Недействительность предпринимательских сделок по приватизации государственного и муниципального имущества (статья)

 

Признание приватизационных сделок недействительными - основное гражданско-правовое средство защиты интересов государства и различных участников такого процесса при нарушениях законодательства в соответствующей сфере. Данное средство, по мнению Ю. Л. Мареева, оказывается подчас более эффективным, чем все иные, в том числе уголовно - правовые санкции, поскольку обнаружение признаков преступного деяния и тем более доказывание состава преступления в действиях участников приватизационного процесса сопряжено с большими трудностями и далеко не всегда может быть успешным.

Такой взгляд на проблему, как считает автор исследования, является достаточно аргументированным и обоснованным. Конечно, следует иметь в виду и то, что любые научные исследования должны соизмеряться с вопросами рациональности.

Общеизвестно, гражданские права и обязанности по смыслу п. 1 ст. 8 ГК РФ возникают из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему.

Законодательное определение понятия «сделка», относящееся многими отечественными цивилистами к разновидности юридических фактов, дано в ст. 153 ГК РФ, которой установлено, что под сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

В литературе Е. А. Флейшиц отмечала: приобретение имущества по сделке означает не просто получение его в фактическое обладание, а приобретение юридических прав на него.

Действительно, с данным подходом ученого нельзя не согласиться, поскольку главное, что необходимо для определения правового режима имущества либо неимущественных прав - это фактическое обладание кем -либо конкретными юридическими правами в отношении любых объектов гражданских прав.

Автор данной работы полагает, что исходя из определения В. И. Леушина и В. Д. Перевалова о юридическом факте, подразумевающие под этим понятием «конкретное жизненное обстоятельство, с наступлением которого норма права связывает возникновение, изменение и прекращение правоотношений», далеко не каждый юридический факт является сделкой.

Что касается расположения общих норм о недействительных сделках, то последние содержатся в параграфе 2 Главы 9 ГК РФ, куда входят ст. ст. 166 - 181 кодекса.

Прежде чем приступить к исследованию проблемы недействительности сделок, в том числе недействительности предпринимательских приватизационных сделок, следует определиться с вопросом о том, какова структура любой сделки, из чего она состоит?

В. С. Ем считает, что для того, чтобы сделка была действительной, она должна отвечать целому ряду условий действительности:

- законность содержания сделки;

- способность субъектов к участию в сделке;

- соответствие воли и волеизъявления;

- соблюдение формы сделки.

Приведенные четыре взаимосвязанных обстоятельства, которые характеризуют сделку как правомерное юридическое действие, называют элементами сделки, а их совокупность - составом сделки.

Отсутствие любого из четырех элементов сделки должно влечь за собой ее недействительность.

На основании ст. 168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Переходя к вопросу о сущности законности содержания сделки, главное, что следует выделить в элементе указанного юридического акта -это его предмет и условия, принятые сторонами в виде определенных обязательств, которые должны соответствовать общим и специальным правовым нормам. Без соблюдения этого условия невозможно рассматривать сделку как законное юридическое действие.

Такая правовая категория как способность субъектов к участию в сделке предполагает возможность потенциальных контрагентов на законных основаниях вступать в частно-правовые отношения посредством совершения указанных юридически - значимых действий.

Вообще, часто используемый в науке гражданского права термин «сделкоспособность» означает способность или возможность лично, своими действиями совершать гражданско-правовые сделки.

Одним из важнейших условий действительности сделок в обязательном порядке является соответствие волеизъявления сторон их подлинной воле.

Как полагает В. А. Ойгензихт: «Воля - детерминированное и мотивированное желание лица достичь поставленной цели. Воля есть процесс психического регулирования поведения субъектов». Волеизъявление - это «выражение воли... Оно результат действия воли, результат психического регулирования, его объективная цель, его продукт».

Волеизъявление в сделке, по убеждению И. В. Матвеева, стоит как бы на грани ее объективной и субъективной стороны, являясь своеобразным мостиком между волей и действием.

Приведенные определения В. А. Ойгензихта и И. В. Матвеева относительно понятий «воля» и «волеизъявление», по мнению автора исследования, удачны и раскрывают сущность данных правовых явлений.

Давая характеристику договору - основному виду сделки - К. Маркс отмечал, что договор есть тот конечный результат, в котором воли сторон находят свое общее юридическое выражение.

Такая позиция не просто оправдана, а, более того, отражает реальное предназначение правовой категории «договор».

Недействительные сделки с пороками воли являются правонарушениями, поскольку посягают на важнейший принцип гражданского права, установленный п. 2 ст. 1 ГК РФ, в силу которого граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе.

Большое значение воле и волеизъявлению в сделке придает В. С. Ем, полагая, что «сущность сделки составляют воля и волеизъявление сторон».

Волевой аспект сделки действительно играет системообразующую роль в механизме такого юридического действия как сделка, поскольку выступает в качестве генератора для возникновения, изменения и прекращения гражданских прав и обязанностей после ее совершения.

Несоответствие воли волеизъявлению, имеющее место при осуществлении подобного рода юридических действий, неправомерное воздействие на волю контрагента, в результате которого кардинально изменяется его волеизъявление, должно получить негативную судебную оценку при признании таких сделок недействительными.

Рассматривая недействительную сделку в качестве гражданского правонарушения, мы также не можем сбрасывать со счетов и волю недобросовестного контрагента сделки, который, умышленно или по неосторожности, подписав договор, обладающий признаками недействительности, тем самым нарушил закон и, возможно, причинил вред своему контрагенту.

Поскольку сделка представляет собой проявление воли ее участников, выраженное в совместном волеизъявлении, интересующим является процесс формирования волеизъявления у стороны, пострадавшей в результате действия с признаками недействительной сделки. В этом смысле важное значение отводится исследованию понятий мотива и цели сделки.

Мотив, по мнению П. И. Иванова, - это осознанное побуждение, обуславливающее действие для удовлетворения какой - либо потребности человека. Данное явление отвечает на вопрос, почему человек ставит перед собой определенную цель и для достижения поставленной цели он действует определенным образом.

