09.04.2011 13207

Гражданско-правовая сущность доверительного управления (статья)

 

В системе отдельных видов договорных обязательств по российскому гражданскому законодательству особое место занимают обязательства доверительного управления имуществом. Его сущность (как одного из самостоятельных типов договорных обязательств) состоит в осуществлении доверительным управляющим управления чужим имуществом в интересах его собственника или указанного им лица. В этих целях собственник передает свое имущество доверительному управляющему, наделяя последнего соответствующими правомочиями по владению, пользованию и распоряжению указанным имуществом, в рамках которых он вправе совершать любые фактические и юридические действия для обеспечения эффективного управления доверенным ему имуществом.

Систематизируя и обобщая существующие в цивилистике точки зрения на правовую природу отношений по доверительному управлению имуществом, можно выделить следующие подходы к рассматриваемой проблеме.

1. Отношения по доверительному управлению имуществом рассматриваются как особые вещно-правовые отношения, отличные от права собственности, а право доверительного управляющего на переданное в доверительное управление имущество рассматривается как ограниченное вещное право «несобственника», возникшее из ограничения права собственности. Отношения по доверительному управлению имуществом имеют обязательственно-правовой характер без каких-либо вещно-правовых элементов.

2. Отношения по доверительному управлению имуществом носят смешанный характер, включая в себя черты как обязательственного, так и вещного правоотношения.

Для определения -природы прав доверительного управляющего необходимо, на наш взгляд, проведение более глубокого анализа действующих норм, а также характеристика признаков доверительного управления.

Отношения по доверительному управлению имуществом урегулированы законодателем в главе 53 ГК РФ раздела IV «Отдельные виды обязательств». Указанные правоотношения отличаются сложностью правовых связей между их участниками. Прежде всего, следует выделить отношения между учредителем управления и доверительным управляющим (данные отношения занимают центральное место в системе исследуемого института). Учредитель управления и доверительный управляющий связаны заключаемым договором и находятся между собой в обязательственных правоотношениях. Эти отношения носят относительный характер, так как возникают между конкретными лицами - учредителем управления, который является преимущественно кредитором, и доверительным управляющим, как правило, выступающим в роли должника.

В случае участия в исследуемых правоотношениях выгодоприобретателя устанавливаются также отношения между ним и доверительным управляющим, а также между выгодоприобретателем и учредителем управления. Так, согласно п. 1 ст. 1012 ГК РФ учредитель управления передает имущество доверительному управляющему, а последний обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). Данное, правоотношение имеет своим объектом действия доверительного, управляющего по управлению имуществом в интересах кредитора.

В связи с этим между доверительным управляющим и выгодоприобретателем также возникают обязательственные правоотношения. Выгодоприобретатель является кредитором, а доверительный управляющий - должником. Указанная правовая связь возникает на основании договора доверительного управления имуществом, являющегося в данном случае разновидностью договора в пользу третьего лица.

Правоотношения между учредителем управления и выгодоприобретателем не регулируются ни нормами главы 53 ГК РФ, ни договором доверительного управления имуществом, так как «не имеют правового значения для доверительного управления». Они лежат за пределами обязательств по доверительному управлению имуществом.

Однако, кроме этого, доверительный управляющий, получив имущество в управление, осуществляет с ним определенные операции, пользуется и даже распоряжается им, поэтому ему приходится вступать в отношения еще и с третьими лицами. Характер правовых связей доверительного управляющего с третьим лицами, с которыми он вступает в правоотношения по поводу управления переданным ему имуществом, определить сложнее всего.

Отношения доверительного управляющего с третьими лицами носят двойственный характер. С одной стороны, он, осуществляя управление имуществом, заключает с третьими лицами различные сделки (купли-продажи, аренды, мены и т. д.). Следовательно, между доверительным управляющим и третьими лицами складываются обязательственные, относительные правоотношения. С другой стороны, доверительный управляющий, будучи законным (титульным) владельцем переданного ему имущества, вступает в абсолютные правоотношения с неопределенным кругом лиц, которые обязаны не посягать на это имущество и не препятствовать управляющему осуществлять предусмотренные договором правомочия.

Доверительный управляющий наделяется правом совершать в отношении имущества, переданного ему в управление, любые юридические и фактические действия в соответствии с условиями договора, он осуществляет в пределах, предусмотренных законом и договором, правомочия собственника в отношении данного имущества.

В связи с тем, что доверительному управляющему предоставлен значительный объем правомочий, некоторые ученые высказывают предложения о вещном характере прав управляющего.

Так, по мнению А. Рябова, право доверительного управления «не может быть не чем иным, как самостоятельным видом ограниченных вещных прав». В пользу этого утверждения приведены два аргумента:

1. ст. 216 ГК РФ содержит открытый перечень ограниченных вещных прав;

2. доверительный управляющий обладает комплексом правомочий, «сконструированным по схеме, аналогичной собственности», т. е. этот комплекс не ограничен перечислением каких-либо правомочий.

