27.11.2012 10609

Основные концепции исследования коммуникации в политической системе общества

 

Понятия политической системы и политического процесса выступают базовыми категориями для всей политической науки. Существуют различные научные теории, обосновывающие приоритетность тех или иных подходов к определению их содержания и природы. Не останавливаясь на каждой из них подробно, в статье мы в общем обозначим научную эволюцию теорий политической системы.

В целом, появление термина «политическая система» было обусловлено выделением совокупности различных политических явлений в определенную целостность на фоне остального общества. В этой связи наибольшую ценность для нашей работы будет представлять рассмотрение термина «политическая система» с точки зрения так называемого «системного подхода» науки, при котором вся политическая сфера определяется как целостный организм, находящийся в сложном взаимодействии с окружающей средой. Зарождение такого способа интерпретации политической системы произошло в недрах социологической науки.

Одним из классиков, чьи труды дали наиболее ощутимый импульс развития системного подхода и теории политической системы, является Т. Парсонс. В своих исследованиях он использовал выводы одного из первых разработчиков системного подхода Л.Берталанфи и основателя кибернетики Н. Винера.

Востребованность системного подхода Т. Парсонс связывал с необходимостью объяснения возможности сохранения упорядоченного состояния в системах, что противоречило тезису термодинамики о стремлении закрытых систем к росту энтропии (беспорядка). Решением этой проблемы стало введение понятия открытых систем, поддерживающих состояние сложного порядка благодаря отношениям обмена с внешней средой посредством входа и выхода. Парсонс является разработчиком модели «единичного акта», находящегося под влиянием «систем действия» - биологической, культурной, личностной и социальной.

Эти системы действия, согласно Парсонсу, являются открытыми системами. Чтобы продолжать свое существование (поддерживать порядок), они должны удовлетворять четырем системным потребностям или функционально-необходимым условиям (пререквизитам): адаптации (приспособление к окружению), целеполагания (определение порядка достижения целей и мобилизация ресурсов системы в порядке их достижения), интеграции (поддержание единства и внутренней координации частей, пресечение отклонений) и латентности (состояние равновесия - поддержание образца). То есть, каждая система на более низком уровне представлена четырьмя подсистемами, образующимися для удовлетворения этих четырех потребностей.

В этой системной иерархии Парсонс выделяет политическую систему как подсистему целеполагания социальной системы. Последняя представляет собой совокупность ролевых статусов и управляется нормами, определяющими, какие действия предпочтительны. (Социальная система выполняет функцию интеграции системы действия изначальной, базовой «живой системы»). Согласно его теории, политическая система включает в себя все формы принятия решений, стандартизации целей и мобилизации ресурсов на их достижение в рамках социальной системы.

Использованное Т. Парсонсом понятие открытой системы предполагает отсутствие четкой детерминированности ее границ. Такая система находится под влиянием своей окружающей среды и сама влияет на нее посредством «входа» и «выхода».

Механизм этих отношений был раскрыт крупным американским политологом 50-х - 60-х годов ХХ века Д. Истоном. Он рассматривал политическую систему как совокупность разнообразных, взаимосвязанных видов деятельности, которые влияют на принятие и исполнение решений. Функционирование системы он описывает как процесс взаимодействия трех ее элементов: «входа», «конверсии» и «выхода». На вход подаются различные (экономические, культурные и прочие) требования общественности или выражения солидарности и поддержки гражданами властей по различным вопросам. Далее посредством переработки элитарными кругами этих требований в соответствии с определенными ценностями вырабатываются те или иные решения, которые передаются на «выход» системы, где они преобразуются в различные акты государственной политики (законы, указы, символы), предназначенные для ознакомления (в том числе адресного) общественного мнения или иных субъектов (других государств и т.д.) и для реализации.

Последний элемент системы «включает» механизм «обратной связи», обеспечивающий взаимодействие «выхода» и «входа» на основе учета властью влияния внешних обстоятельств (т.е. той или иной реакции общественности, степени удовлетворения ее требований и реализации постановлений). Наличие такого механизма, отражающего ценность возвращаемой из общества во власть информации, обеспечивается самоконтроль и саморазвитие политической системы.

Последователь Д.Истона - Г. Алмонд (сторонник структурно функционального подхода) развивал несколько иной подход к рассмотрению политической системы. По его мнению, главным для нее является обеспечение легитимности принуждения, направленного на стабилизацию власти и общества. Алмонд утверждал, что политическая система состоит из взаимодействующих между собой ролей, структур (как институционализированных, так и неформальных) и подсистем и лежащей в их основе культуры.

Продолжая теорию Д.Истона, Г.Алмонд выделил детальный перечень функций политической системы. К ним относятся четыре функции «входа»: политическая социализация; привлечение граждан к участию; артикуляция их интересов; агрегирование интересов, и три функции «выхода»: разработка норм (законов); их применение; контроль за их соблюдением.

Развитием теории «входа», «конверсии» и «выхода» как главных элементов политической системы стала ее информационно-кибернетическая трактовка, разработанная К.Дойчем. К.Дойч исходил из того, что политическая система представляет собой организованную совокупность информационных связей, направленных в конечном счете на управление и целенаправленное регулирование политических объектов. В самом общем виде схема взаимодействий таких       информационно - коммуникативных процессов подразделялась им на четыре основных блока:

В интерпретации К.Дойча такая совокупность системных элементов показывала последовательную дифференциацию информационно-коммуникативных процессов в целях исполнения основополагающих функций государственной власти. Так, на первом этапе формируется блок данных, составляемый на основе использования разнообразных источников информирования институтов власти, сообщения которых жестко не привязаны к последующей формулировке целей государственной политики. Второй этап - переработка данных - включает в себя соотнесение полученных сообщений с доминирующим ценностями, нормами и стереотипами государства, сложившейся ситуацией, предпочтениями правящих кругов, а также с уже имеющейся в управленческих органах «старой» информацией. Далее эта прошедшая селекцию информация становится основанием для принятия решений с целью урегулирования текущего положения системы и эти решения, в свою очередь, на заключительном этапе обеспечивают реализацию поставленных целей. Полученные результаты уже в качестве «новой» информации через механизмы обратной связи поступают на первый блок, выводя систему на следующий виток функционирования.

