Содержание обязательств, возникающих вследствие предотвращения вреда личности и имуществу заинтересованного лица (статья)

Содержание обязательств по предотвращению вреда образуют права и обязанности сторон.

Гестор совершил действия по предотвращению вреда, приобретает право требовать возмещения причиненных ему убытков, которые могут быть выражены в виде необходимых расходов и иного реального ущерба.

В юридической литературе было высказано мнение о том, что единственным материальным стимулом совершения действий в чужом интересе без поручения служит для гестора возможность получения компенсации соответствующей части понесенных убытков, их оценка приобретает особое значение.

Такое мнение, не является безупречным, на наш взгляд, гестор, совершая действия по предотвращению вреда, не ставит перед собой цель получить возмещение причиненного ему убытков. В противном случае, ему проще «отойти в сторону», и не совершать действия по предотвращению вреда, так он мог бы избежать того вреда, которые ему может быть причинен.

1. Исходя из диспозиции пункта 1 статьи 980 ГК РФ, гестор должен действовать с необходимой по обстоятельствам дела заботливостью и осмотрительностью. «Иными словами, закон требует, чтобы гестор, поступил как рачительный хозяин, не совершал грубых ошибок и не проявлял явной небрежности и самонадеянности. Это, в частности, означает, что при наличии в поведении гестора вины в форме умысла или грубой неосторожности рассматриваемое обязательство не возникает. Более того, в этом случае гестор может быть привлечен к ответственности за те убытки, которые могут возникнуть в результате его действий».

Иную точку зрения по данному вопросу высказывал Н.С. Малеин, еще в 1962 году он писал, природа обязательств из спасания такова, что исключает вопрос о грубой неосторожности потерпевшего (спасателя), поскольку предполагается, что действия потерпевшего связаны с риском для его жизни и здоровья.

На наш взгляд, необходимо учитывать, тот факт, что обстановка в которой действует гестор угрожает причинением вреда не только интересам заинтересованного лица но и самому гестору, его жизни или здоровью. Гестор должен быстро принять решение и начать действовать. Далеко не каждый, может принять то единственно правильное решение, которое при последующем анализе будет признано верным. На наш взгляд, невозможно требовать от гестора, чтобы действия в момент предотвращения вреда, полностью соответствовали тому варианту его поведения, который он мог бы избрать, не находясь в экстремальной ситуации. В некоторых случаях, гестор может нарушить даже самые элементарные правила безопасности, но этого требует обстановка в которой он действует, поэтому обязательство по предотвращения вреда, будет иметь место. В юридической литературе активно обсуждался данный аспект. Тот же Н.С. Малеин писал, что в делах о спасании не должна применяться смешанная ответственность, так как возникновение обязательства в данном случае не связано с виновным поведением субъекта. Разумеется, трудно представить, чтобы гестор стремился умышленно причинить вред, тому лицу в чьем интересе он действует.

О. С. Иоффе высказал мнение о том, что заинтересованное лицо должно возмещать только тот вред, который возник «всецело и исключительно» в результате спасательных мер. А вред, явившийся результатом нецелесообразных, не оправданных обстановкой мер, как не находящийся в причинной связи со спасательными действиями, возмещению не подлежит. В последующем О. С. Иоффе несколько изменил свое мнение по этому поводу. С одной стороны, он признает объективную возможность применения к рассматриваемым случаям норм, регламентирующих вопрос об учете вины потерпевшего, а с другой - учитывая быстроту действий и их внезапность, а также благородство и глубокое осознание спасателем общественного долга, он считает правильным смешанную ответственность не применять.

В свою очередь В. Г. Вердников и А. Ю. Кабалкин признали возможность как полного освобождения организации от возмещения вреда, так и уменьшения размера возмещения. В то же время, названные авторы высказываются за ограничение принципа возложения на граждан риска целесообразности действий в связи с конкретной обстановкой и необходимостью устранения препятствий, мешающих принятию гражданином быстрых решений.