Выражаясь по иному, указанное понятие означает побудительную причину поступков, повод к какому ни будь действию, который является необходимым элементом волевого акта, психологическим основанием действия.

М. М. Розенталь и П. Ф. Юдин считают, что цель сделки - это предвосхищение в сознании результата, на достижение которого направлены действия.

Другими словами цель - заранее мыслимый результат человеческой деятельности.

Цель представляет собой категорию, обозначающую заранее мыслимый результат сознательной деятельности.

Нельзя также обойти стороной вопрос о наличии сформировавшихся трех основных направлений в цивилистической науке, относительно правового значения воли и волеизъявления участников сделки.

Первое научное направление придает первостепенное значение воле стороны в сделке (К. Савиньи , Н. В. Рабинович и др.). Второе -волеизъявлению (Годеме, С. В. Зансковская и др.). Третье -придерживается позиции о необходимости равного учета обеих составляющих единого волевого процесса (поддерживается большинством отечественных ученых).

Заключительная концепция, по убеждению автора исследования, выражает не только своего рода компромисс между двумя изложенными выше теориями, но и представляет собой всеобъемлющий подход к вопросам недействительности сделок, учитывающий и внутренние, и внешние проявления юридически значимого поведения участников сделки. Сделка, являясь волевым актом, содержит в себе два момента: внутренний (субъективное намерение лица совершить сделку) и внешний (объективированное выражение воли лица).

Для действительности сделки также важно соблюдение ее формы.

Под формой, по определению Л. П. Крысина, принято считать способ осуществления, проявления какого ни будь действия, состояния свойства.

Следует заметить, что закон как считает Ф. С. Хейфец, к мнению которого также присоединяется автор исследования, не допускает реабилитации договора в случае не соблюдения простой письменной формы сделки, когда право связывает с этим ее обязательную недействительность.

Простая письменная форма сделки предполагает заключение письменного договора путем составления надлежащим образом соответствующего документа и его последующее подписание.

Закон устанавливает обязательную письменную форму сделки (простую или нотариальную) в особо важных случаях, когда ее соблюдение признается необходимым с точки зрения интересов государства и участников гражданского оборота.

Так, согласно ст. 162 ГК РФ несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства.

Поэтому нарушение формы сделки является правонарушением и ничем нельзя объяснить равнодушие, иногда проявляемое в теории и практике по отношению к этому незаконному явлению. Тем более непонятно, когда такое отношение к форме сделки допускает сам законодатель.

В нашем случае наиболее интересной правовой нормой применительно к вопросу о форме сделки является п. 1 ст. 161 ГК РФ, где установлено, что должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок, требующих нотариального удостоверения, в том числе сделки юридических лиц между собой и с гражданами.

Относительно внешнеэкономической сделки в этом смысле предусмотрена также императивная норма, определяющая обязательность соблюдения простой письменной формы сделки, в противном случае - сделка будет признана недействительной.

Приватизационные сделки на основании ст. 21 ФЗ «О приватизации государственного или муниципального имущества» могут совершаться в виде внешнеэкономических сделок (контрактов), поскольку покупателями государственного имущества могут быть иностранные государства, муниципалитеты и юридические лица.

Внешнеэкономический контракт по смыслу указанной нормы закона о приватизации определяется как сделка по продаже за пределами территории РФ находящихся в государственной собственности акций открытых акционерных обществ, созданных на территории РФ.

Соблюдение требований закона об обязательной форме сделки, полагает Ф. С. Хейфец, должно быть таким же принципиальным, как и требование законности содержания сделки.

При таких обстоятельствах теоретическое и практическое значение состава сделки трудно переоценить, поскольку разработанность данного вопроса имеет большое значение для понимания проблемы недействительности сделок в целом.

Недействительная сделка согласно ст. 167 ГК РФ не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Любая недействительная сделка представляет собой гражданское правонарушение. В. Н. Кудрявцев относит рассматриваемый вид сделок к деликтам, поскольку таковые характеризуются совершением гражданско-правового проступка и нарушением норм частного права.

Недействительность сделок как обычных, так и предпринимательских, предопределяется их ничтожностью либо оспоримостью.

Положения ст. 166 ГК РФ предусматривают два вида недействительных сделок - оспоримые и ничтожные. В частности, сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Следовательно, отличие ничтожных сделок от оспоримых связано с тем, что первые - недействительны изначально, а вторые - с момента их признания таковыми судом.

Нетрудно предположить или сделать вывод, в силу которого оспоримая сделка с момента ее подписания может оставаться де - факто действительной, если не будет оспорена в судебном порядке, где она скорее всего аннулируется по решению суда, т. е. в хозяйственном обороте до наступления известного случая такая сделка должна квалифицироваться как действительная.

Принципиальное отличие ничтожной сделки от оспоримой заключается еще в том, что первая сделка может по инициативе суда признаваться недействительной, в то время как оспоримая становится таковой согласно решению суда, исключительно, по иску специально указанных в законе лиц.

Деление недействительных сделок на оспоримые и ничтожные носит условный характер, поскольку все недействительные сделки не влекут юридических последствий.

В связи с вышеизложенным возникает еще один актуальный вопрос, возможно ли по иску лица в судебном порядке признание сделки ничтожной? Судебная практика, а именно, - Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ № 6/8 от 1.07.1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса РФ», - отвечает на данный вопрос однозначно: «...Учитывая, что кодекс не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица».

С указанной позицией вышестоящих судебных инстанций, в целом, трудно не согласиться, тем более что для гражданского права присущ принцип диспозитивности - «все, что не запрещено - разрешено».

Законодательного определения понятия «заинтересованное лицо» до настоящего времени не дано.

Данное упущение законодателя, по мнению автора исследования, является существенным, поскольку разрешение этого вопроса позволило бы правоприменителям без излишних споров точно определиться с кругом субъектов, которые вправе обращаться в суды за защитой нарушенных прав и интересов по ничтожным сделкам.

Очевидно, определение заинтересованности лиц оставлено на усмотрение судов.

