как нация граждан государства (продукт волевого стремления) является источником демократической легитимации, нация соотечественников (продукт природы) обеспечивает социальную интеграцию». Отсюда возникают вопросы о связи нации и этничности, нации и государства.
Швейцарский историк У. Альтерматт различает «этнию» и «нацию», и считает, что нацией становится этния, получившая международное признание. То есть этнический фактор существует, но моменту политической институциализации придается решающее значение в образовании нации. Процесс разделения нации и этничности в западной мысли далеко не завершен. Ученые стремятся разделить «демос» и «этнос», и рассматривать национальное государство как выражение воли первого, но не второго, но связь понятий нации и этноса сохраняется как в теоретическом, так и в общественном сознании.
Вместе с тем нация выступает как нация лишь в политической системе современного общества. Но в этом случае нация и государственное признание неразрывно связаны, хотя, возможно, для такого признания образование собственного национального государства и не является обязательным. С другой стороны, современное государство связано с определенной концепцией нации (этнонации либо нации как гражданского сообщества). Поэтому вывод 3. Баумана «Союз между государством и нацией никоим образом не предопределен он является условным, конвенциональным», - можно принимать лишь в определенном контексте и скорее как нормативное требование либерального социолога, чем как описание некоторого реального положения дел.
В советских исследованиях нация понималась не в гражданско-политическом смысле, а как историческая общность людей наряду с родом, племенем и народностью. При этом подчеркивались такие признаки нации как общность территории, хозяйственной жизни, языка и культуры, получившие развитие и оформление в эпоху капитализма. В целом выстраивалась цепочка исторических трансформаций (от рода и племени - к нации), тем самым отмечалась преемственность национальной общности по отношению к предшествовавшим общностям. То есть нация рассматривалась как этническое сообщество, как необходимая, закономерная ступень эволюции исторических форм этноса. В частности, в приводимом Ю. Бромлеем примере к румынской нации относятся не все граждане государства Румыния, а лишь этнические румыны, составляющие приблизительно»80% населения страны. Этническая интерпретация «нации» и «национального» отечественными исследователями объясняется во многом, как социально-политическими условиями, так и интеллектуальной традицией исследования национальных проблем.
Как следствие, возникало смешение терминов «национальное» и «этническое». Значение политического признания и политической институализации для образования наций недооценивалось, волевыми решениями образовывались союзные - и автономные республики, что придавало народам, их населявшим, статус наций, независимо от уровня их социально-экономического развития и породило иерархию народов, одни из которых обладали статусом нации, а другие - нет. Критерии нации оказались размытыми выбранные социально-экономические и демографические критерии утратили свое значение, а фактор зрелости гражданского общества по понятным причинам не играл никакой роли. В результате принятое международным сообществом в качестве нормы право наций на самоопределение вплоть до отделения интерпретировалось представителями этнических меньшинств как право народов-этносов, которое в 1990-е годы и стремились реализовать на практике. Таким образом, вопрос о нации есть, прежде всего, вопрос политический вопрос о статусе народа в системе общественно-политических отношений. В последнее время исследователями предприняты усилия по разведению этих смыслов, что представляется оправданным, ибо тем самым статус отношений между народами России понижается. И хотя однозначное понимание терминов «нация» и «этнос» отсутствует, их различение стало более привычным. Теперь чаще пишут не о межнациональных отношениях и национальных конфликтах, а о межэтнических отношениях и этнических конфликтах как межнациональная рассматривается в основном сфера межгосударственных отношений. Однако и в современных исследованиях предлагается трактовка «национального» как «народного», «этнического».
Нацию не следует рассматривать как закономерно возникающую в процессе социально-экономического развития любого этноса форму, по достижении которой ему должна быть предоставлена независимость. Необходимым в возникновении и наций является лишь то, что они появляются в индустриальном обществе и предполагают наличие некоторого государственно-правового развития. Но для исторически сложившихся, ранее народов образование нации, а тем более, национального государства не является необходимым, а скорее случайным зависящим от исторических условий Необходимо избавиться от этнического фатализма. При этом нельзя все же недооценивать связь нации и этничности.
С различным пониманием роли этнического фактора в образовании наций и самого феномена этничности связано различение основных подходов в этнологии. Различия стали особенно заметными в последнее десятилетие, когда под влиянием активизации этнонационализма в Восточной Европе в зарубежной а отчасти и в отечественной науке все более влиятельными становятся новые подходы к пониманию нации Новые подходы, как представляется отражают наметившееся. в современном мире стремление к снижению статуса этничности, ориентируют на рассмотрение наций как неспецифических сообществ. В современных исследованиях широкое распространение получило следующее распределение подходов так называемый примордиализм, конструктивизм и инструментализм.
Первый подход возник давно и имеет длительную традицию, в советских исследованиях он был единственным до 90-х годов XX века. Этнические сообщества рассматриваются примордиалистами как исконные, сформировавшиеся в глубине веков и дошедшие до нашего времени. В этом плане подход близок к политическим и мифологическим представлениям о нации, а понимание наций как этнонаций естественно тяготеет к примордиалистской трактовке. К нему можно отнести тех, кто рассматривает нации как результат исторической трансформации традиционно существующего этноса, или группы этносов и подчеркивает историческую устойчивость и идентичность этносов на протяжении веков, выделяя биологические, социально-культурные. И социально-психологические аспекты такой устойчивости. Примордиализм следовательно, обращает особое внимание на момент преемственности в историческом развитии сообществ, на роль традиции.
