Культурно-исторические особенности развития общества в России в XVIII-начала XX вв., повлиявшие на систему статусных обращений указанного периода
Развитие общества, изменения в нем ведут к языковым и речевым изменениям. Э. Сепир в работе «Язык и среда» указывает, что «резкое изменение культурной организации общества сопровождается ускорением языкового развития. Быстрое усложнение культуры с необходимостью ведёт к соответствующим, хотя и не столь быстрым, изменениям языковой формы и содержания» (Сепир 1993 б, с. 280). Исследуя процесс влияния общества на язык, ученые пришли к выводу, что «активное влияние внеязыковых, социальных факторов на потребление и систему языка происходит, как правило, в периоды коренных общественных перемен в обществе» (Беликов 2001, с. 25). XVIII век явился одним из таких периодов в истории России.
В связи с тем, что реформаторская деятельность Петра I привела к росту количества должностей в армии и государственном аппарате, необходимо было упорядочить чинопроизводство. С этой целью был издан закон - «Табель о рангах» - создавший иерархию служебных разрядов и систему продвижения по службе государственных чиновников, военных и придворных (См.: Анисимов, Каменский 1994). Система чинопочитания была известна каждому. Чин и «Табель о рангах» стали одним из важных явлений русской общественной жизни XVIII- начала XX вв. Екатерина II признавала существование в России правила «чин чина почитай». Позднее А. С. Пушкин считал это правило «общеупотребительным», явно противостоящим другому возможному, «например: ум ума почитай». Известен каламбур А.П. Чехова: «Настоящий мужчина состоит из мужа и чина» (Федосюк 2006, с. 90). Один из западных путешественников, посетивших Россию в царствование Павла I, метко заметил: «Здесь всё зависит от чина... Не спрашивают, что знает такой-то, что он сделал или может сделать, а какой у него чин» (Шепелёв 1999, с. 144).
П. А. Вяземскому принадлежит эпиграмма (1868):
- Мы за собой не замечаем,
- А в нас китайский есть начин: И упиваемся мы чаем, И что ни шаг, то чин да чин.
В ноябре 1826 года в записке «О народном восстании», составленной по поручению Николая I, А.С. Пушкин отмечал: «Чины сделались страстью русского народа. В других землях молодой человек кончает круг учения около 25 лет; у нас он торопится вступить как можно ранее в службу, ибо ему необходимо 30-ти лет быть полковником или коллежским советником. Конечно, уничтожение чинов (по крайней мере, гражданских) представляет великие выгоды; но сия мера влечет за собою и беспорядки бесчисленные, как вообще всякое изменение постановлений, освященных временем и привычкою». Согласно большинству отзывов министров на материалы Особого совещания 1885 г., «необходимость сохранения чинов вызывалась и их традиционностью, чины прочно вошли в общественный быт, и отмена их произвела бы слишком сильное потрясение в среде служащих» (Шепелёв 1999, с. 72).
Таким образом, чинопочитание - характерная черта общества этого периода. Эту мысль иллюстрируют следующие примеры:
- К царю в головинский шатёр сошлись генералы. ... Меньшиков шагнул к столу, глаза наглые... Протянул руку:
- Пётр Алексеевич, дозволь... Мне не по чину здесь говорить... Но как я сам был на стене...» (А.Н. Толстой. Пётр Первый).
- О брат мой, юный брат мой, - проговорил он по-французски и повторил то же по-немецки. Пётр глядел на него сверху, как журавль, и не знал, как называть его - братом? Не по чину... Дяденькой? Неудобно. Светлостью или еще как? Не угадаешь - еще обидится...» (А.Н. Толстой. Пётр Первый).
Из воспоминаний современников узнаём, что «Князья и Бояре, самые богатые, знатные и влиятельные, должны передъ самымъ малымъ изъ Царскихъ чиновниковъ, присланных отъ Царя съ повелением, бросаться на землю и въ этомъ положении выслушивать, без малейшаго противления». (Русский быт 1914, с. 59).