«Судебная практика, - по убеждению С. В. Будылина, - трактует указанную формулировку ограничительно: лицо должно быть действительно материально заинтересованным в исходе дела, т. е. иск должен подаваться в защиту нарушенных интересов заявителя».

При таком подходе кредитор стороны по ничтожной сделке не считается заинтересованным лицом и не имеет право на предъявление иска.

Заинтересованными лицами по ничтожной сделке могут быть: стороны сделки; собственник имущества, переданного по сделке (если отличается от сторон сделки); порой - акционеры и участники юридических лиц - сторон по сделке (но необходимо подтвердить действительное нарушение их интересов); иногда - публичные органы (например, прокурор, если сторона сделки - государство).

Достаточно актуальными в теории недействительности сделок являются вопросы о правовых последствиях недействительных сделок.

В зависимости от оснований признания сделок недействительными, ГК РФ предусмотрены различные правовые последствия: двусторонняя реституция, односторонняя реституция, недопущение реституции и отказ в применении реституции.

Понятие реституции (restitutio) было впервые сформулировано в римском классическом праве и означало особое средство преторской защиты в формулярном процессе, посредством которого «магистрат», не в силу закона, а на основании своего усмотрения, руководствуясь справедливостью, восстанавливает прежнее состояние гражданских отношений.

Д. О. Тузов полагает, что «реституция - это гражданско-правовая охранительная мера, направленная на полное или частичное восстановление имущественного положения сторон недействительной сделки, нарушенного произведенным по такой сделке предоставлением...».

Ученый также считает, что реституция представляет собой такой элемент, без которого институт сделок не обладал бы своей логической завершенностью.

Данный подход, как считает автор исследования, является наиболее приемлемым в рассматриваемом контексте, поскольку согласно ст. 12 ГК РФ защита гражданских прав осуществляется, в том числе путем признания оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, а также применения последствий недействительности ничтожной сделки.

Актуальным в указанном случае представляется вопрос о реституции как юридической ответственности. В этом смысле интересна позиция С. Н. Братуся, который считал юридической ответственностью только принудительное осуществление реституции.

Такой подход к проблеме реституции автор настоящего исследования считает не полностью оправданным, поскольку приведение сторон в первоначальное положение, в любом случае, предполагает наступление юридической ответственности, которая возможна без применения мер принудительного характера при наличии определенного уровня правовой культуры сторон по сделке.

Небезынтересным является также мнение О. С. Иоффе, который считал, что возврат имущества, переданного по недействительной сделке, возможен вследствие признания договора недействительным, а не на основе виндикационного иска, предполагающего истребование собственником имущества из чужого незаконного владения.

Взгляд на проблему реституции О. С. Иоффе, по убеждению автора исследования, не является полностью обоснованным, хотя бы потому, что имущество, переданное стороной в силу недействительной сделки своему контрагенту, находится из формальных соображений в чужом незаконном владении.

Как известно, двусторонняя реституция представляет собой приведение сторон в первоначальное положение: при недействительности сделки по смыслу ст. 167 ГК РФ каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Один из проблемных вопросов, который связан с применением двусторонней реституции, освещен в постановлении ФАС Северо -Западного округа от 19.02.04 г. по делу № А05-4065/03-174/24, где разъяснено, что поскольку возвращение имущества в порядке реституции лицу, не являющемуся собственником, противоречило бы основным началам гражданского законодательства, суд правомерно отказал в применении последствий недействительности в виде возврата недвижимого имущества лицу, собственником которого оно не является.

В данном случае даже сторона по сделке оказалась незаинтересованным лицом. Надлежащим истцом мог бы быть настоящий собственник имущества, но для истребования своего имущества у незаконного владельца ему надлежало предъявить не реституционный, а виндикационный иск.

Приведенный подход кассационной инстанции, по мнению автора исследования, не должен вызывать каких - либо серьезных нареканий вследствие его достаточной обоснованности.

Характер двусторонней реституции позволяет говорить о том, что она является установленной законом мерой регулятивного характера, а не санкцией за совершение правонарушения.

В отличие от двусторонней реституции, как полагает О. В. Гутников, применение односторонней реституции или недопущения реституции является формой гражданско-правовой ответственности. Односторонняя реституция имеет место, когда в результате лишения сделки юридической силы с момента ее совершения в прежнее положение возвращается только одна сторона - потерпевший, а все полученное им по сделке идет не в пользу другой стороны (виновной в совершении недействительной сделки), а взыскивается в доход государства.

«При односторонней реституции другая сторона подвергается карательной санкции», - писал О. С. Иоффе.

Обозначенный подход, по глубокому убеждению автора исследования, является исключительно правильным, поскольку применение односторонней реституции предполагает взыскание с недобросовестного контрагента в доход РФ всего того, что должно быть им исполнено или исполнено по такой сделке другой стороне.

ГК РФ устанавливает одностороннюю реституцию в качестве последствия недействительности оспоримых сделок, совершенных под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ). Кроме того, применение односторонней реституции предусмотрено как одно из возможных последствий ничтожной сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ).

Объем подлежащих удовлетворению требований потерпевшей стороны определяется так же, как и при двусторонней реституции: лицо имеет право получить в натуре переданную по сделке вещь, а в случае невозможности ее истребования - получить стоимость вещи в денежном выражении, а также согласно ст. 179 ГК РФ произвести расчеты в связи с ухудшением состояния вещи, компенсацией затрат и т. п.

Все имущество, полученное потерпевшим по сделке от другой стороны, обращается в случае односторонней реституции в доход РФ. При невозможности передать имущество в натуре взыскивается его стоимость в деньгах.

Изъятие у потерпевшего полученного им по сделке никак не затрагивает его имущественную сферу, эта мера направлена против другой, виновной стороны недействительной сделки.

Если вина в совершении противозаконной недействительной сделки имеется у обеих сторон этой сделки, то имеет место недопущение реституции. При этом конфискационные меры в виде взыскания полученного в доход государства в равной степени применяются к обеим сторонам недействительной сделки. У сторон просто изымается все имущество, переданное ими друг другу по недействительной сделке.

Недопущение реституции предусмотрено только в отношении ничтожных сделок, совершенных с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ), если будет доказано наличие умысла у обеих сторон.