Отчасти можно согласиться с мнением, высказанным Стависским П.Р., что при решении вопроса о квалификации действий спасателя нужно исходить из субъективного критерия, т. е. из субъективной направленности действий. Применяя это правило, необходимо также оценивать целесообразность и разумность действий гражданина при спасании, исходя из тех требований, которые могут быть предъявлены к каждой отдельной личности в конкретных условиях. Следует оценить опытность, знания потерпевшего, его умение ориентироваться, степень внезапности действий, создавшуюся опасность и иные конкретные обстоятельства и с этих позиций решить вопрос о разумности и целесообразности действий спасателя.

И если окажется, что гражданин действовал явно неразумно и нецелесообразно, т. е. когда ему самому должно было быть ясным несоответствие его действий сложившейся обстановке, в возмещении вреда должно быть отказано.

Надо иметь в виду, что в связи с этим не может быть и частичного возмещения вреда. Если действия гражданина были хоть в какой-то мере целесообразны и разумны с точки зрения указанных выше критериев и способствовали спасанию социалистического имущества, вред должен быть возмещен в полном объеме.

Нужно помнить еще одну особенность действий гестора. «Поскольку спасать имущество ему приходится при наличии реальной опасности, спасатель намеренно ставит себя в опасное положение, понимая наличие реальной возможности повреждения своего здоровья или гибели. Кроме того, в большинстве случаев вмешательство гражданина происходит с нарушением всякого рода правил безопасности, ибо в крайних обстоятельствах не всегда возможно их соблюдение».

Однако М.И. Брагинский полагает, что заинтересованное лицо может быть освобождено, от обязанности возместить вред потерпевшему, если удастся доказать, что для самого потерпевшего были очевидными непредотвратимость утраты имущества или неудачный способ действий.

Соглашаясь с мнением М.И. Брагинского, В.С. Ем подчеркивает: «Положительный результат в процессе предотвращения угрозы ущерба имуществу должен достигаться оправданными и целесообразными действиями лица, предотвратившего угрозу. Целесообразность и оправданность действий означает в известное соответствие мер и средств. избранных одним лицом для предотвращения угрозы ущерба, характеру и масштабу этой угрозы. Например, явное не соответствие между характером и масштабом угрозы и избранны для ее предотвращения мерами и средствами имеет место, когда лицо при тушении огня, угрожавшего уничтожить несколько мешков зерна, использует принадлежавший владельцу зерна ковер, стоимость которого в несколько раз превышает стоимость зерна. Очевидно, что при гибели ковра наряду с предотвращением угрозы ущербу зерну у лица возникают более значительные убытки.

Следует отметить, что в статье 988 ГК РФ говориться, если действиями в чужом интересе (в целях предотвращения вреда) заинтересованному лицу и третьим лицам причинен вред, то отношения по его возмещению производятся по общим правилам, предусмотренными главы 59 ГК РФ.

Однако, это не означает, что на гестора всегда возлагается обязанность по возмещению причиненного им вреда. Одним из условий возникновения деликтного обязательства является вина причинителя вреда, за исключением случаев, предусмотренных законом. Поэтом если поведение гестора с субъективной стороны безупречно, то он от ответственности освобождается. Кроме того, действия гестора, которые привели к причинению вреда третьему лицу, при определенных условиях могут быть квалифицированны как совершенные в состоянии крайней необходимости, что в свою очередь, может послужить основанием для освобождения обязанности по возмещению вреда. Таким образом, деликтную ответственность перед потерпевшим несут лишь те лица, которые, действуя в чужих интересах, причинили вред виновно и противоправно. Это в частности означает, что если в результате ошибочных действий гестора имуществу доминуса причинен ущерб, то при наличии вины гестора в форме умысла или грубой неосторожности последний должен будет возместить доминусу причиненные убытки.

