15.01.2012 10377

Менталитет и правовое сознание: проблемы взаимодействия

 

Анализ содержательных и структурных характеристик менталитета позволил сделать заключение о том, что одно из основных назначений менталитета в общественной жизни - это на основе определенных ценностей, сконцентрированных в глубинных слоях коллективного сознания, смоделировать определенное социальное поведение людей в определенных социокультурных условиях, то есть, как уже отмечалось, это упорядочение окружающего мира и сохранение его целостности на том уровне коллективного сознания, где мысль не отчленена от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания. Такая структурно-содержательная характеристика менталитета указывает на его нормативную сущность. Именно поэтому в последнее время стали говорить не только о менталитет в целом, но и о том виде менталитета, в котором наиболее полно проявляется нормативное свойство менталитета - о правовом менталитете.

В этой связи следует обратиться к работе Р.С. Байниязова, в который утверждается, что научная категория «правовой менталитет» позволяет исследовать глубинные структуры правовой психологии, духовно-нравственные основы правосознания. Безусловно, что анализ правовой действительности требует не только праворационального объяснения, но и интуитивного проникновения в исходные элементы правовой сферы социума, которое невозможно без исследования правового менталитета.

В продолжение такого подхода к пониманию правового менталитет отечественный правовед В.Н. Синюков определил данный феномен как специфическое и уникальное измерение правовой реальности, особую сферу надсознания Из этого следует, что при исследовании проблем эволюции или реформирования правовой системы общества необходимо уяснить сущность как менталитета, в том числе правового, так и правовое сознание.

Чтобы уточнения взаимосвязь менталитета, в частности правового менталитета и правосознания, необходимо выявить сущность понятия «правовое сознание».

Дискуссия о категории правосознания в науке имеет историю давнюю. Но, несмотря на длительное время существования проблемы определения правосознания, данный вопрос остается открытым и требует постоянного переосмысления. Особенно это важно сделать в условиях становления правового государства и формирования гражданского общества.

Проблема правосознания исследовалась многими русскими философами права XIX века, в частности: Б.А. Кистяковским, Н.В. Михайловским, П.И. Новгородцевым, Е.В. Спекторским и др..

В контексте нашей проблематики наиболее значимым являются взгляды на правовую культуру И.А. Ильина. Он рассматривал правосознание как совокупность учений о праве, государстве и политике, законах и суде, правах и сословиях, и их оценки, основанной на религиозных чувствах. Несмотря на религиозную трактовку И. Ильиным правосознания, следует обратить внимание на дальнейшие рассуждения философа по этому вопросу, которые можно обнаружить в различных работах. Так, в статье «О сущности правосознания» И. Ильин писал: «Правосознание есть инстинктивная воля в духу, к справедливости, ко всяческому добру». В другой работе «О монархии и республике» ученый определил правосознание как «некую духовную дисциплинированность инстинкта, которая вызывает в человеке живое чувство ответственности и сообщает ему известное чувство меры во всех социальных проявлениях человека». И наконец, в книге «Путь духовного обновления» И. Ильин подчеркивал, что понятие правового сознания охватывает правовое чувство, волю, воображение, мысль, всю сферу бессознательного опыта. Такая трактовка приближает нас к пониманию соотношения правового сознания и менталитета, а именно то, что в правосознании есть то, что характерно для содержания менталитета - сфера бессознательного опыта, духовная дисциплинированность инстинкта, инстинктивная воля.

Систематически вопрос о сущности правосознания начал изучаться только в советское время. Среди исследователей 20-30 годов XX века, рассматривающих правового сознания в философском аспекте, следует выделить выдающегося советского правоведа П.И. Стучку. Согласно его концепции, право рассматривается как явление, реально существующее в трех формах. Нас интересует третья форма, которая, по представлению П.И. Стучки, являет собой «внутреннее психическое переживание», происходящее в голове человека по поводу того или иного общественного отношения и рассматривающаяся как оценка этому общественному отношению с точки зрения «справедливости», естественного права, что и являлось, в конечном счете, правосознанием.

Но специально посвященные проблемам правосознания работы появляются лишь в 50-70 годы XX века.