Вместе с тем важно отметить, что в случаях с односторонней реституцией и недопущением реституции (ст. ст. 179 и 169 ГК РФ) конфискационные последствия могут применяться только после того, как хотя бы одна из сторон полностью или частично произвела исполнение по сделке.

Если ни одна из сторон к исполнению не приступила, то оснований для применения соответствующих конфискационных санкций не имеется.

Как полагает О. В. Гутников, само совершение оспоримой или ничтожной сделки (даже с целью, заведомо противной основам правопорядка) не преследуется по закону и не является основанием для недопущения реституции или односторонней реституции.

Так, согласно ст. 169 ГК РФ (недопущение реституции) взыскание возможно лишь в случае исполнения сделки обеими сторонами или в случае исполнения сделки одной стороной.

При наличии умысла у обеих сторон такой сделки - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход РФ взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход РФ все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного.

Если имел место умысел лишь у одной из сторон такой сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход РФ.

ГК РФ предусматривает случаи другого ограничения реституции, которые условно можно назвать как отказ в применении реституции.

На основании ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего кодекса.

В силу ст. 1103 ГК РФ правила главы о неосновательном обогащении применяются также:

- к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке;

- к требованиям об истребовании имущества собственником из чужого незаконного владения.

Среди иных положений главы о неосновательном обогащении существует норма, в соответствии с которой не подлежат возврату - как неосновательное обогащение - денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства (п. 4 ст. 1109 ГК РФ).

Это означает, что в не зависимости от того, как расценивать реституционное требование, такое требование не подлежит удовлетворению в пользу того лица, относительно которого будет доказано, что оно знало о недействительности сделки.

Если последовательно применять эту норму при применении реституции, любая из сторон может пытаться доказать, что другая сторона знала о недействительности сделки и на этом основании со ссылкой на п. 4 ст. 1109 ГК РФ требовать от суда отказать другой стороне в возврате ей исполненного по сделке. При этом сама сторона, ссылающаяся на недобросовестность другой стороны, сохранит право получить с другой стороны исполненное.

Такой подход, однако, пока не получил надлежащего применения в судебной практике во - многом благодаря неоднозначности понимания перекрестных ссылок в нормах о реституции, виндикации, неосновательном обогащении на другие правовые институты. Кроме того, применение его в отношении оспоримых сделок вообще проблематично, если основываться на позиции, согласно которой оспоримая сделка действительна до ее признания недействительной судом.

Исходя из этого оспоримая сделка до ее признания таковой судом не может рассматриваться как несуществующее обязательство, и оснований для применения п. 4 ст. 1109 ГК РФ не имеется.

Хотя и этот подход не всегда, по мнению автора, выдерживает критики.

Более детальное освещение вопросов о недействительности предпринимательских сделок, конечно, следует рассматривать с исследования положений конкретных статей ГК РФ, касающихся темы научного исследования.

В частности, ст. 169 ГК РФ предусматривает, что сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.

«Правопорядок - одна из составных частей общественного порядка, регламентируемая правовыми нормами, принятыми в установленном порядке».

«Нравственность (мораль), по мнению Ф. С. Хейфеца, - это понятие не юридическое».

С учетом изложенного, положения названной статьи в зависимости от наличия умысла у одной или обеих сторон сделки, а также при исполнении ее всеми или одной стороной, устанавливают два разных последствия недействительности сделки: одностороннюю реституцию и ее недопущение.

Применение данной статьи ГК РФ, по мнению автора исследования, в современных рыночных условиях весьма актуально и ей придается большое практическое значение.

Недействительность мнимой и притворной сделок регламентирована в ст. 170 ГК РФ, где определено, что мнимая сделка - это сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.

Мнимая сделка изначально является ничтожной.

Вместе с тем под притворной сделкой понимается сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

Мнимая сделка может быть совершена в любой форме, но, как правило, стороны стараются облечь ее в письменную (простую или нотариальную) форму, чтобы документ мог служить доказательством ее совершения, не говоря уже о том, что предписанная законом форма соблюдается всегда.

Факт облечения сделки в предписанную законом форму, как показывает судебная практика, не должен служить поводом для того, чтобы отказаться от проверки соответствия подписанного договора действительным взаимоотношениям сторон, при отрицательном ответе на этот вопрос сделка как мнимая должна признаваться недействительной.

Мнимые сделки, чаще всего, преследуют какую - то противозаконную цель. Однако это не обязательно. Установление мнимости сделки всегда представляет определенные трудности, но это не значит, что сделку можно признать фиктивной на основании одних лишь предположений. Это подтверждается и судебной практикой.

Определяя сущность притворной сделки, можно привести слова Т. Ш. Кулматова о том, что «притворная сделка - это футляр, который в результате будет отброшен, а к отношениям сторон должны применяться нормы, относящиеся к прикрытой сделке».

Указанное понимание ученым - цивилистом притворной сделки, по мнению автора исследования, является своеобразным и вместе с тем обоснованным, поскольку отражает реальный смысл указанного неправомерного юридического действия.

Притворная сделка схожа с мнимой тем, что и здесь имеет место расхождение между волей и волеизъявлением, но если при совершении мнимой сделки ее участники вовсе не желают наступления правовых последствий, свойственных ее содержанию, то при совершении притворной сделки стороны имеют намерение своими действиями вызвать правовой эффект, но не тот, который по закону является результатом данного волеизъявления, а другой, о котором они фактически договорились.

За притворной сделкой всегда скрывается другая сделка. Поэтому закон, признавая притворную сделку всегда недействительной - ст. 170 ГК РФ (ничтожной), устанавливает специальное положение, относящееся к этой сделке, в частности, к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

Положения о недействительности сделки, совершенной под влиянием заблуждения, содержатся в ст. 178 ГК РФ. Сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения.

Квинтэссенцией в этом вопросе является заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения.

Заблуждение, по убеждению В. В. Меркулова, - это ложное или неточное представление о каком ни будь из элементов договора.