Из анализа ст. 988 ГК РФ, условия наступления ответственности гестора определяются по правилам главы 59 ГК. Вместе с тем, из приведенных выше различных точек зрения следует вывод, что гестор может нести ответственность только за умысел или грубую неосторожность. Очевидно, что простая или как ее еще называют, легкая неосторожность, не является основанием наступления ответственности гестора, разумеется, в совокупности с другими условиями. Деликтная ответственность, по общему правилу наступает лишь за виновное причинение вреда. Под субъективной стороной правонарушения понимается обычное психическое отношение субъекта к своему противоправному поведению и его последствиям в форме умысла или неосторожности, а также мотив и цели правонарушения. Поскольку мотиву и цели гражданское законодательство не придает существенного значения, субъективная сторона цивилистами обычно отождествляется с виной. В соответствии со ст. 401 ГК РФ вина выражается в форме умысла или неосторожности.

Гражданское правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение (самонадеянность – грубая неосторожность), либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть (небрежность – легкая неосторожность).

Вопрос о том, является ли допущенная неосторожность грубой или простой, на наш взгляд, в каждом, конкретном, случае должен решаться с учетом, следующих условий, характера действий причинителя вреда, обстановки причинения, индивидуальных особенностей причинителя. В деликтных обязательствах простая неосторожность не подлежит учету, поскольку она не влияет на объем ответственности.

На основании изложенного, мы считаем, что необходимо изложить редакции ст. 988 ГК РФ, следующим образом: «Гестор обязан возместить вред причиненный третьим лицам или заинтересованному лицу, при наличии умысла или грубой неосторожности, в соответствии с правилами главы 59 ГК РФ».

В Гражданском кодексе Грузии соответствующее правило закреплено в п.1 ст.970 «Если ведение дела направлено на предотвращение опасности, угрожающей владельцу, исполнитель несет ответственность только за умысел и грубую неосторожность».

В ст. 1385 Гражданского кодексе Республики Молдова законодатель устанавливает: «Ведущий дела без поручения отвечает перед заинтересованным лицом только за убытки, причиненные умышленно или вследствие тяжкого проступка».

В Германском Гражданском уложении определено: «Если целью ведения дел является предотвращение реальной опасности, угрожающей заинтересованному лицу, то ведущий дела без поручения отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность».

2. Следующей обязанностью многие ученые считают, что гестор обязан при первой возможности сообщить заинтересованному лицу о том, что он совершает действия по предотвращению вреда и действует в его интересах. Так ст.981 ГК РФ предусматривает необходимость при первой возможности сообщить заинтересованному лицу о совершенных действиях. Гестор освобождается от этой обязанности только при условии, что действия в интересах заинтересованного лица совершены в его присутствии.

Возлагая на гестора обязанность уведомить заинтересованное лицо, законодатель подтверждает, что гестор начиная совершать действия по предотвращению вреда, должен быть лишен возможности получить согласие доминуса.

Как считает Балыкин Д.А. «При совершении какого-либо действия в чужом интересе без поручения лицо должно учитывать, что заинтересованное лицо не имеет возможности сделать это самостоятельно либо в силу его временного отсутствия, либо в силу нахождения в беспомощном состоянии. Непринятие же немедленных действий может привести к потере им имущества или дополнительным расходам. Поэтому, если у лица, действующего в чужом интересе есть возможность испросить согласие у заинтересованного лица или обстановка не требует совершения срочных действий, он не имеет право на их совершение».

Мы присоединяемся к мнению тех лиц, которые считают, что гестор совершив неотложные или экстренные меры по предотвращению опасности причинения вреда, должен уведомить доминуса о совершении указанных действий. Лицо, действующее в чужом интересе без поручения, хотя и осуществляет свои действия в целях предотвращения вреда, тем не менее, вторгается в сферу интересов доминуса.

