27.11.2012 7355

Политическая коммуникация как составляющая современного политического процесса

 

Изменение места политической коммуникации в политической системе, отметив перерастание коммуникации в особый процесс, служащий развитию системы. Признавая политическую коммуникацию в таком качестве, представляется необходимым определить ее роль в современном политическом процессе, динамика которого изменяется под влиянием глобализации.

Понятие глобализации многогранно. Экономические дисциплины трактуют глобализацию с точки зрения финансовых отношений, товарного оборота и потребительского спроса и т.п. Антропологические науки - на уровне человека; геодисциплины - на уровне философского знания. Политические и социологические науки изучают теории глобального управления и рассматривают глобализацию как процесс взаимосвязи структур, культур и субъектов в мировом масштабе.

Раскрыть влияние глобальных процессов на политическое пространство поможет использование теоретических моделей и концепций ряда ученых.

М.Чешков считает, что итогом глобализации должно стать построение глобального общества, существующего в глобальном пространстве, абстрагированном от географических и политических границ. Это мегаобщество должно обладать некоторыми параметрами, которые, в свою очередь, должны охватывать генетические, функциональные и динамические аспекты общества, такие как конституанты, отношения, состав, противоречия, структура, трансформации. Ключевым понятием в исследовании такого глобального общества будет являться «связь». Эта идея находит продолжение в трудах В.И. Самохваловой, которая подчеркивает значение связи, коммуникации в формировании мирового сообщества.

Можно предположить, что преимущественным путем реализации мечты о планетарном человечестве, которое бы объединилось ради воплощения идеи человека, станет программа организации самого широкого политического, экономического, культурного взаимодействия разных стран и народов. При этом диалог и полилог разных позиций стали бы самым продуктивным способом построения богатого многообразия общества. Равноправный диалог означает обогащение всеобъемлющего культурного, смыслового, ценностного пространства жизни, его расширение и его усиление, повышения доверия к партнерам и взаимопонимания.

Р. Робертсон и В.Кувалдин считают, что глобализация обозначает процесс уплотнения пространства общественного бытия. Р.Робертсон представляет глобализацию как сжатие мира в одно целое, практически в одну точку с одновременным осознанием этого целого локальными частями. В.Кувалдин подчеркивает, что такое сжатие является следствием формирования целостного мирового хозяйства, в свою очередь повлекшего за собой развитие телекоммуникационных и компьютерных технологий. Научно-технический прогресс становится предпосылкой нового философского осмысления бытия, так как совокупность новых высоких технологий и коммуникаций является тем средством, которое позволяет ускорять время и сжимать пространство, что существенным образом меняет само бытие.

Существует теория, что информационная революция трансформирует форму пространства бытия из плоской в сферическую. Примером может служить разработанный Пьером Тейаром де Шарденом геометрический образ глобализации. Для описания процесса глобализации, отражения трансформационных процессов бытия, он использует термины «скручивание», «свертывание на себя», «мир, который свернулся». Модель П. Тейар де Шардена предполагает, что функционирование «мира без границ» обеспечивается единством телекоммуникационных сетей. Изменение темпорального параметра трансформации влечет за собой изменение внутреннего содержания структурных элементов процесса.

Среди моделей глобализации, разработанных российскими учеными выделяется модель Г.Дилигенского, - так называемый принцип «каппучино» или «кровавой Мэри». То есть не поглощение чего-то одного другим, не противостояние разных начал (Восток-Запад, например), а своего рода модель слоистой, несмешивающейся жидкости.

Н.Косолапов трактует глобализацию, утверждая, что научное понимание ее процесса формируется из осознания общности и различий группы явлений, вовлеченных в глобальный процесс. Причем, понятийный ряд, используемый для правильного анализа данного явления, по мнению ученого, будет выглядеть как «интернационализация - регионализация - единый и целостный мир - глобализация».

Составляющие этой схемы характеризуют социально-исторические моменты, через которые проходит субъект глобализационного процесса на разных этапах его развития. Необходимо подчеркнуть, что интернационализация при этом рассматривается как процесс обеспечения устойчивых международных связей в реально существующем мире. Она выступает в роли эволюционно-исторического предвестника глобализации. По мнению В. Михеева, «интернационализация позволяет национальной экономике извлекать дивиденды из мирохозяйственных связей, глобализация же сигнализирует о невозможности успешно развивать национальное хозяйство, не координируя усилия с мировой экономикой».

Регионализация определяется Н.Косолаповым как процесс формирования более крупных социально-территориальных схем (союзов, конфедераций) и с помощью развития интенсивных и глубоких для своего времени интернациональных связей между субъектами регионализации.

Интернационализация представляет собой начальный период движения капиталов, товаров, людей и идей, заложивших основы целостности мирового пространства, которая, в свою очередь, деформируется процессами глобализации. Соответственно, два эти процесса детерминируют плотность мирового сообщества.

Проблема глобализации и регионализации как явления глобального парадокса достаточно широко представлена в научной литературе. А.Володин и Г.Широков предполагают, что глобализация реализует свои потенциалы через регионализацию, то есть через децентрализацию мирового пространства и последующее повышение жизнеспособности составляющих это пространство территориальных, (экономических, политических) образований.

«Центростремительные» и «центробежные» тенденции глобализации объединяет в своей модели Ж.Питерс. В частности, он ввел в оборот специальный термин «глокализация», подчеркивая, что интеграция и раздробление являются неотъемлемыми частями мировых тенденций. В русле его выводов идет теоретический анализ глобализации, проведенный И.А.Василенко. Здесь глобализация определяется как «глобальная плюральность». Существуют также трактовки глобализации, которые оперируют не только понятиями «интегральность», «конвергентнгость», но и «декомпозиция». Н. Покровский описывает явление «хрустализации». Это процесс, при котором прошедшие конвергенцию западные и постсоветские структуры приближаются к грани практически неконтролируемого и легкодоступного разрушения цивилизации на социетальном уровне.

Результаты исследований глобальных процессов позволяют сделать вывод о взаимосвязанности и взаимозависимости процессов глобализации и регионализации, интеграции и фрагментации, которые являются как бы разными сторонами одной медали. Подтверждением этому могут служить исследования К.Зегберса. Он утверждает, что сущность процесса глобализации или интернационализации заключается в усилении взаимозависимости стран, вовлеченных в этот процесс.

Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан дал такую характеристику процессу глобализации: «Глобализация приобретает всемирные масштабы, и одновременно происходит активизация процессов распада и утверждения индивидуальных особенностей, расширяются зоны мира, и одновременно происходят все более мощные вспышки ужасающего насилия»; накапливаются неслыханные богатства и в тоже время на обширных пространствах продолжает царить нищета; воля народов и их неотъемлемые права одновременно превозносятся и попираются; наука и техника способствуют повышению уровня жизни человека, а побочные результаты их развития в тоже время создают угрозу системам жизнеобеспечения на нашей планете».

В этом утверждении схематично показаны противоречия всемирного глобализационного процесса, которые являются весьма глубокими и требуют скорейшего разрешения.