В случае, если сделка, которая была совершена под влиянием заблуждения, будет в установленном законом порядке признана недействительной, к такой сделке применяются последствия двусторонней реституции, установленной п. 2 ст. 167 ГК РФ.

Под заблуждением, как считает О. В. Гутников, в теории гражданского права обычно понимается неправильное представление субъекта о каких -либо обстоятельствах, имеющих значение для заключения сделки.

Такая позиция, полагает автор исследования, заслуживает самого серьезного внимания, с которой нельзя не согласиться.

Воля субъекта при совершении сделки под влиянием заблуждения соответствует его волеизъявлению, однако формирование этой воли происходит под воздействием неправильных представлений об обстоятельствах, имеющих значение для заключения сделки.

Прав был И. Б. Новицкий, учитывая, что здесь следует говорить не о соответствии между волей и волеизъявлением, а о «пороках образования определенной воли».

Обоснованным является также другое мнение О. В. Гутникова, в частности неправильные представления могут быть вызваны совершенно различными обстоятельствами: это действия третьих лиц (кто - то подделал картину, являющуюся предметом сделки между продавцом и покупателем), другой стороны в сделке либо необразованность или невнимательность самого заблуждающегося и т. д.В теории различают такие формы заблуждения, как неведение (ignorantia) и ошибка (error). При неведении у субъекта вообще отсутствует представление о соответствующих обстоятельствах, а при ошибке такое представление имеется, но оно ошибочно.

Н. Дювернуа считал, что важность ошибки должна устанавливаться общим разумным основанием, то есть за основу принимается так называемый объективный критерий.

Образное понимание ученым такой формы заблуждения автор исследования находит в определенной степени полезным, поскольку важность этой правовой категории очевидна и требует дальнейшей конкретизации, прежде всего, в теоретическом плане.

Заблуждение следует отличать от ошибок, вызванных обмолвкой, опиской, случайным ненамеренным выражением воли и т. п. Во всех названных случаях подлинная воля лица вообще отсутствует: имеет место лишь выражение воли вовне по недоразумению.

Различают также заблуждение юридическое (juris) и фактическое (facti). При юридическом заблуждении неправильное представление касается законов, прав и обязанностей, которые имеет в виду заблуждающийся при заключении сделки. При фактическом заблуждении ошибка касается фактических обстоятельств, имеющих значение для сделки.

Заблуждение относительно юридической природы сделки является единственным случаем, когда имеет значение заблуждение в правовых категориях. Во всех остальных случаях (незнание закона, заблуждение в объеме прав по сделке и т. д.) юридическая ошибка не имеет правого значения.

Юридическая природа сделки - это основные (типические) характеристики, присущие обычно сделкам данного вида.

Другой заслуживающий особого внимания состав недействительных сделок - это недействительные сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств.

Согласно ст. 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

Если сделка признана недействительной по одному из вышеуказанных оснований, то потерпевшему возвращается другой стороной все полученное ею по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре возмещается его стоимость в деньгах. Имущество, полученное по сделке потерпевшим от другой стороны, а также причитавшееся ему в возмещение переданного другой стороне, обращается в доход РФ. При невозможности передать имущество в доход государства в натуре взыскивается его стоимость в деньгах.

Сущность обмана, насилия, угроз, использование стечения тяжелых обстоятельств предполагают наличие умышленной вины лиц, допустивших указанные недозволенные способы воздействия на волю участников сделок.

В. А. Рясенцев, по убеждению автора исследования, действительно, прав в том, что «обман совершается посредством лжи, утайки, умолчания, сознательного сокрытия чего - то, преднамеренного совершения определенных действий».

Если отсутствовало введение субъекта сделки в заблуждение, то нет и обмана. При этом сама по себе неэквивалентность встречных предоставлений из договора не может служить свидетельством наличия обмана.

Обман, по мнению В. П. Шахматова, - это умышленное создание (или использование) у субъекта сделки неправильного представления о ее цели.

Безусловно, оправдана данная позиция цивилиста, поскольку, как считает автор исследования, такой подход является принципиальным и соответствующим действительности.

Что касается насилия (vis) и угрозы (metus), то сами по себе эти категории являются неправомерными действиями, влекущими за собой неблагоприятные юридические последствия для лиц, их совершивших.

И при насилии, и при угрозах воля потерпевшего формируется несвободно, однако нельзя сказать, что при насилии или при угрозах воля абсолютно отсутствует.

Рассматривая сделки, совершенные под влиянием насилия или угроз, следует отметить возможность совпадения внутренней воли потерпевшего с волеизъявлением, однако формирование воли на совершение сделки происходит несвободно. Мотивом заключения сделки является страх, испытываемый потерпевшим.

Угроза может быть выражена не только на словах, но и угрожающими жестами, демонстрацией оружия и т. п. Угроза должна быть реальной. Для признания угрозы реальной вовсе не требуется в каждом отдельном случае устанавливать, намеривался ли угрожавший в действительности осуществить свою угрозу.

Если вся обстановка, при которой выражалась угроза, давала основания опасаться ее осуществления, то значит угроза была реальной. Общественная вредность сделок, совершенных под влиянием угрозы заключается именно в том, что угроза является психическим насилием над лицом, подвергнутым угрозе.

Угроза, следуя мнению В. П. Шахматова, по своему содержанию должна быть вполне определенной и направленной на причинение существенного вреда личности или имуществу самого субъекта сделки или близких ему лиц.

Насилие, - по определению С. И. Ожегова, - это применение физической силы к кому ни будь, принудительное воздействие на кого -либо, притеснение, беззаконие.

Отличие угрозы от насилия, как полагает С. А. Оганесян, заключается в том, что насилие - это зло, осуществляемое в настоящем, а угроза - это своего рода предупреждение о причинении зла в будущем.

Данные позиции ученых относительно понятий «угроза» и «насилие», по убеждению автора исследования, являются наиболее правильными и могут использоваться в науке гражданского права как фундаментальные определения.

Очень близкими к сделкам, совершаемым под влиянием обмана, представляют собой сделки, совершаемые вследствие злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной.