Ценность этих исследований, в контексте данной тематики, заключается в том, что правосознание исследовалось через его детерминированность социальными факторами, причем в тесной связи с его носителем - Человеком. Согласно господствующему в то время марксистско-ленинскому учению, на первый план среди социальных факторов выдвигались социально-экономические, но появились уже и социокультурные. Кроме этого человек рассматривался как активный, сознательный носитель правосознания.

Интересными для нашего исследования являются некоторые положения, разработанные в философской литературе последних лет. Из всей широкой палитры мнений и представлений о сущности правосознания нас привлекло определение, данное правосознанию Н.Ю. Евпловой. Молодой ученый полагает, что правосознанием является совокупность рациональных и чувственных представлений и знаний о существовавших ранее и действующих в настоящее время взглядах на сущность права, правовых нормах, правовых идеях, теориях и доктринах, правовых отношений и субъектов права, а также представлений о тенденциях их дальнейшего развития.

Наиболее интересным в контексте взаимосвязи правового сознания и менталитета является положение Н.Ю. Евпловой о том, что в правосознание входят существовавшие ранее взгляды, оценки на сущность правовых отношений. Следовательно, в правовом сознании всегда присутствует социально-правовой опыт, который передается от поколения к поколению и который может быть представлен в менталитете, а точнее в правовом менталитете.

Достаточно интересным в рассматриваемом ракурсе является работа Е.А. Белканова, где он исследовал проблемы нахождения в правовом сознании таких образований, которые включают в себя признаки как сознания, так и бессознательного и являются так называемыми «переходными» элементами. К таким образованиям ученым были, прежде всего, отнесены базовый стереотип правосознания и пробел правосознания. Под базовым стереотипом понимается наиболее устойчивый по содержанию элемент правового сознания, включающий в себя основные, принципиальные представления, «первообразы» правосознания и обеспечивающий взаимодействие рациональной формы правового сознания с бессознательным.

В этом контексте любопытным является понимание правового сознания Р.С. Байниязовым. Он полагает, что правосознание - это определенное видение юридического мира, это модель правового явления, которая обладает «способностью быть... внутренне и внешне культурно целостным,... идейным и эмоционально-волевым детерминантом правовых явлений и процессов». Наиболее важным в данном определении в рамках проводимого исследования является указание на тесную связь правового сознания с социально-психологическими структурными компонентами культуры общества.

Очень продуктивную в методологическом отношении концепцию, не сводимую к простой кальке социально-философского и общефилософского подходов к проблеме структуры сознания применительно к сфере права, предложили О. Г. Дробницкий и В. П. Желтова. Ими были выделены следующие формы бытия правосознания:

1) институциональная форма бытия правосознания, существующая в виде документов и являющаяся в форме живого процесса мышления юристов-профессионалов, которое согласует с общеобязательной нормой и подчиняется ей как критерию правильности, законосообразности суждений и решений; это сфера «законоположений», «юридического закона», «действующего права»;

2) неинституционалъная форма бытия правосознания, или недокументальная и неофициальная форма правового мышления, воли и чувств, существующая в виде живого процесса сознания в его «неопредмеченном» виде, фиксируемого в письменной форме задним числом (теоретических трудах, художественной литературе, личных документах).

Анализ научных публикаций рубежа XX - XXI столетий по проблемам правового сознания позволил выявить два положительных момента, которые имеют значение для проблематики нашего исследования. Это, во-первых, включение в правовое сознание представлений, идей, ценностей, характерных для ранее существовавшей правовой действительности, что указывает на наличие в правовом сознании современного общества социально-правового опыта предыдущих поколений, то есть тех аспектов, о которых говорил И.А. Ильин, выделив в правосознании общества такой структурный элемент, как сферу бессознательного духовного опыта. Во-вторых, это рассмотрение правового сознания как культурно целостного феномена, являющегося результатом отражения объективно складывающейся культурно-правовой реальности. Такое понимание правового сознания предполагает необходимость воспринимать правосознание как объективное явление, характерное для конкретного общества и отражающее специфичность исторической эволюции правовой системы этого общества.

Данный подход позволяет уточнить определение правовому сознанию относительно категории менталитета. Правовое сознание - это многоаспектное социокультурное явление, в современном содержании которого значительную роль играет ценностно-нормативный опыт предшествующих поколений, существующий в виде идей, представлений, чувств о праве и правовой реальности и находящийся в сфере рационального и иррационального, сознательного и бессознательного, рассудочного и инстинктивного, идеологического и психического, что позволяет ему оказывать существенное влияние на правовое поведение не только современного, но и последующего поколений.