Второй подход, у истоков которого стоит, по-видимому, Б. Андерсон, рассматривает нации как конструкции, как «воображаемые сообщества». Конструктивистский подход получил распространение в 8 0-е - 90-е годы XX столетия. Как отмечает 3. Бауман, «нация - от начала и до конца - воображаемое сообщество она существует как нечто - единое до тех пор, пока ее члены духовно и эмоционально «идентифицируют себя» с коллективным образованием, большинство других членов которого они никогда лично не узнают. Нация становится духовной, ментальной реальностью, поскольку она как таковая воображается». В то же время конструктивистами подчеркивается объективный характер этнических признаков как материала для исторического конструирования, «нациестроительства».- Э. Геллнер, рассматривающий нации как продукт национализма - движения, направленного на создание национального государства, и использующего для этого любые культурные символы, указывает на две важнейшие характеристики нации наличие общей культуры и взаимное признание людьми принадлежности к одной нации, при определяющей роли второй характеристики. В этом плане он конструктивист «Нации делает человек нации - это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей». Конструктивизм, таким образом, обращает особое внимание на момент формирования наций, на роль сознательной деятельности людей в их становлении и существовании.
Радикальной формой конструктивизма представляется получивший некоторую популярность в последнее время инструментализм, стремящийся - к «демифологизации», «деконструкции» принятых в этносоциологии понятий отрицающий реальность наций и видящий в них лишь инструменты, средство мобилизации масс для достижения элитами своих целей и интересов. Нация этничность предстают как навязанные характеристики как средства политического манипулирования. К инструменталистам относят Д. Мойнихена, Д. Ротшильда и других.
Можно заметить, что различие путей формирования наций, а также концепций наций связано с различной ролью этнокультурных традиций в генезисе наций Процесс формирования наций является, несомненно, исторически» детерминированным однако характер этих детерминант, различен. В» одних случаях этнокультурные традиции (детерминанты) играют большую, в других меньшую роль. Возникает вопрос, в какой мере вновь образованные нации связаны с историко-культурными традициями, а в какой являются продуктами исторического творчества людей или, в какой мере нация судьба, а в какой - предполагает возможность выбора. Этот вопрос можно назвать условно «основным вопросом» теории нации. Именно по вопросу о соотношении устойчивых традиций и сознательной деятельности людей трансформирующей этнокультурные традиции и сложившиеся на их основе устойчивые системы, или о соотношении преемственности и дискретности в историческом развитии и различаются основные подходы в этнологии. Нами отдается предпочтение синтетическому подходу, предполагающему объединение указанных подходов. На этой основе нация рассматривается нами как результат освоения этнокультурных традиций в процессе социального творчества наиболее активных членов традиционных исторически сложившихся сообществ, как производная деятельности социально-политических элит и взаимодействия государств на международной арене.
Так как понятия «нация» и «национальное», независимо от их интерпретации, все же связываются с понятием «этнического», то возникает потребность углубиться в этнологическую литературу и обратиться к этому понятию. Следует отметить, что греческое слово «этнос» получило права гражданства в научной литературе сравнительно недавно, в 60-е-70-е годы XX столетия, когда во всем мире усилился интерес к этой стороне человеческого бытия. В отличие от понятия «нации» этот термин зародился как сугубо научный, причем используется чаще именно в отечественных научных исследованиях, а в отечественной политической публицистике он стал использоваться лишь в начале 90-х годов XX века. В зарубежных же работах для обозначения соответствующего круга явлений обычно используют наряду с понятием «нации» такие понятия как «этничность», «этнические группы», «этния», которые выражают некоторые важные, прежде всего культурные аспекты бытия человека.
В преимущественном использовании более абстрактного термина «этничность», других подобных терминов прослеживается влияние усилившейся тенденции к конструктивистским и инструменталистским интерпретациям этничности, при которых она рассматривается как лишь приложение и идеологическое оформление социально-экономических и политических конфликтов. Ведь под «этносом» в отечественной науке принято понимать устойчивую систему, достаточно крупную и оказывающую заметное, если не определяющее влияние на ход истории. Так разработчики одной из первых в России рабочих программ этнополитического исследования дают определение этноса именно как сложной системы «Этносы, или иначе, этнические общности (племена, народности разных типов, нации) - социальные образования, представляющие собой сложные самовоспроизводящиеся социальные системы, выяснение строения, функционирования которых является предметом науки этнологии (этнографии, народоведения)». Этнос рассматривается ими именно как большая социальная группа. На системный характер этноса указывает В. Авксентьев «Признание объективного характера существования этносов возможно только в рамках системного видения социальной реальности, ибо невозможно понять этнос иначе как социальную систему...». Понятие же «этничности», как нам представляется, позволяет описывать выделяемые этнокультурные признаки и как внесистемные характеристики, и как эпифеномен социально-политических систем, и как черты небольших групп, не оказывающих значительное влияние на ход исторических событий. Таким образом вопрос о том, как термин использовать для обозначения этнической стороны, жизни людей, не является схоластическим, за ним стоят определенная концепция этничности и программы решения этнических проблем.
В отечественных исследованиях преобладающей является традиция рассматривать этнос как большую систему, которая развивается, претерпевает трансформации под воздействием вне этнических факторов, сохраняя при этом свою автономную логику развития. В ряде случаев он характеризуется как естественная система. Но тем самым этнос превращается в некоторую самостоятельную сущность, в некий субъект истории, который существенным образом определяет характер других общественных изменений. Хотя, по-видимому, трудно отрицать устойчивость и самостоятельную историческую значимость этнических образований, абсолютизировать их роль в истории также вряд ли следует. В этом плане следует указать на оригинальную и неортодоксальную концепцию этногенеза Л. Гумилева, в который подчеркивается фундаментальность, роли этноса в истории. Этнос для историка - реальность, по сути, природная «Этнос - феномен биосферы, или системная целостность дискретного типа, работающая на геобиохимической энергии живого вещества, в согласии с принципом второго начала термодинамики».