Современная научная мысль, синтезировав концепции как перечисленных, так и оставленных за рамками нашего внимания исследователей, характеризует политическую систему как реальный сложный механизм формирования и функционирования власти в обществе. Основополагающими структурными компонентами политической системы при этом признаются: институциональный - раскрывающий наиболее характерные для данного общества способы артикуляции и агрегирования социальных интересов; тип формирования политических ассоциаций, партий, групп интересов; набор институтов, структур и организаций, участвующих в конкурентной борьбе за власть; особенности электоральной системы, государственного строя и т.д.; нормативный - характеризующий устоявшийся в обществе тип принятия решений, господствующие методы политического принуждения; формы государственного контроля за принятыми решениями; технологии контроля общественности за властью; особенности конституционной и судебной систем; принципы и нормы политической этики и т.д.; информационный - демонстрирующий принятый в обществе тип культурного языка; традиции, обычаи, символы, ритуалы, используемые для обеспечения политического процесса; особенности политической семантики, форм межличностного и межгруппового общения и т.д.

Политическая система находится в постоянной динамике: движении, развитии, изменении. А динамическое, развивающееся состояние какого-либо объекта описывается термином «процесс». У этого термина есть и другое определение: совокупность последовательных действий для достижения определенного результата.

В современной науке политический процесс рассматривается с позиций не только системного, но и структурно-функционалисткого, институционального, бихевиористского и иных подходов. Он рассматривается как политика в целом (Р.Доуз), как совокупность действий по обеспечению формирования, изменения, преобразования и функционирования политической системы (в понимании Д.Истона, Г.Алмонда, С.Эйзеншгадта, Л. С.Мамута, О.А.Митрошенкова); характеризуется как форма политической активности общества (Р.Дарендорф, Х. Аренда, Г.В.Полунина); как трансформация политических институтов (С.Хантингтон); как «результирующий вектор» политической воли, интересов и ценностных ориентаций субъектов того или иного политического события (Г.Лассуэлл, Ч.Мэрриам, А.И.Соловьев); как сложный комплекс событий, определяющий характер деятельности государственных институтов и их влияние на общество (Дж. Мангейм и Р.Рич).

Суммируя приведенные точки зрения, можно вывести, что категория политического процесса многопланова. Она отражает совокупность внутренних изменений политической системы, последовательность политических событий, взаимодействие субъектов политики.

Удобство их анализа обеспечивается различением двух плоскостей протекания политических процессов - вертикальной (макро-уровень) и горизонтальной (микро-уровень). Политический процесс макроуровня охватывает все общество и ведет к существенным изменениям состояния его политической системы. Это процесс политического развития общества. Он протекает в трех известных формах: эволюции (решение политических проблем по мере их возникновения, избегая насилия и немотивированной деструкции); революции (связана с насилием, характеризуется резким разрушением всех политических органов, скачкообразным изменением политической системы); политического кризиса (потеря властными структурами контроля над развитием крайне обострившихся противоречий; характеризуется разбалансированностью деятельности политических институтов, слабой управляемостью экономической и других сфер).

Процессы микроуровня (их также называют частными) направлены на реализацию определенных политических целей, не затрагивающих состояние политической системы в общем. Они проявляются в исполнении властных функций, презентации политических интересов, принятии и реализации управленческих решений.

Структурными элементами частных политических процессов являются причина его возникновения (предопределяется появлением проблемы или противоречия, требующего разрешения); объект (конкретная проблема, вокруг которой развивается политический процесс), субъект (инициатор политического процесса) и цель (то, ради чего развивается политический процесс).

Политическая система не существует обособленно от внешней среды, с которой взаимодействует с помощью «входа» и «выхода», осуществляя внутри себя «трансформацию». Это позволяет говорить о включенности политической системы, и соответственно ее внутренних процессов в некую общую плоскость.

Учитывая выводы Г.Алмонда и К.Дойча - то значение, которое они придавали информационному обмену политической системы с окружающей средой - в качестве такой «плоскости» можно рассматривать некое информационное поле.

Понятие информационного поля используется не только социальными науками. Впервые оно вошло в научный оборот как системообразующий фактор живых систем вообще. То есть информационное поле рассматривалось с точки зрения включения в него биологического организма. С этой точки зрения выделялись два вида информационного поля: сенсорный - основной его функцией является передача информации о внешнем и внутреннем мире в ЦНС (центральную нервную систему); и компенсирующее - материальными носителями информации в нем являются клетки мозга, а также гормоны, медиаторы и другие информационные молекулы. Физиологически действие последнего поля реализуется нейроэндокринной системой и сводится к передаче управляющей информации от ЦНС к клеткам, тканям и органам внутри организма. Исследователями подчеркивается, что в процессе жизнедеятельности организма оба указанных поля активно взаимодействуют между собой.

Использование такой метафоры в нашем исследовании неслучайно. Описанное «состояние вещей» выглядит вполне логично с точки зрения эволюции системного анализа - на первых этапах его развития общество понималось как раз как целостность аналогичная или даже равная биологическом организму.

Несмотря на дифференциацию социальной и биологической систем, существующую в современной науке, понятие информационного поля и для той, и для другой, в сущности, не изменилось. Система подразумевает наличие в ней определенных элементов и структуры их отношений друг с другом. Учитывая, что система представляет собой некую выделившуюся из остального фона общность частей, логично предположить существование определенной плоскости, определяющей эту общность. Ею является общее информационное поле, в котором происходит сбор, переработка и распределение информации, необходимой для поддержания жизнедеятельности системы.

Политическая система, как и биологический организм, имеет свое сенсорное информационное поле («вход») и компенсирующее, каковым логично можно предположить «выход».

Выше мы уже отметили, что рассматриваем политическую систему, как некую относительно обособленную по отношению к остальному обществу конструкцию. Именно общественная природа политической системы не позволяет признать ее полностью идентичной биологическому организму. Хотя повторим - общие способы понимания этих систем существуют. И биологическая система, и социальная, признаются открытыми. И в том, и в другом случае, мы оперируем понятиями «вход» и «выход» системы, подразумевая существование соответствующих информационных полей.

Однако любая система состоит из определенных элементов, взаимодействующих между собой.

Взаимодействие элементов политической системы является иным, нежели у клеток биологического организма. Их взаимосвязанность определяется, в большей степени, информационными отношениями, которые обусловливают трансляцию материальных и энергетических ресурсов системы. Следовательно, в то время как элементы биологической системы объединены общими равнозначимыми энергетическими, биохимическими и другими процессами, которые обеспечивают их глубокую интеграцию, части политической системы взаимосвязаны куда менее плотно. Приоритет коммуникативных связей, позволяет выделить еще одно - внутреннее - информационное поле, которое обеспечивает распределение поступающей извне информации между всеми элементами политической системы и обеспечивает информационное взаимодействие между ними. Именно такую самостоятельную область «конверсии», где происходит адаптация и переработка полученной на «входе» информации, выделил в политической системе Д.Истон.

С точки зрения кибернетического подхода источником возникновения политического процесса является получение политической системой информации об актуальных потребностях общества, а итогом - выработка политических решений и действий.