Такое понимание правового сознания позволяет рассматривать его вне жесткой привязки к существующему законодательству, а именно как необходимый и существенный компонент человеческого мировоззрения, важнейшую характеристику правового бытия человека как бытия с другими. На эту особенность правосознания обращал внимание еще И. А. Ильин. Он писал: «Человек не может обходиться без правосознания, ибо всякая случайная встреча с другим человеком, всякий разговор, всякое соседство, не говоря уже о сделках и об участии в любой общественной организации, - ставит немедленно вопрос о праве и не праве, о моем праве и твоем праве, о взаимных обязанностях и т. д... Правосознание есть как бы легкое, которым каждый из нас вдыхает и выдыхает атмосферу взаимного общения». Это значит, что правосознание присуще каждому человеку как определенный образец взаимных прав и обязанностей в рамках взаимного общения. В данном случае понятие правосознания как «представления о праве» отражает особенности человеческого бытия как нормативного бытия с другими, опосредованного социальными институтами. Оно выражает направленность нашего сознания на смысл права.

Здесь возникает правомерный вопрос: «Что же представляет собой правовой смысл?» В науке принято различать значение понятия - тот предмет или класс предметов, который обозначается этим выражением, и смысл понятия - те мыслимые свойства, за счет которых тот или иной предмет может быть назван этим понятием. Когда говорится о праве в аспекте значения этого понятия, то обращается внимание на систему норм, иных правовых явлений, т. е. правовую систему. Когда говорится о праве в аспекте смысла, то обращается внимание на внутреннее содержание правовых феноменов, на то, что делает их собственно правовыми. Значения понятий объективны и надличностны. Смыслы же являются результатом индивидуальной проработки первоначального значения понятий. Тем не менее, смыслы не субъективны, а транссубъективны и интерсубъективны. Первое указывает на опосредование, на то, что подобные понятийные содержания исходят из сознания одних людей и могут быть восприняты сознанием других; второе выделяет такую особенность, как общность понятийного содержания, которая является предметом и основой взаимного понимания между людьми.

Смыслы понятия права могут выражаться как метафорически (метафорой права была, например, Фемида), так и метонимически (путем определения права через один из его признаков-атрибутов). Однако последний подход говорит лишь о том, что понимается под правом, но не о том, какие усилия должен предпринимать субъект права, чтобы оно «состоялось». Поэтому характерная для классической философии права эссепциальная схема определения понятия права должна быть дополнена экзистенциальной. Право здесь определяется через феноменологически найденные и гипостазированные «правовые» переживания, состояния психики и сознания. Данные состояния сознания содержат в себе как сущностные моменты, так и культурно-исторические. Для более адекватного выражения смыслового содержания права и вводится понятие правового менталитета. В данном контексте правовой менталитет, как считает И.Н. Малинова, включает в себя, с одной стороны, нижние этажи общественной психологии, в которых содержатся потенциалы смыслообразования, с другой стороны, ориентированность, избирательность, настроенность, тенденциозность, а также культурную специфику правосознания. Р.С. Байниязов указывает, что правовой менталитет позволяет интуитивному проникновению в исходные элементы правовой сферы социума, т. е. связывает его существование с наличием нерациональных механизмов жизненного понимания права.

Именно в таком аспекте и будет здесь рассмотрена взаимосвязь правосознания и менталитета. Менталитет отражает глубокий пласт общественного сознания и является своего рода возможностью выхода исследования правового сознания из узко-государственной трактовки в более широкое правовое поле, в котором осязаемы духовно-культурные особенности конкретно-исторической правовой действительности, или то, что можно обозначить как «правовой дух», сохраняющий «сквозные» правовые архетипы. Именно эти правовые архетипы, выступая в качестве единого «корня», объединяют в одно духовное целое различные этапы правовой истории конкретного общества, развиваются вне формационных, вне политико-режимных перегородок, но которые невозможно перенести на иную культурно-историческую почву. Исследуя менталитет, в том числе правовой, можно проникнуть в духовно-культурную сущность правовой действительности, частью которой выступает правосознание, понять вариативность образов правового мира различных обществ, постигнуть образ правового регулирования, оптимальный в определенной социокультурной реальности, а также осознать иррациональную природу правового сознания определенного народа.