Именно поэтому в настоящее время проблемой многих концепций глобализации является изучение ее последствий. В числе основных проблем, не требующих особого пояснения, исследуются и такие вопросы, как:

1. Создание виртуальной реальности - псевдореальности существования мирового сообщества, для анализа которой служит предложенный американским ученым Б.Барбером термин МакУорлд. Он обозначает виртуальный мир глобализации, пытающийся заменить реальный мир фикциями потребительской культуры. Еще один пример - виртуальный мир СМИ М. Эпштейна;

2. Угроза возрождения колониальных порядков на базе новейших технологий. Например, директор французского издания «Ле Монд Дипломатик» Игнасио Рамоне в своей статье «Неоимпериализм» занимается поиском параллелей между современной международной политикой США и действиями крупных колониальных режимов прошлого. Он делает такой вывод: «трудно было избавиться от мысли о том, что США в этой неоимперской фазе вновь взвалили на себя «тяжкий груз». То, что Киплинг называл «грузом белого человека». Или то, что в 1918 году великие державы расценивали как «священную миссию цивилизации» по отношению к народам, которые не способны «сами обеспечить свое развитие в особенно трудных условиях современного мира». Неоимпериализм США перенимает римскую концепцию духовного господства, основанную на убежденности в том, что свободная торговля, глобализация и распространение западной цивилизации являются благом для всего мира»;

3. Сложности, связанные с процессом создания мирового правительства и системы управления глобальным развитием;

4. Формирование транснационального и надрегионального преступного сообщества, которое по темпам своего развития намного опережает легальные социально-политические трансформации;

5. Появление маргинальных меньшинств. В 1997 году в Сеуле состоялся конгресс Международной ассоциации политических наук, посвященный этой проблеме;

6. Идеологический характер, придаваемый глобализационным процессам. Наиболее яркой его формой является сепаратизм;

7. Процесс глобализации вступает в противоречие с национальными интересами государства;

8. Глобализация ставит человека перед неизбежностью необратимой смены среды обитания человека и его жизнедеятельности на искусственную;

9. Проблемы, возникающие в результате перераспределения мирового дохода в сложной геоэкономической системе;

10. Создание новых средств связи и интернационализация коммуникационных сетей.

Глобализация предполагает проникновение какого-либо внешнего фактора в сформировавшиеся внутренние структуры различных обществ. Постепенно трансформируясь внешне, социальные конструкты плавно модифицируют свое внутренне содержание. В данной ситуации дестабилизирующий характер глобализации придает этому процессу динамичность, которая «становится свойством, присущим глобализации как процессу».

В современной науке признается, что наиболее четко результаты процесса глобализации проявляются в следующем: развитии мировых коммуникационных сетей и систем информационного обеспечения; экспансии СМИ и современных информационных технологий; эволюции финансовых институтов; формировании новых субъектов мировой экономики и политики - таких, как транснациональные корпорации и межправительственные организации; расширении международного сотрудничества и появлении систем коллективной безопасности.

Специфика глобализации проявляется в ускоренном стирании границ между сферами общественной жизни, ранее существовавшими относительно обособлено друг от друга - политики, экономики, культуры.

В.Межуев определяет глобализацию как «усиливающуюся взаимосвязь национальных государств и регионов, образующих мировое сообщество, их постепенную интеграцию в единую систему с общими для всех правилами и нормами экономического, политического и культурного поведения». Как видим, в своей трактовке исследователь ставит акцент прежде всего на роли экономических отношений в глобализационных процессах. Экономическую составляющую глобализации подчеркивает в своих работах Т.Фридман, который определил ее суть так: «это не явление. Это не какая-то протекающая тенденция. На сегодняшний день - это связывающая в единое целое международная система, определяющая внутреннюю политику и внешние связи фактически каждой страны, и нам необходимо толковать каждое явление именно с этой позиции».

Ударение на экономические аспекты глобализации делают А.Гилпин, Дж. Томсон, А.Уткин, К. Уотс, П.Херст и другие. В подтверждение существования мега-общества они приводят существующие транснациональные корпорации (ТНК), анализируя тенденции их развития. Существование ТНК, в определенном смысле, является индикатором глобализационного процесса. Ведь их существование будет являться обоснованным только при высокой экономической рентабельности, которая достигается в том случае, если производимые товары или услуги высоко востребованы потребителем. А это, в свою очередь, зависит от степени развития коммуникационных технологий и успешности коммуникации на разных уровнях. Иначе говоря, равновысокий интерес к тому или иному товару (услуге), производимому ТНК, в разных точках планеты в одно и то же время будет одинаковым либо при физической потребности в нем (энергоносители), либо при духовной (Поколение Next выбирает PEPSI). Формирование одинаковой духовной потребности у людей различных атропо-социальных характеристик достигается за счет экспорта культурных ценностей, который возможен только через коммуникацию - в том числе, политическую. Имеется в виду трансляция основ политической культуры в процессе политической коммуникации.

Если рассматривать глобализацию только лишь как экономический процесс, очевидно, что она будет выглядеть как разрушение преград между различными экономическими системами. На практике это воплощается в унификации цен, тарифных и процентных ставок, квот и т.д. Такое рассмотрение глобализационного процесса дает возможность государствам, входящим в ОЭСР (Организацию экономического сотрудничества и развития), представляющим одну десятую часть человечества вмешиваться и контролировать жизнь других государств, исходя из того, что они обладают 2/3 мировой экономики. Существуют расчеты свидетельствующие, что только пятая часть человечества активно участвует в глобализационных процессах, исходя из того, что ей принадлежит 86% совокупного мирового дохода.

Анализ этих данных представляет возможность рассмотреть процесс глобализации с новых позиций. Объединение различных по уровню развития стран в глобальное пространство неизбежно стимулирует серьезные социально-политические изменения в слабо развитых государствах, трансформирует их экономику сообразно потребностям и адекватно колебаниям мирового рынка. Неизбежное разделение на зоны «потребления» и «производства» (сырьевые придатки) обернется процессом маргинализации стран, не обладающих серьезным весом в мировой экономике. Развитие экономических связей, интеграция государств на экономической основе становятся существенным фактором, предопределяющим значительные изменения национальных политических систем в условиях глобализации.

В сфере политических отношений глобальные изменения характеризуются явлениями интеграции современного мира, изменениями политического времени и пространства, процессами демократизации и модернизации.

Термин «модернизация» трактуется как обновление политических систем всего мира по образцу «самой передовой», каковой ныне считается демократия североамериканского образца. При политической модернизации, национальные государства и регионы действительно вливаются в единую интегрированную систему с едиными этическими и другими нормами. Однако это достигается за счет унификации, жертвования национальными отличиями во имя «непреходящих демократических ценностей».

Модернизация подразумевает переход к демократической политической системе. Этот процесс в современной науке получил наименование «транзита». Транзит с точки зрения современных ученых является весьма противоречивым процессом. Поэтому постулаты теории модернизации начали трансформироваться в положения транзитологии - отрасли знания, исключающей какие-либо ценностные и целевые критерии при описании процесса трансформации переходных государств и обществ.