А. Шаталов делает вывод о вещном характере прав доверительного управляющего также на основании широты полномочий доверительного управляющего, его возможности осуществлять в отношении имущества, переданного в доверительное управление, все полномочия собственника. Определяющим обстоятельством указанной позиции является, пожалуй, норма, содержащаяся в п. 1 ст. 1020 ГК РФ, согласно которой доверительный управляющий осуществляет в пределах, предусмотренных законом и договором доверительного управления имуществом, правомочия собственника в отношении имущества, переданного в доверительное управление.

Так, профессор Ю. В. Романец, сравнивая договор доверительного управления имуществом с договором комиссии, подчеркивает: «Думается, специфика состоит в том, что, заключив договор доверительного управления имуществом, собственник лишается тех прав в отношении договорного имущества, которые он передал управляющему. В этом обязательстве имущество в большей степени обособляется от собственника».

Л. Ю. Михеева, рассматривая вопрос о правовой природе отношений, связанных с доверительным управлением имуществом, приходит к выводу о том, что учредитель управления, хотя и остается собственником, тем не менее «устраняется на время от воздействия на имущество, находящееся в обладании доверительного управляющего». По мнению профессора В. А. Дозорцева, смысл института доверительного управления состоит в том, что «собственник в этом случае возлагает на другое лицо - управляющего - осуществление всех своих правомочий, отказавшись на то или иное время от их личного осуществления, но оговорив сохранение за собой выгод от эксплуатации собственности. Естественно, что лицо, осуществляющее работу по управлению имуществом и обеспечивающее выгоды собственнику, приобретает за выполнение своей работы право на вознаграждение». Профессор Е. А. Суханов обращает внимание на то, что «в отношении переданного в доверительное управление имущества управляющий осуществляет правомочия собственника (п. 1 ст. 209 ГК РФ) в пределах, введенных законом или договором. Иначе говоря, в указанных пределах в отношении третьих лиц он выступает в роли собственника, хотя и не является им. При этом собственник-учредитель передает управляющему не свои правомочия (они остаются у него), а возможность их реализации. Однако правомочие распоряжения, включая возможности отчуждения, управляющий может реализовать лишь в случаях и в пределах, прямо предусмотренных договором (п. 1 ст. 1020 ГК РФ)». Позже Е. А. Суханов уточнил свою позицию, суть которой заключается в том, что «передача собственником части или даже веех своих правомочий другому лицу, в том числе управляющему, сама по себе не ведет к утрате им права собственности хотя бы только потому, что оно не исчерпывается этими правомочиями (в данном случае их «триадой»). Такая передача в действительности представляет собой способ осуществления правомочий собственника, а не способ отчуждения принадлежащих ему прав или имущества».

Аналогичным образом рассматривает существо правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом, В. В. Чубаров, который также полагает, что «передача имущества в доверительное управление есть форма реализации собственником своих правомочий, предоставленных ему п. 4 ст. 209 ГК РФ. Именно собственник определяет цель учреждения доверительного управления, объем передаваемых правомочий, а также лицо, в интересах которого доверительный управляющий должен действовать». Между тем нельзя не учитывать также, что и перед третьими лицами доверительный управляющий выступает именно в качестве лица, выполняющего свои обязательства перед собственником - учредителем доверительного управления имуществом. Ведь, заключая любые сделки с имуществом, переданным в доверительное управление (пусть и от своего имени), доверительный управляющий обязан указать, что он действует именно в качестве управляющего, в частности, в письменных документах после имени или наименования доверительного управляющего должна быть сделана пометка «Д. У. » (п. 3 ст. 1012 ГК РФ).

Свидетельством сохранения собственником - учредителем доверительного управления имуществом своих правомочий является предоставленная ему возможность отказаться в любой момент от договора по своему усмотрению при условии выплаты доверительному управляющему обусловленного договором вознаграждения (п. 1 ст. 1024 ГК РФ). Отказ от договора, как известно, влечет прекращение обязательств (п. 3 ст. 450, п. 2 ст. 453 ГК РФ), что применительно к отношениям, связанным с доверительным управлением имущества, означает освобождение собственника от добровольно принятых обязанностей воздерживаться от действий по реализации своих правомочий, которые могут привести к невозможности исполнения обязательств, вытекающих из договора доверительного управления имуществом.

На наш взгляд, собственник, учредивший доверительное управление имуществом, сохраняет не только титульное право собственности (как таковое) на имущество, переданное в доверительное управление, но и все свои правомочия. Однако собственник имущества, заключив договор и наделив тем самым доверительного управляющего правомочиями по управлению имуществом, принимает на себя обязательство воздерживаться от любых действий, препятствующих доверительному управляющему в исполнении обязательств, вытекающих из договора. Поэтому для собственника - учредителя доверительного управления исключается реализация только тех правомочий, которые создают невозможность исполнения обязательств, вытекающих из договора доверительного управления (например, владение имуществом).