В сделках указанного типа, как точно подмечает Ф. С. Хейфец, проявляется расхождение между волей представляемого и волеизъявлением представителя, причем это расхождение обуславливается сговором между представителем и контрагентом, направленным на обман представляемого. Если исходить из того, что обман может иметь значение только в том случае, когда он исходит от контрагента по взаимной сделке или от лица, в пользу которого совершается односторонняя сделка, то выделение в самостоятельное условие оспоримости злонамеренного соглашения представителя с контрагентом будет оправдано.

При условии, что обман может исходить от третьих лиц, действующих по сговору с контрагентом, или умышленно используется последним, такое условие оспоримости будет просто разновидностью обмана и выделение его в соответствующей норме права не вызывается необходимостью. Ответственность за недобросовестность по данной сделке несет перед стороной только контрагент, а ответственность представителя перед доверителем обусловлена главой 15 ГК РФ.

Ф. С. Хейфец, по мнению автора настоящего исследования, обоснованно считает, что злонамеренное соглашение представителей юридических лиц в целях собственной наживы за счет представляемых организаций путем хищения, злоупотребления служебным положением и т. п. характеризуют лишь действия этих лиц, подлежащих привлечению к ответственности (уголовной, дисциплинарной и гражданской), а договоры, заключенные посредством такой деятельности должны признаваться недействительными как противозаконные.

Как правильно считает указанный цивилист, необходимыми признаками сделок, заключенных под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной являются:

- наличие умышленного сговора между представителем потерпевшей стороны и другой стороной;

- возникновение неблагоприятных последствий для представляемого;

- осуществление действий представителя в рамках предоставленных ему полномочий.

Что касается кабальных сделок, характерной особенностью таких неправомерных юридических действий является то, что подобного рода сделки совершаются вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась.

В целях признания сделки недействительной вследствие ее кабальности необходимо, чтобы контрагент недобросовестной стороны находился в тяжелых условиях, при этом более слабая сторона заключает сделку вынужденно, под воздействием крайне неблагоприятных для себя обстоятельств.

Характерным в этих недействительных сделках является то, что одна из сторон, в большинстве случаев, может действовать под давлением тяжелого материального положения, безвыходных материальных трудностей, которые подталкивают ее совершить сделку, не соответствующую личным интересам, а другая сторона пользуется этим безвыходным положением.

Нельзя не согласиться с позицией Ф. С. Хейфеца по поводу того, что стечение тяжелых обстоятельств - понятие достаточно широкое, включающее в себя не только тяжелое материальное положение, но и любую сложную личную ситуацию, которую использует другая сторона, чтобы побудить контрагента заключить сделку на крайне невыгодных условиях.

Именно осознание этих обстоятельств и должно доказываться при признании кабальных сделок недействительными.

Особая природа кабальных сделок позволяет говорить о том, что ст. 179 ГК РФ не применяется в соответствующей части к рассматриваемым правоотношениям, поскольку заложенные в ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» принципы приватизации и механизм ее проведения, как правило, не допускают каких - либо кабальных взаимоотношений между контрагентами сделок на приватизацию имущества.

В силу ст. 180 ГК РФ недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части.

Практический и теоретический интерес к данной норме закона весьма очевиден: п. 1 ст. 167 и ст. 180 ГК РФ позволяет определиться с решением вопроса о правовой квалификации той части сделки, которая в отличие от другой недействительной ее части, соответствует требованиям закона и обеспечивает возможность контрагентам осуществить в установленном порядке принятое соглашение, вместе с тем указанная часть сделки должна признаваться действительной.

Важность данных норм закона, по убеждению автора исследования, обусловлена еще тем, что законодатель в целях нормального развития хозяйственного оборота стремился расширить возможность применения договоров, которые в отдельных своих положениях противоречат нормам права, поскольку совершение некоторых сделок в действительной их части является осуществимым, а иногда - необходимым.

Причем решение вопроса именно в таком порядке, способствует укреплению договорной дисциплины, экономии времени и, следовательно, эффективности работы всех контрагентов.

Действительность или недействительность, заключенность либо незаключенность сделок по приватизации недвижимости, предприятий, в том числе аренды земли во - многом зависит от государственной регистрации таких договоров и права собственности на объекты незавершенного строительства.

С учетом положений ст. 132 ГК РФ недвижимые вещи, как правило, постоянно находятся в одном и том же месте, обладают индивидуальными признаками и являются незаменимыми. Правовая регламентация вопросов посвященных недвижимости содержится в ст. 130 ГК РФ, к которой относятся: земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения и т. д.

Иными словами, характерным признаком для большинства объектов недвижимости является их неразрывная связь с землей, именно благодаря которой они обычно обладают повышенной стоимостью. Согласно п. 10 Информационного письма Президиума ВАС РФ № 76 от 17.02.04 г. «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение» вне связи с землей соответствующие объекты, например, конструкции для сборки жилого строения и т. п., недвижимостью не считаются.

Так, согласно ст. 4 ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» государственной регистрации подлежат права собственности и другие вещные права на недвижимое имущество и сделки с ним в соответствии со статьями 130, 131, 132 и 164 ГК РФ, за исключением прав на воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания и космические объекты.

Государственная регистрация прав на недвижимое имущество носит открытый характер.

Указанный публично - правовой порядок, как точно отмечает М. И. Брагинский, связан с государственным контролем за содержанием сделки в интересах оборота и третьих лиц, оказанием помощи сторонам в уяснении правовых последствий совершаемых ими юридических действий, а равно получением информации заинтересованными лицами о совершенных сделках.

Государственная регистрация сделок с недвижимым имуществом согласно требованиям статей 164 и 131 ГК РФ осуществляется только в случаях, установленных законом.

Несоблюдение правил о государственной регистрации сделки в некоторых случаях влечет за собой ее недействительность (ничтожность). Из содержания п. 1 ст. 165 ГК РФ следует, что несоблюдение установленных законом требований о государственной регистрации влечет недействительность заключаемой сделки не всегда, а лишь при указании об этом в законе.