Этот упорядоченный «круговорот» информации предопределяет существование информационного поля политики как условия возникновения политического процесса. В свою очередь, это детерминирует существование особой информационно-коммуникативной подсистемы и специфического процесса - коммуникации, - определяющих формирование информационных полей, осуществление политической власти, выработку и проведение в жизнь определенной политики.

Описанная подсистема осуществляет «двойственную» функцию «внутренней» связи между элементами политической системы и «внешнего» ее взаимодействия с другими социальными подсистемами. Политическая коммуникация, существующая в системе, включает в себя следующие компоненты: институциональный (как совокупность определенных структур, соединенных информационными отношениями сбора, производства, распространения и потребления информации); материальный (как совокупность каналов транслирования информации и ресурсов, содержащих сведения и знания, зафиксированные на соответствующих носителях информации, являющихся продуктом деятельности социальных институтов); информационный (как совокупность специфических информационных явлений, к которым относятся процессы, события, состояния, отношения, коммуникации и формирующиеся на их основе информационные поля и пространства в рамках данной информационной системы).

Информационная подсистема формирует такое информационное пространство, которое представляет собой совокупность разнонаправленных информационных полей на основе потоков, сформированных из информационных событий, воспроизводимых институтами подсистемы.

В коммуникативной подсистеме формируются три уровня информационно-коммуникативных связей: межличностный, групповой и массовый. Каждый из них характеризуется наличием особых агентов политической коммуникации. Соответственно в политической науке выделяются три основных способа политической коммуникации, основанные на использовании различных средств: через СМИ - печатные и электронные; через организации, когда передаточным звеном служат политические партии, группы интересов и т.д.; через неформальные каналы с использованием личных связей.

Политика нуждается в специальных средствах информационного обмена для поддержания постоянной связи между ее субъектами. Это обусловлено самой природой политики как коллективной, сложно организованной целенаправленной деятельности, специализированной формы общения людей для реализации групповых целей и интересов, затрагивающих все общество. Коллективный характер реализуемых в политике целей предполагает их обязательное осознание разделенными в пространстве членами коллектива (государства, нации, партии и т.п.) и координацию деятельности людей и организаций. Все это обычно невозможно при непосредственном, контактном взаимодействии граждан и требует использования специальных средств передачи информации, обеспечивающих единство воли и направленность действий большого количества удаленных друг от друга людей.

Соответственно, поднимается вопрос об определении средств политической коммуникации, которые позволяют реализовать названные выше цели.

Обычно под средствами политической коммуникации (СПК) подразумевают определенные организации и институты, функционирующие в рамках социальной и политической систем, с помощью которых осуществляется обмен информацией. Некоторые исследователи относят к СПК также коммуникативные действия или ситуации, группы или отдельных индивидов, способствующих обмену информацией (Л.Р. Посикера выделяет прямой или непрямой, опосредованный или неопосредованный, немедленный или протяженный во времени обмен информацией) Р.-Ж. Шварценберг выделяет три основных способа политической коммуникации, основанные на использовании различных средств:

1. Коммуникация через средства массовой информации (СМИ) - печатные и электронные.

2. Коммуникация через организации, когда передаточным звеном служат политические партии, группы интересов и т. д.

3. Коммуникация через неформальные каналы с использованием личных связей.

Каждый из названных способов политической коммуникации имеет существенное значение для политической системы, однако между собой они не равнозначны. Рассмотрим каждый из них.

СМИ представляют собой учреждения, созданные для открытой, публичной передачи любых сведений любым лицам с помощью специального технического инструментария. Их отличительные черты - публичность (неограниченный и надперсональный круг потребителей); наличие специальных технических средств; непрямое, разделенное во времени и пространстве взаимодействие коммуникативных партнеров; одно-направленность взаимодействия от коммуникатора к реципиенту, невозможность перемены их ролей; непостоянный характер аудитории, которая образуется от случая к случаю в результате общего внимания, проявленного к той или иной статье или передаче.

К СМИ относятся пресса, массовые справочники, радио, телевидение, кино- и звукозапись, видеозапись. СМИ обладают различными возможностями и силой воздействия, которые зависят от способа их восприятия реципиентами. Наиболее массовое и сильное политическое влияние оказывают электронные СМИ - радио и телевидение прежде всего. Однако печатные издания исторически, традиционно также имеют большой вес. Все это вместе делает СМИ важным элементов в системе политической коммуникации.

Политическая коммуникация через организации предполагает, что передаточным звеном служат политические партии, государственный аппарат, различные группы интересов и т. д.

К неформальным СПК относят молву, слухи, сплетни, анекдоты, а также граффити. Эти источники влияют, прежде всего, на формирование негативной оценки деятельности политических лидеров и политических институтов. В основе мнения, обозначаемого терминами «молва», «слухи», «сплетни», как утверждает Б.Грушин, «всегда лежит большая или меньшая доза вымысла, домысла: сознательного, намеренного или неосознанного, случайного - это безразлично. Такой вымысел присутствует уже в момент зарождения слуха, так как лицо, первым сообщающее сведение, порождающее слух, никогда не располагает всей полнотой точных, строго проверенных фактов относительно субъекта суждения».

В дальнейшем, по мере передачи сведения от одного лица к другому элементы вымысла усиливаются: сообщения дополняются новыми подробностями, окрашиваются эмоционально - уже, как правило, людьми, не имеющими никаких истинных сведений о предмете разговора. Эта эмоциональная окраска информации является главной причиной ее привлекательности для восприятия широкой аудитории, делает ее незабываемой.

Особое место среди таких средств передачи информации занимают слухи - разновидность информации, которая распространяется исключительно по неформальным каналам и направлена на удовлетворение некоей реальной информационной потребности, не удовлетворяемой иными способами, коллективная попытка найти ответ на некий актуальный вопрос в условиях отсутствия информации». Исследователи феномена слухов подчеркивают, что они выступают в форме таких суждений или прогнозов, которые наиболее ожидаемы людьми. В зависимости от эмоциональной «заряженности» ожидания, слухи делятся на три вида: слух-мечта; слух-страшилка; слух - разделитель (разобщающий социальные группы, вызывает ксенофобию и антагонизм).

Помимо перечисленных выделяются также другие, особые средства политической коммуникации. К примеру, Ю.Хабермас и Н.Луман подчеркивали, что власть, с одной стороны, имеет социальную, коммуникативную природу, но с другой - сама есть источник и средство коммуникации. В качестве таких особых каналов политической коммуникации могут выступать денежная система, государственная символика, произведения искусства, некоторые другие явления.

В современной политической науке массовые средства политической коммуникации с одной стороны и групповые, межличностные (неформальные) с другой, - нередко противопоставляются друг другу с точки зрения их значимости для политической сферы.