Немаловажным обстоятельством, свидетельствующим об обязательственно-правовой, а не вещной природе доверительного управления имуществом, является отсутствие в законе указания на его вещно-правовой характер. Круг вещных прав определяется законом. Перечень вещных прав, указанных в ст. 216 ГК РФ, не содержит прав доверительного управляющего, однако является открытым. Кроме того, права доверительного управляющего регулируются нормами главы 53 раздела IV ГК РФ «Отдельные виды обязательств».

Доверительный управляющий вступает в абсолютные правоотношения с неопределенным кругом лиц относительно имущества, переданного ему в управление. Являясь управомоченным лицом в указанных абсолютных правоотношениях, доверительный управляющий наделяется возможностью абсолютной защиты своих прав на имущество, требуя всякого устранения нарушения этих прав (п. 3 ст. 1020 ГК РФ).

Следовательно, доверительный управляющий вправе предъявить к любому лицу, посягающему на его права, иск об истребовании переданного в доверительное управление имущества из чужого незаконного владения (виндикационный иск); иск об устранении всяких нарушений своего права, хотя бы эти нарушения и не были связаны с лишением владения (негаторный иск); иск о признании своего права на имущество.

Причем согласно ст. 305 ГК РФ указанные средства защиты могут быть использованы как против третьих лиц, так и против учредителя управления или выгодоприобретателя. По общему правилу учредитель управления и выгодоприобретатель не вправе вмешиваться в деятельность доверительного управляющего, воздействовать на имущество, переданное в доверительное управление, а могут лишь потребовать от управляющего предоставления отчета о своей деятельности. Однако в договоре доверительного управления имуществом может быть предусмотрено, что указанные лица не устраняются от возможности воздействовать на вещь, переданную в доверительное управление, могут пользоваться ею (например, выгодоприобретатель проживать в доме, переданном в управление).

На основании того, что закон предоставляет доверительному управляющему возможность абсолютной защиты своих прав от любых лиц, посягающих на них, П. В. Турышев делает вывод о вещном характере прав доверительного управляющего, соответственно «отношения доверительного управления имеют вещно-правовую природу, а значит, должны признаваться разновидностью ограниченного вещного права». К такому заключению П. В. Турышев приходит, исходя из того, что, по его мнению, существующее разделение прав на вещные и обязательственные имеет своей исключительной целью «получение соответствующей юридической защиты, а поскольку права доверительного управляющего необходимо защитить от неопределенного круга лиц, то защита должна носить абсолютный характер». Именно такая защита реально предоставлена

ГК, поэтому «дискуссия о вещном или обязательственном характере прав доверительного управляющего утрачивает практический смысл». На наш взгляд, сводить различия между вещным и обязательственным правом лишь к способам их защиты, было бы не совсем верно. Абсолютная защита предоставляется всякому законному владельцу имущества как являющемуся обладателем вещного права, так и владеющему имуществом на ином основании, предусмотренном законом или договором (ст. 305 ГК РФ). Следует заметить, что таким образом к категории вещных прав можно отнести и многие другие договорные обязательства (по признаку предоставления их участникам вещно-правовой защиты), например, вытекающие из договора аренды или безвозмездного пользования. Тогда, следуя логике П. В. Турышева, необходимо к числу вещных отнести и права указанных лиц. Но никто не подвергает сомнению обязательственный характер прав арендатора, а залоговые отношения регулируются нормами, содержащимися в разделе III ГК РФ «Общая часть обязательственного права».

Таким образом, несмотря на то, что доверительный управляющий вступает с третьими лицами в абсолютные правоотношения и наделяется, тем самым, абсолютной зашитой своих имущественных прав, мы не можем сделать вывод о вещно-правовом характере отношений по доверительному управлению имуществом. Для разграничения вещного и обязательственного права требуется наличие не одного, а совокупности различий, тем более что абсолютные правоотношения присущи не только вещному, но и, например, авторскому праву.

Для уяснения правовой природы прав доверительного управляющего представляется также важным исследовать цель доверительного управления.

Обладатель любого вещного права действует прежде всего в своем интересе с целью удовлетворить с помощью собственных действий свои интересы путем воздействия на вещь. Доверительный управляющий, однако, согласно п. 1 ст. 1012 ГК РФ обязан осуществлять управление переданным ему имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя). Таким образом, целью доверительного управления является использование имущества в интересах не доверительного управляющего, а иного лица (учредителя управления или выгодоприобретателя), которому передаются все доходы от использования имущества. Права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества (п. 2 ст. 1020 ГК РФ), собственником которого продолжает оставаться учредитель управления.

В связи со сказанным выше нельзя согласиться с мнением А. Рябова, что «владение, пользование, распоряжение имуществом приобретает для управляющего непосредственную ценность». Утверждая, что право доверительного управляющего является ограниченным вещным правом, Рябов полагает, что данное право приобретается исключительно в интересах доверительного управляющего. «Обязательства по выплате дохода выгодоприобретателю рассматриваются как некая форма платы со стороны управляющего за приобретение в своих интересах соответствующего вещного права, а общая совокупная выручка, приносимая объектом управления, как плоды, доходы, блага самого управляющего».