Процесс улавливания, выявления правового смысла в рамках правового сознания и есть процесс познания правового менталитета как «правового духа», в котором обнаруживается устойчивая духовно-культурная самобытность правовой жизни общества, который, однако, не фиксируется «дневным сознанием», но содержит нормативные представления правового сознания.

В некоторой степени можно сказать, что правосознание значительно шире правового менталитета, но в то же время правовой менталитет не может рассматриваться как составная часть правосознания. Он занимает свое, особое место в структурах общественного сознания. Во-первых, в правовой менталитет входят «потаенные», «неявные» стереотипы мышления и поведения людей, отличающие ту или иную социокультурную общность от других. Это - наиболее глубинный слой сознания, ее потаенный уровень, который в значительной степени смыкается с бессознательным правовым уровнем, так называемой памятью народа о прошлом, с которой рождается человек. Это такая система стереотипов, которая существует в виде однотипных для людей одной и той же правовой культуры реакций на привычные правовые ситуации в форме мыслей, чувств и действий, находящихся в бессознательной области. Именно эту область К.Г. Юнг определил как воздух, которым дышат все, но который никто не замечает.

Во-вторых, содержит латентную готовность действовать или воспринимать окружающий мир в определенном направлении согласно исторически сложившемуся социально-культурному «коду». Менталитет - это своеобразная матрица психологических готовностей, предрасположенностей и установок социальной группы определенным образом действовать и воспринимать окружающий мир. На ее основе формируются чувства и побуждения, характерные для проживающего в определенной социокультурной реальности сообщества.

В-третьих, менталитет как естественный способ когнитивного реагирования на условия конкретной культурно-природной реальности присутствует в сознании в форме когнитивных матриц, чаще всего нерефлексируемых их носителями и выступающих в качестве основы идеологических характеристик правосознания.

В-четвертых, менталитет есть интуитивная инварианта правосознания, которая позволяет осуществляться преемственности в развитии общества, несмотря на социальные потрясения и катастрофы. «Каждый народ обладает душевным строем,- утверждал французский психолог, социолог и историк Г. Лебон,- столь же устойчивым, как и его анатомические особенности, и от него-то и происходят его чувства, его мысли, его учреждения, его верования, его законы и его искусства». Так, например, иллюстрируя ментальные характеристики разных народов, К.Г. Юнг подчеркивает, что для немцев характерна законопослушность, прежде всего, проявляющаяся в подчиненности, в построении такой модели мира, основной несущей конструкцией которого является порядок. Подтверждением этого утверждения может выступать наблюдения польского философа и психиатра А. Кемпински относительно того, что немцы, участвовавшие в уничтожении узников концлагерей и попавшие в руки правосудия, не страдали, как правило, чувством вины, а испытывали большое чувство обиды, так как считали, что понесли кару за исполнение долга, подтверждают аксиоматичность идеи порядка для них, причем в такой степени, что это ставилось выше общечеловеческих принципов взаимоотношений.

Безусловно, это пример отрицательного проявления доминирующих ментальных качеств, но в иных обстоятельствах они могут проявить себя максимально с положительной стороны, в частности, в условиях развитого демократического государства, когда порядок, в том числе и правопорядок, является объективно необходимой социальной ценностью.

Здесь же следует констатировать, что хотя в целом менталитет является консервативным явлением со своим специфичным набором стереотипов поведения, мышления, он все же обладает определенной духовной лабильностью, «живым откликом» на социальные изменения, который можно определить как периферийный, или партикулярный компонент менталитета. Это очень важный аспект менталитета, позволяющий ему должным образом развивать соответствующие культурные потенции. В то же время такой подвижностью характеризуются далеко не все ментальные структуры, изменчивость не характерна для так называемых базовых, или универсальных, системообразующих черт менталитета, поскольку они обусловлены социокультурными факторами исторического развития цивилизации, соответствуют вековым условиям жизни народа, связаны с существованием общества как единого целого. Истинная жизнестойкость менталитета - в его социокультурной и духовно-нравственной обусловленности.