В связи с этим необходимо отметить, что информационные связи в политической сфере обретают институциональную устойчивость лишь благодаря постоянному «обслуживанию» ролевых практик субъектов. Поддержание базовых для политики коммуникаций (в области принятия решений, проведения выборов, развития межпартийных отношений и т.д.) способствует формированию соответствующих информационно-коммуникативных систем (ИКС), которые сосуществуют в поле политики с более подвижными типами контактных связей, «обслуживающими» неустойчивые инфопотоки между свободными от жестких взаимных обязательств акторами. Как пишет, в частности, В.П.Конецкая, «множественность коммуникативных систем обусловлена различными целями коммуникации (естественными и искусственными языками), различными по своей природе коммуникативными средствами (словами, символами, формулами, графемами, рисунками, жестами, мимикой и др.) и, наконец, особенностями социальных структур, в рамках которых эти системы функционируют».

Констатация системных оснований информационного пространства политики позволяет утверждать, что последнее организуется главным образом в виде разнообразных информационно-коммуникативных систем, обладающих явным приоритетом перед неустойчивыми потоками информации и частичными информационными обменами. При этом понятно, что, хотя в политическом пространстве существует множество ИКС, наибольшим значением обладает система массовой коммуникации (МИКС), отражающая взаимодействие населения, общества (т.е. массовой аудитории) с центрами власти. Поэтому мы разделяем точку зрения, в соответствии с которой массовые информационно-коммуникативные системы имеют больший вес в сравнении с обычными информационно-коммуникативными системами. Последние (например, экспертные заключения и предложения поправок в проекты федеральных и региональных законов от заинтересованных сторон; селекторные совещания; конференции и съезды партий; митинги и диспуты; циркуляры и приказы внутри аппаратов ведомств) складываются лишь вокруг определенных ролевых практик участников политического процесса. С помощью же МИКС происходит обращение информации, необходимой для устойчивого существования политической системы и нормального функционирования всех ее институтов.

Это обусловлено рядом факторов самым значительным из которых, на наш взгляд, является оперативный отклик МИКС на колебания общественного мнения, и - самое важное - способность его формирования. К МИКС можно отнести СМИ, референдумы и плебисциты, выборы.

Массовые и «обычные» информационно-коммуникативные системы встроены в коммуникативную подсистему политической системы общества и служат сферой осуществления коммуникации.

Термин «коммуникация» в лингвистике понимается как социально обусловленный процесс передачи и восприятия информации, осуществляемый по разным каналам при помощи вербальных и невербальных коммуникативных средств. Коммуникация исследуется с точки зрения вопросов «кто с кем общается?», «посредством чего?» «каковы содержание и эффекты коммуникации?».

Она представляет собой следующую последовательность действий: кодирование сообщения коммуникатором, его трансляция с помощью различных каналов и декодирование реципиентом. Схема коммуникации может быть описана таким образом: отправитель (источник) - кодирование - сообщение - канал - декодирование - получатель - обратная связь.

Сообщение - это информация, идея, ради которой осуществляется коммуникация. Состоит из символов, может быть аудиальным, графическим или визуальным. Кроме коммуникаций, основанных на написанном или произносимом слове, существуют еще и те, в основе которых лежит иная символика и знаковость, посредством которых передается смысл. К таким относятся и символы, символические акты (самосожжение в публичном месте, политический терроризм, демострации, сожжение флагов и т.п.).

Кодирование - означает превращение сообщения в символическую форму. Канал - это путь физической передачи сообщения, средство, с помощью которого осуществляется коммуникация. Декодирование - расшифровка сообщения, которая в результате различных коммуникативных помех может быть более или менее адекватной. Процессу транслирования информации сопутствуют различные помехи, «шумы», препятствующие эффективной коммуникации.

В науке различают несколько моделей, позволяющих описать процесс коммуникации. Коммуникация может осуществляться по трем схемам: «линейная», «трансакционная» (или «двунаправленная»), «интерактивная».

Широкое распространение получила так называемая линейная модель, рассматривающая коммуникацию как действие, в рамках которого отправитель кодирует свои чувства и идеи в определенный вид сообщения и затем отправляет его получателю, используя какой-либо канал. Трансакционная модель представляет коммуникацию как двунаправленный процесс одновременного отправления и получения информации коммуникаторами.

Интерактивная или круговая модель коммуникации включает в себя не только передачу сообщения от отправителя к получателю, в ходе которого первый кодирует, а второй декодирует информацию. Важным ее элементом является обратная связь - реакция получателя на сообщение, которое выражается в ответном сообщении, направляемом отправителю. И отправитель, и получатель информации по очереди меняются своими ролями. А следовательно, они влияют друг на друга, руководствуясь полученными в результате предшествующих коммуникативных актов данными. То есть, коммуникация признается смысловым процессом: главной ее характеристикой является не только передача информации, но и правильное ее понимание.

Именно поэтому, на наш взгляд, интерактивная модель коммуникации является наиболее важной для изучения коммуникации в политической системе, включающей множество взаимодействующих элементов.

Наука о политике вносит свои корректировки в понимание коммуникации.

Исследователи, работающие в области политической науки, подчеркивают глубокую, органичную связь политики как вида человеческой деятельности и формы общественного сознания с коммуникацией, опосредующей эту деятельность. Политика не существует вне человеческой деятельности, различных способов взаимодействия ее носителей, вне коммуникационных процессов, связывающих и направляющих общественно-политическую жизнь. Политическая коммуникация выступает своеобразным социально-информационным полем политики.

Рассматривая феномен политической коммуникации, сначала необходимо отметить, что она сочетает в себе универсальные (общесоциальные) и отраслевые (политические) черты.

С точки зрения первого уровня свойств политическая коммуникация отражает параметры информационных взаимодействий, единые для живой и неживой природы: наличие взаимодействующих сторон, каналов связи, помех в трансляции сообщений и т.д. Она может быть определена как форма информационного взаимодействия, установленная на основе направленной передачи информации, породившей осмысленный ответ реципиента на вызов коммуникатора.

Политические критерии коммуникации в сфере публичной власти обусловлены содержательными аспектами разворачивающихся здесь информационных взаимодействий: особыми способами коммутации, нормами и институтами трансляции сообщений, формами обработки текстов и т.д. Важной в этом отношении оказывается символическая природа информационных обменов, поскольку именно символы служат основанием для идентификации политических объектов в сознании человека. Важным критерием собственно политической коммуникации выступает ее публичный характер. Поскольку политика отражает взаимодействие больших социальных групп и порождена наличием у этих масштабных акторов особых интересов, нельзя трактовать присущую ей коммуникацию как аналог межличностного общения.