Этнос рассматривается как природное явление, изучаемое естественнонаучными средствами, а этнические факторы как неравнозначные социальным и политическим. Этнические связи, соединяющие людей в этнос, также рассматриваются скорее как связи естественные, а не социальные подчеркивается особая роль этнического поля, проявляющегося в коллективной психологии и воздействующего на людей синхронизацией ритмов. Хотя концепция этногенеза носит в ряде аспектов гипотетический характер и нуждается в разработке, она, несомненно, отражает важный аспект реальности. Вопрос лишь в том, описывает ли она жизнь действительно этносов, или какую-то другую реальность, возможно, природный субстрат этнических сообществ.
Концепция (Л. Гумилева представляет собой, пожалуй, одно из наиболее ярких проявлений примордиализма в отечественной литературе. Вместе с тем, в ней подчеркивается роль социальной активности (пассионарных) личностей их творчества в - этнической истории отмечается дискретность этнической» истории Этносы, образую фундаментальную скрытую основу исторического процесса, его важнейшую составляющую сами не вечны, они периодически возникают и исчезают как следствие возрастания или уменьшения человеческой активности. То есть, представляя собой природные явления, этносы в то же время создаются людьми, и механизмам этого творчества Л. Гумилев уделяет значительное внимание.
Примордиалистской» можно назвать и сохраняющую свое влияние в отечественной этнологии концепцию этноса Ю. Бромлея. Этнос определяется им «как исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая меж поколенная совокупность людей обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также осознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме)». Хотя Ю. Бромлей рассматривает этнос в системе социально экономических и политических детерминант, он все же выделяет его из этого контекста и исследует его как некоторое самостоятельное целое, чему, в частности, служит предлагаемое им различение этносоциальных общностей (эсо) и этносов в узком смысле (этникосов) - сообществ, выделяемых по культурным и психологическим признакам. При этом понятый таким образом этнос рассматривается не как научная абстракция а как реально существующее сообщество, часто географически не совпадающее с границами эсо. Прослеживается история этноса от родовой общины и племени к нации то есть - этнос рассматривается как универсальное явление, сквозное, присущее человечеству чуть ли не с неолита. Ю. Бромлей особо подчеркивает момент преемственности в развитии этносов, особенно начиная с эпохи средневековья. В то же время им отмечается и роль социально-политических институтов в процессах формирования народностей, перехода от народностей к нациям.
И натуралистическая концепция Л. Гумилева, и выдержанная в духе марксистской методологии концепция Ю. Бромлея, с одной стороны, подчеркивали самостоятельное бытие этноса в истории, рассматривали историю этносов как их саморазвитие, как естественноисторический процесс G другой стороны, они отмечали роль деятельности людей в формировании и развитии этносов, в формировании, и изменениях системы этнических связей, что позволяет найти некоторые точки соприкосновения с конструктивизмом. В целом же ориентация на системный подход в исследовании этничности, использование в основном» понятия «этноса» и рассмотрение нации как исторической формы этноса характеризуют преобладающую в отечественной науке парадигму. Такая точка зрения более или менее традиционна, конструктивизм и инструментализм не получили пока широкого распространения хотя специалисты обращаются и к этим, теоретико-методологическим подходам в соответствии с исследовательскими задачами.
В зарубежных исследованиях последних лет, однако, все более прослеживается тенденция к десубстанциализации этноса, концепции этничности носят более «слабый» характер. Если рассматривают нацию, то особо подчеркивают роль социально-политических факторов ее формирования, подчиненность и второстепенность этнических аспектов, последние же связывают, в основном с культурными особенностями. Так, У. Альтерматт, используя «новое волшебное слово» - «этния» для объяснения соответствующего класса явлений, называет этнией «некую социальную группу, обладающую мнимым общим происхождением и хранящую общие воспоминания о прошлом». «Этнию надо понимать исторически, и она постоянно предполагает новое содержание. Она в большей степени является воображаемой и сконструированной, чем есть на самом деле. Меньше она конструируется посредством общих признаков, а в основном - посредством представлений, которые возвышают какой-либо элемент совместной принадлежности до уровня коллективной солидарности». В духе современного конструктивизма У. Альтерматт подчеркивает особую роль мифов в формировании и существовании этнии. В этом плане его понимание этнии не отличается от распространенного понимания нации как воображаемого сообщества. Отличие «этнии» от «этноса» видится нам именно в подчеркивании неустойчивости, случайности таких сообществ.
Вопрос об отношении к примордиализму, к «исконности» этничности представляется наиболее важным в современных исследованиях. В. Авксентьев, рассмотревший эволюцию концептуальных подходов в этнологии, разделяет их на две группы традиционные (к ним относятся примордиалистские и часть конструктивистских подходов) и постмодернистские, так называемые «реалистические». В качестве важнейшей черты последних он указывает на отрицание системности этнических общностей, наций. Но в современных концепциях нам скорее видится не отрицание системности этноса вообще, а иное понимание системности, особое внимание к процессам формирования новых систем, акцент на конструирующей деятельности людей, а не на преемственности этнокультурных процессов.