Как главную проблему транзитологии, можно охарактеризовать как современный спор сторонников демократического и авторитарного варианта переходов к демократическому обществу.

Приверженцы либеральных позиций стали рассматривать демократию уже не как цель, а как непременное условие осуществления переходных преобразований. Основывая позитивность ориентации на демократию и ее последовательного развития, они ссылаются на тот факт, что в середине 1990-х годов из 24 стран с наиболее высокими среднедушевыми доходами 20 были демократическими государствами. Факторами усиления демократических целей развития они считают и кризис легитимности авторитарных систем, беспрецедентный рост мировой экономики в 1960-1980-х гг., окончание «холодной войны» и поражение в ней тоталитарных государств, а также несомненный авторитет экономических и социальных достижений западных стран.

Но сторонниками либеральных преобразований признается также наличие «искушений», вызванных некоторыми объективными обстоятельствами. Их суть характеризуется желанием вести дело вопреки народному сопротивлению. То есть, подавить гласность, чтобы продолжать перестройку. «Поскольку бедствия сохраняются, доверие исчезает, управление кажется все менее компетентным, поскольку рождается соблазн сделать все прямолинейно, одним броском,      прекратить перебранку, заменить политику администрированием, анархию дисциплиной, делать все рационально».

В противоположность либералам консерваторы полагают, что произошедшие в мире изменения, напротив, усиливают перспективы авторитаризма. Это вызвано тем, что усиление влияния цивилизационных факторов в переходных преобразованиях способствует нарастанию политических форм защиты собственных ценностей и ведет к столкновению с Западом и его моделью модернизации. При этом реально большинство стран продолжает жить при авторитарных режимах, когда отсутствие сильных классов, способных задать демократические ориентиры, и социальная гетерогенность неизменно способствуют усилению роли авторитарного центра. Поэтому ни одно молодое государство не способно решить конфликт между укреплением демократии и демократическим ростом. Вынужденные вкладывать средства в структурную перестройку экономики, а не в потребление, демократические режимы проигрывают борьбу за симпатии населения и тем самым снижают свою легитимность. Поэтому, считают консерваторы, мир находится на границы отката эпохи демократий, когда становится возможным установление различных диктатур.

Трудности, связанные с процессом перехода, являются благодатной почвой для появления теорий, критикующих модернизацию «с европейским лицом» и подвергающих сомнению ее «обязательность» и «неотвратимость». Приверженцы таких идей опираются, в частности, на тезис о том, что модернизация по западному образцу не может ничего предложить вполне состоявшимся государствам (и политическим системам), к примеру, ЮгоВосточной Азии. Изучение истории этих стран позволяет сделать вывод, что западная модель социальной, политической, экономической организации общества не является единственно правильной. Многочисленные исследования доказали существование и жизнепригодность альтернативных моделей модернизации и позволили политологам избавиться от нормативных представлений этноцентризма в глобалистике.

Одной из главных проблем современной политической науки является изучение трансформации политической системы в условиях глобализации. В частности, происходит изменение состояния ее основных элементов, роли государства и традиционных политических субъектов в политическом пространстве. Эти трансформации оцениваются по-разному, однако у пессимистической точки зрения по данному вопросу немало сторонников.

В основе их взгляда лежит тезис о развивающемся в последние десятилетия кризисе государственности во всех ее формах: как субъекта действия и власти; как организующего принципа для агентов и институтов управления; как определения структурных принципов, формирующих отношения властвования и контроля; как базисной структуры порядка; как регулятора господствующих нормативно-идеологических порядков в обществе.

Происхождение кризиса многие исследователи видят в процессах интернационализации, универсализации и глобализации, интенсивность протекания которых в последнее время значительно возросла. Их совокупный эффект оказывает существенное воздействие на роль и функции традиционного суверенного национального государства.

Такие ученые, как Г.Мише, П.Мише, В.Бюлль, Р.Фолк трактуют кризис современных форм государственности, представляя национально-суверенные образования морально устаревшими рудиментами индустриальной эпохи. Как отметил Р.Фолк, «глобальная экономическая взаимосвязь, совмещенная с влиянием Интернета и мировых средств связи (особенно телевидения) воспевающих потребительство и создающих общее и одновременное восприятие новостей, изменяет коренным образом наше представление о мировом порядке. Государство не будет и далее доминирующей силой на мировой арене. Глобальные рыночные силы в лице многонациональных корпораций и банков излучают сильное и независимое влияние. Они действуют на международной арене с минимальными ограничениями. Усиливается воздействие локальных и транснациональных инициатив отдельных групп граждан по всевозможным вопросам Международный порядок, определяемый этими силами, представляет собой переход от мира суверенных территориальных государств к возникающей мировой деревне».

Современный период характеризуется тем, что в мире происходит становление не отдельного государства, а мировой системы, происходят изменения в политической жизни, столкновения цивилизаций, распады государств. Исследователь О.Н.Гундарь выделяет парадоксы происходящего периода:

- с одной стороны действуют старые законы, с другой - давно существуют новые;

- с одной стороны изменяется государственный суверенитет, государство становится более открытым. С другой, вмешательство во внутренние дела государства, нарушение суверенитета вызывает кризис. Имеются в виду конфликты в Югославии, Афганистане, Ираке на рубеже XX-XXI веков.

Изменение статуса государства происходит за счет уплотнения политического пространства, появления новых политических акторов, обладающих достаточными амбициями и ресурсами для вмешательства в разрешение вопросов, относящихся ранее только к сфере государственного регулирования. В качестве примера можно вспомнить выступление президента США Дж. Буша-младшего, показанное 24 августа 2004 года каналом «Евроньюс». Главный политический субъект Соединенных Штатов накануне президенстких выборов выразил обеспокоенность обилием политической рекламы, инициированной не штабами кандидатов в президенты, а некими другими силами, стремящимися выгодным для себя образом повлиять на результат выборов.

Таким образом, становится очевидным усложнение политической системы общества на современном этапе, обусловленное постоянным возникновением новых политических акторов, способных составить конкуренцию традиционным политическим субъектам.

Предпосылкой появления новых политических акторов служит изменение формирования политической культуры, политической самоидентификации и социализации личности, политического поведения масс, обусловленных эволюцией информационных технологий и расширением коммуникативных возможностей.

В современном мире происходит своеобразное диффузное сращивание различных групп на мета-государственном уровне. То есть, к примеру, определенные сообщества людей в Великобритании и ФРГ «по паспорту» будут являться гражданами этих государств. Однако одновременно они могут быть активистами какой-либо международной политической организации, к примеру «Гринпис» (а может быть, и «Хезболла»). Они могут участвовать в масштабных международных акциях, инициируемых руководством движения, и принимать политические решения, оглядываясь на свой штаб, а не национальное правительство.

Можно, конечно, возразить, отметив, что на подобном принципе основывались такие международные политические организации, как, например, Интернационал. Однако отсутствие у них успеха можно объяснить и неумелыми действиями государства-инициатора международного рабочего движения (научные знания и технические средства того времени были недостаточны, необходимый уровень взаимопроникновения различных культур не был преодолен).