В этом аспекте важно отметить то, что правовое сознание предполагает рациональную и эмоциональную изменчивость. Действительно, без изменчивости бытие любого социального явления немыслимо. Рациональная часть правового сознания может как догматизироваться, «закостеневать», так и быстро видоизменяться под влиянием передовых концепций, значительных достижений в области правовой мысли, а также кардинальных изменений в социокультурном мире.

Рациональное в правосознании исполняет роль общего координатора, правового «диспетчера», направляющего правовое движение общества в нужное русло, исходя не только из прогресса социокультурного развития определенной цивилизации, но и воли государственной власти. Менталитет же, в том числе и правовой менталитет, выполняет функцию сохранения приобретенных в прошлом ценностей в их самобытности. Причем правовой менталитет использует интеллектуальные ресурсы правосознания, привносящие относительную изменчивость в периферический компонент правовой менталитет. Все это позволяет правосознанию и правовому менталитету образовывать гармоничное целостное единство, дающее возможность оптимальным образом использовать имеющиеся в правовой культуре юридические средства для нормативно-ценностного регулирования общественных отношений.

Правосознание и правовой менталитет можно рассмотреть как диалектическую связь содержания и сущности. Менталитет есть тот стержень, который функционально обеспечивает собственную культурно-правовую «самость», «этноправовой» пульс. В этом случае правовое сознание предстает как особое многогранное правовое состояние, с одной стороны, обусловленное качественными характеристиками правового менталитета, степенью развития имманентных ему духовно-психологических структур; с другой стороны, включающее в себя всю многовариантность представлений, оценок, эмоций обо всех существующих в прошлом, настоящем или зарождающихся явлениях, процессах правовой действительности.

Именно правовая ментальная сущность ограничивает правосознание, которое обладает большей изменчивостью, в радикальном преобразовании его компонентов под воздействием трансформаций, которые оторваны от своеобразия конкретного человеческого бытия.

Из этого с неизбежностью следует, что для обеспечения стабильности в обществе, достижения общественного порядка и законности не достаточно знать тенденции правового прогресса, но необходимо обладать знаниями о правовой душе народа. Важно понимать, что в правовом менталитете общества коренятся исходные духовно-нравственные и культурно-исторические основы национальной культурно-правовой реальности. Духовно-культурная жизнь данных юридических феноменов - правового сознания, правовой культуры, правовой системы общества, их «самость» в огромной мере обусловлены особенностью правового духа народа, алгоритмом его действия в координатах общественного сознания и культуры.

Правовой дух общества есть необходимая основа для формирования правового государства и законопослушного гражданина. Следует учитывать при реформировании политико-правовой действительности правовой менталитет народа, поскольку формирование правовой базы государства и общества не есть самоцель, а представляет путь нормативно-правовой регуляции общественных отношений. Понимание, знание и интуитивное чувствование правового менталитета есть совершенно необходимая и неизбежная духовная гарантия законности и правопорядка.

Для понимания природы правового менталитета может оказать большую помощь творческая интуиция, способная «схватить» самую суть феномена, комплексно, системно увидеть, уловить даже «крошечные» идеально-духовные фрагменты, образующие правоментальную целостность.

Интуитивное проникновение в исходные элементы правовой сферы социума требует выявления правовых смыслов, т. е. установок правосознания. Но правовые смыслы обладают двойственной природой. Они одновременно являются и установками нравственного сознания. Вследствие этого правовое воспитание не может иметь своим началом простое усвоение норм права, правил внешнего поведения. Его основы должны закладываться раньше, еще до всякого знакомства с собственно правовым материалом. Оно должно осуществляться на уровне житейских правил поведения, установок, определяющих выбор в той или иной ситуации. Поэтому предпосылкой любого правового воспитания является воспитание нравственное. Для того чтобы быть восприимчивым к «духу права», необходимо обладать определенными качествами, усвоить установки правосознания, а следование им считать безусловной нравственной обязанностью. Лишь с позиций таких жизненных ориентации принципы идеального правопорядка окажутся очевидными для субъекта и получат духовные условия для своего бытия.

Глубокую связь нравственного и правового демонстрирует этика И. Канта, которая содержит значительный правовой потенциал и является, по выражению Э. Ю. Соловьева, «полноценной теорией правосознания». Основываясь на анализе кантовского морально-правового учения, правовые смыслы, или установки правосознания, можно представить в виде системы ментальных предпосылок права, содержащей ряд уровней.