Данная точка зрения прямо противоречит статьям 1012, 1015, 1018, 1020 и 1022 ГК РФ. Во-первых, договор доверительного управления имуществом может быть безвозмездным, и тогда у доверительного управляющего нет вообще никаких имущественных интересов. Во-вторых, если отношения по доверительному управлению носят возмездный характер, то интерес доверительного управляющего выражается лишь в получении вознаграждения за счет доходов от эффективного использования имущества. При этом в случае неэффективного использования имущества, неполучения доходов доверительный управляющий рискует остаться без вознаграждения. В-третьих, закон прямо запрещает доверительному управляющему быть выгодоприобретателем (п. 3 ст. 1015 ГК РФ).

Как обоснованно указывает Л. Ю. Михеева, «доверительный управляющий, даже получив право распоряжения и по составу правомочий приблизившись к собственнику, не вправе использовать их в «своем интересе» Интерес управляющего законодатель видит лишь в получении им вознаграждения за оказание определенных (правда, весьма специфических) услуг». Нередко в юридической литературе можно встретить высказывания об особом значении для обязательств по доверительному управлению имуществом лично-доверительных (фидуциарных) отношений между учредителем и доверительным управляющим. При этом обычно соответствующие суждения строятся на основе самого названия данного типа обязательств. Например, В. В. Горбунов отмечает: «Слово «доверие» предполагает наличие особых отношений между учредителем управления и доверительным управляющим. Доверительные отношения между названными лицами основаны на риске, который несет учредитель управления, передавая в доверительное управление принадлежащее ему имущество». СВ. Гузикова подчеркивает, что право учредителя доверительного управления на получение выгод от имущества неразрывно связано с его личностью и что «доверительный управляющий, даже действуя как профессионал, вправе рассчитывать на определенную доверительность отношений». Л. Г. Ефимова, рассматривая вопрос о применении договора доверительного управления в банковской практике, приходит к выводу о том, что понятие «доверительные (трастовые, фидуциарные) операции» в разных странах определяется по-разному. Как правило, это название связано с особыми, доверительными отношениями, складывающимися между банками (иными управляющими) и их клиентами». Надо заметить, что в банковской практике сложилось понятие «трастовые операции», которое включает в себя большое число разнообразных сделок, круг которых выходит далеко за пределы понятия «доверительное управление». К числу таких трастовых операций обычно относят, например, формирование инвестиционного портфеля, принятие ценностей на хранение, урегулирование претензий кредиторов по отношению к обанкротившемуся должнику, ведение реестра акционеров, осуществление функций депозитариев по государственным краткосрочным и казначейским обязательствам и т. п. Очевидно, что названные «трастовые сделки» не имеют никакого отношения к доверительному управлению имуществом, а регулируются иными договорами и правовыми нормами. Кроме того, элемент доверия, который должен присутствовать в отношениях клиента, поручающего банку проведение соответствующих операций, и банка, носит не юридический, а чисто фактический характер. Такого рода «доверие» присуще всяким взаимоотношениям, складывающимся между банком и его клиентами, рискующими потерять свои денежные средства уже вследствие их внесения на банковский счет, банковский вклад (в депозит) в соответствующем банке.

Наиболее определенным образом высказывается за признание лично-доверительного (фидуциарного) характера правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом, Н. С. Ковалевская, которая пишет: «Договор, как это явно следует из самого названия, носит доверительный характер, т. е. относится к фидуциарным договорам. Для таких договоров характерен сугубо личный, доверительный характер отношений, а поэтому и регулирование подобных договоров имеет свою специфику. В полной мере это относится и к рассматриваемому договору доверительного управления имуществом». Иногда признак особой доверительности отношений между учредителем доверительного управления и доверительным управляющим «выводится» из особенностей правового регулирования указанных обстоятельств. Так, В.В. Чубаров, подчеркивая, что доверительное управление по российскому гражданскому законодательству не достигает столь высокой степени доверительности, как в англо-американской системе права, тем не менее полагает, что «значение личности участников договора, а также личности третьего лица - выгодоприобретателя для него достаточно велико. Особенно это заметно при анализе оснований прекращения договора, содержащихся в ст. 1024 ГК РФ. В частности, одним из таких оснований служит отказ от договора доверительного управляющего в связи с невозможностью доверительного управляющего осуществлять управление лично». Однако обязанность должника исполнить обязательство лично, когда не допускается возложение должником своего обязательства на третье лицо, может касаться любого обязательства и вытекать из закона, иных правовых актов, условий самого обязательства или его существа (п. 1 ст. 313 ГК РФ). А среди оснований прекращения всякого обязательства имеется и такое, как невозможность его исполнения (в нашем случае - лично должником), что следует из ст. 416 ГК РФ. Кроме того, в силу п. 3 ст. 450 ГК РФ договором может быть предусмотрено любое основание для отказа от его исполнения (одностороннего расторжения).

В связи с изложенным представляется, что наделение учредителя и доверительного управляющего правом на отказ от договора доверительного управления при невозможности его исполнения лично доверительным управляющим не может служить свидетельством особого доверительного характера их взаимоотношений, а последнее обстоятельство не может признаваться отличительным признаком правоотношений, связанных с доверительным управлением имущества.