Расширение каналов коммуникации, уплотнение ее потока способствует разрушению традиционных установок идентичности в сознании граждан. Зачастую на уровне эмоционально-интуитивного восприятия для них национальная, религиозная, этническая принадлежность не являются объединяющим звеном. Глобальная интеграция представляет легкую возможность найти за пределами национальных границ любой нормативноценностный эталон, который будет наиболее полно соответствовать мировоззрению индивида. Поэтому переписи населения открывают в обществе такие новые «национальности», как «эльфы», «марсиане», «скифы», «киммерийцы» и т.п. М.Кастельс назвал такое состояние «властью идентичностей».

Совокупность проявлений глобализации в политическом пространстве приводит к адекватным изменениям в структуре и способах организации политической коммуникации.

Одна из главных характеристик системы политической коммуникации - ее основные акторы и способ организации отношений между ними. До недавнего времени информационный обмен в политической сфере представлялся как односторонний, построенный по вертикали, процесс. С его помощью субъекты политики осуществляли контроль над управляемыми массами, который достигался исключительно транслированием официальных сообщений и комментариев о событиях, отобранных представителями управляющей элиты.

Особенности политической системы признавались во многом детерминированными способом отношений между управляющими (элитой) и управляемыми. Поэтому классические исследования системы политической коммуникации рассматривают ее как взаимодействие двух главных акторов - управляющих и управляемых, - между которыми стоит третий - средства массовой информации.

Управляющие и управляемые - части политической системы и участники политического процесса. Из приведенного выше определения политической коммуникации, данного Р.-Ж. Шварценбергом, следует, что между управляющими и управляемыми постоянно осуществляется обмен информацией, целью которого является установление согласия. В этом, по мнению ученого, суть политической коммуникации. Как он образно заметил, политическая коммуникация для политической системы «это то же, что кровообращение для организма человека».

Исторически о политической коммуникации сложилось представление как об одностороннем процессе, в котором все сообщения исходят от лидера- генератора смыслов. Однако это не совсем так. Отношения между лидерами и последователями достаточно интерактивны. То есть не только лидер воздействует на последователей, но и последователи, правда в меньшей степени, влияют не лидера. Решения лидеров получают оценку в глазах последователей по степени их соответствия доминирующей системе ценностей, интересам людей. Последователи не всегда одинаково реагируют на действия лидера. Они могут участвовать в процессе политической коммуникации, выступая за и или против решений лидера, или просто игнорируя его.

Как отмечает Н.Белошапкина, процесс взаимодействия лидеров и последователей динамичен и практически бесконечен. Лидер постоянно должен завоевывать свою лидерскую позицию и симпатии своих последователей. Чтобы добиться успеха, он может опереться на разнообразный арсенал средств и стратегий влияния, самым мощным и надежным из которых является коммуникация.

Современные исследователи политического процесса выделяют две модели политической коммуникации, которые по-разному описывают роль управляющих и управляемых в этом процессе.

В первой - модели Ж.-М. Коттрэ - особая роль предписывается управляющим. В результате взаимодействия между управляющими и управляемыми возникает три типа отношений: идентичности (управляющие идентичны управляемым); включения (все управляющие постоянно являются субъектами политики) и пересечения (в процессе реализации власти управляющие постепенно отделяются от управляемых).

Вторая модель разработана К.Сайне. Ее автор уделяет внимание роли политической элиты в процессе реализации политической коммуникации. Политическая элита осуществляет политическую власть над обществом, как правило не непосредственно, а опосредованно, путем использования различных промежуточных звеньев (например, бюрократического аппарата и средств массовой коммуникации). Важно отметить, что, по мнению К.Сайне, элиты стараются доводить до масс информацию, которая бы укрепляла их легитимность.

Анализ информационных потоков осуществляется не только по вертикали (сверху-вниз) (от управляющих к управляемым), не менее важной является их направленность по горизонтали. По мнению исследователей, особенно большую роль горизонтальный уровень коммуникации играет в современных демократических странах. Они утверждают, что степень демократичности общества определяется, наряду с другими параметрами, той ролью, которую играет горизонтальный уровень обмена информацией. В условиях развития информационно-коммуникативных технологий, а также демократизации и модернизации политических       систем значение горизонтального уровня политической коммуникации неуклонно возрастает. Здесь происходит постоянное возрастание числа разнообразных коммуникаторов. Это означает, что в политической системе происходит пересечение информационных потоков, увеличивается их плотность.

Эти выводы отчасти развиваются в теории, разработанной Н.П.Шелекасовой. По мнению этого исследователя, политический лидер постоянно находится на пересечении коммуникативных потоков различных социально-политических групп. Его функциональность во многом определяется способностью корректно продуцировать, принимать и транслировать сообщения по восходящим и нисходящим параллельным потокам.

Исследователь выделяет четыре круга коммуникаций лидера и его последователей. Первый: ближайшие последователи - люди, которые находятся в самом непосредственном контакте и тесном взаимодействии. Они транслируют, в меру своих полномочий, идеи лидера в общество. Второй круг - последователи. Это круг исполнителей, которые имеют ограниченный доступ к лидеру и общаются с ним только по официальным поводам. Основные коммуникации здесь происходят через посредство первого круга. Третий круг является полупроницаемым барьером в виде средств массовой информации, которые отделяют от лидера и первых двух кругов последователей четвертый круг - все остальное общество. Третий круг специфичен тем, что создает и транслирует информацию вне зависимости от того, существует или нет заказ со стороны власти. Новости с третьего круга будут поступать, пока четвертый круг последователей будет испытывать потребность быть информированным, а это одна из сущностных потребностей человека.

Н.П. Шелекасова показывает слабые стороны политической коммуникации, проходящей по такой схеме. Информация по всем четырем кругам циркулирует как по вертикали, так и по горизонтали, в официальном и неофициальном виде. Соответственно, существует огромное множество способов и путей искажения информации, идущей изначально от лидера. В этой сложной системе коммуникации ошибки могут происходить и на сознательном, и на бессознательном уровне. К примеру, ошибки, возникшие на первом и втором кругах коммуникации станут как бы трещинами в фундаменте возводимого дома, которые впоследствии могут привести к его разрушению. В качестве примера можно вспомнить фразу, которую президент США Р.Рейган сказал в выключенный, как он считал, микрофон, готовясь к прямой радиотрансляции. Президент всего лишь пошутил, объявив о начале ядерной бомбардировки СССР. Однако, эта информация, благодаря особенностям данного канала массовой коммуникации (радио), одновременно поступила к реципиентам на всех коммуникативных кругах. В итоге такая информация «из первых уст» вызвала панику среди граждан и дипломатический скандал в мире. Нынешний президент США Дж.Буш младший в августе 2004 года, выступая перед генералитетом Пентагона, ненамеренно допустил такой пассаж в своей речи: «Наши враги изобретательны и хорошо вооружены. Мы тоже. Они не перестают искать способы навредить нашей стране и нашим людям. Мы тоже». Ошибки в коммуникации, совершенные в период кризисной обстановки, могут привести к обострению общей ситуации. Так, на фоне трагедии в Беслане в сентябре 2004 года странно выглядело заявление представителя Белого Дома о том, что правительство США готово к переговорам с умеренной чеченской оппозицией.