Не всегда ясно, какую реакцию вызовут такие действия у заинтересованного лица. Поэтому нормы ст. 981 возлагают на лицо, действующее в чужом интересе, некоторые обязанности в отношении заинтересованного лица. Мы полагаем, что гестор должен не просто уведомить доминуса о совершенных действиях, логично было бы предположить, что он должен представить и расходы, понесенные им в целях предотвращения вреда. Получив такие сведения доминусу намного проще принять решение, о продолжении таких действий гестором или целесообразнее было бы оставить, все как есть. На основе полученной таким образом информации заинтересованное лицо принимает обязательное для гестора решение относительно путей дальнейшего развития отношений.

После уведомления гестор в соответствии с действующим законодательством, обязан выждать решения в течение разумного срока. Как считали некоторые юристы, требование «выждать» не предполагает необходимости продолжить на это время ведение дел. В юридической литературе поднимался вопрос о том, обязан ли гестор продолжить начатое дело или нет. Так В.А. Рясенцев писал: «при невозможности уведомления, довести начатые действия до конца, приняв все меры по предотвращению имущественного ущерба или личного вреда». Гестор не может без уважительной причины прервать ведение чужого дела и оставить его в таком состоянии, в котором могли бы пострадать интересы другого лица. Он должен либо закончить дело, либо вести до того момента, пока собственник или управомоченное им лицо сможет само им распорядиться.

В ст. 981 ГК РФ не решен вопрос о том, должна ли приостанавливаться деятельность лица, действующего в чужом интересе, после уведомления заинтересованного лица или его деятельность должна быть продолжена до получения одобрения или неодобрения указанных действий. Можно полагать, что, если неотложная необходимость в таких действиях к моменту уведомления отпала, дальнейшие действия должны быть приостановлены. Если же приостановление действий повлечет ущерб для заинтересованного лица, действующее в чужом интересе лицо должно продолжить осуществление своих действий до получения одобрения или неодобрения со стороны заинтересованного лица.

Из приведенного выше правила законодатель сделал исключение, гестор обязан продолжить действие в чужом интересе без поручения, если ожидание ответа заинтересованного лица может повлечь серьезный ущерб для него.

Вместе с тем норма ст. 981 ГК РФ не указывает на конкретный срок, в течение, которого доминус должен дать ответ, а определяет его, как разумный срок. Правила ст. 314 ГК РФ определяют требования, предъявляемые к такой категории как разумный срок. В каждом конкретном случае будет определяться этот разумный срок, в виду того, что обстоятельства, при которых гестор совершает действия по предотвращению вреда, могут быть, самыми разными.

3. Гестор при совершении действий обязан предоставить отчет, с указанием полученных доходов и понесенных расходов и иных убытков. Такой отчет, является отправной точкой для определения расходов и убытков, которые понес гестор. Следует согласиться что, включение этого правила в Гражданский кодекс РФ должно способствовать наиболее полному и быстрому восстановлению имущественных и личных не имущественных благ гестора.

В виде общего правила ГК РФ не устанавливает количественных ограничений размера подлежащего возмещению реального ущерба. Из этого сделано только одно исключение. Имеются в виду случаи, при которых действия гестора направлены на предотвращение ущерба имуществу другого лица. В этом случае, основная цель данной нормы - оценить истинный интерес доминуса, - есть основания признать, что оценке должна подвергаться стоимость имущества спасаемого, а не спасенного (иначе был бы нарушен принцип – обязанности возмещения независимо от результата).

Основной обязанностью заинтересованного лица является - обязанность возместить вред, причиненный гестору при совершении действий по предотвращению вреда, а в некоторых случаях выплатить вознаграждение за эти действия.

В соответствии с пунктом 1 статьи 984 ГК РФ порядок возмещения вреда, понесенного гестором при совершении действия по предотвращению вреда, определяется в виде необходимых расходов и иного реального ущерба. «Поскольку относящиеся к реальному ущербу ограничений Кодекс не содержит, из этого следует признание за гестором права руководствоваться статьей 15 ГК РФ, требовать компенсацию наряду с расходами, понесенными, также и тех, которые ему придется произвести для восстановления нарушенного права”.