Существует множество подходов к определению политической коммуникации. Французский социолог Р.-Ж. Шварценберг охарактеризовал ее как «процесс передачи политической информации, посредством которого информация циркулирует между политической и социальными системами. Непрерывный процесс обмена информацией осуществляется как между индивидами, так и между управляющими и управляемыми с целью достижения согласия». С точки зрения современных исследователей политического процесса Н.В. Анохиной и О.А.Макановой, политическая коммуникация помогает осуществлять взаимодействие политических интересов, наполняя смыслом политический процесс. По их версии, с помощью коммуникации развертывается логическая последовательность политических событий, создается их сюжетная линия.

Политическая коммуникация понимается как постоянный процесс передачи политической информации, посредством которого политические тексты циркулируют между различными элементами политической системы, а также между политической и социальной системами. Политическая информация интерпретируется как совокупность сведений, выбираемых субъектами из информационного потока для подготовки и принятия необходимых им решений в сфере государственной власти или исполнения функций, а также совершения сопутствующих действий.

Существует определение политической коммуникации как совокупности всех неформальных коммуникационных процессов в обществе, которые оказывают самое разное воздействие на политику (Л.Пай). Некоторые, как, например, Д.Авдиенко определяют политическую коммуникацию как часть массовой коммуникации и выводят за рамки рассмотрения межличностную и внутригрупповую коммуникацию. По мнению Н.П. Шелекасовой, «современные политические коммуникации» - основа жизнеспособности любой политической системы. Они являются технологическим средством включения субъектов политической деятельности в общественно-политическую среду. Сущностной стороной политической коммуникации выступает информационный обмен - целенаправленная передача и избирательный прием сведений, которыми в процессе конкретной общественно-практической деятельности обмениваются «источники» и «потребители» - взаимодействующие в обществе индивиды, социальные группы и выражающие их интересы организации.

Н.Н. Белошапкина выделяет три подхода к определению политической коммуникации. Согласно ее теории, политическая коммуникация может характеризоваться, как минимум, с трех позиций: содержательной (семантической), функциональной (прагматической) и структурной (синтаксической или формальной).

При содержательном подходе коммуникация признается политической, если политическим является содержание сообщений, которыми обмениваются ее участники. При функциональном подходе определение коммуникации как политической обусловлено тем, что она преследует политические цели и имеет политические результаты. Структурный подход предполагает возможность выделения каких-либо формальных признаков, отличающих ее от других видов коммуникации. Особо в этом смысле подчеркивается значение жанровых признаков (форма сообщения - предвыборная речь, например - заранее предопределяет его принадлежность к сфере политической коммуникации), а также специфических процедур коммуникации в политической сфере.

Большинство из перечисленных выше трактовок в принципе рассматривают политическую коммуникацию с точки зрения ее «вписанности» в политическую систему как некоего ее свойства. В основе этого взгляда лежат идеи трех классических научных школ: системного подхода Д.Истона, кибернетического подхода К.Дойча и структурно-функционального анализа Г.Алмонда и Дж. Коулмана. Их исследования предопределили дальнейшее изучение политической коммуникации как свойства политической системы, ее функции.

Вместе с тем существует и другой подход к пониманию политической коммуникации. Она может рассматриваться не как функция, а как самостоятельное явление, или процесс. Видным представителем этой точки зрения в науке является А.И.Соловьев. По мнению исследователя, формирование и функционирование в сфере публичной власти разнообразных идеологий, чувств, ценностей, символов, доктрин, официальных норм и оппозиционных оценок и мнений различных авторов составляют особый политический процесс. Его суть в том, что за счет передачи и обмена сообщениями политические субъекты сигнализируют о своем существовании различным контрагентам и устанавливают с ними необходимые контакты и связи, позволяющие им играть различные политические роли. Целенаправленные контакты соединяют разные уровни политической системы, дают возможность институтам власти выполнять свои специфические функции по управлению государством и обществом.

Таким образом, можно сделать вывод о разделении в современной науке взглядов на место политической коммуникации в политической системе. Налицо эволюционное развитие научной мысли от представлений о политической коммуникации как о «предустановленном» свойстве политической системы к новому способу понимания. В новом представлении коммуникация выглядит как особый процесс, служащий источником развития системы. Его появление было предопределено исследованиями ряда ученых, где стоит выделить особо Г.Гадамера, Ю.Хабермаса, Н.Лумана. Положения, содержащиеся в их работах, позволяют сделать вывод о возрастающем значении информации и коммуникации для политического пространства в современном мире.

В частности, в трудах Г.Гадамера доказывается онтологический приоритет лингвистической традиции. Языковая и культурная традиция при его подходе оказывается совершенно самодостаточной. Она становится «идеологией», скрывающей структуры доминирования и легитимированного принуждения. Язык (то есть, средство кодирования информации при коммуникативном акте) признается средством доминирования и социальной власти; он служит для легитимации отношений организованной силы. Легитимация, в свою очередь, артикулирует отношения власти, в результате чего и становится возможной их институционализация.

Ю.Хабермас видит социальный прогресс как развитие познавательных способностей индивида. По его мнению, достижение валидного знания может стать возможным только в ситуации открытого, свободного и непрерываемого диалога (т.е. коммуникации). Идеальное общество допускает неограниченную коммуникацию и поощряет свободную публичную полемику.

Исследователь различает пять стадий социальной эволюции: мифопоэтическую, космологическую, религиозную, метафизическую и современную. Каждая из последующих стадий, более рациональна, чем предыдущие. Каждая новая стадия социальной эволюции дает новые средства для решения социальных проблем, включая и возможность объяснения того, почему эти средства лучше, чем предыдущие.

Ю.Хабермас рассматривает социальную эволюцию как следствие процесса изменения противоречивых взаимоотношений «системы» (которая интегрирует разрозненные действия в соответствии с целями адаптации к внешнему миру) и «жизненного мира» (поддержание индивидуальной и социальной идентичности через организацию действия вокруг принятых ценностей и установление возможности согласия в критических ситуациях). Противоречивость связей этих конструкций приводит к кризисам, различным для каждого типа общества. Каждая новая стадия вносит свои «искажения коммуникации», не устраняя окончательно противоречия, доставшиеся ей от предыдущей. В качестве примера можно привести три типа кризисов, присущих капиталистическому обществу:

1. Экономический - выражается в борьбе труда и капитала. Развитие общества сместило акценты с экономической на другие элементы системы. Ответом на данный кризис стал рост государственного вмешательства в экономику.

2. Кризис рациональности (связанный с политической сферой) - связан с расширением госполномочий и перекладыванием на государство негосударственных функций. Причина - в неспособности государства примирить различные, в том числе конфликтные интересы частного капитала, иррациональность которого («анархия рынка») не способствует созданию организованного общества. На уровне социальной интеграции этот кризис проявляется как «кризис легитимации»: если государство неспособно стратегию примирения конфликтных интересов, которыми оно пытается управлять, оно теряет легитимность в глазах населения.