Допущенную коммуникативную ошибку пришлось исправлять самому президенту североамериканского государства. Вот как представила это событие пресса: «Первоначальная реакция официального Вашингтона на события в Северной Осетии казалась смешанной. 7 сентября пресс-секретарь госдепа Ричард Баучер, которого усиленно тянули за язык журналисты, неожиданно объявил, что США по-прежнему готовы к диалогу с «умеренной чеченской оппозицией». Судя по всему, ему здорово нагорело за это более чем неуместное заявление. Сначала госдеповцы оправдывались, что Баучер лишь огласил старую позицию, и уже два года ни с кем из масхадовцев они не встречались. В воскресенье, общаясь с нашими дипломатами, Джордж Буш дважды и без обиняков повторил: не слушайте, что говорят чиновники средней руки. Слушайте и передайте в Россию то, что говорю я: мы скорбим вместе с вами и вместе противостоим общему врагу».

Один из именитых современных исследователей коммуникации в обществе Юрген Хабермас - теоретик публичной информационной сферы - определяет в политической коммуникации уже не конкретных акторов, а их совокупности, определенные как два противодействующих полюса - «государство» и «рынок». Наряду с ними он выделяет третью группу акторов - комплекс «институтов общественного вещания», защищенных государством от «капиталистического влияния». К ним относятся публичные библиотеки, государственная статистическая служба, музеи, художественные галереи и система высшего образования. Их важнейшее значение, по Хабермасу, заключается в распространении информации среди самых широких слоев общества независимо от их возможности платить за эту информацию, беспристрастном и политически неангажированном представлении этой информации.

Современный способ понимания коммуникативных процессов в политике основывается на теории сетевого общества и подразумевает принцип организации коммуникативных отношений как сети или паутины. Один из теоретиков сетевого общества Мануэль Кастельс охарактеризовал эти отношения так: «логика сети имеет больше власти, чем власть в сети».

Сетевой принцип детерминирует отсутствие четкой иерархии коммуникативных связей в обществе и политической системе. Исследователь Б.Макнейр признает структурно-значимыми для политической коммуникации следующих акторов: граждан, медиа-структуры, и всевозможные политические организации (партии, группы давления, террористические организации и др.). При этом он дифференцировал подход к каждому из них. Он выделил несколько категорий политических акторов относительно их включенность в осуществление властных отношений:

- информационные структуры государства (отделы и службы связей с общественностью различных ведомств, пресс-секретариаты и т.п.);

- многообразные корпоративные структуры (информационные отделы партий, общественно-политических движений, оформленных групп интересов);

- специализированные информационные структуры (консалтинговые и рекламные агентства);

- СМИ в их политическом значении (независимо от того, являются ли они самостоятельными участниками рынка информации или же выражают интересы иных акторов);

- террористические и другие организации, занимающие в информационном пространстве не признанные легально позиции;

- спонсоры, медиамагнаты и рекламодатели, имеющие специфические установки и соответствующие выходы на информационный рынок;

- различные сегменты социума: «публика» или корпус политически активных граждан, постоянно находящихся в информационном контакте с властью; «общественность», вступающая в контакты с властью лишь в периоды острого развития политического процесса, и «общество», то есть, совокупность граждан, практически не вступающих в политические контакты с властью.

Перечисленные акторы непосредственно действуют в информационном пространстве, обладая специфическими возможностями в производстве и распространении информационных продуктов, в стимулировании и поддержании коммуникации политических контрагентов. Причем, вне зависимости от характера собственных информационных продуктов - каждая структура, «обслуживающая» ту или иную крупную (корпоративную) социальную аудиторию, вносит вклад в формирование, оформление и трансляцию позиций и целей своих социальных заказчиков.

Б.Макнейр, по сути, обосновал динамическую неравновесность информационных обменов в политических системах, несимметричность информационных отношений внутри них. В одних странах наиболее развитыми являются контакты между федеральными исполнительными органами власти, проправительственными СМИ и отдельными корпоративными структурами, тогда как присутствие на информационном рынке общественного мнения или же независмых СМИ оказывается сведено к минимуму; в других тон политическим коммуникациям задает информационный обмен на уровне региональных структур власти и т. д.

Как отмечает А.И. Соловьев, схема Б.Макнейра дает возможность достаточно адекватно отобразить природу государства как института власти и управления, которому присуща известная несогласованность действий его полномочных органов в информационном пространстве.

«Учитывая многосубъектность представительства государства на информационном рынке, можно говорить о том, что информационная политика этого института отличается амбивалентностью, а его информационные продукты могут противоречить друг другу, не только провоцируя разнонаправленные политические реакции населения, но и препятствуя реализации имеющихся условий для осуществления целенаправленной стратегии развития общества. Для согласования политической и информационной составляющих системы государственного управления властным структурам приходится решать на информационном рынке ряд специфических задач, призванных как минимум снизить соответствующий негативный коммуникативный эффект деятельности его органов».

Анализ моделей отношений между важнейшими акторами системы политической коммуникации (Ж.-М. Коттрэ, К.Сайне, М.Кастельса, Б. Макнейра, Н.Белошапкиной) позволяет сделать два вывода относительно роли и места политической коммуникации в политической системе.

Во-первых, информационное взаимодействие в настоящее время осуществляются уже не только по вертикали (от управляющих к управляемым). С распространением демократизации возрастает роль горизонтального уровня политической коммуникации, увеличивается количество разнонаправленных векторов политических коммуникативных потоков. Это способствует раздроблению некогда единой аудитории на множество социальных групп, взаимодействующих по сетевому принципу. Этот процесс выступает одним из важнейших параметров, показывающих уровень демократизации общества. В демократических странах также наблюдается переход от прямого воздействия на аудиторию к диалоговой коммуникации, предполагающей взаимодействие.

Во-вторых, возрастающее значение горизонтального уровня политической коммуникации, организация ее структуры по принципу сети способствуют дальнейшему рассогласованию информационного сообщения между государством и обществом. Следствием этого является более частое возникновение коммуникативных ошибок и искажений информации в разных узлах коммуникации. «Власть идентичностей» (как ее определяет М.Кастельс), царящая в сетевом обществе, перенасыщенном информацией и каналами коммуникации, заставляет государство в некотором смысле вступать в борьбу за общество.

В предындустриальную и индустриальную эпохи главный упор при организации политических контактов элитарных и неэлитарных слоев делался на групповые интересы (в виде программ, доктрин и т.п.) и укоренение близких этим слоям форм организации политического пространства (демократию, авторитаризм и др.). В данном историческом контексте коммуникация представала как сугубо технический, связующий политический процесс, значение которого для диалога власти и общества не зависело от целей диалога, а потому могло считаться вторичным. Политическая коммуникация лишь поддерживала и оформляла контакты государства и общества, считаясь само собой разумеющимся способом их взаимодействия.