Новый Гражданский кодекс РФ очень скупо определяет порядок возмещения вреда причиненного гестору, между тем в ранее действовавшим ГК РСФСР этому аспекту уделялось основное внимание. На наш взгляд, это можно обосновать тем, что при регулировании отношений возникающих из действий в чужом интересе без поручения, законодатель больше внимания уделяет обязанностям гестора, а обязанности заинтересованного лица он считает как бы второстепенными, кроме того, большинство норм главы 50 ГК РФ ориентированы на правовое регулирование отношений возникающих из исполнения обязательства или совершения сделки в чужом интересе. Вследствие чего, обязательства, возникающие из предотвращения вреда, отошли на второй план. Мы считаем, что коль скоро обязательства, возникающие вследствие предотвращения вреда, относятся к внедоговорным обязательствам, для которых характерно то, что основанием возникновения является не договор, а иной юридический факт, в данном случае, совершение действий по предотвращению вреда, повлекших обязанность заинтересованного лица возместить причиненный вред.

В результате совершения действий по предотвращению вреда, гестору может быть причинен вред, различного рода.

При возмещении вреда основным, является принцип полного возмещения причиненного вреда. Это означает, что имущественное положение гестора должно быть восстановлено, до того положения, которое он имел до причинения вреда. Следует отметить, что в соответствии с действующим Гражданским кодексом РФ такое право должно сохранять даже в том случае, когда действия гестора не привели к положительному результату.

Впервые, законодатель предусмотрел право гестора на возмещение вреда, причиненного при совершении действий по предотвращению вреда жизни и здоровью заинтересованного лица.

Идея о создании обязательства из спасания человека возникла одновременно с идеей о выделении обязательств из спасания социалистического имущества .

В Основах гражданского законодательства Союза ССР, а затем и в гражданских кодексах союзных республик норма о возмещении гражданину вреда, понесенного при спасании человека, не была предусмотрена.

В шестидесятые развернулась большая дискуссия необходимости создания обязательства по спасанию жизни и здоровья граждан.

Наряду со значительным количеством юристов, обосновывавших необходимость возмещения вреда в рассматриваемом случае, некоторые авторы высказались против гражданско-правового урегулирования этих отношений, восприняв отсутствие в новом гражданском законодательстве такой нормы как отрицательное отношение законодателя к возмещению подобного рода ущерба.

И если гражданин, совершает действия по предотвращению вреда лицу, попавшему в опасное положение, но при этом пострадает сам, понесет в здоровье или имуществе ущерб, может ли он требовать возмещения понесенного имущественного ущерба? Могут ли иждивенцы в случае его гибели требовать возмещения ущерба, возникшего в связи со смертью кормильца?

Изложенное, приводит, на наш взгляд, только к одному ответу: ущерб, понесенный гражданином при предотвращении вреда жизни и здоровья человека, подлежит возмещению.

Мы полагаем, пишет П.Р. Стависский, таким образом, что гражданин, пострадавший при спасании человека, должен получить возмещение понесенного вреда, прежде всего исходя из чисто моральных соображений.

О. С. Иоффе, наоборот, ссылается на соображения морально-этического порядка, высказывая возражения против удовлетворения исков граждан, пострадавших при спасании человека. Анализируя эти возражения, следует отметить, что О. С. Иоффе относит их не столько против самого возмещения вреда в рассматриваемых случаях, сколько против возложения обязанности возмещения на лицо, «оказавшееся в бедственном положении и нуждающееся для его спасения в принятии срочных, неотложных и решительных мер».

К. К. Яичков считает, что без разрешения вопроса о возмещении вреда, возникшего вследствие спасания чужой жизни, не может быть признана завершенной гражданско-правовая регламентация отношений, возникающих в связи с повреждением здоровья и смертью.