Возникает вопрос об обоснованности такого поворота в этнологических исследованиях. Критика субстанциализации этнических образований в западных исследованиях нередко объясняется необходимостью деконструкции мифов, тем, что примордиализм как научное направление смыкается с романтизацией нации национализмом. Возможно, здесь есть свой резон, ибо в основе холистского рассмотрения этнических общностей лежит романтическая традиция, восходящая еще к немецкой классической философии. Но это не означает полную неприемлемость системного подхода к исследованию подобного рода объектов. Да и в основе конструктивистского подхода также лежит миф - либеральный миф, рассматривающий общество как продукт общественного договора. В этом плане любое сообщество может быть представлено как продукт такого постоянно возобновляемого соглашения.
Среди аргументов против традиционных подходов указываются, кроме близости примордиализма к мифологическим построениям вненаучного национализма, также недооценка возможностей сознательного выбора нации индивидом, склонность к культурному детерминизму, неспособность дать удовлетворительное объяснение причин этнических конфликтов. То есть критика носит теоретико-методологический характер, поворот связан с поиском новых подходов в этнологии, и дело здесь не только в том, что признание реальности нации как этнического сообщества связано с националистическим романтизмом. Ведь и пафос статьи лидера отечественных конструктивистов В. Тишкова направлен не на закрытие проблемы нации, а на критическое использование понятий, на то, что «именно семантический подход может помочь выйти из методологического тупика использования этого понятия в науке и политическом языке». Новые подходы затрагивают важный аспект социально-исторической реальности - рассмотрение общества как результата сознательной деятельности людей.
Если примордиализм в основном рассматривает историю общества как историю этнических сообществ - целостностных систем, то нетрадиционные подходы обращают внимание на деятельность людей, а также на роль их индивидуального сознательного выбора. Так, нация предстает не как коллективная и индивидуальная судьба, а как перманентный референдум о ее существовании входящих в нее людей. Но подобные аспекты ранее уже выделялись в отечественной социально-философской литературе как необходимые для познания общества в целом. Так, в известной работе 1980-х годов В. Келле и М. Ковальзона «Теория и история» говорится о трех аспектах изучения истории как естественноисторического процесса, как результата деятельности людей и как истории индивидуального развития людей. Внимание к двум последним аспектам этнической жизни людей как нам представляется, и характеризует нетрадиционные подходы. В этом плане они носят дополнительный характер и обогащают имеющееся понимание проблемы. В этом плане разработка новых подходов в этнологии представляется оправданной и продуктивной если конечно, она не означает разрыва со сложившимися традициями исследования.
Кроме того, в литературе нередко отмечается, что сторонники различных концепций имеют дело с различными реальностями. Так, концепция Л. Гумилева сформировалась в основном на материале истории» степных кочевых племен Евразии существование которых тесно связано с соответствующими ландшафтами. В современных урбанизированных обществах жесткая детерминация этноса ландшафтом далеко не очевидна. В свою очередь, конструктивистские концепции более подходят к случаям, когда становление этнической общности, нации происходит на наших глазах и процесс, его динамика доступны этносоциологическому исследованию. Например, исследователи «конструирования этничности» - становления этнических общин Санкт-Петербурга в 1990-е годы придерживаются конструктивизма по методологическим причинам «Сильное изменение представлений о приписываемых себе и другим тех или иных чертах побудило нас придерживаться рамок так называемой конструктивистской теоретической парадигмы, согласно которой этничность понимается как социальный конструкт». Очевидно также, что к современным обществам, особенно обществам, сложившимся в результате колонизации (как американское) более применима конструктивистская парадигма, чем к обществам в которых этносы сложились исторически давно и сохраняют преемственность проживания на определенной территории, что характерно для большинства народов Старого света.
Однако и давно сложившиеся этносы когда-то сформировались, а в их формировании сыграла немаловажную роль деятельность традиционных элит (вождей императоров, жрецов, героев), их интересы, а поддержание идентичности этнических сообществ требовало неустанной активности новых поколений элиты и широких масс. Вместе с тем забвение исторических истоков может позволить в будущем мифологизировать историю и современных «сконструированных» сообществ Таким образом, противоположность подходов носит относительный характер. Человеческие общности вообще характеризуются как тем, что они есть продукты человеческой деятельности и без постоянного воспроизводства условий их жизни не существуют, так и моментом исторической устойчивости, преемственности. В этом плане и следует оценивать различные подходы к этничности.
Значение нетрадиционных подходов можно увидеть также в том, что они проблематизируют устойчивость этнических общностей, обращая особое внимание на моменты их становления и роль субъективных факторов в этногенетических процессах. Тем самым открывается путь к всестороннему исследованию предмета. В связи с этим оптимальным способом рассмотрения феномена этничности представляется синтетический подход, сочетающий важнейшие моменты примордиалистского, конструктивистского подходов. В этом плане нам близки стремления к объединению подходов В. Тишкова авторов «Этносоциологии» Ю. Арутюняна, Л. Дробижевой, А. Сусоколова и других. Вопрос состоит в способах реализации такого единства.
Предлагаемая здесь синтетическая концепция этноса исходит из рассмотрения этноса как системы, во-первых, как системы динамической проходящей через состояния нестабильности,- претерпевающей серьезные трансформации и, во-вторых, как подсистемы глобальной системы экономических и социально-политических отношений Этнос не является доминирующим фактором исторического развития этничность - лишь один из факторов, действие которого тесно связано с другими, прежде всего экономическими и политическими факторами. Эти факторы, проявляясь в деятельности людей как их интересы , оказывают существенное влияние на этнические процессы, прежде всего на процессы этногенеза (нациогенеза). Самостоятельную историю этноса можно выделить либо в научной абстракции либо в процессе политического мифотворчества реально этот процесс включает воздействие вне этнических факторов, которые играют важную конструирующую роль.
