Организация учебно-воспитательного процесса в вузах на Юге России в послевоенное двадцатилетие (1945-1965 гг.)

 

После 1945 г. развитие духовной жизни советского общества происходило в условиях, которые отличались от довоенных. Главное из них заключалось в том, что иным стал облик советских людей и, прежде всего, молодежи. У солдат и офицеров, прошедших фронт, было новое мировоззрение. Этот взгляд на себя, на мир, на судьбу страны формировался у фронтовиков не только под воздействием возросшего чувства личной ответственности, но и в результате осмысления новой информации, которую принесла война.

Все это подрывало основы авторитарного режима. Бюрократический аппарат это понимал: 8,5 млн. демобилизованных с 1945 по 1948 гг. солдат и офицеров представляли собой внушительную социальную силу. Для многих из них возвращение в плохо обеспеченную жизнь, в бесправную повседневность заканчивалось разочарованием. Вернувшиеся фронтовики- победители начинали осознавать, что является причиной бедственного положения их народа. В обществе стало больше недовольных, усилилась критика советского общественного строя.

Чтобы сбить эти настроения и вернуть недовольных в прежнее покорное русло, руководство государства во главе со Сталиным стало на путь новых идеологических кампаний в стране, особенно в области науки, культуры и образования. В качестве инструмента этого процесса были избраны «творческие дискуссии» в различных областях культуры и науки. Летом 1947 г. была проведена одна из первых таких «дискуссий». Ее объектом стал учебник Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии». Автор учебника был обвинен в преклонении перед Западом и метафизике.

В августе 1948 г. на сессии ВАСХНИЛ академик Т.Д.Лысенко, заручившись поддержкой вождя, разгромил наиболее перспективные направления развития биологии: генетику, экологию, хромосомную теорию наследственности. Около 3 тыс. биологов лишились работы.

Критика свободомыслия и творчества достигла своего апогея в разгроме литературных журналов «Ленинград» и «Звезда» за публикацию произведений А.Ахматовой и М.Зощенко. Литераторов исключили из Союза писателей, запретили печатать, редакции журналов подверглись репрессиям.

Усиление идеологического диктата началось и в высшей школе, где через партийные органы ставилась под жесткий контроль учебная и научная работа. Существенную роль в установлении партийного контроля над учебным процессом и воспитательными мероприятиями в высшей школе играл такой элемент государственного механизма, командно-административной системы, как Министерство высшего образования СССР (МВО СССР), созданное в апреле 1946 г. На Министерство было возложено научно-методическое руководство всеми высшими учебными заведениями страны независимо от ведомственной подчиненности. МВО СССР контролировало деятельность 305 высших учебных заведений, в том числе все университеты, технические, сельскохозяйственные, юридические и экономические вузы. Ему же подчинялись Министерства просвещения союзных республик, включая РСФСР, которые контролировали деятельность педагогических институтов.

Министерство высшего образования СССР являлось тем органом, который определял структуру, содержание, формы обучения, контингент обучающихся, условия трудоустройства выпускников вузов. Особое место в структуре МВО занимало Главное управление по преподаванию общественных наук, которое строго контролировало научную, учебную и методическую работу преподавателей вузов по формированию мировоззрения студентов, их морально-этического и политического облика.

Именно с конца 40-х гг. в системе высшего образования возрастает роль социально-экономических дисциплин, призванных формировать у студенческой молодежи коммунистическое мировоззрение. Значительное место в этом процессе занимали кафедры марксизма-ленинизма, сохранявшие свое особое положение вплоть до конца 80-х годов.

Активную роль в этом процессе играли местные партийные структуры. Они взяли под свой контроль организацию учебно-воспитательного процесса. Была введена жесткая система воспитания в процессе обучения и во внеаудиторное время, организация учебного процесса базировалась на твердом расписании. В основу всех учебных предметов легли положения марксистко-ленинской методологии.

Так, например, в ноябре 1948 г. в Астраханском обкоме партии был образован сектор вузов, техникумов и школ. В Астрыбвтуз для оказания помощи и ознакомления с работой вуза была направлена комиссия в количестве 25 чел. В 1951 г. бюро обкома ВКП(б) Астраханской области рассмотрело вопросы о мерах по улучшению преподавания общественных наук в вузах и о состоянии политико-воспитательной работы среди студентов рыбвтуза. Для оказания институту «практической помощи» в преподавании дисциплин социально-политического характера бюро обкома партии периодически направляло в вуз бригады для проверки работы кафедр социально-политических дисциплин. О реальном контроле за деятельностью института со стороны обкома партии говорит тот факт, что ведомости о сдаче студентами института экзаменов по политэкономии представлялись в обком партии.

Жесткость партийного диктата во всех сферах жизни в первые послевоенные годы коснулась и подготовки кадров, особенно педагогических. Так, например, в Астраханском пединституте в 1947 г. работали представители школьного отдела ЦК ВКП(б), Министерства просвещения, Горкома и Обкома ВКП(б). Эти комиссии отметили не только то, что знания студентов еще не были достаточно прочными, но особое внимание обратили на то, что не всегда полноценной была идейно-научная сторона знаний студентов.

Но партийный диктат не мог способствовать серьезной научно-педагогической работе. Достаточно процитировать отчет о работе кафедры всеобщей истории за 1949 г.: «В данном учебном году особенно было обращено большое внимание на борьбу с низкопоклонством перед буржуазной культурой как при чтении лекций, так и при проведении занятий».

В отчете о работе Астраханского педагогического института за 1950/51 уч.г. отмечалось: «Кафедра русского языка нашего института, как и многие другие кафедры других пединститутов, в прошлом вела преподавание лингвистических наук на основе антимарксистских установок академика Марра и пропагандировала его учение о языке. Зав. кафедрой доцент Микитенко и кафедра в целом поняли свои ошибки и энергично взялись за перестройку преподавания лингвистических дисциплин в свете Сталинского учения о языке».

О какой учебной или научной работе при таком подходе можно было вести речь?

Не отставали от своих соседей и партийные комитеты Сталинградской области (да и других областей, краев, автономий), где пик такой работы пришелся на 1948-1950 гг. Так, например, работники Сталинградского обкома регулярно готовили справки на имя секретаря обкома о состоянии учебно-воспитательной работы в вузах Сталинграда, о состоянии партийно-политической и агитационно-массовой работы с профессорско- преподавательским составом и студенчеством и состоянии работы на кафедре основ марксизма-ленинизма в Сталинградском пединституте за 1948/49 уч.г. и т.д.

Особое внимание Сталинградский обком партии (как, впрочем, и партийные комитеты других областей и краев не только Юга России, но и всей страны) уделял подбору кадров и преподаванию тех дисциплин, которые в наибольшей степени влияли на содержание воспитательной работы. Так, например, в мае 1949 г. Сталинградский обком рассмотрел на бюро и принял постановление о преподавании литературы и истории в пединституте; в июне 1949 г. - о мерах по устранению недостатков в подборе, подготовке и переподготовке кадров преподавателей основ марксизма-ленинизма, политэкономии и философии в вузах Сталинграда; в марте 1949 г. - о работе кафедры основ марксизма-ленинизма Сталинградского механического института, а в мае 1950 г. - о состоянии учебно-воспитательной работы в механическом институте и т.д.

Все эти меры позволяли руководству страны удерживать как профессорско-преподавательский состав, так и студентов в необходимом русле.

В целом первые послевоенные годы характеризовались заметным увеличением числа специалистов с высшим и средним специальным образованием. Это диктовалось потребностями как военно-промышленного комплекса страны, так и необходимостью вывода из тяжелого положения сельского хозяйства, просвещения, здравоохранения и других «гражданских» отраслей, в котором они оказались после войны. С 1941 по 1961 гг. количество специалистов в РСФСР с высшим и средним специальным образование выросло с 1443,4 тыс. чел. до 5330,9 тыс. чел., т.е. в 3,7 раза; число лиц с высшим образование увеличилось - с 527,6 тыс. чел. до 2083,3 тыс. чел., т.е. почти в 4 раза, со средним специальным образованием - с 915,8 тыс. чел. до 3247,6 тыс. чел., т.е. в 3,5 раза.