Однако в постиндустриальный период, связываемый с широким развитием глобализационных процессов, значение политической коммуникации в корне изменилось. Тенденции к формированию информационного общества существенно снизили потребность граждан в публичном политическом диалоге с властью. Показателем этого является растущее безразличие большинства населения к участию в политической жизни. Такое рассогласование информационных позиций рядовых граждан и государственной власти поставило под вопрос возможность возникновения между ними смыслозначимых контактов, т.е.                         коммуникации как результата информационного взаимодействия элитарных и неэлитарных слоев.

Итогом реструктуризации коммуникативных потоков в политическом пространстве можно представить ряд универсальных типичных конфликтов, или кризисов. Они могут быть описаны следующим образом:

Кризис идентичности - обусловливает поиск людьми новых духовных ориентаций для осознания своего места в обществе и связей с государством в силу распада тех идеалов и ценностей, которые лежали в основе ранее доминировавшей политической культуры.

Кризис распределения культурных и материальных благ - вызван качественным изменением стандартов и способов потребления, а также ростом социальных ожиданий граждан. Основные формы социальной поддержки целей и ценностей демократии будут определяться в зависимости от того, сможет ли государство найти способы устойчивого роста материального благосостояния граждан в приемлемых для людей формах распределения материальных благ.

Кризис участия - обусловлен ломкой привычных форм и механизмов вовлечения граждан в политику при увеличении числа стремящихся к участию в управлению на базе создания нового баланса политических сил. В этом плане темпы и характер преобразований будут зависеть от того, смогут ли власти создать структуры и механизмы, способные интегрировать новые «заявки» населения на политическое участие, пресечь агрессивные формы презентации интересов и при этом обеспечить равенство различных групп населения, соблюсти предложенные ими правила «политической игры», создать прецеденты правового выхода из конфликтных ситуаций, поддержать идеалы и ценности, способные интегрировать общество и государство.

Противоречие между дифференциацией ролей в политической системе - противоречие между и императивами равенства граждан (на участие в политике, перераспределение ресурсов) и возможностями власти к интеграции социума.

Кризис «проникновения» - свидетельствует о невозможности правящих сил целиком и полностью реализовать свои решения во всех сферах политической жизни. Вынужденные соперничать с множеством центров влияния, обладающих возможностью изменять в свою пользу содержание управленческих решений (законов, установлений), центральные власти сталкиваются с постоянным снижением эффективности своего политического регулирования.

Кризис легитимности - выражается в рассогласовании целей и ценностей правящего режима с представлениями с основной частью граждан о необходимых нормах справедливого правления и с другими ценностями массового сознания. Основой позитивного решения связанных с этим кризисом проблем является строительство таких социально-экономических и политических отношений, которые отвечают интересам широких социальных кругов населения и способны сформировать у них устойчивую поддержку власти. В этом смысле интеграция общества и власти должна исключать искусственное раздувание противоборства с внешним (внутренним) противником, стимулирование псевдопатриотических чувств и гражданского самопожертвования.

С точки зрения системного и кибернетического подходов, функционирование и развитие политической системы становится возможным в результате ее информационного взаимодействие с внешней средой - то есть, обществом. Обеспечение этого взаимодействия в условиях постоянного артикулирования запросов общества к политической системе - сфера ответственности политической коммуникации как функции политической системы. Анализ влияния глобальных процессов на политическую систему и политический процесс показывает тенденцию снижения интенсивности коммуникативных контактов между обществом и политической системой.

Процессы модернизации, демократизации «приближают» политическую систему к обществу, повышают значение масс в политическом пространстве. Однако, вместе с тем, ряд глобальных процессов и явлений (свертывание и уплотнение пространства, стирание границ, интернационализация, «хрустализация» общества) предопределяют девальвацию институтов политической сферы как основных коммуникативных контрагентов общества. В таких условиях политическая коммуникация перерастает значение простого свойства политической системы. Достижение коммуникативного взаимодействия с обществом становится целью политики, ее эпицентром.

Значение политической коммуникации также изменяется с точки зрения внутреннего состояния политической системы. Интенсивный процесс институционализации новых групп интересов, постоянное появление новых политических акторов делает политическую коммуникацию смыслом политической деятельности. В уплотненном политическом пространстве она становится главным условием полноправного существования политического субъекта, так как позволяет ему сигнализировать о своем существовании остальным субъектам и устанавливать связи, необходимые для выполнения его политических роли и функций.

Политическая коммуникация становятся основным условием функционирования политической системы, развития, воспроизводства политической сферы. То есть политическая коммуникация в условиях глобализации становится составляющей политического процесса.

Изменение природы политической коммуникации в условиях глобализации отражается в современной международной политике.

Демократизация, вовлечение масс в политический процесс в сочетании с возрастанием объема информационно-коммуникативных потоков, изменением значения информации предопределяет усиление имиджевой составляющей в политике. Это отражается на способах осуществления коммуникации между политическими акторами - в частности между государствами.

Исторически коммуникация, осуществляемая двумя государствами между собой, называется дипломатией. В современном мире этот термин получает новое наполнение. В частности, В.Г.Сеидов разделяет понятия дипломатии традиционной и осуществляемой в глобализованном политическом пространстве - публичной дипломатии. Под этим термином он понимает идеологизацию информации, доведенную до совершенства. Это информирование международной общественности, поддержание контактов с другими народами в сфере образования и культуры, нацеленное на создание привлекательного образа своей страны. Позитивный имидж державы создает благоприятную атмосферу для широкого распространения ценностей, присущих типу политической культуры данного государства, далеко за его границами. Целью дипломатического воздействия в принципе является компромисс. Широкая политическая и культурная экспансия одного государства «подготавливает почву» для скорейшего принятия «компромиссного» решения фактически на условиях выгодных лишь одной стороне.

Термин «публичная дипломатия» подразумевает прямую или косвенную вовлеченность масс в политический процесс. Мыслительная конструкция, которую выше мы назвали «имиджем державы» с помощью каналов политической коммуникации транслируется не на национальные правительства, а в первую очередь на общество. В случае удачного осуществления серии актов такой коммуникации, в сознании, мировоззрении индивидов, являющихся гражданами государства, произойдут определенные изменения. Под их влиянием может произойти переоценка ценностей, изменение поведенческих особенностей людей, их политической активности. «Заряженная» соответствующим образом масса людей способна оказать серьезное давление на национальное правительство, которое в случае отказа от компромисса, может лишиться поддержки своих сограждан. США - страна- победительница в холодной войне - путем долговременного организованного массового идеологизированного воздействия на жителей СССР, сформировала в их массовом сознании представление о Северной Америке как о «рае на земле». Эти изменения обусловили не только одобрение значительной части населения Советского союза крушения советской системы, но и начавшийся вскоре процесс миграции на Запад высококвалифицированных специалистов востребованных отраслей, ученых. Процесс, получивший название «утечка мозгов», привел не только к укреплению интеллектуального потенциала США и их союзников, но и усилил отставание государств, образовавшихся на месте СССР (России, в первую очередь), в плане научно-технического развития на долгие годы. По нашему мнению, этот пример показывает, насколько возросло значение информационного воздействия в мире, пронизанном сетью каналов коммуникации. Именно глобализованность информационного воздействия в такой среде, как мы считаем, является залогом того, что практически любая информация, переходящая из одного государства в другое, будет идеологизированной и политически окрашенной. Америка - страна свободы.