Кстати, уже в первых комментариях к нормам о доверительном управлении имуществом, помещенным во второй части ГК РФ, обращалось внимание на то, что не следует придавать юридического значения названию соответствующего типа обязательств, поскольку элемент доверительности не является особенностью данных правоотношений. Так, по мнению профессора В. А. Дозорцева, «исходные положения о «доверительном управлении» содержатся в первой части ГК. Строго говоря, это четкие обязательственные отношения, не имеющие специально «доверительного» характера; о «доверительности» можно говорить только в том же смысле, как применительно к договору поручения, комиссии и т. п. ». Профессор Е. А. Суханов подчеркивает, что «никаких лично-доверительных отношений (как, например, в договоре поручения) между сторонами этого договора не предполагается». Наиболее полно вопрос о возможности отнесения договора доверительного управления имуществом к категории лично-доверительных (фидуциарных) сделок был исследован Л. Ю. Михеевой. В плане постановки этого вопроса автор подчеркивает, что необходимо «прежде всего, разграничить фактическое доверие, оказываемое сторонами друг другу, и лично-доверительный характер правоотношения, а также отделить от него понятие личного исполнения должником своих обязанностей. Доверие, как правило, имеет место при совершении любых сделок, однако в большинстве случаев оно не имеет правового значения, т. е. не отражается на возникающем правоотношении». В результате проведенного сравнительного исследования договора доверительного управления, договора поручения, договора комиссии и агентского договора Л. Ю. Михеева приходит к выводу о том, что договор доверительного управления не является фидуциарной сделкой: «Лично доверительным характером в российском гражданском праве обладают, в сущности, лишь отношения из договора поручения. Более того, не может быть фидуциарного правоотношения в связи, которая основана на возмездном совершении действий в пользу другого лица. Наименование же данного института в какой-то степени сложилось исторически (в противовес доверительной собственности). Термин «доверительное», по-видимому, связан лишь с необходимостью отграничить его от иных видов управления имуществом». Мы присоединяемся к этому заключению, отметив, что термин «доверительное» применительно к управлению по данному договору носит несколько условный характер и не имеет определяющего и квалифицирующего значения.

Личность доверительного управляющего, конечно же, имеет важное -значение для учредителя доверительного управления. Это объясняется повышенным риском утраты имущества, передаваемого в доверительное управление, что требует определенного доверия выступающему в качестве доверительного управляющего. Однако речь идет о такой степени риска и такой мере доверия (фактического свойства), которые присущи и многим другим правоотношениям: покупатель, предоставляющий предоплату, или продавец, продающий крупную партию товаров в кредит; владелец счета и вкладчик по депозиту, помещающий свои денежные сбережения в банк; комитент, передавший комиссионеру имущество для реализации, а также субъекты некоторых других правоотношений в равной мере несут риск утраты своего имущества и должны доверять своим контрагентам. Таким образом, лично-доверительный характер правоотношений не может служить квалифицирующим признаком именно доверительного управления имуществом.

Гражданским законодательством предусмотрены и другие случаи (помимо доверительного управления), когда осуществляется управление чужим имуществом либо когда физическим и юридическим лицам предоставляются полномочия по владению, пользованию и распоряжению чужим имуществом. Однако подобные отношения регулируются нормами, представляющими собой самостоятельные институты (субинституты) гражданского права, отличающиеся от доверительного управления имуществом.

Вместе с тем в юридической литературе встречаются попытки провести аналогию между различными случаями управления чужим имуществом и обязательствами доверительного управления, что нередко приводит к необоснованному расширению сферы применения норм о доверительном управлении имуществом, к смешению разных самостоятельных институтов гражданского права.

ГК РФ не дает оснований для подобной излишне широкой трактовки понятия «доверительное управление», четко определяя сферу действия права о доверительном управлении имуществом. Согласно п. 4 ст. 209 ГК РФ собственник может передать свое имущество в доверительное управление другому лицу (доверительному управляющему). Передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности к доверительному управляющему, который обязан осуществлять управление имуществом в интересах собственника или указанного им третьего лица.

Следовательно, применительно к основаниям возникновения правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом, общим правилом является то, что соответствующее обязательство возникает из договора доверительного управления имуществом, заключаемого собственником имущества (учредитель доверительного управления) по его воле с доверительным управляющим в порядке, предусмотренном главой 53 ГКРФ.