Заметно возросло число специалистов и на Северном Кавказе. К концу 60-х годов в регионе насчитывалось педагогов, окончивших университеты, 132,3 тыс., инженеров - 113,4 тыс., врачей (без стоматологов) 34,8 тыс., агрономов, зоотехников и ветврачей - 32,2 тыс., библиотекарей и культпросветработников - 2,5 тыс. человек.

Одновременно увеличилось и количество высших учебных заведений, и число студентов в них. В 1959-60 уч.г. в РСФСР имелось 438 вузов, в которых обучалось 1417,3 тыс. студентов. В республиках и областях Юга России этот показатель был следующим: Дагестанская АССР - 4 вуза и 6,8 тыс. студентов, Кабардино-Балкарская АССР - соответственно 1 и 2,9 тыс., Северо-Осетинская - 4 и 8,6 тыс., Чечено-Ингушская АССР - 2 и 5,6 тыс., Краснодарский край, включая Адыгейскую автономную область, - 6 и 17,6 тыс., Ставропольский край, в том числе Карачаево-Черкесская автономная область - 6 и 13,5 тыс., Ростовская область - 16 вузов и 51,7 тыс. студентов и т.д.

Как видим, основная часть учебных заведений, а следовательно и студентов, находилась в крупных промышленных и сельскохозяйственных регионах: на Дону, Кубани, Ставрополье, в Северной Осетии и Дагестане. Росло число вузов и студентов в Волгоградской и Астраханской областях. Рост числа вузов и студентов диктовался острой необходимостью в специалистах для промышленных и сельскохозяйственных предприятий, социальной сферы Юга России. В первые послевоенные годы рост подготовки кадров шел по мере восстановления вузов. В 1952 г. XIX съезд КПСС принял решение в два раза увеличить подготовку специалистов с высшим образованием.

В 1946 г. на первый курс высших учебных заведений страны было принято 205,2 тыс. человек (при плане 195 тыс.). Это был самый большой набор за все годы существования высшей школы. Тем не менее, абитуриенты распределялись по разным вузам далеко не равномерно. После войны «популярны» были инженерные, строительные, медицинские специальности. И хотя учителей в школах тоже не хватало, педагогическим вузам пришлось приложить немало усилий, чтобы не сорвать утвержденный «сверху» план набора. Конкурса в вузы практически не было, принимали всех, получивших удовлетворительные оценки.

Многочисленные меры пропаганды, предпринятые правительством в первые послевоенные годы, позволяют судить о недоборе студентов на все факультеты вузов. Практическое отсутствие конкурса при поступлении способствовало и низкой успеваемости студентов-выпускников. Это становилось серьезной проблемой для системы образования, так как недостаточно подготовленные педагоги шли в городские и сельские школы и, в свою очередь, выпускали плохо подготовленных абитуриентов.

Создавался замкнутый круг, единственным выходом из которого становилось улучшение преподавания и в школе, и в вузе, введение конкурсного отбора абитуриентов.

Именно поэтому понятно пристальное внимание сталинского руководства к количеству студентов в послевоенные годы. Ряд приказов Наркомпроса 1945 г. регулировал набор абитуриентов и содержал выводы и отчеты об успеваемости студентов. Вот, например, как обстояли дела в Ростовском государственном педагогическом институте, в котором на 1 декабря 1949 г. обучалось 2179 человек.

На первое полугодие 1945/46 учебного года контингент студентов в этом институте был представлен следующим образом: факультет иностранных языков - 240 чел., литературный - 152, исторический - 137, естественный - 116, физико-математический - 108, географический - 55, дошкольный - 47 чел.; всего - 855 человек. По учительскому институту состав студентов выглядел так: историко-литературный факультет - 141 человек, физмат - 55, естественно-географический - 86; всего - 282 человека. Контингент студентов был почти в 2 раза меньше, чем в довоенные годы. Однако вуз быстро начал расти. План набора на 1946-47 учебный год составлял по педагогическому институту 400 человек, по учительскому - 200 человек. В тяжелых условиях послевоенных лет предстояло провести большую разъяснительную работу, чтобы обеспечить такой план приема в институт.

О том, как это делалось, свидетельствует отчет директора Краснодарского педагогического института А.А.Корненко о наборе студентов:

- в течение мая-июня постоянно публиковались объявления о приеме в газете «Советская Кубань» и передавались по радио;

- отпечатаны и разосланы в райгороно пять тысяч объявлений на ста больших плакатах с условиями приема;

- систематически проводилась разъяснительная работа в станицах и городах края.

Результат был положительным: всего было подано 737 заявлений, принято - 530 человек, из них с приемными испытаниями - 252 человека, без экзамена - 278 человек (отличники, участники войны и переведенные из других вузов).

Не менее активно велась пропаганда и в других педагогических вузах региона. Например, для обеспечения необходимого числа абитуриентов в Ставропольский пединститут в 1944-1945 уч.г. всем директорам средних школ от имени КрайОНО были отправлены письма с просьбами провести «вербовочную» работу среди выпускников; во все газеты г. Ставрополя, Пятигорска и Кисловодска были отправлены платные объявления с информацией о приеме; во все школы края были посланы Правила для поступающих и т.п. Как отмечается в другом документе, такие меры были приняты потому, что к середине лета на факультеты института поступило очень мало заявлений о приеме, хотя в то же время мединститут имел не менее трех заявлений на одно место.

Особенностью организации учебно-воспитательного процесса в институтах национальных республик являлось усиленное внимание к подготовке специалистов из местных народов. Причем это делалось как через систему национальных вузов, так и путем направления абитуриентов в Московские институты и университеты.

Так, например, план набора в Дагестанский педагогический институт им. С.Стальского на 1947-48 учебный год был утвержден в количестве 200 человек и в учительский институт - 125 человек. Фактически было принято в пединститут 200 человек и в учительский институт - 90 человек. Из коренных народностей ДАССР был принят 91 абитуриент. Кроме того, было направлено в Московские вузы 23 человека. Очевидно, что в первые послевоенные годы число студентов в институте было небольшим - всего 182 человека, из них почти 60% были представителями местных народностей.

Более массовый набор студентов велся в Кабардинском педагогическом институте. В октябре 1948 г. в нем обучалось 600 человек, из которых 405 человек училось в пединституте и 205 человек - в учительском институте. В то же время в вузе было мало студентов коренной национальности. VI пленум Кабардинского обкома ВКП(б) в мае 1948 г. отметил, что кабардинцев с высшим образованием в регионе очень мало: среди учителей их 7%, врачей - 1,8 %, инженеров еще меньше. Пленум потребовал улучшить работу в этом направлении и результаты сказались незамедлительно. Так, если в 1945/46 уч.г. в институте было 485 студентов, в том числе кабардинцев - 50, то в 1949/50 уч.г. среди 875 студентов было 275 кабардинцев, а в 1955/56 уч.г. среди 1335 студентов кабардинцев было 460, т.е. если за 10 лет общая численность студентов увеличилась почти в 3 раза, то количество кабардинцев - почти в 10 раз. В 1957/58 уч.г. в КБГУ обучалось около 3100 чел., среди которых были представители почти 20 национальностей, в том числе 817 русских, 617 кабардинцев, 87 балкарцев.

Следует отметить, что набор студентов в пединституты, как и в вузы другого профиля, в первые послевоенные годы имел тенденцию к увеличению. Так, например, на все факультеты Астраханского пединститута в 1946 г. (в АПИ тогда было 12 кафедр и 4 факультета - физмат, литературный, исторический, иностранных языков) был принят 161 студент, в 1947 - 170, в 1948 - 199, в 1950 - 210 и т.д. В 1956 г. институт перешел на подготовку учителей широкого профиля. В связи с этим в его составе остались только 2 факультета - физико-математический и филологический, а другие упразднялись. С сокращением факультетов уменьшался и набор в институт - в 1956 и 1958 гг. он составлял по 100 чел. Уменьшение контингента учащихся привело к сокращению количества кафедр до 7 (за счет объединения ряда кафедр).