И только с принятием нового Гражданского кодекса РФ, проблема возмещения вреда причиненного в результате спасания жизни и здоровья граждан была разрешены. Несомненно, большой шаг вперед сделало наше гражданское законодательство, включив в Гражданский кодекс соответствующее правило, это свидетельствуют о гуманизации нашего общества. При кажущейся урегулированности данного вопроса, остается открытой проблема возмещения вреда гестору.

На наш взгляд для этого не подходят обязательства из причинения вреда, не случайно законодатель отказался от их использования при регулировании отношений по возмещению вреда гестору, в рамках нового Гражданского кодекса РФ.

М. М. Агарков писал: «Допустим, что кто-либо, спасая ребенка, бросился к проходящему поезду, в результате чего получил увечье. Отвечает ли железная дорога в полном размере?.. Мы думаем, что правильный ответ на эти вопросы для социалистического права может быть получен лишь при рассмотрении их в плоскости правомерности поведения потерпевшего. Поведение того, кто спасал ребенка, не было противоправным» .

На данном этапе развития гражданского законодательства приспособление обязательств из причинения вреда для регулирования отношений возникающих из обязательств по предотвращению вреда будут шагом назад.

В принципе следует согласиться с мнением, высказанным П.Р. Стависским, о том, что морально безупречные действия, продиктованные высокими и благородными целями, не могут признаваться неправомерными и виновными, хотя по форме своей и напоминают их. О некоторых подобного рода действиях закон прямо говорит, что они являются правомерными (например, крайняя необходимость, необходимая оборона и др.). Правомерность других действий вытекает из соответствия их моральным принципам социалистического общества (например, нарушение каких-либо правил во имя спасения человека). Однако при всем том возмещение вреда, понесенного при спасании человека, не может осуществляться в рамках деликтных обязательств.

Использование обязательств из причинения вреда для таких случаев противоречит самой природе и принципам этих обязательств, их воспитательно-предупредительной направленности. Возмещение, на их основе вреда гражданину, сознательно и добровольно поставившему себя в рискованное, опасное положение, пострадавшему исключительно в результате этого, не соответствует основам данного обязательства, чутко реагирующего на такого рода действия потерпевшего. Не случайно в суде всякий раз ставился вопрос о том, есть в действиях потерпевшего грубая неосторожность или нет ее. Кроме того, деликтные обязательства потому и называются деликтными, что возникают из неправомерных действий, из правонарушения, тогда как действия по спасанию таковыми, естественно, не являются. В обязательствах из причинения вреда обязательна фигура причинителя вреда, а при спасании она часто отсутствует.

Следует отметить, что приспособление обязательств из причинения вреда к возмещению вреда, понесенного при спасании, вообще возможно только при некоторых простейших ситуациях, когда вред гестору причиняется лицом или источником повышенной опасности, создавшим угрозу для спасаемого человека. Например, человеку угрожает наезд поезда, гражданин спасает его, но сам попадает под тот же поезд; преступник угрожает человеку убийством, на помощь бросается прохожий и в борьбе сам гибнет от руки бандита, и т. д.

Жизнь и здоровье - блага, которые неразрывно связаны с личностью их обладателя, но в то же время в этих благах заключен и большой общественный, государственный интерес.

Наше государство заинтересовано в сохранении жизни и здоровья каждого гражданина, и считает это направление приоритетным. Огромные средства расходуются на улучшение условий жизни людей, на улучшение системы здравоохранения, на оздоровление условий труда.

Исходя из этой превенции, считаем, что государство обязано участвовать в возмещении вреда, понесенного при спасании человека. Но нельзя и спасенное лицо совсем исключить из круга обязанных субъектов по рассматриваемому обязательству.

В гражданском праве возмещение вреда, как правило, основывается на гражданско-правовой ответственности за правонарушение, за виновное поведение привлекаемого к материальной ответственности субъекта.