3. «Мотивационный кризис» (связан с культурной сферой) протекает на уровне социальной интеграции; вызван ростом госвласти, технократического контроля, необходимых для управления экономическим, рациональным и легитимационным кризисами. Это кризис заинтересованности человека в социальной системе как таковой. Гонка экономической конкуренции уходит в прошлое вместе с «рабочей этикой» и заинтересованностью в труде. Работа становится все более рутинной и бюрократически упорядоченной. Властное бюрократическое государство подминает возможность полезного участия в процессе принятия решений, разрушая демократические институты, политические партии и выборы. Название правящей партии имеет все меньшее отношение к проводимой ею политике. Ю. Хабермас считает студенческие волнения 1960-х, рост антивоенного, экологического, женского и др. движений симптомами приближающегося мотивационного кризиса.

Таким образом, вся политическая сфера сводится Ю.Хабермасом к простым коммуникативным связям, основной проблемой которых видится «искажение восприятия».

Н.Луман является автором собственной теории социальных систем, согласно которой общество является системой, охватывающей все формы социальной коммуникации, а люди относятся к окружающей среде общества. Коммуникация предполагает наличие значений, а последние - проведение различений (дистинкций). Система - это совокупность различений или значений в их символическом обобщении, например, в языке.

Согласно Н.Луману, функцией социальных систем является редукция сложности социального мира. По мере дифференциации социальных систем в них возникают подсистемы, которые становятся все более автономными и воспроизводят себя аутопойэтически. Понятия аутопойэсиса и самореференции заимствованы Луманом из современной биологии и используются им для обозначения процессов самовоспроизводства социальных систем. Аутопойэтические социальные системы перерабатывают информацию, поступающую из окружающей среды, с помощью своих структур, системных операций и бинарного кодирования. В широком смысле аутопойэсис определяется как способность организма к мониторингу своей окружающей среды, ее регулированию и адаптации к ней. Социальные системы он описывает как системы коммуникации, конституируемые аутопойэтически посредством управления информацией, в частности информацией об окружающей среде. Системы осмысливают эту информацию, тем самым они регулируют свои внешние связи, включая отношения с другими социальными системами. Социальные системы являются сложными структурами только потому, что они способны собирать и обрабатывать информацию о самих себе и действовать на этой основе. Способность социальных систем к накоплению самореферентного знания означает, что по мере своего развития они становятся все более независимыми и автономными. Пытаясь справиться с угрозами, исходящими из окружающей среды, социальные системы могут саморефлексивно и критически перерабатывать информацию.

Эволюция научных знаний об обществе позволяет выделить три этапа в развитии системного анализа, каждый из которых по-своему позволяет рассматривать феномен коммуникации.

На первом этапе общество воспринималось как некоторая данная целостность, аналогичная или даже равная биологическому организму. Акцент здесь делался на том, что общество, как и организм, состоит из взаимосвязанных и взаимозависимых частей, и, задачей исследователя объявлялось изучение взаимосвязей и взаимозависимостей в этом целостном образовании. В ходе развития теории систем, представления о социальной системе трансформировались. Акцент сместился на различия между обществом как социальной системой и организмом как системой биологической. Сам же системный подход, постулировавший вначале, что система должна быть закрытой, а потому энтропиийной, то есть стремящейся к гомеостазу в пределе своего развития, пришел к тому, что системы могут быть не только закрытыми, но и открытыми (с нечеткими границами). Введение таких систем привело к появлению новой науки - кибернетики, призванной изучать развитие открытых систем с обратной связью.

На втором этапе понятие «система» в науке стало применяться уже лишь как удобная абстракция, отражающая поведение сложных образований, состоящих из взаимосвязанных частей. Акцент сместился теперь с рассмотрения взаимозависимости этих частей на рассмотрение взаимодействия и взаимозависимости различных систем и подсистем, что нашло наибольшее выражение в выводах Т.Парсонса. С этой точки зрения система - это не просто совокупность элементов и связей между ними (структуры системы), система есть новая целостность, отличная от элементов и связей (структуры) и имеющая свои собственные особые системные (эмерджентные) свойства, не сводимые и не объяснимые с точки зрения элементов и структуры.

Начало третьего этапа связано с возникновением теории самореферентных систем. Под системой понимается нечто, способное отличать себя от внешней среды и воспроизводить эту границу. Н.Луман считает, что общество как раз и является примером такой самовоспроизводящейся и самореферентной системы. В его понимании система является не только аутопойэтической, но и самореферентной. При этом различаются понятия ее структуры и элементов. Н.Луман представляет социальную систему как совокупность коммуникаций, производящих и воспроизводящих себя. Он ставит знак равенства между элементами системы и системными операциями.

Политическая система является частью социальной. Поэтому логично будет применить описанные выше выводы относительно динамики социальной системы для описания изменений политической системы общества и места политической коммуникации в ней.

Объединение вышеизложенных точек зрения на проблему политической коммуникации позволяет сделать вывод, о том, что ее значение в политической системе существенно возросло во второй половине ХХ века. Развитие общества и знаний о нем показывает, что политическая коммуникация может рассматриваться в новом качестве - как самостоятельный процесс, влияющий на развитие политической системы. Однако при этом сохраняется ее «изначальное» значение «технического средства», обеспечивающего разноуровневые информационные связи системы.

Таким образом, по нашему мнению, политическая коммуникация может быть определена двояко. С одной                  стороны она является процессом целенаправленного взаимодействия различных политических акторов, в ходе которого осуществляется трансляция политической информации. Политические акторы сигнализируют о своем существовании, устанавливают необходимые контакты и связи, позволяющие им                                     выполнять различные политические роли. С другой стороны политическая коммуникация определяется как функция, обеспечивающая циркуляцию информации между политической и социальной системами и внутри них, способствующая установлению согласия между различными элементами политической системы и являющаяся основой ее жизнеспособности.

Очевидно, что условием установления коммуникативных контактов и связей между политическими акторами, и достижения консенсуса между элементами политической системы является не столько транслирование сообщения само по себе, сколько его правильное восприятие контрагентом.

Признанная нами приоритетность интерактивной коммуникативной модели при исследовании политической коммуникации на особое место ставит обратную связь, являющуюся реакцией на кодированное коммуникатором и воспринятое, а после - декодированное реципиентом коммуникативное сообщение.