Не отличались большим набором и восстановленные в 1957 г. вузы. Так, на начало 1957/58 уч.г. в КЧГПИ было зачислено 103 человека, из них 50 чел. - на физико-математический, а 53 - на филологический факультеты. По национальному составу среди студентов было 42 карачаевца, 25 черкесов, 25 русских, 11 - представители других национальностей (украинцы, осетины, абазинцы, ногайцы, греки и др.) Это ставило вопросы пролетарского интернационализма и дружбы народов в центр воспитательной работы вуза.

КЧГПИ (как и другие вузы) работал по учебным планам и программам, утвержденным Министерством высшего образования по представлению Министерства просвещения РСФСР. Институт располагал программами по следующим дисциплинам:

- Основы марксизма-ленинизма;

- Исторический и диалектический материализм;

- Политическая экономика;

- Иностранный язык;

- Психология;

- Педагогика;

- История педагогики;

- История древнего мира;

- История средних веков;

- История СССР;

- История нового времени и т.д.

При отсутствии учебных программ по некоторым, особенно по региональным, предметам вузы сами их составляли. Так, например, в КЧГПИ старшие преподаватели родных языков Байрамкулов А.М. и Дзасежев Х.Э. составили программы по карачаевскому и черкесскому языкам, Хабичев А.М. - по карачаевскому устному народному творчеству и т.д.

Учебная работа Грозненского педагогического и учительского институтов строилась на тех же документах, что и в других вузах. Несмотря на слабое обеспечение кафедр преподавателями, имеющими ученые степени и звания, в отчете института отмечалось, что «по кафедре СССР все работники кафедры (Васильева, Лосев, Колосов, Сороков, Волошенко) достаточно владеют учебным материалом. На кафедре всеобщей истории ассистент обладает хорошим запасом знаний, начитанностью, методической подготовкой, тщательно готовится к занятиям».

Далее в отчете давалась оценка работы дипломированных преподавателей кафедры всеобщей истории: «На высоком научно теоретическом уровне, политически целеустремленно читает лекции кандидат исторических наук Е.А.Кургинян, и.о. зав. кафедрой. Другой кандидат исторических наук, А.М.Минский, материал знает, подготовлен, но мало работает над собой, живет старыми знаниями, мало готовится к лекциям, мало обновляет их новыми материалами».

Конечно, преподавательские кадры в вузе решают все. От их подготовки и отношения к делу зависит уровень и качество подготовки выпускников.

Содержание высшего образования в СССР определялось типовыми учебными планами, разрабатываемыми и утверждаемыми Министерством высшего образования (учебный план университетов был рассчитан на 5 лет). Примером подобного учебного плана может служить учебный план по специальности «История» 1947 г., рассчитанный на 4-х летнее обучение. В плане просматривается несколько блоков учебных курсов: общественно-политические дисциплины, психолого-педагогические, исторические курсы, спецкурсы и спецсеминары, а также факультативы. Содержание образования, представленное на уровне теоретического осмысления в учебных планах, получает свою конкретизацию в учебных курсах (дисциплинах).

Блок общественных дисциплин включал в себя «Основы марксизма- ленинизма» (250 ч.), «Политэкономию» (140 ч.), «Диалектический и исторический материализм и историю философии» (140 ч.) В преподавании общественных наук план предусматривал преемственность: «Основы марксизма-ленинизма» изучались с 1 по 3 семестр, а затем «Политэкономия» в 5-7 семестрах и философские дисциплины - в 6-8 семестрах. В конце обучения студенты сдавали обязательный государственный экзамен - «основы марксизма-ленинизма».

Таким образом, блок общественно-политических дисциплин был весьма обширен. Через обязательное изучение марксистских дисциплин власть проводила целенаправленную политику идеологизации и политизации общества. Тем самым достигались цели воспитания личности, преданной коммунистическим идеалам, становления историков, рассматривающих всю многомерность истории через призму всего одного научного метода - марксистско-ленинского.

Из психолого-педагогических наук студенты педагогических институтов изучали «Психологию», «Педагогику» и «Историю педагогики», а также «Школьную гигиену» объемом до 100 часов каждый предмет. Преподавание иностранных языков и физкультуры предусматривалось на 1-2 курсах.

Блок исторических дисциплин состоял из «Истории древнего мира» (178 ч.), «Истории средних веков» (227 ч.), «Истории нового времени» (442 ч.) и «Истории СССР» (492 ч.). Сравнивая учебный план 1947 г. с планом 1943 г. и планом 1957 г., можно отметить отсутствие курса «Новая история стран Востока». Этот курс был вычеркнут из плана 1947 г. и история стран Востока стала изучаться вместе с новой историей (Запада).

Несмотря на это сокращение достаточно важного предмета, объем курсов по зарубежной истории почти в два раза превышал объем часов, отводимых на отечественную историю, что в общем-то было свойственно академической традиции высшего образования до революции. Восстановив в 30-е гг. основные формы дореволюционного образования, сталинское правительство формально продолжало придерживаться и старой схемы периодизации истории, и соотношения часов на отечественную и зарубежную истории. Несмотря на то, что история Отечества исчезла из учебных планов как предмет (была заменена историей СССР), нетрудно заметить, что в целом в периодизации истории (если судить по названию учебных дисциплин) еще мало заметен формационный подход. Сравнивая учебный план 1947 г. с учебными планами 50-х гг., можно отметить со временем постепенное увеличение количества часов на изучение истории СССР, что, как нам кажется, протекало в русле общей тенденции в советской науке на увеличение количества исследований по истории советского периода.

Подобно университетскому и педагогическому образованию историков до революции, которое было во многом филологическим, а не историческим, значительное количество часов учебным планом 1947 г. выделялось на всеобщую (224 ч.) и русскую литературу (228 ч.). Преобразование истфаков в историко-филологические факультеты в 50-е гг. усилило эту тенденцию и историки еще довольно длительный период получали обширные знания по литературе. Это хоть и не вредило их исторической подготовке, но значительно сужало круг специальных исторических дисциплин, которые были вынесены в факультативы.

Предусматривалось также изучение «основ советского права» (106 ч.), «методики преподавания истории» (64 ч.). Кроме того, учебный план включал спецкурсы и спецсеминары по истории объемом 112 и 167 часов, что было существенным дополнением к историческому образованию студентов. Наконец, кафедры могли поставить преподавание таких факультативов, как основы археологии, палеография, латинский язык, старославянский язык, музееведение, история архитектуры, история культуры, история живописи, история музыки, историческая география, историография и источниковедение, иностранный язык (на 3-4 курсах) и др. Объем факультативов составлял по 40 часов на каждый предмет, кроме языков, на которые отводилось до 140 часов.

Система факультативов, как мы видим, была достаточно разнообразная, позволяла заметно обогатить общеобразовательный и культурный уровень студентов. В то же время большое количество факультативов, которые не касались непосредственно исторической специальности и не нацеливали студентов ни на научную работу, ни на специализацию по ряду исторических дисциплин, на наш взгляд, были лишь предназначены для «культурного просвещения» рабоче-крестьянской молодежи, пришедшей получать высшее образование, но не для качественной подготовки историков. Отсутствие же среди факультативов большого блока вспомогательных исторических дисциплин (этнографии, исторической демографии, исторической географии и т.п.) существенно снижало кругозор историков.

Таким образом, содержание высшего образования в педагогических институтах в конце 40-х гг. имело ряд особенностей. Согласно целям образовательной системы того времени и высшего образования в особенности, институты были призваны формировать поколение, преданное идеям вождя и партии, максимально исполнительное при минимуме необходимых знаний. И учебные планы 1947 г., уже содержащие обширный блок «идеологических» дисциплин, полностью соответствовали этим целям.