Значит, открытый в 1980-е в Москве «Макдональдс», часть американской культуры - символ «настоящей», западной свободы в коммунистической стране.

Использование «публичной дипломатии» может преследовать и другую цель. Таковой будет являться создание положительного образа своего государства в сознании своих же граждан. Пожалуй, это древнейшая форма «публичной дипломатии». Ее особенностью является то, что она направлена на укрепление патриотизма, доверия правительству, утверждает национальную идею. Ранее такая форма организации процесса политической коммуникации была возможной лишь при том условии, что государство является информационным монополистом. Такое положение вещей уходит в прошлое вместе с индустриальной эпохой. Однако и при весьма плотной концентрации политических акторов в пространстве политической коммуникации, модель направленной «внутрь»                                «публичной дипломатии» является вполне жизнеспособной. Основой ее существования могут являться равноправное с другими акторами участие государства в массовой коммуникации. Убеждение масс в правильности выбранного правительством пути является гарантом устойчивости политической системы. Однако эффект убеждения достигается лишь при успешности коммуникативных актов, которая далеко не всегда легко достижима. К примеру, в последние годы существования СССР методы, используемые советской пропагандой исчерпали себя, к тому же они проигрывали в конкуренции против западных «радио-голосов». Не случайно на закате холодной войны финансирование международных коммуникативных органов являлось существенным приоритетом финансовой политики США. Так, к примеру, в бюджете Соединенных Штатов 1988 года было предусмотрено выделение 392 миллионов долларов радиостанциям «Голос Америки», «Свобода», «Свободная Европа», «Радио Марти» и телесети «Уорлднет». С деятельностью некоторых из перечисленных масс-медиа принято связывать поражение СССР в информационной холодной войне.

Выводы об усилении значения имиджа в мире, проходящем стадию глобализации, могут быть подкреплены положениями, содержащимися в материалах российского «Никитского клуба», образованного отечественными ведущими деятелями науки по образцу Римского клуба исследователей глобализации. Восьмой выпуск материалов Клуба из цикла «Россия в глобальном контексте» посвящен теме «Зарубежье глазами россиян».

Основываясь на утверждении, что в современном мире население, массы являются творцами политической истории, на примере материалов Никитского клуба мы можем показать каким образом политическая коммуникация, осуществляемая в форме «публичной дипломатии», включена в мировой политический процесс.

Итак, главным предметом дискуссии, состоявшейся 24 декабря 2001 года стали, изменения общественного мнения в России, США и в остальном мире после атаки террористов на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке. Главный акцент был сделан на укреплении отношений между Россией и США после этого события.

Общественное мнение является существенным фактором, влияющим на динамику политического процесса. При этом главным инструментом его формирования является политическая коммуникация, осуществляемая через массовые каналы (в рамках массовых информационно-коммуникативных систем). Особенность этой формы коммутации состоит в том, что интерпретация имеет более важное значение, чем факт. В частности, участник дискуссии А.А.Ослон отметил, что общественное мнение несколько поверхностно, поскольку представляет собой живую непосредственную «реакцию на происходящие события и, самое главное, воспроизведение трансформированных, пропущенных через себя интерпретаций, идущих от других». Роль общественного мнения как важного инструмента формирования определенной политической атмосферы, подчеркивает и тот факт, что зачастую оно используется как раз как «пропущенные через себя интерпретации, идущие от других». То есть искусственно созданный рейтинг, отражающий выгодный для определенной стороны срез общественного мнения, запускается в систему массовой коммуникации и через определенное время начинает подчинять своей собственной логике сознание реципиентов. Это позволяет добиваться значимых политических результатов. (Прочитав рейтинг, реципиент делает вывод: «60% будут голосовать за Петрова. Наверное, он - достойный кандидат. Проголосую и я за него, а не за Сидорова, как собирался раньше»).

Суммируя сказанное выше, делаем выводы. На современном этапе общество вовлечено в политику на правах участника-адресата политической коммуникации. Совокупность представлений граждан об окружающем мире определяет их политическое поведение. Своим политическим поведением в условиях демократической политической системы граждане способны влиять на государственную политику. Таким образом, общественное мнение, формируемое под влиянием различных факторов, создает определенный позитивный или негативный климат вокруг каждого решения, принимаемого на выходе политической системы. Поэтому значение облика государства, его имиджа в глазах мирового сообщества имеет стратегическое значение.

Согласно цифрам, приведенным участниками дискуссии, отношения между США и Россией, достаточно остывшие после американской бомбовой тактики в Югославии и российской силовой дипломатии в Чечне, начали улучшатся лишь после атаки террористов на Всемирный торговый центр в сентябре 2001 года. Имидж США в России улучшился после того, как оказался разрушенным миф о неуязвимой самодовольной Америке, чувствующей себя хозяйкой положения. События в Нью-Йорке стали жестоким стрессом и для самих американцев. Потеряв чувство уверенности в своей безопасности, они переоценили расстановку сил «добра» и «зла» на политической карте мира.

Телефонный звонок Владимира Путина - первого из глав иностранных государств, дозвонившихся после трагедии американскому президенту Джорджу Бушу - стал актом политической коммуникации, показавшим, что Холодная война окончена. Умелые коммуникативные действия российского руководства были дополнены выгодной их интерпретацией, транслируемой через массовые каналы политической коммуникации. Американо-российские отношения, в результате, улучшились.

Дипломатические жесты России, при должных освещении и интерпретации позволили рядовому американцу увидеть в России если не союзника, то, по крайней мере, уже не врага. Член «Никитского клуба» С.М.Рогов привел данные Института Гэллапа, что в 1999 году 10% американцев назвали Россию союзником и 21% - дружественной страной. После 11 сентября 2001 года и визита В.Путина в Вашингтон в ноябре 2002 года эти цифры составили 25% и 42% соответственно. Это значит, что 67% американцев в целом позитивно относятся к России.

ВЫВОДЫ. Современный уровень развития общества делает востребованным разработку новых подходов к определению места и роли политической коммуникации в современном политическом пространстве.

В результате проведенного анализа нами было показано изменение значения политической коммуникации в рамках политической системы и ее роли в современном политическом процессе. Установлено, что политическая коммуникация в современном обществе из технического средства обеспечения связи между элементами политической системы, между политической системой и средой, приобретает свойства политического процесса. В этой связи подчеркивается двойственная природа политической коммуникации в современном обществе.

Динамика современного политического процесса определяется влиянием глобализации. Анализ моделей глобализации в сопоставлении с эмпирическими данными позволяет сделать ряд выводов относительно воздействия глобальных процессов на политическую сферу.

В этом смысле важнейшей характеристикой происходящих изменений являются демократизация (модернизация), интеграция, свертывание политического времени и пространства.