Представляется, что мысль законодателя соответствовала именно такому пониманию данной нормы. Однако в литературе имеет место и другое толкование, согласно которому отсутствие требуемой государственной регистрации всегда влечет недействительность сделки. Такой позиции, в частности, придерживается О. М. Козырь. Сторонником первого подхода, основанного на буквальном содержании формулировки п. 1 ст. 165 ГК РФ, является В. В. Витрянский.

Кроме того, Е. А. Дорожинская считает, что «при отсутствии регистрации сделки правильнее говорить не о ничтожности, а о ее незаключенности» (п. 3 ст. 433 ГК РФ).

Интересным по этому поводу представляется мнение И. В. Матвеева: «Можно сделать вывод, что подобные сделки являются действительными лишь в том случае, если законом установлено, что соответствующий договор считается заключенным с момента его государственной регистрации. В противном же случае, мы имеем дело с незаключенной сделкой, которую нет необходимости признавать недействительной».

В данном контексте автор исследования придерживается позиции, которая связана, главным образом, с буквальным толкованием положения п. 1 ст. 165ГКРФ.

Сделки, для которых необходима государственная регистрация, при отсутствии в законе указания на последствия несоблюдения требования о государственной регистрации, должны считаться незаключенными и не являются недействительными. Судебная практика идет по такому пути в большинстве случаев (например, дело № КГ-А40/2319-00).

Достаточно важными в этом смысле представляются положения п. 2 ст. 223 ГК РФ, где определено, что в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом.

Указанная норма закона корреспондирует, например, ст. 551 ГК РФ, которой предусмотрена обязательная государственная регистрация перехода права собственности на недвижимость по договору купли - продажи.

Здесь также серьезное значение приобретает такая норма ГК РФ как ст. 219, установившая, что право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации.

Для совершения сделок с недвижимым имуществом достаточно актуальным представляется вопрос об объектах недвижимости, не завершенных строительством. В частности, в п. 16 Информационного письма Президиума ВАС РФ № 59 от 16.02.01 г. «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»« имеется ссылка на п. 2 ст. 25 закона о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, в силу которого право на незавершенный строительством объект регистрируется только в случае необходимости совершения сделки с этим объектом.

При этом соответствующая недвижимость, по общему правилу, будет иметь статус объекта, не завершенного строительством, до тех пор, пока уполномоченное лицо не получит специальный акт приемки данного объекта в эксплуатацию.

Конечно, рассматривая общие вопросы о недействительности предпринимательских сделок, нельзя не остановиться на таком важном моменте, который делает соответствующий договор действительным, а именно, - его заключенность.

По смыслу ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.

Так, по мнению Р. О. Халфиной, «закон дает обязательный, но не исчерпывающий, а примерный перечень условий, относительно которых должно быть достигнуто соглашение сторон».

Автор исследования считает обоснованным указанный подход, так как ст. 432 ГК РФ относит к числу существенных условий договора, кроме обязательных по закону, также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Вместе с тем прав М. И. Брагинский, полагающий, что условие о предмете - единственное абсолютным образом отнесенное ГК РФ к существенным договорное условие.

Сделка признается заключенной в момент получения лицом, направившим оферту, ее акцепта. При этом договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.

Недействительность и незаключенность сделки, по мнению И. Ю. Павловой, являются взаимоисключающими понятиями, из чего, с чем не может не согласиться автор исследования, следует, что незаключенная сделка не может быть признана недействительной.

Интересен взгляд на проблему О. Н. Садикова, который убежден: признание договора незаключенным при отсутствии в нем существенных условий или вследствие недостижения сторонами соглашения по этим условиям влечет за собой на основании ст. 167 ГК РФ последствия недействительности сделки.

Обозначенная позиция, как полагает автор исследования, должна быть воспринята учеными - цивилистами по смыслу ст. 6 ГК РФ в самом позитивном ракурсе, исходя из того, что специальной правовой нормы аналогичного характера не существует.

Поскольку ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» предусматривает проведение различных торгов с последующим заключением договоров купли - продажи, правила ст. ст. 447 - 449 ГК РФ, о чем упоминалось, применяются к предпринимательским сделкам на приватизацию государственного или муниципального имущества непосредственно.

Торги, вообще, представляют собой один из распространенных способов заключения договоров. Именно торги оказываются одной из основных форм приватизации.

Заключение договоров на торгах производится в форме аукциона (лат. auctio) или конкурса (лат. concursus).

В частности, федеральным законом о приватизации предусмотрено использование таких торгов в рамках существующих способов приватизации, как: продажа государственного или муниципального имущества на аукционе; продажа акций открытых акционерных обществ на специализированном аукционе; продажа государственного или муниципального имущества на конкурсе; продажа акций открытого акционерного общества по результатам доверительного управления.

Принципиальное отличие аукциона от конкурса заключается в том, что победителем первого становится лицо, предложившее наибольшую цену, а победителем второго - лицо, которое по заключению конкурсной комиссии предложило наилучшие условия.

Несостоявшимися признаются торги, когда на аукционе или конкурсе принял участие только один участник.

Между лицом, выигравшим торги, и его организатором в день проведения аукциона или конкурса подписывается протокол о результатах торгов, который, по всей видимости, согласно ст. 429 и п. 5 ст. 448 ГК РФ относится к разряду предварительных договоров.

Такая гипотеза, по убеждению автора исследования, представляется наиболее обоснованной.

Последствия нарушения правил проведения аукционов и конкурсов, установленных законом, связаны с тем, что торги могут быть признаны недействительными по иску заинтересованного лица. Вместе с тем признание торгов недействительными влечет недействительность договора, заключенного с лицом, выигравшим торги.

Лицо должно быть материально заинтересовано в исходе дела, т. е. иск должен подаваться в защиту нарушенных интересов стороны, обратившейся в суд с исковым заявлением, и от имени последней.

Например, победитель торгов, как абсолютно верно полагает С. Л. Будылин, передумавший приобретать имущество не должен признаваться заинтересованным лицом и не может подать иск о признании торгов недействительными.

При разрешении споров согласно общей позиции М. И. Брагинского, В. В. Витрянского и Г. С. Шапкиной следует иметь в виду, что с требованиями о признании недействительными результатов торгов могут обращаться в арбитражный суд не только участники конкурса или аукциона, но и лица, которым было отказано в участии на торгах.