После смерти И.В.Сталина в содержание учебного процесса были внесены изменения. Наибольшие изменения в содержании учебного процесса в пединститутах были вызваны переходом к подготовке учителей широкого профиля, что привело к сокращению количества факультетов, кафедр, числа студентов, что вряд ли отражало реальные потребности регионов в преподавательских кадрах. В некоторых вузах этот период развития оценивается как «фактический разгром учебного заведения», так как были не только ликвидированы некоторые факультеты, но и не были оформлены ряд новых факультетов. Были утеряны ценные преподавательские кадры, особенно естественно-научного профиля и по всеобщей истории. Ликвидированы оказались фонды соответствующей учебной и научной литературы. В дальнейшие десятилетия, когда стало ясно, что не может быть полноценным вуз, состоящий из двух факультетов, восстанавливать утраченное пришлось с немалыми трудностями.

Так, например, совет Адыгейского ГПИ, подводя итоги прошедшего года и ставя задачи на 1959/60 уч. г., подчеркивал необходимость перестройки системы народного образования, приближения вуза «к жизни, к решению практических задач строительства коммунизма». Ставилась задача в процессе перестройки решить две задачи: во-первых, поднять выше научный и теоретический уровень знаний студентов; во-вторых, добиться тесной связи изучаемых наук с практикой, с жизнью.

О необходимости повышения качества занятий говорили итоги как текущих, так и государственных экзаменов. Так, из 566 студентов успешно сдали все экзамены и зачеты 537 чел., 10 чел. оставлено на второй год. Из 123 допущенных студентов успешно сдали государственные экзамены 119 чел. Комиссия отметила такие недостатки, как слабое владение некоторыми студентами теоретическими вопросами, отсутствие должного политического развития (и это действительно так, если иметь в виду, что некоторые студенты не могли перечислить союзные республики, а отдельные назвали НАТО организацией борцов за мир).

Но в то же время студентам иногда было крайне трудно разобраться в некоторых теоретических проблемах. В частности, в 1956 г. на XX съезде КПСС был осужден культ личности Сталина, а в 1957 г. в протоколах ГЭК Адыгейского ГПИ по курсу истории КПСС мы находим такие проблемы, как «Борьба партии за чистоту ленинского учения против попыток Троцкого фальсифицировать историю большевизма. Значение работы И.В.Сталина «Об основах ленинизма» в деле идейного разгрома троцкизма и защиты ленинизма».

Определенной перестройке подверглось содержание и воспитательной работы. Это, в частности, подтверждают планы работы кафедры марксизма- ленинизма и других кафедр АГПИ на 1957/58 уч. г., когда наряду с проведением традиционного цикла бесед по конспектированию первоисточников, подготовке к семинарам, обзору литературы, о достижениях Адыгейской АО в различных областях организовывались и проводились лекции по узловым вопросам истории КПСС, политэкономии, философии и т.д. Были подготовлены монтажи и фотовитрины, посвященные 40-й годовщине Великого Октября, 400-летию добровольного присоединения адыгейских народов к России.

Но в это же время не до конца избавились от прошлых недостатков, а уже стали насаждаться новые идеологизмы - тогда же были организованы монтажи и фотовыставки на темы: «И.В.Сталин - верный соратник В.И.Ленина», «Догнать в ближайшие 2-3 года США по производству молока, мяса на душу населения» и т.д.

Такая неразбериха была типична практически для всех вузов Юга России того времени.

Что касается университетского образования, то, несмотря на общие сходные черты с пединститутами, учебные планы университетов содержали меньший набор педагогических наук, но зато больше времени уделялось специальной подготовке. 30 октября 1946 г. Совет Министров СССР принял постановление «О сроке обучения на исторических факультетах государственных университетов». В соответствии с этим постановлением в университетах был восстановлен 5-годичный срок обучения. Приказ предусматривал также расширение и углубление теоретической подготовки историков, введение на истфаках преподавания смежных дисциплин - истории всеобщей литературы, теории и истории права, истории философии и экономической географии.

Интересно посмотреть, как реализовывались учебные планы университетов и педагогических вузов на Юге России. Об этом свидетельствует «Отчет о работе Волгоградского педагогического института за 1961-62 учебный год». В нем, в частности, говорится: «Мы не следовали догматическому (SIS!!! - В.К.) учебному плану Министерства, а продолжили экспериментировать свой вариант плана, в основе которого, конечно, был учебный план, утвержденный министерством».

И далее сообщалось, что сущность учебного плана ВГПИ состояла в сокращении обязательных аудиторных учебных занятий, а, следовательно, в выделении времени студентам для самостоятельной работы и преподавателям для индивидуальной работы со студентами. Имела место и некоторая перестановка порядка изучения дисциплин, сроков сдачи зачетов и экзаменов.

Возникает вопрос: откуда появилась эта реформаторская смелость у ректора (именно так в 60-х гг. стали именоваться в СССР руководители высших учебных заведений) Волгоградского педагогического института, так как, начиная с 30-х годов, вузам категорически запрещалось какое-либо вмешательство в учебные планы? Ведь задача состояла в том, чтобы строго выполнять спущенные министерством учебные планы и программы. Что это? Личная смелость ректора ВГПИ или последствия объявления Волгограда городом-Героем, или результат определенной политики министерства?

Видимо, здесь играли роль все эти факторы, но решающим было все же Инструктивное письмо Министерства высшего образования СССР №VI-100 от 15 сентября 1956 г., которое на волне «оттепели» конца 50-х-начала 60-х годов предписывало вузам сократить лекционные часы, повысить роль самостоятельной работы, переводить часть студентов на индивидуальный график, практиковать досрочную сдачу экзаменов.

Опираясь на этот документ, ректорат ВГПИ внес некоторые коррективы в организацию учебного процесса. Оценивая результаты этой работы, ректорат отмечал, что не на всех факультетах одинаково удачно прошел эксперимент: хорошо - у математиков и на инязе, хуже - на естественно-географическом факультете и неудачно - на историко-филологическом факультете. Результаты сессии показали 90-95% успеваемости. Однако на историко-филологическом факультете этот показатель составил 87,6%, хотя факультет всегда имел наиболее высокую успеваемость. Почему она снизилась в том году?

Деканат и кафедры объясняли это, во-первых, значительным повышением требовательности по профилирующим дисциплинам, особенно по современному русскому языку; во-вторых, частой сменой преподавателей иностранного языка и недостатком методических материалов; в-третьих, перегруженностью экзаменами прошедшей сессии. Отчет ректората заключал: «Все это отрицать нельзя, но главное - в слабой организации самостоятельной работы студентов, недостаточно привитой любви к профессии, в слабом трудолюбии студентов, особенно будущих историков, которые с нежеланием изучают русский язык, прогуливали занятия и не готовились к занятиям».

Очевидно, что выводы ректората ВГПИ в целом правильны. Массовое увеличение контингента студентов приводило к тому, что на студенческую скамью часто попадали те, кто не имел горячего желания овладеть будущей профессией. Тем более, что в то время согласно концепции «сближение школы с жизнью» в правила приема в вузы были внесены изменения, согласно которым абитуриентов стали делить на две категории: «производственники», т.е. имевшие стаж практической работы не менее 2-х лет, и выпускники школ, не имевших трудового опыта. Зачисление шло по двум потокам и в институте часто оказывались лица без четко сформулированных мотивов и навыков учебы, желавших весело провести 4-5 лет в студенческой среде.

Не способствовала повышению уровня подготовки специалистов и заочная форма обучения, которая после XIX съезда КПСС приобрела массовый характер. В вузах число студентов, обучающихся по заочной и вечерней форме обучения, сравнивалось с дневным отделением. При этом качество подготовки выпускников этих отделений оставляло желать лучшего. Об этом свидетельствуют итоги государственных экзаменов в Астраханском педагогическом институте. Отчет заочного отделения этого вуза за 1946-47 учебный год свидетельствовал, что на сессию было вызвано 150 студентов, явилось - 107 человек (70%), сдали все экзамены - 65 человек (60%), допущено к ГАК - 12 человек.