По наблюдениям Н.В. Щелгунова, чувство личного достоинства в дворянско-чиновной среде в большинстве случаев трансформировалось в «достоинство положения и принадлежности к чему-то, что, собственно, и давало значение человеку. Непомерно высоко ставилась честь мундира, достоинство дворянского положения начальника. Каждый чувствовал своё достоинство только в первенстве, каждый хотел быть первым и как-то не хотел быть равным. Гвардеец чувствовал себя выше кавалериста, кавалерист выше армейца, армеец выше штатского» (См.: Шепелёв 1999, с. 144).
Закон не разъяснял само понятие «чин». Раньше оно обозначало любую должность, почётное звание и вообще общественное положение лиц. С введением «Табели о рангах» слово «чин» получило и специальный смысл: так стали называть ранг служащего - чиновника по установленной шкале из 14 классов. Чины давались за службу в порядке постепенности и как бы обозначали степень деловой подготовки служащих и их пригодность к занятию определённых должностей. «Табель о рангах» требовала даже от титулованных и знатных дворян заслужить лично чин на государевой службе. Класс соотносился с должностью и повышался по прошествии определённого времени. Указания на чин (общее понятие) и соответствовавшую ему должность (частное понятие) нередко подменялись. При Екатерине II и Павле I произошло признание законом самостоятельного значения «табельного» ранга как чина, было установлено отдельное от должности повышение в классах и наоборот: назначение могло быть на должность более высокого класса, чем чин. Служащий, назначенный на должность, класс которого был выше класса его чина, имел право лишь на «почести», но не получал преимуществ класса чина (например, не получал дворянства).
Ю.А. Федосюк отмечает, что названия чинов в «Табели о рангах», как правило, были заимствованы у европейских стран, прежде всего у германских княжеств (в переводе или в русской транскрипции). Громоздкие и труднопроизносимые, они к тому же мало отражали уровень компетенции и круг обязанностей носившего их чиновника. В записных книжках А.П. Чехова приводится замечание: «Вот ты - титулярный «советник», а кому ты советуешь? Не дай Бог никому твоих советов слушать». В речи простолюдинов сложное слово часто искажалось, стягивалось: «вместо высокородие, высокоблагородие - «скородие», а насмешливо (за глаза, конечно) - «сковородие»«. В рассказе Л.Н. Толстого «Утро помещика» крестьяне величают князя Нехлюдова вместо «ваше сиятельство» - «васясо» или «васясь». Была и условно-универсальная форма обращения к барам - «вашество»: «вежливость, почтительное отношение соблюдены, а что имеется в виду - понимай, как хочешь» (Федосюк 2006, с. 37, 92).
До «Табели о рангах» в России появились военные чины, принесённые в последней трети XVII века генералами и офицерами, приглашёнными на службу из стран Западной Европы. В 1672 г. были известны следующие чины: полковник, подполковник, капитан (комиссар роты), поручик (офицер для поручений), прапорщик, подпрапорщик. В военно-морской службе ко времени введения «Табели о рангах» также существовала своя система чинов, закреплённая в 1720 г. Морским уставом: генерал-адмирал, контр-адмирал, капитан. В гражданской службе чинов фактически не было (Шепелёв 1999, с. 132).
«Табель» предусматривала три основных рода службы: воинскую (военные армейские, военные морские чины), статскую (гражданскую) и придворную, деля каждую из них на четырнадцать рангов - классов. Было 6 обер-офицерских чинов - от прапорщика до капитана в армии и от коллежского регистратора до титулярного советника в гражданской службе; 5 штаб- офицерских - от майора до бригадира в армии и от коллежского асессора до статского советника в гражданской службе; 3 генеральских - от генерал-майора до фельдмаршала в армии и от действительного статского советника до действительного тайного советника в гражданской службе. Аналогичная лестница с 14 ступенями чинов вводилась во флоте и придворной службе. Так, к 3-му классу относились генерал-поручик, генерал-лейтенант, вице-адмирал, тайный советник, гофмейстер, обер-церемонимейстер; к 6-му классу - полковник, капитан 1-го ранга, коллежский советник; к 12-му классу - корнет, мичман, губернский секретарь. Отметим, что столь дробного деления аналогичные европейские акты не знали. При создании «Табель» включала в себя и чины, и должности (262 должности), в конце XVIII века там остались только чины. В целом «Табель о рангах» носила классовый характер, она способствовала укреплению феодально-крепостнического строя в России.