Данные взгляды, по убеждению автора исследования, являются предельно обоснованными, поскольку лишение лиц, которым было отказано участвовать в торгах, права обжаловать решения организаторов различных аукционов и конкурсов, предполагает нарушение конституционного права заинтересованного лица на обращение в суд за защитой его прав и законных интересов.

Кроме этого, незаконный отказ на участие в конкурсе или аукционе может служить основанием для признания результатов торгов недействительными.

Судебная практика на вопрос о подведомственности дел о признании недействительными торгов дала утвердительный ответ: споры о признании недействительными результатов конкурса или аукциона, оформленных в установленном порядке, также подведомственны арбитражному суду.

Безусловно, особо интересным представляется понимание недействительной сделки О. В. Гутниковым: «Под недействительностью сделок следует понимать отрицание в той или иной степени юридических последствий (сделки - правоотношения) по основаниям (юридическим недостаткам), существующим в момент совершения сделки - юридического факта - и относящимся как к сделке - факту, так и к сделке - правоотношению. Отрицание юридических последствий может иметь место в различном объеме, начиная с разных моментов времени, по воле сторон сделки или независимо от их воли. Не исключено также отрицание последствий для разного круга лиц.

Недействительная сделка как юридический факт может быть как правомерным, так и неправомерным действием».

Принимая во внимание предмет научного исследования, специальный многоэтапный механизм, предусмотренный законом о приватизации и предшествующий, как следствие, подписанию сделок по приватизации государственного или муниципального имущества, очень важно определиться с общими нормами ГК РФ, которые регулируют правоотношения в части признания недействительными рассматриваемой разновидности сделок.

Учитывая изложенное, особенность исследуемых вопросов в настоящей исследования и то, что в совершении предпринимательских сделок на приватизацию имущества, как правило, участвуют с одной стороны -орган государственной власти либо орган местного самоуправления, иная уполномоченная ими организация, вместе с тем с другой стороны, в обязательном порядке, - хозяйствующий субъект, который может позволить себе использовать достаточно опытных, квалифицированных специалистов, а в силу малого и юного возраста к их числу нельзя отнести малолетних, других лиц, не достигших совершеннолетия, эмансипированных лиц, представляется не актуальным проводить исследование недействительности данной категории сделок с участием соответствующих субъектов.

Конкретизируя обозначенную позицию, автор исследования полагает необходимым подчеркнуть следующее: к предпринимательским сделкам на приватизацию государственного и муниципального имущества согласно вышеуказанных причин не должны применяться статьи - 172 «Недействительность сделки, совершенной несовершеннолетним, не достигшим четырнадцати лет» и 175 «Недействительность сделки, совершенной несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет» ГК РФ.

Очевидно, по исследуемой разновидности сделок, невозможно также использование следующих правовых норм: ст. 171 «Недействительность сделки, совершенной гражданином, признанным недееспособным», ст. 176 «Недействительность сделки, совершенной гражданином, ограниченным судом в дееспособности», ст. 177 «Недействительность сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими» ГК РФ, поскольку на совершение сделки с гражданином, находящимся в состоянии психического расстройства либо не способным понимать значение своих действий или руководить ими, без надлежащего ее подтверждения, никакой здравомыслящий потенциальный контрагент не пойдет.

Следовательно, подписание таких сделок в качестве представителя или иного уполномоченного лица субъектом, который признан недееспособным, ограниченным судом в дееспособности либо не способным понимать значение своих действий или руководить ими, невозможно по причине того, что другая сторона, учитывая специфику правоотношений, не пойдет на совершение сделки, предварительно не убедившись в истинных намерениях своего контрагента и понимании им всего происходящего.

В указанной ситуации необходимо иметь в виду и то, что каждый хозяйствующий субъект с позиции разумности будет заранее ограждать себя от возможных неблагоприятных последствий, в целях укрепления своего положения на рынке товаров, работ и услуг, а также максимального извлечения прибыли, исходя из минимальных материальных и нематериальных затрат.

При таком взвешенном подходе, хозяйствующий субъект или решит вопрос о замене своего представителя, подразумевая под этим отмену на основании ст. 188 ГК РФ доверенности, либо произведет замену правомочного лица согласно учредительных документов, который может быть признан недееспособным, ограниченно дееспособным или не способным понимать значение своих действий или руководить ими, на иного субъекта, способного правильно и дальновидно вести дела организации.

К рассматриваемым недействительным предпринимательским приватизационным сделкам, как считает автор исследования, применяются следующие статьи общей части Гражданского кодекса РФ, специально посвященные недействительным сделкам.

К таковым, в частности, относятся: ст. ст. 162 «Последствия несоблюдения простой письменной формы сделки», 165 «Последствия несоблюдения нотариальной формы сделки и требования о ее регистрации», 166 «Оспоримые и ничтожные сделки», 167 «Общие положения о последствиях недействительности сделки», 168 «Недействительность сделки, не соответствующей закону или иным правовым актам», 169 «Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности», 170 «Недействительность мнимой и притворной сделок», 178 «Недействительность сделки, совершенной под влиянием заблуждения», 179 «Недействительность сделки, совершенной под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств», 180 «Последствия недействительности части сделки», 181 «Сроки исковой давности по недействительным сделкам» и 186 «Срок доверенности».

Данный вывод позволяет системно и правильно использовать арсенал правовых норм общей части ГК РФ, посвященных недействительным сделкам, а значит, эффективно предотвращать и выявлять совершение незаконных приватизационных сделок предпринимательского характера.

В этом смысле представляется интересной точка зрения И. Ю. Павловой, согласно которой сделка, являясь гражданско - правовой категорией, должна соответствовать нормам гражданского права. Законы и иные правовые акты других отраслей права могут быть применены при выявлении факта недействительности сделки, если в них содержатся нормы гражданского права; вместе с тем применению подлежат нормы, регулирующие гражданские правоотношения.

 

АВТОР: Салаватов Ф.Р.