Цифры показывают, что эффективность заочного отделения была невысока: успеваемость от явившихся на сессию студентов составляла немногим более половины, а от общего числа студентов - одну четверть.

Причина тому - не только слабое кадровое обеспечение, но и неудовлетворительная учебная база, что отмечалось и в отчете вуза: «нет ни одного учебника по истории древнего мира, истории средних веков, истории СССР, истории колониальных и зависимых стран».

Ситуация усугублялась плохой организацией работы студентов в межсессионный период. При острой нехватке учителей (в области имелось 147 вакансий) положительных примеров руководства учебой заочников со стороны районных отделов народного образования ОблОНО привести не могло.

В результате Государственная экзаменационная комиссия констатировала, что знания заочников неровные, наряду с хорошими ответами по форме и содержанию наблюдались малограмотные, неточные ответы с искажением фактов. И далее: «На государственных экзаменах некоторые заочники не могли привести примеров использования материалов своего предмета для формирования мировоззрения учащихся, не могли показать на конкретных примерах осуществления партийности в преподавании, не умеют анализировать произведения, много заучивают без понимания, слабо знают даты, исторические факты».

Если оставить в стороне вопрос о применении партийности в преподавании истории, то остальные замечания комиссии составляют основу профессиональной подготовки историков: умение выпускников работать с литературой и документальным источником, не зазубривать, а понимать ход общественных событий, их причинно-следственные связи, твердо знать исторические даты и факты.

Внимание профессорско-преподавательского состава в послевоенные годы медицинских высших учебных заведениях было сосредоточено на том, чтобы максимально использовать реальные возможности в подготовке кадров, в развитии науки и совершенствовании методов лечения.

Так, в Ростовском медицинском институте в послевоенные годы под руководством профессоров Е.А.Алимова, П.П.Коваленко, П.Я.Лельчук, А.А.Колосова, А.К.Панкова, В.И.Русанова, Т.Д.Янович и других были сформированы новые кафедры, созданы клинические отделения в городских больницах, разрабатывались новые методики обучения студентов и лечения больных. За первые послевоенные 5 лет вуз подготовил около 2 тыс. врачей.

Эффективно вел подготовку кадров и Кубанский медицинский институт. Более 40 лет в вузе функционировал один факультет, а в 1963 г. была начата подготовка специалистов на стоматологическом факультете. Северо-Кавказский регион испытывал острую нехватку во врачах этого профиля. Выпускники стоматологического факультета направлялись не только в города и станицы Кубани и Дона, но и в республики Северного Кавказа.

Интенсивно вел подготовку врачей Ставропольский медицинский институт. Плодотворно в послевоенный период трудились профессора С.Э.Циммерман, Н.С.Рекуцкая, В.Г.Будылин, Р.Р.Гельцер, В.А.Ченурин, Н.П.Ермаковская, М.Б.Рафалович, М.М.Павлов, И.М.Соболь, М.С.Макаров, А.С.Литвак и другие. К 1958 г. Вуз выпустил 2422 врача, а через 10 лет число выпускников достигло 5000 человек.

В 1958 г. в СГМИ был открыт стоматологический факультет, а с 1964 г. в институте начато обучение студентов-иностранцев.

Совершенствовали обучение врачей Волгоградский, Астраханский, а также Северо-Осетинский и Дагестанский медицинские институты. Последние являлись основными центрами подготовки медицинских кадров в республиках Северного Кавказа в довоенные и послевоенные годы. Так, например, Северо-Осетинский мединститут за 5 послевоенных лет расширил свою учебную и клиническую базу вдвое. Обучение студентов вели такие известные профессора, как Ф.Ф.Огиенко, С.А.Россин, А.Х.Хоранов, Е.Ф.Чомокаева, опытные доценты Е.К.Анисимов, К.А. Битаев, В.В.Дибижев, М.А.Калачева, М. Л.Коротков, И.Б.Отараев, К. Д.Толпарев, М.Е.Хаев, квалифицированные старшие преподаватели А.А.Цабоева, М.У.Увазиева, А.А.Матусова, Х.А.Плиева и другие.

Директором СОГМИ в 1948 г. был назначен А.А.Евзев, руководитель курса туберкулеза, а с 1956 г. - заведующий кафедрой функциональной терапии. Под его руководством в институте улучшилась организация учебно-воспитательного процесса, началась подготовка докторов и кандидатов наук, получила развитие научно-исследовательская работа и издательское дело.

Дальнейшее развитие получил и созданный в 1943 г. Пятигорский фармацевтический институт. В 1947 г. была организована кафедра фармакологии, которая стала проводить научные изыскания по двум основным темам: «Фармакологическое изучение биологически активных соединений синтетического и природного происхождения» и «Поиск и изучение новых церебропротекторов среди агонистов и антагонистов нейромедиаторных аминокислот». В 1953 г. была основана кафедра физвоспитания и здоровья.

Важное значение в жизни вуза стало занимать студенческое научное общество, созданное в ПФИ в 50-е годы. В нем постоянно занималось до 250 студентов всех курсов. На его научных конференциях работали секции технологии лекарств, фармакологической химии, фармакогнозии, фармакологии, управления и организации фармации. Участие в СНО способствовало повышению успеваемости студентов, расширению их научного кругозора.

Важнейшим направлением в развитии высшего образования на Юге России в первые послевоенные десятилетия явилось создание новых и развитие ранее существовавших технических вузов. В этот период были созданы заводы-втузы при Ростсельмаше и Волгоградском тракторном заводе, Таганрогский радиотехнический институт, Краснодарский политехнический институт и др.

Рассмотрим организацию учебно-воспитательного процесса в одном из наиболее известных в то время технических вузов, к числу которых относился, например, Северо-Кавказский технический институт. На 1 октября 1946 г. в вузе училось 647 человек. Учебный процесс вели 20 кафедр: высшей математики, физики, общей и физической химии, аналитической химии, теоретической механики и сопротивления материалов, энергетики, деталей и машин и транспортных устройств, металлургии легких металлов, металлургии тяжелых цветных металлов, металлургии благородных металлов, общей металлургии, разведочного дела, маркшейдерии и геометризации недр, минералогии и петрографии, общей и исторической геологии, разработки рудных и россыпных месторождений, горного дела, графики, иностранных языков, военная, основ марксизма-ленинизма.

Перечень кафедр СКГТИ показывает их достаточно глубокую специализацию. Это важно, т.к. наука и учебный процесс в вузах в то время строились, прежде всего, на дифференциации и специализации. Такие кафедры могли вести не только научные исследования, но и профессионально читать общие и специальные курсы по металлургии и горному делу.

Итоги летней экзаменационной сессии 1945-46 учебного года подтверждают это. Так, например, на металлургическом факультете из 293 студентов на сессию явилось 255 человек (87%), сдали сессию по всем предметам - 251 человек (85,7%), сдали на «отлично» - 27 человек (10,7%), на «отлично» и «хорошо» - 55 человек (21,9%), получили неудовлетворительные оценки - 42 человека (16,7%), отчислено за неуспеваемость 2 человека (0,7%).

Результаты сессии на горном факультете выглядели следующим образом: из 268 студентов явилось на сессию 239 (89,2%), сдали сессию по всем предметам 230 человек (85,8%), сдали на «отлично» - 17 человек (7,4%), сдали на «отлично» и «хорошо» - 47 человек (20,4%), получили неудовлетворительные оценки - 9 человек (3,9%).

Таким образом, результаты сессии показывают не только уровень требований преподавательского состава, но и условия, в которых учились студенты в первые послевоенные годы. Как отмечалось в отчете института, низкая успеваемость и отсев студентов связаны с недостаточностью учебных пособий и справочных материалов, необорудованностью лабораторий, полным отсутствием новейшей аппаратуры, совершенным отсутствием реактивов и химической посуды. Неудовлетворительно был устроен и быт студентов: нет топлива, плохо с мебелью, транспортом, задержка в выплате заработной платы и стипендии.