В случае если заинтересованное лицо несет обязанность по возмещению вреда причиненного гестору, то возникает резонный вопрос, на каких принципах она построена?

В гражданско-правовой литературе наиболее распространена точка зрения, основанная на том, что обязанность по возмещению вреда является мерой ответственности. Ответственность тем более гражданско-правовая предусматривает наличие вины. В 50- 60 года в науке гражданского права получил закрепление принцип ответственности за вину. Данный принцип был воспроизведен новым гражданским кодексом, так в ст. 1064 ГК РФ, речь идет о презумпции вины лица, причинившего вред. Причинитель освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред возник не по его вине. Как ранее, так и в настоящее время допускается, исключение из принципа ответственности за вину. В соответствии с пунктом 2 статьи 1064 ГК РФ, законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда. Характерным примером этого является ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих. Для возложения ответственности за причиненный вред достаточно трех условий:

- наступления вреда;

- противоправность поведения причинителя вреда;

- наличие причинной связи между противоправным поведением и наступлением вреда. Вины причинителя вреда не требуется, он будет нести ответственность даже за случайное причинение вреда.

Дело в том, что в науке гражданского права этот вопрос вине как основании гражданско-правовой ответственности, является наиболее дискуссионным, неслучайно существует множество различных концепций, при помощи которых цивилисты пытаются обосновать эти явления.

Наиболее распространенными являются следующие: концепция «виновного с исключениями начала»; концепция «двух начал»; концепция «объективных моментов»; концепция «о виновном характере, ответственности владельца источника повышенной опасности».

«Концепция «виновного с исключениями начала» является наиболее распространенной и даже можно сказать господствующей в нашей гражданско-правовой литературе. Она нашла свое отражение в работах О.С. Иоффе, Г.К. Матвеева, М.В. Гордона, В.Т. Смирнова, С.В. Занковской и В.Г. Вердникова, а также многих других советских цивилистов. Существо данной точки зрения в наиболее характерных чертах может быть сформулировано следующим образом. Ответственность по советскому гражданскому праву основана на принципе ответственности за вину. Наличие норм о возмещении вреда в случае невиновного причинения - своего рода исключение из общего правила, и не дает ни каких оснований к отрицанию данного принципа».

На наш взгляд, решение данного вопроса следует рассматривать через возможность применения теории «риска», в случае, когда опасность причинения вреда возникает субъективно - случайно и объективно - случайно.

В конце прошлого века в Германии, Италии, Франции появились работы, в которых доказывалось, что наличие вины не является необходимым элементом гражданской ответственности. По мнению сторонников новой теории, каждый, кто решил заниматься той или иной деятельностью, должен нести риск вреда, причиняемого этой деятельностью. Иначе говоря, тот, кто получает выгоды, несет и риск убыточных последствий. Следовательно, основанием ответственности является не вина, а риск.

Применительно к обязательствам по предотвращению вреда, теория риска подходит по всем параметрам. Заинтересованное лицо, имеет объективный интерес в предотвращении опасности причинения вреда, а следовательно берет на себя риск несения расходов по ее устранению. Учитывая то, что в момент возникновения опасности доминус самостоятельно, в силу каких либо обстоятельств, не может понести расходы по предотвращению вреда, за него эти действия совершает гестор. Обязанность доминуса возместить гестору понесенные им убытки нельзя рассматривать с точки зрения гражданско-правовой ответственности. Если исходить из того, что основанием возникновения ответственности в гражданском праве является вина, то доминус не виновен в возникновении тех убытков которые понес гестор. Но в силу указания закона на нем лежит обязанность по их возмещению, которая как мы полагаем, возникает на иных основания. В частности мы приходим к выводу о том, что в качестве такового основания выступает не вина доминуса, а риск несения убытков. В тех случаях когда в действиях доминуса, усматривается вина в возникновении убытков на стороне гестора, то как правило в данном случае возникают обязательства предусмотренные главой 59 ГК РФ. Если убытки гестора возникли в результате действий по предотвращению вреда заинтересованным лицам, как мы и говорили необходимо установить в результате, чьих действий возникла угроза причинения вреда. Если угроза причинения вреда возникла не в результате действий или бездействий доминуса, о в результате неправомерных действий третьих лиц, действия которых и явились источником возникновения опасности причинения вреда. При наличии таких условий полагаем, было бы справедливо, возложить обязанность по возмещению убытков на лицо, которое создало опасность причинения вреда.