Отечественные этнологи подчеркивающие системность этноса, и применяя, таким образом, системный подход к исследованию феномена этничности, как правило, не отмечают многообразие видов систем, изменение характера системности этноса в процессе исторического развития. Между тем в современной науке описаны различные формы систем и социально-исторических систем в частности. М. Сапронов например различает эгрессивные (централизованные) и дегрессивные (децентрализованные) системы в истории общества. Этнос как система не является неким неизменно действующим фактором в истории, его организованность и способность влиять на социально-экономические, политические и идеологические процессы, как и обратное влияние указанных процессов на этнос меняются. Лишь при формировании нации системность этнических связей приобретает современные черты. В то же время, хотя социально-политическое значение этничности в век национализма бесспорно, системность была присуща и аграрным сообществам, как и любым формам общества вообще, что признается и представителями конструктивистского направления. Но системность этничности была иной менее оформленной, преобладало сочетание локальных сообществ и политической и духовной элиты, организованное несколько иначе, чем проходят современные этнические границы. Под «нацией» понимались студенческие землячества или дворянские представительства земель в ландтаге (Ю. Хабермас), но не этнополитические сообщества в современном смысле. Поэтому системность собственно этнических (культурных и языковых) сообществ была аморфной, идеальной подчиненной господствующим неэтническим принципам политического и социально-экономического объединения.
Вне этнические факторы, особенно политические, вообще играют определяющую роль в формировании и развитии этничности. Сами этнические сообщества, с которыми имеют дело политики в современной практике, в значительной степени являются продуктом предшествовавших во времени политических (или потестарных) решений и действий, что хорошо видно из этнонимов. Например, самоназвание китайцев «хань» представляет собой название централизованной империи древности, этноним «французы» отражает наследие политического господства франкских племен в долине Сены, а «ногайцы» - плод несогласия хана Ногая с другими лидерами Золотой Орды. Культурное и языковое единство некогда завоевываемое «железом и кровью», становится идеей, за которую борются народы, основой их идентичности.
Кроме того, системность этноса в процессе его эволюции предполагает деконструкцию старой системы и образование новой, включающей имеющиеся элементы. В какой мере в этом плане можно говорить, например, о том, что позднеантичные греки и византийцы - это один и тот же этнос. Хотя биологически состав населения соответствующих регионов и не претерпел радикальных изменений, а многие элементы культуры сохранились, существенно изменились этническое самосознание, важнейшие этнообразующие символы, связанные, прежде всего с принятием христианства и превращением его правящей элитой в значимый символ. (Согласно концепции норвежского социолога Ф. Барта именно культурные различия, которые элита выбирает для маркировки различий, и имеют решающее этнодифференцирующее значение). Вокруг этих символов объединяется не только греческое, но и негреческое население. В результате таких процессов формируется новый этнос, хотя этот процесс и длительный. Как отмечает 3. Удальцова, «эллинизация местного населения проходила с неодинаковой степенью интенсивности. Многие народы, особенно в восточных провинциях, прочно сохраняли свою самобытность, язык, культуру, нравы и обычаи. Однако постепенно в Византии складывалось основное этническое греческое ядро». Представление о том, что этнос как целостная система последовательно проходит со сменой формаций состояния племени, народности и нации, оставаясь идентичным самому себе, представляется устаревшим, не учитывающим современные синергетические представления, или, говоря философским языком, не вполне диалектическим, не учитывающим природы качественных изменений.
При таком подходе, уделяющем внимание процессам перехода от одного этноса к другому, особое значение приобретают маргинальные состояния населения, участвующего в этногенезе. Ведь для того, чтобы произошло формирование новой системы, нужно разрушение старой, ослабление влияния этнозначимых символов, изменение характера этнических коммуникаций. Как правило, эти процессы сопровождались кризисными процессами во всем обществе. В этих переходных состояниях, хотя население может сохранять некоторое общее самоназвание, общие элементы культуры и психологии системность этноса становится проблематичной. Немало маргинальных групп живут и среди стабильных систем-этносов. Ведь если группа невелика (это может быть часть крупного этноса, утратившая с ним связь), или это реликтовая группа, находящаяся в состоянии деградации, ассимиляции, то ее вряд ли можно рассматривать как этнос. Между тем подобные и иные маргинальные состояния этничности достаточно распространены, особенно в аграрных, доиндустриальных обществах, не затронутых националистическими движениями. Таких сообществ немало и в современном мире.
Маргинальное этническое состояние групп людей действительно далеко не исключение. Кем например, были югославские «мусульмане» до того как получили этот этноним. Здесь имела место некоторая конфессиональная идентичность, которая выполняла этнические функции. И даже если члены некоторой этнической группы хранят память о своих этнических «корнях», это еще не означает, что их этническая идентичность сформирована. Какова, например, этническая идентичность некоторых этнических групп, подвергшихся давлению репрессивной государственной машины Ее проблематичность показали проведенные в Санкт-Петербурге исследования городских «общин» немцев, поляков m некоторых других, члены которых настолько ассимилированы, что не знают даже языка «своей» национальности, а основным организующим символом является самоназвание, хранимое в памяти об общем происхождении, хотя значительная часть опрошенных сомневается и в последнем. Наряду с активистами организаций возрождающих этничность, конструирующих ее из полузабытых элементов, в этих общинах немало маргиналов, не знающих как определить свою этническую принадлежность. Здесь сказалось и влияние длительного разрыва связей, и необходимость скрывать этническую принадлежность в. результате репрессий. В ходе исследований многие относили себя к «русским немцам» или «русским полякам», однако таких «этносов», как известно, просто нет. А сколько осталось «югославов» в бывшей Югославии», или «советских людей» на территории бывшего Советского Союза, потомков смешанных браков и последствий репрессий и переселений. Как отмечают авторы «Этносоциологии» «в последнее время увеличилось число людей, которые в связи с распадом СССР затрудняются определить свою этничность и считают себя просто «россиянами». И в подобном маргинальном состоянии находятся, миллионы людей на Земле.