В Грозненском нефтяном институте в 1946-47 учебном году учебный процесс осуществляли 23 кафедры; центральное место среди них занимали профилирующие кафедры: технологии нефти, нефтезаводской механики, бурения скважин, эксплуатации нефтяных и газовых месторождений, нефтепромысловой механики, газового дела, геологии и разведки нефтяных и газовых месторождений и др.

Сдерживающим фактором в организации учебной работы кафедр являлось отсутствие утвержденных Министерством программ по дисциплинам:

- По специальности «Нефтепромысловое дело» - минералогия и кристаллография, а также факультативным дисциплинам;

- По специальности «Геология, разведка и разработка нефтяных и газовых месторождений» - по 3 основным дисциплинам, в том числе по экономике нефтяной промышленности, дисциплинам по выбору и факультативным курсам;

- По специальности «Нефтепромысловое оборудование» - по 9 основным дисциплинам, в т.ч. по технологии нефтезаводского машиностроения и аппаратостроения, обработке металлов и др.

Чтобы компенсировать отсутствие учебно-методических материалов и учебных пособий, кафедры широко использовали работу студенческих научных кружков, в которых принимало участие 150 человек из 670 студентов вуза, т.е. практически каждый четвертый студент. Широко использовались такие формы кружковой работы, как рефераты студентов, способствовавшие углублению знаний программного материала; доклады по темам курсового и дипломного проектирования, доклады на научо- исторические темы; рефераты, освещающие результаты новейших научных работ советских и зарубежных авторов; доклады, освещающие результаты научной работы кафедр; доклады политического и воспитательного характера.

На заседании Ученого совета вуза в конце 1946 г. был избран координационный центр - Оргбюро объединения кружков, в который вошли доц. Г.Б.Пыхачев, доц. А.М.Чегодаев, зав. кафедрой А.А.Кузнецов.

Результаты летней сессии 1946-47 учебного года оказались следующими: всего было студентов - 670 чел., явилось на сессию - 611 человек (91,2%), сдали сессию - 514 чел (84,1% от явившихся), в том числе на «отлично» - 62 чел. (12,1%), на «хорошо» и «отлично» - 102 чел. (19,8%). По итогам сессии переведено на следующий курс 514 человек, переведено условно - 63 чел., оставлено на повторный курс обучения - 10, отчислено за неуспеваемость - 38 студентов.

Материалы Грозненского нефтяного института позволяют проследить изменения в организации учебного процесса за первое послевоенное десятилетие. В 1957-58 учебном году число факультетов увеличилось с 4 до 6. Они вели подготовку по 11 специальностям. Были созданы строительный и заочный факультеты. Контингент студентов с 670 увеличился до 3288 чел., т.е. почти в 5 раз. Кроме дневного были созданы вечернее и заочное отделения: на вечернем обучалось 125 человек, на заочном - 720 человек. Среди студентов 33,3% были женщины.

Национальный состав студентов старших курсов выглядел следующим образом: русских - 1394 чел., украинцев - 79 человек, армян - 74, евреев - 72, народностей Дагестана - 52, осетин - 12, чеченцев - 60, ингушей - 21, татар - 21, белорусов - 16, кабардинцев и грузин по 6, других национальностей - менее 5 человек. Следовательно, вуз был интернациональным, готовил специалистов не только для Северного Кавказа, но и для многих регионов страны. Количество участников студенческих научных кружков возросло до 300, т.е. в два раза. Но в НИР кафедр активно участвовало 60-70 человек.

Государственные экзамены показали, что проводимая работа способствовала повышению качества учебы: диплом с «отличием» получили 29 человек (4,3%), на «отлично» защитили диплом 265 чел. (39%), на «хорошо» - 340 чел. (50,2%), на «удовлетворительно» - 73 (10,8%). Ряд дипломов были выполнены на актуальные темы и комиссия (ГЭК) рекомендовала их к использованию в промышленности. К таковым относились проекты Шеломуева «Интенсификация добычи нефти на Азовском месторождении»; Дубровина «Автоматизация и диспетчеризация работы нефтяных скважин» и др.

Об основных тенденциях в организации учебного процесса свидетельствуют и материалы Ростовского-на-Дону инженерно-строительного института. Если в 1946-47 учебном году в вузе обучалось 976 студентов, то в 1956-57 учебном году - 2937 студентов (рост в 3 раза). Создан заочно-вечерний факультет по основным специальностям.

Активно начали внедряться в учебный процесс технические средства. Во время учебных занятий (на лекциях, практических занятиях) использовались учебные фильмы на следующие темы: «Основы технологии строительного производства», «Котельные установки», «Бетонный комбинат», «Бетонные работы в зимних условиях», «Организация поточно-скоростного строительства», «Искусственное понижение уровня грунтовых вод» и др.

Итоги сессии на заочном отделении выглядели следующим образом: к началу сессии обучалось 942 чел., явилось на экзамены - 685 чел. (72,7%), не явилось по неуважительным причинам 127 чел. (13,5%), сдали экзамены и переведены на следующий курс - 562 человека (59,7%), оставлено на повторное обучение - 200 человек (21,2%), защитили дипломные работы - 54 человека.

Совершенствовалась структура и качество подготовки в Волгоградском ИСИ, в котором в 1952/53 уч.г. было 2 факультета и 9 кафедр, готовивших студентов по 3 специальностям, которых было 400 чел. В 1963/64 уч.г. в вузе было 5 факультетов, 24 кафедры, готовивших студентов по 6 специальностям, количество которых достигло 3500 чел.

Восстанавливаемая промышленность региона требовала значительного количества специалистов и политехнические вузы расширяли набор студентов, перечень специальностей, но зачастую этот рост сдерживался отсутствием необходимой учебно-материальной базы. Так, например, в Сталинградском механическом институте в 1946/47 уч.г. увеличить прием на 1 курс до 217 чел. позволил переход на трехсменные занятия, а общее количество студентов с 1946 г. по 1952 г. увеличилось всего на 72 чел. - с 749 до 821 чел. Ввод в строй новых учебных корпусов во второй половине 50-х годов позволил в 1961 г. принять на 1 курс 1275 чел., из них на стационар - 550, на вечерний факультет - 325, на заочный - 400. Были открыты и новые специальности: оборудование и технология сварочного производства, автоматизация производственных процессов в машиностроении, автомобильный транспорт, машины и аппараты химических производств, технология основного органического синтеза и синтетического каучука и технология резины.

Расширялась общеобразовательная деятельность и в Астраханском рыбвтузе. К 1960 г. вуз выпустил 3200 специалистов - инженеров-технологов для рыбной промышленности и инженеров промышленного рыболовства. До 1958 г. институт готовил специалистов по 3 специальностям, в 1960 г. - уже по 11. На заочном отделении обучалось 260 студентов, на подготовительных курсах - 340. Общее количество студентов составляло 2566 чел., включая иностранных студентов из 6 стран (с 1955 г.).

В 1964 г. в институте действовали 5 факультетов и 21 кафедра. вузу было почти 35 лет, но перспективы его дальнейшего развития были неоднозначны, так как оставаясь формально техническим институтом рыбной промышленности и хозяйства, фактически АТИРПХ представлял собой нечто среднее между политехническим институтом, институтом пищевой промышленности и институтом рыбной промышленности и хозяйства.

Об этом свидетельствует и перечень специальностей, в котором специальности рыбной отрасли («Ихтиология и рыбоводство», «Промышленное рыболовство», «Технология рыбных продуктов») соседствует со специальностями техническими («Машины и аппараты химических производств», «Судовые силовые установки», «Судостроение и судоремонт», «Холодильные и компрессорные машины и установки», «Автоматизация производственных процессов») и специальностями, более соответствующими профилю института пищевой промышленности («Технология мясных продуктов», «Экономика и организация промышленности продовольственных товаров», «Машины и аппараты пищевых производств»). Более того, в 1964 г. комиссия института, проводившая анализ работы кафедры «Машины и аппараты пищевых производств», сделала вывод, что кафедра «не дает лекций по оборудованию пивоваренной, табачной, консервной, молочной, сахарной промышленности».