Кроме того, допускаются случаи учреждения доверительного управления имуществом по основаниям, предусмотренным законом. Но и тогда непосредственным основанием возникновения правоотношений, связанных с доверительным управлением имуществом, является договор доверительного управления имуществом, заключаемый с доверительным управляющим, с той лишь разницей, что в качестве учредителя доверительного управления выступает не собственник имущества, а иное лицо, указанное в законе. В соответствии со ст. 1026 ГК РФ доверительное управление может быть учреждено: вследствие необходимости постоянного управления имуществом подопечного при осуществлении опеки или попечительства над недееспособными или ограниченно дееспособными гражданами; на основании завещания, в котором назначен исполнитель завещания (душеприказчик); по иным основаниям, предусмотренным законом (например, при патронаже над дееспособными гражданами - п. 3 ст. 41 ГК РФ). В указанных случаях отношения, связанные с доверительным управлением имуществом, регулируются нормами о договоре доверительного управления имуществом (глава 53 ГК РФ), если иное не предусмотрено законом и не вытекает из существа таких отношений.

Тем не менее и в российской юридической литературе можно встретить попытки необоснованного расширения сферы действия правил о доверительном управлении имуществом. Так, например, Н. С. Ковалевская указывает: «Интересно отметить, что, родившись в сфере гражданского оборота с участием граждан, зачастую используемое в благотворительных целях, доверительное управление прочно завоевало позиции и в сфере коммерческого оборота, в предпринимательской деятельности, (например, нечто похожее происходит при управлении предприятием-банкротом). Российский законодатель также предусмотрел возможность передачи по решению общего собрания акционеров полномочий исполнительного органа по договору коммерческой организации (управляющей организации) или индивидуальному предпринимателю (управляющему). Очевидно, что и в первом, и во втором случае по своей юридической природе эти договоры следует квалифицировать как договор доверительного управления». Пожалуй, оба примера, приведенные Н.С. Ковалевской, не могут быть отнесены к сфере правоотношений, охватываемых понятием «доверительное управление имуществом»;

В первом случае (арбитражное управление при банкротстве должника) лицо, назначаемое судом (внешний или конкурсный управляющий), с одной стороны, осуществляет специальные полномочия, предусмотренные законодательством о несостоятельности (банкротстве): добивается признания сделок, совершенных должником, недействительными; отказывается от невыгодных договоров; созывает собрание кредиторов, ведет реестр их требований; составляет план внешнего управления; реализует имущество должника и т. п. , а с другой стороны, управляет делами должника - юридического лица, т. е. действует в качестве органа управления юридического лица, но не управляет его имуществом. Осуществление указанных полномочий никак не может рассматриваться в качестве доверительного управления имуществом в интересах его собственника (несостоятельного должника). В данном случае речь идет о самостоятельном институте - несостоятельности (банкротстве) должника и применении к последнему процедур банкротства, предусмотренных соответствующим законодательством.

Что касается второго примера (возложение полномочий исполнительного органа акционерного общества на коммерческую организацию или индивидуального предпринимателя), то коммерческая организация или предприниматель действуют в качестве органа управления соответствующего акционерного общества. Они не могут заключать какие-либо сделки с третьими лицами от своего имени, напротив, любые их действия представляют собой действия самого юридического лица. Как отмечает профессор В. А. Дозорцев, «рассматриваемые нормы (о доверительном управлении) устанавливают доверительное управление именно имуществом. Его надо отличать от управления организациями, когда управление имуществом осуществляется лишь косвенно через уставные органы управления организацией. Юридическая природа отношений здесь совершенно разная». Профессор Е. А. Суханов, рассматривая ситуацию, когда акционерное общество по решению общего собрания передает другой коммерческой организации или индивидуальному предпринимателю полномочия своего исполнительного органа, приходит к выводу о том, что в подобном случае «управляющий действует в роли органа юридического лица, выступающего исключительно от его, а не от собственного имени. Возможно и управление хозяйственным обществом через холдинговую или основную («материнскую») компанию, которое тоже не является доверительным управлением, ибо управляющая компания всегда действует от своего имени и в своих интересах». Аналогичным образом рассуждает и В. В. Чубаров, который пишет: «Доверительное управление необходимо отличать от управления обществом, товариществом, унитарным предприятием его директором, а также иными уставными органами. Директор (правление общества и т. п.) хотя и имеет право распоряжения (в той или иной степени) имуществом таких организаций, но действует при этом от его имени, никогда не принимает имущество, которым распоряжается, на свой отдельный баланс, а если и несет гражданско-правовую ответственность перед обществом (товариществом, предприятием), то только в случаях, предусмотренных законом или договором (п. 3 ст. 53 ГК РФ)». По своей целевой направленности рассматриваемые правоотношения, видимо, могут быть отнесены к категории обязательств по возмездному оказанию услуг.

Такая квалификация указанных правоотношений ранее уже признавалась в юридической литературе. Так, по мнению профессора Е. А. Суханова, «несмотря на некоторое сходство с договорами поручения, комиссии и агентским, договор доверительного управления не входит в группу договоров об оказании юридических услуг, а представляет собой вполне самостоятельную разновидность гражданско-правового договора, порождающего обязательства по оказанию услуг». Профессор Ю. В. Романец подчеркивает, что договор доверительного управления имуществом обладает спецификой, отличающей его от других обязательств, направленных на оказание услуг. «Квалифицирующий признак данного правоотношения заключается в том, - пишет он, - что доверительный управляющий оказывает услугу по осуществлению прав собственника в отношении определенного имущества».