Даже в такой стране как Германия социологи фиксируют некоторую неопределенность национального самосознания А. Амплеева приводит данные, свидетельствующие, что «на западе лишь 15% населения рассматривают себя «в первую очередь немцами», а 80% - «западными немцами». В восточных землях 51% респондентов чувствуют себя «в первую очередь немцами», а 48% - «восточными немцами». Выделяют три типа неопределенной этнической идентичности этническую индифферентность, этнонигилизм в форме космополитизма и амбивалентную идентичность. Этническая самоидентификация человека в современном мире может быть столь же неопределенной, как и его конфессиональная принадлежность. Всякий ли россиянин назовет себя православным только потому, что его предки принадлежали к этой конфессии. Лишь проявления национализма (как государственного, так и негосударственного), вовлеченность в. этнические и межгосударственные конфликты, в лучшем случае, в мирные контакты с людьми иной культуры формируют этническую идентичность. При рассмотрении таких случаев лучше использовать не термин «этнос», а общие и более нейтральные понятия «этническая группа», «этничность» и т.п.
В этом плане, этнические образования можно рассматривать как целостности, но как целостности разной степени интенсивности связей и организованности от конгломерата людей, смутно сознающих свою культурную, языковую общность до саморегулирующейся» системы – государство образующей нации с развитым самосознанием. Таким образом, не все они являются системами, хотя были ими в определенные периоды своего развития. Слабо организованные совокупности людей когда-то возникли и являются результатом деятельности людей (наиболее активной части сообществ, элит и т.п.). Процесс их формирования сопровождался всесторонним процессом институализации остатки, которой позволяют рассматривать такие образования (изолированные части больших сообществ «реликтовые» этносы) как представляющие некоторые целостности. От этого периода остались общее самоназвание некоторые черты культурной общности. Но рассмотрение их как систем в полном смысле этого слова предполагает новый подъем активности членов этих сообществ и новой волны институализации. Нередко этот подъем социальной активности стимулируется внешними факторами миграциями, завоеваниями, революциями и т.д. В результате такой перегруппировки сопровождающейся процессами ассимиляции маргинальных групп, и может образоваться новая общность (в современном мире это, скорее всего нация). Только в этом смысле и можно говорить об этносе как системе.
Приписывать характеристики этноса как системы всем этнокультурным образованиям которые можно выделить и описать среди людей независимо от их организованности и значимости, представляется ошибочным. Не образуя систем, не являясь субъектами исторического процесса такие образования предстают как естественные предпосылки этнического конструирования. Их не следует объединять в одной категории этноса с такими сложно-организованными системами как нации.
Таким образом, этнос как система существует в динамике, в процессе социального конструирования нации строительства. Рассматривать это понятие как понятие, применимое ко всем временам и группам людей, обладающих некоторыми чертами идентичности, нам представляется, не следует. Распространение понятия «этнос» на традиционные сообщества, ставшие предметом этнографического исследования и, соответственно, неявное наделение их системными атрибутами более развитых сообществ связано с особенностями исследовательской деятельности этнографов конструирующих предмет хотя бы из чисто гносеологических соображений Кроме, того, внимание и ученых, и политиков привлекают, прежде всего, этносы, обладающие развитым самосознанием выдвигающие политические требования, большие группы людей вовлеченные в националистические движения которые могут изменить политическую карту мира и расклад сил на мировой арене. Но наряду с большим числом людей этномобилизованных такими движениями или государствами, не менее значительное число людей остаются вне движений такого рода. И хотя в современном мире доля апатридов, как и людей затрудняющихся в своей этнической самоидентификации сравнительно невелика, почему именно такое маргинальное состояние не может быть взято за исходный пункт анализа Втеоретическом отношении такой концептуальный поворот вполне допустим. Тогда этническая жизнь людей предстанет как преимущественно текучее, маргинальное состояние процессов миграций, аккультураций и ассимиляций, то есть бесконечных состояний перехода, которые переплетаются с другими социальными процессами. А этносы (и в их числе нации) предстанут как динамические всплески активности, как объединение людей вокруг некоторых культурных символов на основе некоторого формирующегося этнического кода. Такова предлагаемая нами динамическая концепция этноса.
Поэтому рассматривать этносы как какие-то устойчивые системы, между которыми распределено поголовно все человечество, по-видимому, неверно. «Этнос» - научная категория, а практическая жизнь многообразна и изменчива, ее не следует подгонять под категории, тем более делать вывод, что все люди «приписаны» к какому-то этносу. В этом плане эвристически продуктивным было бы перевернуть пирамиду этничности и рассматривать маргинальное состояние людей как естественное, а их принадлежность к определенному этносу как историческую случайность, иногда как плод сознательного выбора, можно даже сказать как жизненный успех, как важный шаг на пути к обретению полноценной) личностной идентичности. Этническая жизнь людей представляет собой единство стабильности и нестабильности, преемственности и дискретности. Этнос как система, а не как совокупность» абстрактных «этнических» признаков - это процесс постоянного становления и воспроизводства (не столько в биологическом, сколько ив социокультурном смысле). Таков же и способ бытия нации, а национальное государство это относительно устойчивая, жесткая ее форма, этническое содержание которой может меняться Такое понимание близко к, понятию нации и этничности у конструктивистов.