В 1965 г. из 1200 студентов дневного отделения института только 66 чел. обучалось по специальности «Промышленное рыболовство». Поэтому абсолютно справедливо отмечалось на отчетно-выборном собрании парторганизации вуза, что «рыбохозяйственный факультет не занял ведущей роли в институте».

К тому же по ряду специальностей обучение велось только на вечернем и заочном факультетах, что создавало дополнительные трудности в организации учебного процесса. Все это делало работу в вузе непривлекательной для преподавателей, имевших ученые звания и степени, и значительную часть лекционной нагрузки в то время выполняли ассистенты.

Именно поэтому передача института в 1964 г. из ведения МВССО СССР в ведение Госкомитета по рыбному хозяйству РСФСР скорее может быть понята как стремление министерства избавиться от неперспективного вуза, нежели как признание его необходимости в деле подготовки высоко квалифицированных кадров для рыбного хозяйства страны.

Как видим, тенденции в организации учебного процесса в первые послевоенные десятилетия сводились к значительному росту количества студентов, открытию заочных и вечерних отделений, стремлению преподавателей использовать новые методы обучения студентов, включая применение ТСО.

С расширением набора студентов многие вузы оказались в тяжелом положении из-за отсутствия необходимой учебно-материальной базы. Занятия проводились в 2-3 смены. Попытка добиться увеличения подготовки специалистов за счет расширения заочного и вечернего обучения вела к ухудшению качества подготовки специалистов.

Эти же тенденции наблюдались и в работе сельскохозяйственных вузов Юга России. Так, в Кубанском сельскохозяйственном институте было открыто 6 новых факультетов и заочное отделение. К середине 60-х годов число студентов достигло 8 тыс. человек. Особенностью этого вуза было то, что одновременно с открытием новых факультетов шло строительство новых учебных корпусов в студенческом городке. Это позволяло не только обеспечить учебный процесс, но и развивать художественную самодеятельность студентов и преподавателей.

По инициативе ректора института П.Ф.Варухи в 1959 г. был создан народно-эстрадный ансамбль «Аэлита», который внес большой вклад в эстетическое воспитание студентов. Выпускница вуза И. Л.Грешкова вспоминала: «Все 5 лет учебы студенты и я видели нашего уважаемого ректора на всех студенческих собраниях, вечерах, концертах. Я была участницей всех этих событий - их не забыть! Он всегда сидел в первых рядах партера огромного зала нашего института и был весьма заинтересованным слушателем происходящего».

Значительным ростом контингента студентов отмечено и развитие Ставропольского сельскохозяйственного института. Если в 1959 г. было принято 300, то в 1964 г. - 600 человек. Рост числа студентов в институте шел за счет введения новых, наиболее востребованных специальностей, таких, как агроном-экономист, экономист по бухгалтерскому учету, агроном по орошаемому земледелию, специалист по защите растений, зоотехник по птицеводству. В институте «зеленую улицу» представляли, прежде всего, жителям села. В 1963 г. из 550 чел., принятых на первый курс, 420 были из сельской местности, 149 из которых послали на учебу колхозы и совхозы с выплатой стипендии.

Особенностью организации учебного процесса в ССХИ была связь с сельской школой, особенно с ученическими бригадами. В 1951 г. на Ставрополье впервые в стране были организованы ученические бригады и ученые педагогического и сельскохозяйственного институтов стали оказывать им все возрастающую помощь. В 1956 г. профессор ССХИ

А.А.Корнилов подготовил для учащихся Григорополисской средней школы методическое пособие по закладке полевых опытов. А член-корреспондент Академии педагогических наук РСФСР, заведующий кафедрой педагогики СГПИ С.И.Гореславский на многие годы стал научным наставником этого движения.

Горский сельскохозяйственный институт в послевоенный период оставался крупнейшим аграрным вузом автономных республик Северного Кавказа. В 1968 г. на его 40 кафедрах работало более 200 преподавателей, обучалось около 5 тыс. студентов 30 национальностей. К этому времени институт выпустил более 10 тыс. специалистов для сельского хозяйства.

В Горском сельскохозяйственном институте, как и в других вузах региона и страны, кроме профессиональных знаний значительное внимание уделялось идейно-политической работе. Как подчеркивалось в приветствии Северо-Осетинского обкома КПСС, Президиума Верховного Совета СО АССР и Совета Министров Северо-Осетинской АССР в связи с 50-летием вуза, «усилия профессоров и преподавателей, ректората, партийной, профсоюзной и комсомольской организаций должны быть направлены на глубокое овладение студентами марксистско-ленинской теорией, подготовку высококвалифицированных специалистов, способных успешно решать сложные и ответственные задачи развития сельского хозяйства в современных условиях. В центре всей учебно-воспитательной работы с молодежью должно быть формирование у нее чувства советского патриотизма и пролетарского интернационализма, идейной стойкости, воспитания у нее умения противостоять любым формам буржуазного влияния». Таков был политический заказ партийно-государственного руководства страны, который выполняли все вузы страны, включая вузы Юга России.

Особенной идеологизации в этой связи подверглась воспитательная работа со студентами. В 40-х-первой половине 50-х годов в различных формах среди студентов и преподавателей насаждался культ личности Сталина. Решения ЦК партии о журнале «Ленинград» и «Заря», доклад Т.Д.Лысенко на сессии ВАСХНИЛ служили инструментом этой политики.

За малейшее отступление от марксистско-ленинской теории преподавателей шельмовали, а студентов исключали из вузов. Исключали, в частности, за венчание и крещение детей в церкви, за «преклонение» перед западной культурой, «стиляжничество», увлечение рок-музыкой, слушание зарубежных радиостанций и т.д. Но было и другое, причем в гораздо более широком размахе.

Одновременно во всех институтах проводились мероприятия, которые расширяли кругозор студентов, формировали духовные потребности. Среди них - празднование 800-летия Москвы, коллективные походы в театр на пьесу К.Симонова «Русский вопрос», встречи с русскими и национальными писателями и поэтами и др.

Во всех вузах Юга России значительное место в воспитательной работе отводилось художественной самодеятельности студентов как важному средству эстетического воспитания и физкультурно-массовой работе. Во всех вузах работали институтские клубы, проводившие студенческие вечера, посвященные различным датам, демонстрировались художественные фильмы, проходили смотры художественной самодеятельности. Преподаватели вместе со студентами выходили на праздничные демонстрации.

Так, например, в Астрыбвтузе действовали драматический, хоровой, вокально-сольный кружки, хореографическая группа, была предпринята попытка организовать духовой оркестр. Только в 1949 г. было организовано 28 концертов в институте и 12 - на предприятиях Астрахани.

Проводилась массовая работа совместно с Обществом содействия обороне, авиации и химическому строительству, велась стрелковая работа, военно-морская подготовка. В АТИРПХе работали спортивные секции по волейболу, баскетболу, конькам, легкой атлетике, гимнастике, фехтованию, штанге, велосипедной езде, стрельбе, плаванию, шахматам. Только в 1952 г. спортивные команды института участвовали в 39 соревнованиях по футболу, волейболу, спортивной гимнастике, настольному теннису, стрельбе, велокроссу. Рыбвтузовские легкоатлеты в 50-е годы были не только одними из сильнейших в городе, но и призерами студенческих соревнований в Ленинграде (1957 г.), Краснодаре (1959 г.). Команда по велоспорту была победителем соревнований вузов рыбной промышленности в 1957 г.

В.Морозова на всесоюзных студенческих соревнованиях по велоспорту в Тбилиси в 1958 г. заняла призовое место. Членом той команды был ныне действующий ректор АГТУ Ю.Т.Пименов.