Символическая природа информационных обменов в политике придает существенное значение основаниям кодирования и декодирования политических коммуникативных сообщений. Отсюда вытекает термин «успешности коммуникации»: коэффициента соответствия реакции реципиента (получателя информации) замыслам ее отправителя. «Успешность» или «неуспешность» коммуникативного акта характеризует понятие эффективности политической коммуникации. Оно тесно взаимосвязано с категориями политической культуры и политического дискурса.

В настоящее время политологии сложилось три основных подхода в трактовке политической культуры. Одна группа ученых отождествляет ее со всем субъективным содержанием политики, подразумевая под ней всю совокупность духовных явлений (Г.Алмонд, С.Верба, Д.Дивайн, Ю.Краснов, и др.). Другая группа видит в политической культуре проявление нормативных требований (С.Вайт) или совокупность типичных образцов поведения человека в политике (Дж.Плейно). В данном случае она предстает как некая матрица поведения человека (М.Даглас), ориентирующая его на наиболее распространенные в обществе нормы и правила игры, и, таким образом, как бы подтягивающая его действия к сложившимся стандартам и формам взаимодействия с властью.

Третья группа ученых понимает политическую культуру как способ, стиль политической деятельности человека, предполагающий воплощение его ценностных ориентаций в практическом поведении (И.Шапиро, П.Шапан, В.Розенбаум). Такое понимание раскрывает практические формы взаимодействия человека с государством как выражение им своих наиболее глубинных представлений о власти; политических целей и приоритетов; предпочтительных и индивидуально освоенных норм и правил практической деятельности. Характеризуя неразрывную связь практических действий человека в сфере власти с поиском своих политических идеалов и ценностей, политическая культура интерпретируется как некая постоянно воспроизводимая на практике духовная программа, модель поведения людей, отражающая самые устойчивые индивидуальные черты поведения и мышления, не подверженные мгновенным изменениям под влиянием конъюнктуры или эмоциональных переживаний.

В этом смысле стиль политической деятельности человека раскрывает политическую культуру как совокупность наиболее устойчивых форм, «духовных кодов» его политического поведения, свидетельствующих о степени свободного усвоения им общепризнанных норм и традиций государственной жизни.

Обобщая приведенные подходы, политическую культуру можно определить как совокупность типичных для конкретной страны (группы стран) форм и образов поведения людей в публичной сфере, воплощающих их ценностные представления о смысле и целях развития мира политики и закрепляющих устоявшиеся в социуме нормы и традиции взаимоотношения государства и общества. Данные ценности и нормы имеют большое значение при кодировании сообщения и играют существенную роль при его декодировании. Политическая коммуникация воздействует на развитие политической культуры, являясь одним из средств ее трансляции. Она воспроизводит нормы и ценности, принятые в данном обществе.

Но различие политической культуры коммуникатора и реципиента будет создавать дополнительные помехи коммуникации, не способствующие правильному восприятию передаваемой информации. Значит, степень эффективности политической коммуникации во многом обусловлена уровнем соответствия политической культуры ее участников.

Исследования в области политического дискурса являются одним из наиболее новых направлений в современной науке. Они затрагивают проблемы отношений языка и власти, языка и идеологии, языкового манипулирования, мифотворчества в политической коммуникации.

Коммуникацию и дискурс нередко сравнивают между собой. При этом признается, что дискурс - более широкое понятие. Дискурс стремится включить в свое содержание ситуацию, окружающую человека в момент совершения акта общения. Коммуникация уделяет более пристальное внимание аналитически препарированному содержанию процедуры общения: кодированию, каналу, коммуникатору, реципиентам.

Дискурс - это определенная система использования языка, единство которой обусловлено наличием общих установок. Например, Фуко описывает существование различных дискурсов безумия - способов обсуждения и осмысливания безумия и связанных с этим практик, - изменявшихся с течением столетий. В период раннего средневековья безумный рассматривался не как некая угроза, а почти как наделенный особой внутренней мудростью человек. В ХХ в. Дискурс безумия подчеркивает, что это состояние является болезнью, требующей лечения. В течение столетий, разделяющие эти два дискурса, существовали и другие, трактующие безумие и безумных совершенно различным образом. Согласно Фуко, может наблюдаться также сходство или связь между дискурсами, существующими в одно и то же время, но в различных областях. Например, дискурс политической экономии в XVIII и XIX вв. имеет, по его мнению, ту же форму, что и дискурс естественной истории. Однако важно также подчеркнуть, что хотя дискурсы могут пересекаться или поддерживать друг друга, они могут находиться и в состоянии конфликта. Например, в определенные моменты истории западных обществ сосуществовали различные и часто противоречивые дискурсы индивида; одни подчеркивали свободу действий, а другие - обязанности индивида перед обществом.

Радикальный взгляд на понятие дискурса, сложившийся во многом под влиянием Фуко заключается в том, что мир конституируется дискурсом. Дискурсивно обусловленным, в частности, является наше знание мира. Например, идентификация кого-либо в качестве безумного - это дискурсивный продукт, поскольку она имеет смысл только в рамках совокупности классификаций, устанавливаемых определенным дискурсом безумия. В других дискурсах безумными могут считаться совсем другие виды поведения. Это не означает, что такого явления, как безумие, вообще нет, подразумевается лишь, что обозначение «безумный» имеет смысл только в рамках конкретного дискурса. Все это означает, что дискурсы позволяют обсуждать, осмысливать и осуществлять одно и исключают обсуждение, осмысление и осуществление другого. Внимание социологов сосредотачивается на социальных последствиях этого свойства дискурса исключать те или иные возможности. Взять, например, понятия идентичности и власти. Дискурс определяет идентичность и описывает характерные черты, возможные для того или иного индивида. Например, в современных западных обществах существуют определенные дискурсы гендера, определяющие, что такое быть или не быть мужчиной или женщиной. Такое определение идентичности исключает те или иные возможности и является, таким образом, осуществлением власти.

Теория дискурса была продолжена в работах современных исследователей. В частности, А.А. Ворожбитова приводит термин «дискурс-универсум» - чрезвычайно широкий, однако ограниченный определенными рамками репертуар индивидуальных стратегий восприятия действительности и ее мыслеречевой интерпретации, который задает масштаб конкретных дискурс-практик и складывающихся на их основе дискурс-ансамблей (ср. выражения типа «стиль (дух) эпохи», «человек своего времени» и т.п.). Другие исследователи рассматривают дискурс как сверхтекст эпохи, сравнивая его с категорией «стилистической формации», суммирующей все представления эпохи; представляя его как своеобразное панорамное зрение, «стиль отражения мира».