Во-первых, это - основные правовые смыслы, в которых выражается характерная для феномена права «спайка» права и обязанности. Элементарной ячейкой, «клеточкой» правосознания, высшей добродетелью и безусловной обязанностью выступает обязанность уважать чужие права. «Высшей среди обязанностей, - писал Кант, - является глубокое уважение права других людей. Наш долг состоит в том, чтобы глубоко уважать право других и как святыню ценить его. Во всем мире нет ничего более святого, чем право других людей. Оно неприкосновенно и нерушимо».

В качестве основной смысловой системой, базовой ценности «правового мира» русского народа можно рассматривать специфическое отношение русского человека к «правовой душе» другого народа как к тайне, источнику уважения. Эту особенность русского человека Д.А. Хомяков охарактеризовал как «привычку воспринимать других людей как братьев независимо от национальной принадлежности». Ф.М. Достоевский называл ее способностью обладать «всемирной отзывчивостью и полнейшим перевоплощением в гены чужих наций», способностью вмещать «в себя идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебность, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия».

Обязательное уважительное отношение русского человека к правам других народов отмечали и государственные деятели западных держав. Показательно наблюдение, сделанное О. фон Бисмарком: «Англичане ведут себя в Азии менее цивилизованно, чем русские; они слишком презрительно относятся к коренному населению и держатся на расстоянии от него... Русские же, напротив, привлекают к себе народы, которые они включают в свою империю, знакомятся с их жизнью и сливаются с ними». «Россия, бесспорно, обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой, - как бы соглашался с Бисмарком лорд Керзон. - Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного превосходства и мрачного высокомерия, которые в большей степени воспламеняют злобу, чем сама жестокость. Он не уклоняется от социального и семейного общения с чужими и низшими расами».

Во-вторых, это - производные правовые и «антиправовые» смыслы. Отстаивание принципа уважения к правам другого ведет к утверждению в отношениях между людьми добросовестности, честности, точности в выполнении обязательств как правовых смыслов, т. е. таких качеств, которые не предполагают почестей, а притязают лишь на простое признание окружающих. В то же время отказ от принципа уважения к правам другого ведет к распространению «антиправовых смыслов»: неблагодарности, зависти, злорадства как худших из пороков. Весь комплекс этих пороков рождается в тех случаях, когда у людей отсутствуют равные возможности для участия в состязании за жизненные блага. Силы, которые должны бы тратиться на самосовершенствование и достижение честного успеха, конкурент-неудачник направляет на умаление достоинств соперника. На этом пути человек удаляется от права.

В-третьих, это - метафизические и морально-антропологические условия возможности права. На этом уровне правовые смыслы представлены ментальными предпосылками права, проистекающими из необходимости противодействия утилизирующей активности государства как угрозе независимости. Индивид вынужден защищать себя и свою свободу от утилизирующей силы государства. От циничного использования (порабощения, направленного на извлечение выгоды) человека может спасти способ поведения, основанный на морали, благодаря которому человек становится крайне неудобным для использования и манипулирования. Это внутреннее начало в человеке, которое борется за него.

Именно в данном ракурсе необходимо рассматривать такую ментальную черту российского народа как государственность. Известно, история учила русских, что обеспечить собственное выживание как этноса может только сильная государственная власть, способная добиться свободного, не обусловленного иноземным насилием, добровольного подчинения свободного человеческого духа высшим ценностям - государственной независимости. Именно в особом отношении русских к своему государству и проявляется свободолюбие как сущностная черта российского менталитета. Следует уточнить, что русский человек различал два понятия «Земля» и «Государство». Под «землей» понимается «общественно-человеческое начало», «душа народа», «союз людей, основанный на нравственном начале, управляемый внутренним законом... обычаем общественным». «Государство» есть власть внешняя, сила, охраняющая Землю. Государство живет внешней правдой: оно создает внешние правила жизни и прибегает к принудительной силе. Только внешняя угроза заставляет общину использовать для самозащиты внешнюю для нее силу и закон. Итак, метафизическая установка на свободу как высшую ценность, проявляющаяся даже в специфическом отношении русского человека к государству, сделала сознание восприимчивым к «праву человека».