Научно-техническая революция, развитие телекоммуникационных технологий выступают катализатором интенсивного формирования единого всемирного информационного пространства. Мир, соединенный общей информационной сетью, превращается в единое поле политической коммуникации.

Формирование общности мира, интеграция различных типов политической культуры под воздействием развития технических средств коммуникации действительно объединяет на современном этапе политические системы разных стран в единую схему политической коммуникации. Расширение информационных сетей влечет экспансию государственных интересов различных стран далеко за пределы национальных границ. Концепция глобального мира заставляет трактовать совершенно разные события в политической, экономической и социальной жизни одного государства как изменения на плоскости координат политических интересов другой страны. Экономические колебания, высказывания и жесты политических деятелей, митинги и военные учения, спортивные состязания и неограниченное количество других проявлений активности воспринимаются в глобальной парадигме как синтаксические единицы общего, глобального языка политической коммуникации. Коммуникации, в которой, помимо непосредственного адресата, участвует весь мир. Политическая жизнь выстраивается по законам программирования, поскольку каждый жест на политической арене всегда есть нечто большее, чем просто жест. Удар США по Ираку заставляет Ливию признать себя виновной во взрыве самолета, произошедшем десятилетия назад, и выплатить родственникам жертв миллионные компенсации, одновременно подрывает авторитет ООН и ставит на грань раскола блок НАТО. Споры вокруг газовых поставок сводят на нет интеграционные процессы между Россией и Белоруссией. Информация об успеваемости в школе или службе в армии, обнародованная в нужный момент, может повлиять на карьеру политика.

Важным эффектом и парадоксом глобализации для политики является проблема девальвации роли традиционных политических институтов. Государство, партии, профсоюзы, церковь по-прежнему остаются важными политическими субъектами. Однако рядом с ними возникают новые политические акторы, склонные в определенных условиях подменять функции тех или иных традиционных институтов. Одновременно происходит медленное разрушение национальной сплоченности граждан. Гражданство в традиционном понимании плавно перестает быть главным и единственным средством политической и другой самоидентификации (в современной научной мысли наблюдается противостояние приверженцев футуристической и националистической концепции «глобального гражданства»). Характерное для постиндустриализма (постмодернизма) густое ветвление и дробление нормативных эталонов и эстетических ценностей способствует формированию над-государственных независимых объединений граждан. Этому процессу активно способствует распространение неподконтрольных государству средств коммуникации, главным из которых является Интернет. Научно-технический прогресс в сфере коммуникативных технологий вовлекает в одно и то же информационное пространство миллиарды потребителей информации. Это делает возможным широкое использование мирового общественного мнения в политических целях. Ценность такого политического коммуникативного воздействия в том, что при демократическом строе государственная власть остро нуждается в поддержке населением принимаемых политических решений. Это позволяет поставить знак равенства между популярностью, доверием к правящей элите и легитимностью ее притязаний на власть.

Процесс глобализации обновляет сферу политической коммуникации. Обозначенные тенденции приводят к усилению имиджевой составляющей как международной, так и внутренней политике государства. Позитивный имидж державы создает благоприятную атмосферу для широкого распространения ценностей, присущих типу политической культуры данного государства, далеко за его границами. Целью дипломатического воздействия в принципе является компромисс. Широкая политическая и культурная экспансия одного государства “подготавливает почву” для скорейшего принятия “компромиссного” решения фактически на условиях выгодных лишь одной стороне. В таких условиях возрастает значение международных и межправительственных организаций, которые все чаще выступают арбитрами в решении международных вопросов. Позитивный имидж державы выступает также дополнительной гарантией ее суверенитета и правомочности властных притязаний национального правительства.

В мире, пронизанном каналами коммуникации, происходит выравнивание эффектов действия информации, полученной по дипломатическим каналам и информации, распространяемой через СМИ. Мыслительная конструкция, которую выше мы назвали «имиджем державы» с помощью каналов массовой коммуникации транслируется не на национальные правительства, а в первую очередь на общество, состоящее из отдельных реципиентов. В случае удачного осуществления серии актов такой коммуникации, в сознании, мировоззрении индивидов, являющихся гражданами страны, произойдут определенные изменения. Под их влиянием может произойти переоценка ценностей, изменение поведенческих особенностей людей, их политической активности. «Заряженная» соответствующим образом масса способна оказать серьезное давление на национальное правительство, которое в случае отказа от компромисса, может лишиться поддержки своих сограждан.

Россия включена в процесс международной политической коммуникации на всех уровнях: межличностном (личные, неформальные контакты, как первых лиц государств - В.Путин и Дж.Буш,                                            - так и простых граждан), институциональном (через государственные и общественные институты, объединения граждан), массовом (посредством Интернета, СМИ).

Примечательно, что результаты успешной международной коммуникации благоприятно сказываются на «внутреннем» имидже России (международное признание позволяет гражданам чувствовать себя равноправными членами мирового сообщества и повышает уровень доверия правительству. Но может быть и наоборот, как во время международных переговоров о захоронении в России ядерных отходов других стран мира). Точно также «внутренний» имидж влияет на международные отношения.

В частности, многие западные правительства недовольны внутренней российской политикой после захвата заложников в г.Беслане. Однако высокие рейтинги российского президента у граждан России не позволяют использовать тезисы о нелегитимности властных притязаний нынешней российской элиты и т. п.

На наш взгляд пока еще нельзя говорить о далеком прогнозировании эволюции политического процесса в глобальной мировой формации. Однако можно предположить, что грядут серьезные эволюционные изменения в этой сфере.

Об этом позволяют говорить новые явления в мировой политической жизни.

Уход от биполярной системы мирового устройства (с развалом СССР) можно считать, на наш взгляд, скачком в развитии глобализации. Отсутствие системы сдержек и противовесов направляет глобализацию по «худшему», унификационному пути. Научные тезисы об ущербности унифицирующего подхода в политической сфере нашли свое подтверждение на практике после окончания военного конфликта в Ираке (с переходом его в «партизанскую» стадию). Однако, особенности мировой политики в последнее пятилетие можно трактовать как поиск или генезис «полюса-противовеса». Обратной стороной агрессивной внешнеполитической деятельности США в эти годы стало накопление недовольства среди радикальных кругов целого ряда государств. Однако вызванный этим конфликт протекает в принципиально новой для нашей эпохи форме. Он протекает не как конфликт государств, хотя иногда имеет похожую форму (США против Афганистана, США против Ирака). Главной его особенностью является то, что государству, считающемуся главным элементом политической системы практически на равных противостоят силы, не имеющие «огосударствленной» формы. Термин «международный терроризм», столь популярный сейчас, является как раз индикатором необычности этого противостояния.

Современными государственными образованиями еще не выработан навык коммуникации с новыми акторами в политическом пространстве. Столкновение интересов государств и новоинституализированных групп интересов зачастую не находит мирного разрешения и перерастает в масштабные конфликты. Поиск решения этих проблем делает востребованным формирование новой концепции мирового политического развития. Его целью должен стать всеобщий консенсус, следовательно, политическая коммуникация должна быть признана основой компромиссного существования человечества.

 

Автор: Нос А.И.