Можно дать следующее определение этноса этнос - это исторически возникшая на определенной территории совокупность людей объединенных на основе общности психологии и. культурных символов»(включая самоназвание), это динамическая система, возникшая как результат социального творчества наиболее активных групп людей (в том числе элит) и сохраняющая устойчивость на основе меж поколенной трансляции социальной информации Такое несколько громоздкое определение позволяет соединить основные положения традиционной теории этноса и конструктивистской парадигмы Этничность нами рассматривается как совокупность идентичных культурных и психологических признаков характеризующих сообщества людей. По нашему мнению, эти признаки этнические потому, что они являются дифференцирующими, приобрели такой характер в процессе становления этноса как системы и присущи его элементам, то есть отдельным индивидам. То есть, чтобы некоторый набор признаков стал этническим, необходимо, чтобы этнос существовал в настоящее время, либо существовал ранее. В последнем случае этнические признаки будут остаточными, рудиментарными, пока они не образовали материал для нового этногенеза.
Динамической системой является и нация, а национальное государство - это относительно устойчивая, жесткая ее форма, этническое содержание которой может меняться. Нацию можно определить как исторически возникшую общность, обладающую этническими признаками, сложившуюся и получившую широкое распространение в условиях индустриального общества. Особую роль в формировании наций играют государства (шире - вся система меж государственных отношений), СМИ общественно - политические движения (так называемый этнонационализм).
Представленный подход позволяет иначе рассмотреть вопрос о соотношении национального и общечеловеческого, рассмотрев национальное и этническое в парадигме общечеловеческого. Если этносы - это динамические системы, обладающие лишь относительной, устойчивостью, а принадлежность к ним не выглядит столь фатальной то перспективы становления общечеловеческого представляются оптимистичными. Маргинальность в этническом отношении, конечно, нетождественна общечеловеческому, но это состояние позволяет показать относительность противопоставления национального. И общечеловеческого, открывает возможности для перехода на новый более высокий уровень общности.
В свое время такой принципиально новой общностью явилась нация, в той или иной мере сохранявшая связь с этничностью. Хотя многие нации складывались как над этнические, полиэтнические образования, особенно в регионах, бывших объектами колонизации, связь нации и этнического сообщества нередко оказывалась непосредственной, а сам феномен нации стал рассматриваться как органическое развитие ранее существовавших этнических форм. Но хотя этничность и характеризует нацию, связь нации с этничностью носит скорее случайный характер. «При каких обстоятельствах и в какой мере современное население воспринимает себя как нацию соотечественников или же, наоборот, как нацию граждан - это вопрос эмпирический».
Новизна исторической формы нации отмечается философами. Ранее уже отмечалось, что для формирования нации нужна наднациональная культура, то есть нация уже нечто большее в культурном отношении, чем этнос. Нация рассматривается, считает В. Межуев, как ступень на пути к всеобщему, к общечеловеческому, цивилизация при этом выступает как особенное, как посредник. Узкий, не связанный с цивилизационными началами национализм, рассматривается как отрицание общечеловеческого. В свою очередь, Ю. Бородай, отличающий нацию как исторически образованную общность от этноса как общности естественной, непосредственного продукта антропогенеза, считает «Нация - полиэтническое и надэтническое единство. Без элементов рационального государственно-правового регулирования, общего и одинакового для всех граждан, нация немыслима». При этом нация, в отличие от империи, как и этнос, представляет собой органическое единство.
Нация предполагает некоторый синтез, создание надэтнической культуры «Наличие многослойной полифоничной оригинальной культуры, претендующей на мировую значимость, - признак национальный». Следовательно, создание нации предполагает выход за узко этнические рамки, а по тому и своего рода растворение этноса в нации. Развитие этноса в нацию, по мнению, Ю. Бородая - это «смертный крест». Именно поэтому право на государственное самоопределение имеет только нация, а не этнос.
Понимание нации Ю. Бородаем представляется интересным, хотя вряд ли можно согласиться с резким противопоставлением нации и этноса, не учитывающим существования этнонаций. Таким образом, объединение людей в нацию связывается с развитием общечеловеческого начала.
Если формирование нации означает объединение людей различной национальности на основе «высокой» культуры, преодоление предшествующих форм локальности, то верной является мысль, что в нации есть нечто общечеловеческое. Разумеется, и нация является ограниченной, локальной организацией людей, но если учитывать, что гражданство предоставляется независимо от этнической и расовой принадлежности, то в данном утверждении есть доля) истины. Образование наций можно рассматривать как новый этап на пути культурного объединения человечества. При этом, выполняя указанную функцию объединения людей, нация вступала в конкуренцию с универсальностью империй, с универсалистскими притязаниями конфессиональных сообществ, с деятельностью католической церкви, особенно на ранних этапах нации образования в Европе. И нация, и исторически предшествовавшие формы этноса - это общности людей они объединяют людей по определенным признакам и, в этом плане являются формами становления общечеловеческого.- Уже в 5 древних родоплеменных сообществах также существовали свои пусть и сакрализованные, механизмы инкорпорации и социализации чужаков, иноплеменников. В более поздних этнических общностях также можно проследить существование подобных механизмов. - У. Альтерматт так описывает процесс мадьяризации на востоке Австро-Венгрии в XX века, в условиях отсутствия венгерского государства «Кто был готов заимствовать венгерский язык и вместе с ним мифологию венгерской нации, того сразу принимали в венгерское общество, независимо от его этнического происхождения, родного языка или религии которую он исповедовал». То есть способом включения в новое сообщество здесь, была ассимиляция как традиционная форма социализации. Различные типы наций также создают возможности для социализации и интеграции, однако нация согражданство представляется современной и гибкой формой объединения людей.