Аналогичным образом рассуждает Л. Ю. Михеева, которая отмечает, что предмет договора доверительного управления имуществом представляют «фактические и юридические действия управляющего, не преследующие самостоятельной цели создания какой-либо вещи, ее переработки. С точки зрения классификации объектов гражданских прав есть все основания считать такие действия услугой». Обязательство доверительного управления имуществом имеет сложный предмет. И если входящий в него объект первого рода (фактические и юридические действия доверительного управляющего) безусловно является индикатором принадлежности доверительного управления имуществом к категории гражданско-правовых обязательств по оказанию услуг, то объект второго рода (имущество, передаваемое в доверительное управление) сближает данное правоотношение с обязательствами по передаче имущества, в особенности с теми из них, которые регулируют отношения, связанные со срочным владением и пользованием имуществом (аренда, ссуда и т. п.).

И все же правоотношения, связанные с доверительным управлением имуществом, существенным образом отличаются от обязательств, направленных на передачу имущества (в том числе и в срочное владение, и в пользование). Как верно замечает Ю. В. Романец, «в отличие от аренды, где пользование оплачивает лицо, которому передается имущество, в договоре доверительного управления услугу оказывает лицо, принимающее имущество, и соответственно при определенных условиях оно имеет право на вознаграждение». К этому добавим, что в отличие от арендатора или ссудополучателя доверительный управляющий получает имущество во владение и пользование, не имея цели удовлетворения собственных потребностей за счет указанного имущества. Он должен обеспечить его сохранность и эффективное использование в отношениях с третьими лицами для удовлетворения потребностей и интересов собственника имущества и к выгоде последнего. Поэтому фактические и юридические действия доверительного управляющего по управлению доверенным ему имуществом по существу действительно представляют собой оказание услуги собственнику - учредителю доверительного управления имуществом.

Особый интерес представляет вопрос о соотношении институтов доверительного управления, хозяйственного ведения и оперативного управления. С момента становления отношений по доверительному управлению в этом правовом институте многие авторы видят в нем средство, способное совершенствовать механизмы управления государственным и муниципальным имуществом.

В частности, существовало мнение о том, что «траст - это глобальная категория, из которой выводятся понятия хозяйственного ведения, оперативного управления, аренды и совместной деятельности». В то же время предлагалось не считать траст (ныне - доверительное управление) единственной перспективной формой управления, а совершенствовать право хозяйственного ведения.

Так, в свое время (до появления договора доверительного управления в ГК РФ) К.И. Скловский пришел к следующему выводу: «Если уж сравнивать траст с хозяйственным ведением, то в пользу траста и то, что он куда более юридически определен. . , и в мировом праве может быть сопоставлен с аналогичными институтами. Есть все основания считать, что проблема траста в целом возникла именно из-за неясности конструкции хозяйственного ведения (оперативного управления) как способа создания наряду с ней иного весьма широкого вещного права с гораздо более определенным содержанием». Уже после принятия части второй ГК РФ, включающей в себя положения о договоре доверительного управления имуществом, к этой теме обратился П. В. Турышев, суждения которого по поводу соотношения институтов доверительной собственности (траста) и права хозяйственного ведения государственных и муниципальных унитарных предприятий являются весьма интересными. В частности, по мнению П. В. Турышева, «российское право вполне допускает возможность введения института доверительной собственности (траста) в «чистом» виде, так как имеет опыт регулирования отношений «расщепленной» собственности в виде имущества государственного предприятия, правомочия на которое имели и государство, и само предприятие». Данная позиция представляется дискуссионной. На самом деле намеренно искусственная модель такого ограниченного вещного права, как право полного хозяйственного ведения (а затем и хозяйственного ведения) государственных и муниципальных предприятий, создавалась в целях обеспечения хотя бы минимальных условий для участия в имущественном обороте совершенно особых организаций, не являющихся собственниками ни производственных фондов, ни выпускаемой ими продукции и товаров.

При подготовке ГК РФ, с учетом переходного характера российской экономики и большого числа реально действующих государственных и муниципальных предприятий, было принято решение сохранить в качестве самостоятельной организационно-правовой формы коммерческих организаций унитарное предприятие, обладающее ограниченным вещным правом на закрепленное за ними государственное или муниципальное имущество - правом хозяйственного ведения. Одновременно в целях защиты прав третьих лиц (кредиторов унитарных предприятий) были ограничены правомочия собственника в отношении имущества, закрепленного за действующими государственными или муниципальными предприятиями, которые по существу были сведены лишь к согласованию сделок, связанных с распоряжением недвижимым имуществом (ст. 295 ГК РФ).

Ограниченное вещное право хозяйственного ведения возникло в административно-плановой экономике и монополии государственной собственности на основные средства производства. Государство-собственник никогда свое право собственности не «расщепляло», а под влиянием изменяющихся экономических условий лишь ограничивало свои правомочия собственника по распоряжению государственным имуществом, закрепленным за государственными предприятиями, для обеспечения хотя бы минимальных условий возможности их участия в имущественном обороте.