Статья 984 ГК РФ не регулирует порядок возмещения убытков, когда лицо, действовавшее в чужом интересе, в какой-то степени имело и свой интерес. Таким образом гестор производил затраты как в отношении себя и своего имущества так, и затраты в интересах заитересованного лица.

Можно полагать, что в этом случае сумма возмещения должна уменьшаться на сумму, компенсирующую расходы на реализацию собственного интереса.

Заинтересованное лицо обязано выплатить вознаграждение гестору, при наличии двух условий. Действия гестора должны привести к положительному для доминуса результату. Право на получение такого вознаграждения должно быть предусмотрено законом. При этом, выше названные условия должны быть в наличии оба условия.

Ранее действовавшие законодательство не предусматривало такой обязанности доминуса. Полагаем, что такое правило может служить хорошим стимулом к тому, чтобы совершать действия по предотвращению вреда. Вместе с тем законодатель определяет, что право на вознаграждение возникает только при наличии положительного результата. Если доминус одобрил действия гестора, который тот совершил в целях предотвращения реальной опасности причинения вреда, личным или имущественным интересам заинтересованного лица, в этом случае, гестор приобретает право на вознаграждение.

Некоторые юристы считают, что тогда между гестором и доминусом возникают отношения, которые определяются по правилам ст. 982 ГК РФ.

После одобрения, к отношениям сторон применяются правила о договоре соответствующего вида, в частности, договора поручения, или другого договора. Таким образом, и размер вознаграждения определяется в соответствии с условия такого договора. Практически все юристы сходятся на мнении, что в результате одобрения между гестором и доминусам возникает определенный гражданско-правовой договор. Гестор совершает действия по предотвращению вреда личности и имуществу заинтересованного лица, какого рода договор, может в данной ситуации возникнуть?

Наиболее близким по характеру, является договор поручения, но при тщательном гражданско-правовом анализе этого договора, следует вывод, что поверенный должен совершить юридические действия, т.е. заключить сделку права и обязанности по которой возникнут у доверителя. Действия по предотвращению вреда носят фактический характер, а следовательно предметов такого договора являться не могут. По тем же соображениям не подходят правила договора комиссии. По договору агентирования, агент обязуется за вознаграждение совершить по поручению другой стороны юридические и иные действия от своего имени, но за счет принципала, либо от имени и за счет принципала.

Осуществление предпринимательства нередко требует от лица, которое действует в чужом интересе, совершения не только юридических, но и фактических действий, что невозможно при заключении договора комиссии или поручения в силу самого существа этих договоров. Вместе с тем, в качестве субъектов такого договора, могут выступать только дееспособные лица, что не соответствует условиям совершения действий по предотвращению вреда, так как в качестве гестора может выступать и недееспособное лицо. Те же соображения могут быть положены в обоснование невозможности применения правил о возмездном оказании услуг. Гражданский кодекс не предусматривает самостоятельного договора о спасании, как например Кодекс Торгового мореплавания РФ. Но даже если законом был бы предусмотрен самостоятельный договор о спасании, его правовое регулирование не могло бы распространяться на граждан совершающих действия по предотвращению вреда, которые являются недееспособными, ограниченно-дееспособными, малолетними, несовершеннолетними.

Все это позволило нам предположить, что действия гестора по предотвращению вреда совершенные до одобрения доминуса, не могут быть трансформированы в договорные.

Автор: Карпов К.В.