В настоящее время в мире и, прежде всего, в Европе отмечается уменьшение роли национального государства, передача части его полномочий и функций наднациональным органам. В этой связи уменьшается и общечеловеческое значение нации. Ю. Хабермас отмечает, что ослабление национально-государственного суверенитета потребует создания и расширения возможностей политического действия а этот процесс продолжает процессы интеграции, начатые в национальном государстве. Он выделяет два вызова национальным государствам мультикультурную дифференциацию общества и процессы глобализации. Европейская интеграция как новая форма объединения носит уже принципиально новый характер, ее, возможно, следует рассматривать как одну из возможных моделей будущего общечеловеческого объединения. Это объединение не предполагает наличие некоторого основного нации образующего этноса, а европейской нации, как отмечает У. Альтерматт, не существует. Создание объединенной Европы, идет «сверху», что порождает критику и вызывает усиление этнонационализма. В этом плане процесс напоминает образование наций-государств в постколониальных странах, но на новом уровне и в иных условиях. Этот процесс менее, чем какой-либо подобный нуждается в этнической базе. Наоборот, сохраняющаяся этничность выступает здесь скорее как препятствие, а маргинализация населениями миграции создают массовую базу для создания «Европы граждан». С этим можно связать усиление негативных оценок этничности и национализма в теоретическом сознании Запада.
Но насколько этот процесс действительно способствует становлению и развитию общечеловеческого. Ведь общечеловеческое предполагает диалог культур, в том числе и во времени, не унификацию, а сохранение продуктивных различий. Рассматривая перспективы национального государства, Ю. Хабермас отмечает, что его исчезновение растворение в наднациональных образованьях создает новую ситуацию. «Если к концу подходит не только национальное государство, но вместе с ним и всякая форма политической социализации, то граждане погружаются в анонимную сеть отношений, в которой им приходится согласно тем или иным собственным предпочтениям делать выбор между порожденными системой вариантами. В этом постполитическом мире моделью поведения становится транснациональное предприятие». Хабермас задает вопрос, не будет ли со снятием национального государства устранено и его нормативное содержание. То есть национальное государство и соответствующая ему нация сохраняют свое социализирующее значение. Возникает вопрос о том, кто будет выполнять эти функции в постнациональном шире, в Европе. По-видимому, потребуются длительные усилия по конструированию новой формы общеевропейской культурной идентичности. Успех возможного предприятия подтвердит преобладание конструктивистских и инструменталистских подходов и создаст опыт для дальнейшего формирования общечеловеческого. Но, возможно, что европейская общность образует новую форму этничности» со всеми присущими ей особенностями, включая этноцентризм.
Для того чтобы процессы этногенеза не воспроизводились просто на новом уровне, как это было в прошлом а возник качественно новый процесс, необходимы некоторые дополнительные условия. Ведь возникновение наций стало возможным в определенных исторических условиях, но если национализм еще можно рассматривать как форму этногенеза, то становление общечеловеческого представляет собой процесс принципиально иного, нового порядка в котором роль этничности, не исчезая полностью, заметно уменьшается. Возникает потребность в изучении этих условий.
Необходимо указать, прежде всего, на интеграционные процессы в современной» мировой политической системе, образование региональных наднациональных сообществ прежде всего. Евросоюза. Европа и здесь задает модель будущего развития, является полигоном интеграционных процессов подобного рода. Однако, как показывают события последних лет, даже в Европе эра наций и национализма еще не закончилась. Национальное государство остается главной формой современного политического устройства существенно влияя на интеграционные процессы. Кроме того самообъединение людей в рамках подобных региональных организаций может носить дезинтегрирующий характер, противопоставляя друг другу географические и культурные регионы. Не случайно появление в последнее время понятия «конфликта цивилизаций». На наднациональные образования могут переноситься некоторые признаки этнической дифференциации.
Кроме того, как отмечает А. Празаускас, «феномены этнического возрождения, национального строительства, регионализации и глобализации диалектически взаимосвязаны. Взаимодействие трех тенденций – этнонационализации, регионализации и глобализации - в каждом регионе и в каждой стране имеет свои специфические особенности». Влияние процессов глобализации на национальное государство, на изменение его роли в современном мире далеко неоднозначно. В ряде случаев оно может способствовать возрождению иных, донациональных форм этничности. То есть современные глобализация и общеевропейская интеграция далеко не гарантируют торжества общечеловеческих ценностей. Становление общечеловеческого требует оценки значимости национального и этнического фактора, а не просто его критики и отрицания. Весь этот комплекс процессов и условий предполагает изучение в парадигме общечеловеческого.
Таким образом, хотя материал и условия для формирования общечеловеческой общности уже имеются, становление общечеловеческого должно учитывать роль национального государства в современном мире, этническое многообразие человечества. В этом плане путь к формированию единого человечества лежит также и через развитие наций. В современном мире нация уже не представляется высшей и современнейшей формой организации людей, а на смену национальным государствам приходят наднациональные образования типа Евросоюза. В рамках таких сообществ малые этнические образования, ассоциированные с большими нациями, по-новому оценивают свои возможности и активизируются, институализируются как нации. Можно предположить, что процесс интеграции и становления общечеловеческого будет и в ближайшем и в более отдаленном будущем сопровождаться активизацией этнического начала и образованием новых наций. Общечеловеческое и национальное оказываются роковым образом связаны. В этой связи может быть поставлена задача разработки теорий нации и этничности в рамках парадигмы общечеловеческого.
АВТОР Шнюков В.В.