Значительное место в жизни студенчества не только Юга России, но и всей страны заняло участие молодежи в освоении целинных и залежных земель. Февральско-мартовский Пленум ЦК КПСС 1954 г. поставил задачу освоить к 1955 г. не менее 30 млн. га целины. Уже в мае 1954 г. сотни тысяч студентов выразили желание поехать в степи Казахстана. Не было такого вуза на Юге России, который бы не послал свой отряд студентов на целину.

Так, например, в 1956 г. был сформирован первый трудовой отряд рыбвтузовцев. По комсомольским путевкам на уборку целинного урожая поехали 150 чел. под руководством молодых преподавателей А.А.Широкова и Т.Д.Семигласовой. В отряде студентов АТИРПХа в 1957 г. было более 800 чел. Они заложили Парк дружбы и фруктовый сад в колхозах «Хлебороб» и им.С.М.Буденного. 22 студента вуза за высокие показатели при уборке урожая были награждены медалями «За освоение целинных земель». Почетной грамотой ЦК ВЖСМ был награжден секретарь комсомольской организации рыбвтуза А.Казанский, знаками ЦК ВЖСМ - 47 рыбвтузовцев, Целинный отряд был награжден памятным Красным знаменем.

По эффективности воздействия, по идейно-политической, трудовой и нравственной закалке студенчества такая работа не имела себе равных. Опыт создания трудовых отрядов студентов по освоению целины в 50-е годы будет аккумулирован и трансформируется в движение студенческих стройотрядов 70-80-х годов.

В конце 50-х-начале 60-х годов в вузах начал насаждаться культ Н.С.Хрущева, оживилась военно-патриотическая тематика и антирелигиозная пропаганда. Все это преследовало одну цель - удержать под идеологическим контролем студентов и преподавателей, воспитать послушных исполнителей воли партии и государства. Причем массированная идеологическая обработка велась не только в гуманитарных вузах, но и в медицинских, технических и сельскохозяйственных институтах.

В итоге можно отметить, что на работе вузов и организации учебно-воспитательного процесса в первые послевоенные годы отрицательно сказывались малочисленность студенческих контингентов южно-российской высшей школы, жесткость политического режима последнего периода правления Сталина, повсеместный партийно-идеологический контроль над содержанием учебной и воспитательной работы. В гуманитарных науках усилился блок обществоведческих дисциплин. Под влиянием общеидеологической тенденции борьбы с западным «низкопоклонством» стали сокращаться программы курсов зарубежной истории и литературы.

Тем не менее, в это время стал вырабатываться общий подход к формированию учебных планов и программ. Он соответствовал принципам и формам дореволюционной высшей школы, таким, например, как интеграция филологии, истории, социологии и правоведческих дисциплин. Тогда же окончательно сложились методы внеаудиторной работы - развитие культурного кругозора студентов, патриотического и интернационального воспитания, деятельность научных студенческих кружков.

Учебно-воспитательный процесс в вузах республик Северного Кавказа отличался своей спецификой. Во-первых, перед руководством стояла непростая задача привлечения представителей титульных этносов на учебу в местные вузы. Во-вторых, не все дисциплины обеспечивались типовыми программами, особенно по родному языку и литературе, и профессорско- преподавательский состав принимал активное участие в составлении учебных программ. В-третьих, национальные высшие учебные заведения отличались крайне широкой полиэтничностью студентов, поэтому вопросы интернационального воспитания здесь стояли особенно остро.

С середины 50-х гг. смена политического курса отчетливо отразилась и на организации учебного процесса. С одной стороны, разоблачение культа личности Сталина посеяло разброд, и даже раскол, в умах преподавателей и воспитателей, что сказывалось и на убеждениях студентов. Кроме того, откровенный технократизм эпохи Хрущева и дух экспериментательства в такой консервативной и деликатной сфере как образование, влиял на качество образования. В частности, резкое увеличение доли заочного образования и льготы «стажникам», сокращение академических занятий в контексте своеобразно понимаемого «сближения науки с жизнью» снизили общий уровень знаний студентов. От экспериментов больше всего пострадала подготовка учителей.

С другой стороны, в это время получило широкое распространение сельскохозяйственное и техническое образование. Так, контингент вузов этого профиля на Юге России вырос в 2 - 3 раза. Развивалась студенческая наука. Впервые в учебном процессе стали применяться технические средства обучения своего времени. Изменилась и стала более «наукообразной» структура общественных дисциплин. В воспитательной работе большую роль стала играть студенческая художественная самодеятельность, трудовое воспитание получило реальное воплощение в создании студенческих целинных отрядов.

Изучение эволюции высшей школы южно-российского региона во второй 40-х - середине 60-х гг. позволяет говорить о том, что в процессах материально-технического, кадрового, учебно-воспитательного развития вузов нашли отражение социально-политические реалии и объективные потребности исследуемого времени. В первое десятилетие после войны главной заботой было возрождение и расширение материально-технической базы вузов, а также восстановление студенческого контингента и профессорско-преподавательского состава. Государство, несмотря на экономические трудности, определило высшее образование как приоритетное направление своей политики. Помимо материальной базы важной проблемой высшей школы региона была подготовка педагогических кадров через систему повышения квалификации, аспирантуру и соискательство, расширение аспирантуры в местных вузах. В то же время ужесточение политического режима, идеологические чистки послевоенного периода оказывали отрицательное воздействие на процесс формирования преподавательских кадров, на качество учебного процесса и научной работы, особенно в сфере гуманитарных и биологических наук.

Хрущевская «оттепель» также неоднозначно сказалась на состоянии вузовского образования, в том числе и на Юге России. Под воздействием развернувшейся научно-технической революции была увеличена сеть технических высших учебных заведений, расширена номенклатура технических специальностей. Повысилось качество экономического обучения во всех вузах. Внимание тогдашнего партийно-государственного руководства к аграрной сфере обеспечило новый уровень сельскохозяйственному образованию в регионе. Сельскохозяйственные вузы стали обеспечивать современными специалистами не только Юг, но и всю страну. Вместе с тем, свертывание гуманитарного и университетского образования негативно подействовало на качество обучения в педагогических институтах. Критика культа личности Сталина внесла раскол в идеологическую составляющую учебно-воспитательного процесса в вузах.

В конце 40-х - начале 60-х гг. местная власть в национальных автономиях Юга прилагала немало усилий для увеличения студентов, особенно технических вузов, за счет местной национальной молодежи. Кроме того, согласно партийной установке, в вузах с многонациональным составом студенческой молодежи на первый план должна была выходить работа по интернациональному воспитанию. При всех идеологических натяжках эти усилия не пропадали даром. Молодые люди разных национальностей лучше узнавали культуру друг друга, у них вырабатывалось уважительное отношение к другому народу и гордость за собственный народ. Наконец, реабилитация депортированных народов Северного Кавказа способствовала возрождению национального образования в полном объеме. Так, после 1957 г. стали функционировать Карачаево-Черкесский и Чечено-Ингушский, а вскоре и Калмыцкий государственные педагогические институты, был образован Кабардино-Балкарский государственный университет - первый среди национальной автономий Северного Кавказа.

В целом образовательная политика в СССР в этот период, несмотря на издержки административно-командного управления, идеологический диктат, зависимость образования и науки от политического курса власти, оказалась достаточно эффективной, о чем свидетельствуют следующие показатели. В 50-е гг. XX в. СССР вышел на 3-е место в мире по коэффициенту интеллектуализации молодежи (уровню образования, позволяющему выполнять работы, требующие не «общественных рук», а «общественного мозга») - 9 % при 19 % - в США и 14 % - в Канаде, а в в 60-е гг. этот показатель составил 21 % и вывел СССР на 2 место в мире после США. В контексте этих успехов можно констатировать, что практика восстановления и подъема высшей школы на Юге России создавала прочный фундамент для ее дальнейшего развития.

 

Автор: Кононенко В. М.