Некоторые исследователи-филологи подчеркивают, что «использование естественного языка для выражения определенной ментальности, предусматривающее свои правила реализации этого языка.За единством дискурса стоит некий образ реальности, свой мир». Н.Л. Лейдерман, в частности, говорит о дискурсе как способе выражения определенного образа мира, истолкования реальности как порядка. Исследователь выделяет результирующий момент (воздействие на адресата) дискурса: «Это своего рода код к эстетическому эффекту (катарсису), система мотивировок и сигналов, эстетически управляющих восприятием читателя». Он говорит, что дискурсу присущи «принципиальная направленность содержательной формы («конститутивные черты)» и некий общий конструктивный принцип, конструктивное направление.

Гасан Гусейнов понимает дискурс как открытый тип социальной коммуникации, или способ словесно-символического обмена, при котором носители языка, без предварительных условий погруженные в поток свободно обращаемых знаний и представлений, подвергают постоянной переналадке общую картину мира.

Значение дискурса для всего спектра гуманитарных наук показано Н.К.Даниловой: «дискурсивный анализ становится исследованием ментальных пространств людей, выступающих в разных ролях в осуществлении разных типов дискурсивной деятельности и использующих особый лексикон, особую грамматики, приобретая статус особого мира, в котором действуют свои правила истинности, «возможного (альтернативного) мира».

Особенность политического дискурса состоит в том, что он формируется в плоскости политики, где основной темой и ведущим мотивом информационного взаимодействия является борьба за власть (овладение властью, ее сохранение, осуществление, стабилизация или перераспределение). Политический дискурс предстает как набор внутренних представлений человека о политической сфере и мире, который его окружает. Он выступает своеобразным «срезом» реальности, всей суммы отношений, опыта, культуры, окружающих индивида. Дискурс выступает своеобразной системой координат, способствующей позитивному или негативному восприятию коммуникативного сообщения. Например, в военное и послевоенное время в СССР слово «немецкий» в  различных контекстах вызывало в основном негативные ассоциации. Это происходило в силу дискурсивного наполнения этого слова «немецкий фашистский, агрессивный, деструктивный». Аналогично, в начале 1990-х годов понятие «патриот» демократической аудиторией воспринималось негативно из-за дискурсивной соотнесенности с понятиями «коммунистический», «консервативный», «красный». То есть эффективность политической коммуникации также зависит и от степени соответствия политического дискурса участников политической коммуникации.

Основные функции политического дискурса исследованы Е.Шейгал. Исследователь выделяет пять функций:

а) интеграция и дифференциация групповых агентов политики (сплочение/отчуждение);

б) развитие конфликта и установление консенсуса  (агональность и гармонизация отношений участников политического процесса);

в) осуществление вербальных политических действий и информирование о них (акциональная и информационная функция; осуществление политических действий и информирование о них);

г) создание «языковой реальности» поля политики и ее интерпретация (функция интерпретации и ориентации);

д) манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората (контролирующая и регулятивная функции).

Успешность коммуникации является стратегически важной характеристикой, например, политической рекламы. В качестве примера можно использовать серию рекламных щитов Народной партии России, использованных в ходе парламентских выборов 2003 года. Грубо, их можно подразделить на два вида. Первый вариант представляет изображения предметов русского народного промысла (палехская, жестовская, гжельская роспись, матрешки и т.п.) в сочетании с названием партии. На наш взгляд, это можно считать примером неудачной политической коммуникации. Причина в следующем. Данная интерпретация слов «народ», «народный» может быть расшифрована не в значении «Мы есть партия российского народа, мы представляем его интересы и защищаем его культуру», а, скорее, как «Русские народные сказки». То есть кодировка этого послания может вызвать прямую ассоциацию с той «лукошечно-сарафанной» народностью, какая активно пропагандировалась в СССР в эпоху застоя: с конкурсами народных и псевдонародных песен и плясок по телевидению, с вручением хлеба-соли иностранным гостям в аэропортах. Понятно, что народ (то есть все жители современной России), которому адресована эта политическая реклама, самоощущает себя несколько по-другому.

Более удачной, по нашему мнению, является другая версия плаката. На нем изображены все те же произведения народного искусства. В данном случае это вырезанные из дерева статуэтки мужика, играющего на дудочке и сидящего медведя. Слоган (лозунг) «Чтобы власть слышала народ» является ключом, с помощью которого расшифровывается визуальный ряд этого закодированного сообщения. В сознании реципиента происходит «детонация» заложенных в рекламе символов. Мужик с дудочкой однозначно обозначает собственно народ. Медведь является официальным символом партии «Единая Россия». Напомним, что ее руководитель Борис Грызлов тогда являлся министром Внутренних Дел - членом действующего правительства Российской Федерации, а само движение единороссов имеет ярлык «партии власти». Получается, что медведь в данном случае олицетворяет власть, причем это очевидно. Одновременно срабатывают ассоциации второго ряда. Во-первых, и мужик, и медведь, особенно в народном лубочном исполнении заставляют вспомнить множество русских сказок, персонажами которых - как правило, положительными - они являются. Это способно вызвать положительные эмоции у человека, увидевшего плакат. Во-вторых, подобная комбинация визуального ряда рекламы заставляет вспомнить весьма популярную русскую идиому: «Плясать под чью-то дудку», означающее марионеточное подчинению кому-либо. На этом фоне слоган плаката можно трактовать и так: «Чтобы власть безоговорочно подчинялась народу». Такой способ восприятия рекламы, возможно и программировался авторами плаката. То есть коммуникация осуществлена успешно. А значит, данная партия получает шанс увеличить число своих избирателей.

Потребности политической системы в средствах коммуникации прямо зависят от ее функций в обществе, численности агентов политики, способов принятия политических решений, размеров государства и других факторов. В традиционных государствах прошлого потребности в средствах коммуникации были ограничены. Роль таких средств выполняли главным образом гонцы и посланники, передававшие в устной или письменной форме политическую информацию. Политические и гражданские потребности в коммуникации обслуживала почтовая связь. Изобретение и распространение в XIX - XX веках телеграфной и телефонной связи, радио и телевидения не только удовлетворили потребности государств в политической коммуникации, но и произвели переворот в политике. СМИ сделали практически возможным осуществление многих идей, казавшихся ранее утопичными, значительно изменили способы легитимизации и осуществления власти, структуру ее ресурсов. Как отметил Э.Тоффлер, высшее качество и наибольшую эффективность современной власти придают знания, позволяющие достичь искомых целей, минимально расходуя ресурсы власти; убедить людей в их личной заинтересованности в этих целях; превратить противников в союзников.

Каждой политической системе свойственна своя сеть политической коммуникации, в соответствии с возможностями и уровнем развития. В частности, исследователи отмечают наличие прямой связи между уровнем социально-экономического прогресса и развитием средств массовой информации. В то же время существует более широкое соотношение между коммуникацией и политическими изменениями. Система коммуникации развивается параллельно политической эволюции.

 

Автор: Нос А.И.