Между правовыми смыслами как ментальными предпосылками возникают устойчивые, повторяющиеся, необходимые отношения, которые могут быть определены как аксиомы правосознания. Аксиомы как универсальные очевидности правосознания акцентируют внимание на тех способах человеческого бытия, которые делают право возможным. По И. Ильину, основными аксиомами правосознания выступают: закон духовного достоинства (самоутверждения), закон автономии (способность к самообязыванию и самоуправлению) и закон взаимного признания (взаимное уважение и доверие людей друг к другу).

И. А. Ильин показывает, что чувство собственного достоинства, составляющее содержание первой аксиомы правосознания, есть необходимый момент духовной жизни, знак духовного самоутверждения. Источником чувства собственного достоинства является осуществляемое в личном опыте «самоутверждение души в абсолютно-ценном предмете». Благодаря этому человек воспринимает себя как некую ценность, которую стоит отстаивать в борьбе за существование. Из признания своего духовного достоинства вытекает уважение к себе, лежащее в основе правосознания. Чувство собственного достоинства создает в душе самый мощный стимул к праву и правопорядку, одновременно безусловным основанием такого чувства, как правило, является живая религиозность. Человек воспринимает полномочия как средства, необходимые ему для утверждения своей духовной жизни. Чувство собственного достоинства вызывает в нем сознание своей ответственности и тем самым живую готовность к соблюдению своих обязанностей и к отстаиванию своих субъективных прав. Искажение самостоятельности и предметности в опыте человека делает его правосознание слабым и неустойчивым.

Вторая аксиома правосознания выражает основной закон духа - автономию, или самозаконность. Быть духовным существом значит определять себя и управлять собою, это значит все решать самому и принимать на себя всю ответственность. Автономия выражается как духовная зрелость, необходимая гражданину в его строительстве жизни. Но для этого необходимо, чтобы внутренняя автономия имела нестесненное внешнее проявление, «правовое признание и правовая гарантированность личной свободы». Внешняя автономия имеет смысл как внутренняя автономия, а без автономии субъекта невозможно установление права и государства. Самообязывание как основной способ жизни духа происходит в правовой форме императивной нормы или договора. Но истинная автономия доступна только тому, кто совершил духовное самоутверждение и утвердил свое духовное достоинство. «Правовая свобода в ее основной сущности есть духовная, внутренняя свобода», и управление получает смысл самоуправления. Гражданин с автономным правосознанием не нуждается в принуждении, ему достаточно ощутить голос права для того, чтобы осуществить должное как единственно для него возможное. Именно автономное правосознание составляет духовную сущность демократии и придает ей духовный смысл.

Третья аксиома правосознания гласит: «...в основе всякого правопорядка и государства лежит взаимное духовное признание людей - уважение и доверие их друг к другу». Эта аксиома указывает на способ бытия права как отношения между людьми, причем отношения духовного, т. е. предполагающего способность к чувству, разуму и воле. Как отмечает И. А. Ильин, в основании всякого правоотношения лежит троякое признание, дважды осуществленное. Во-первых, признание каждым из субъектов права как основы отношения. Во-вторых, признание каждым из субъектов своей духовности, т.е. достоинства и автономии как правотворящей силы. В-третьих, признание каждым из субъектов духовности другого субъекта как силы, способной к правотворчеству.

Эти акты признания есть некоторые предположения, без которых невозможны правоотношения, в строении же правосознания эти акты не только необходимы, но составляют его самую глубокую сущность. Поэтому правопорядок рассматривается И.А. Ильиным как система взаимного духовного признания.

Следует указать, что данные аксиомы правосознания на различных этапах исторического развития могут иметь вариативное содержание, поскольку духовность может основываться на идеях, близких по содержанию, но лежащих в разных плоскостях: например, соборность и коллективизм; или идея всечеловеческого единения и интернационализм и т.д.

Таким образом, в аксиомах правосознания происходит выражение наиболее значимых правовых смыслов и фиксируется правосознание и правовая ментальность в универсальных аспектах. Эти аксиомы, как и в целом система правовых смыслов, представляют тот фундамент правосознания, содержание которого эксплицируется в теоретическом правосознании, наиболее существенным компонентом которого является система правовых ценностей.

 

АВТОР: Гирько А.А.