Довольно сложно признать государственное предприятие собственником имущества, находящегося у него на балансе, когда у государства сохраняется право получить назад свое имущество.

Кроме того, право хозяйственного ведения неразрывно связано с созданием юридического лица в особой организационно-правовой форме унитарного предприятия и представляет собой необходимый признак такого юридического лица: наличие обособленного имущества на вещном праве (ст. 48 ГК РФ), в то время как передача имущества в доверительную собственность (траст) или доверительное управление никак не связана с процессом образования юридических лиц, а представляет собой правоотношение, складывающееся между реально существующими, не зависимыми друг от друга субъектами имущественного оборота: собственником имущества, доверительным управляющим, выгодоприобретателем.

Таким образом, доверительная собственность (траст), доверительное управление и право хозяйственного ведения объединяет лишь то обстоятельство, что во всех случаях речь идет об управлении чужим имуществом. Что же касается существа правоотношений, их правовой природы, оснований их возникновения и сферы применения, то они не полностью одинаковы, а также не призваны решать аналогичные задачи в разных правовых системах.

Отметим основное отличие хозяйственного ведения и доверительного управления в тех ситуациях, когда доверительное управление учреждено для государственного или муниципального имущества. Это означает, что управляющим может быть лишь предприниматель (ст. 1015 ГК РФ), а учредителем управления - уполномоченный на то орган государственного или муниципального образования.

Следовательно, основное различие указанных конструкций состоит прежде всего в том, что при возникновении права хозяйственного ведения собственник имущества специально создает для этого новый субъект права -юридическое лицо в форме унитарного предприятия. Характер взаимосвязи учредителя и предприятия таков, что при всей гражданско-правовой самостоятельности обладатель права хозяйственного ведения зависит от собственника имущества.

Напротив, доверительный управляющий (предприниматель -профессионал) действует на свой риск, так как согласно ст. 1022 ГК РФ от ответственности по договору доверительного управления его освобождает только непреодолимая сила, а также совершение учредителем или выгодоприобретателем действий, повлекших убытки.

Заметим, однако, что в настоящее время активно пропагандируется мысль об «отмирании» права хозяйственного ведения. Основанием к этому явилось принятие постановления Правительства РФ от 30 октября 1997 г. «О реформе предприятий и иных коммерческих организаций». Отмечая неэффективность такого способа управления имуществом, как передача его в хозяйственное ведение, этот нормативный акт указывает: «Необходимо поэтапно сокращать применение права хозяйственного ведения по отношению к предприятиям, находящимся в государственной и муниципальной собственности. Дальнейшее существование в российской экономике указанного правового института ведет к замедлению структурной перестройки, необходимой для экономического роста, концентрации промышленного капитала, а также служит препятствием для вертикальной и горизонтальной интеграции предприятий». Одним из средств выхода из сложившейся ситуации является совершенствование практики доверительного управления акциями государственных (муниципальных) предприятий.

Тем не менее, пока институты хозяйственного ведения и доверительного управления предусмотрены законодателем для регулирования различных по содержанию отношений, они оба имеют право на существование. Однако для нас очевидны гораздо большие преимущества в рыночной экономике доверительного управления тогда, когда для имущества необходим активный коммерческий оборот.

Например, в случаях ликвидации, несостоятельности (банкротства) унитарных государственных или муниципальных предприятий целесообразна передача имущества государством-собственником в доверительное управление предпринимателям-управляющим, специалистам в области финансового менеджмента. Ликвидация госпредприятий по мотивам неэффективности деятельности (входящая в понятие реструктуризации) также влечет за собой внедрение доверительного управления государственным имуществом, передачу его в руки предпринимателей -доверительных управляющих. Такая работа уже имеет место в некоторых регионах страны. Таким образом, очевидно, что институт доверительного управления в силу своей обязательственно-правовой природы в ряде ситуаций может оказаться предпочтительней хозяйственного ведения или иных способов управления чужим имуществом.

В заключение следует отметить, что в качестве отличительных признаков доверительного управления имуществом по российскому гражданскому праву могут быть указаны следующие характерные черты данного правоотношения.

1. Правоотношениям, связанным с доверительным управлением имуществом, присущи некоторые признаки вещного права:

абсолютный характер отношений между доверительным управляющим и третьими лицами;

предоставление доверительному управляющему правомочий собственника в отношении переданного ему в управление имущества;

наделение управляющего возможностью вещно-правовой защиты своих прав.

2. Правоотношения, связанные с доверительным управлением имуществом, отличаются от обязательств, направленных на передачу имущества, и являются обязательством по возмездному оказанию услуг.

3. Правоотношения, связанные с доверительным управлением имуществом, не относятся к числу лично-доверительных (фидуциарных) правоотношений, хотя им присущ принцип личного исполнения должником (доверительным управляющим) своих обязательств.

На основании проведенного исследования мы пришли к выводу о том, что отношения по доверительному управлению имуществом по своей правовой природе являются обязательственными с вешно-правовыми элементами.

 

Автор: Соловьев А.М.