Чёткой была индикация социальных статусов. Индексами служили одежда, ливрея для слуг и количество лошадей. С рангом чина связывалось право на ливрею определенного типа для слуг чиновника и число лошадей в личном экипаже (естественно, если всё это имелось у данного лица). Военизированный склад государственной машины сказывался на внешнем виде чиновников. В присутствии, то есть на службе, они должны были носить мундир военного покроя. В 1797 году мундир стал однобортным, со стоячим воротником. По торжественным случаям чиновники обязаны были быть при шпаге как знаке своего положения. Небольшая шпага официального образца полагалась даже студентам высших учебных заведений. В 1824 году шпагу разрешили носить и купцам 1 гильдии. В середине 1854 года обшлага и воротники купеческих губернских мундиров стали тёмно-зелёного цвета и обшивались красным кантом. Купцы признавались «особым классом почётных людей в государстве» (Мурашев 2004, с. 70). Во второй половине XIX века чиновники гражданских ведомств получили погончики, продольные и поперечные, галунные клапаны сюртуков, с просветами, звездочками, напоминавшие погоны военных. Благодаря мундиру можно было, встретив чиновника на службе, по цвету обшлагов, воротника, по шитью, по галуну, по цвету пуговиц определить и ведомство, по которому он служит, и его чин.
До введения эполет - парадных погон с закругленными концами - (а затем и звездочек на них) разным чинам было положено различное шитье на их мундирах: офицеры имели золотое или серебряное шитье на воротнике и обшлагах, генералы дополнительно к этому имели еще шитье по борту мундира, а фельдмаршалам сверх этого полагалось еще и шитье по всем швам. Ливреи лакеев лиц 6-го класса также имели галунную обшивку по воротнику и обшлагам, 3-5 классов - по борту, а 1-2 классов - по всем швам. Дворяне, ранее служившие на казённой службе, получили особое шитьё на воротник. Это тоже выделяло их среди окружающих.
Позже чин можно было определить по эполетам, которые появились с 1732 года в виде жгутов, сплетённых из металлических нитей. Обер-офицерские эполеты были попроще, у штаб-офицерских по кругу шла бахрома из золотой канители, у генеральских эполет эта бахрома была пышной, нарядной. Количество звездочек на поле эполет указывало на звание офицера. В 1854 году, во время Крымской войны, когда вражеские снайперы охотились за заметными издалека в нарядной форме офицерами, эполеты остались элементом парадной формы, а в повседневной жизни офицеры стали носить погоны, обычно золотые или серебряные, а в полевых условиях - защитные. Система звездочек в основном была той же, что и на эполетах.
При Павле I знаками отличия офицеров служили протазаны и эспантоны - особого рода пики, кроме того, нагрудные щитки, шарфы. Нагрудный щит имел форму полумесяца и был серебренным - у обер-офицеров, золотым - у штаб-офицеров. Плетеные шарфы - синие, красные, серебренные - первоначально носили через правое плечо и завязывали на левом бедре. У младших офицеров они заканчивались кистями из серебренных нитей, у старших - золотыми.
О старшинстве гражданских чиновников судить можно было по качеству мундиров, по качеству материала, из которого они были изготовлены. Заметим, что мундир не отражал знатность дворянских родов. Например, по мундиру нельзя было отличить князя от графа, графа от барона. Как простейший знак дворянского достоинства получила широкое распространение фуражка. Если юноша был в фуражке - это был сын дворянина, купца, зажиточного человека.
Индексами социального статуса было и количество лошадей, запряжённых в повозку и количество форейторов (то есть кучеров, сидящих на лошадях). Лицам 1-2 классов полагалось ездить в каретах с двумя форейторами, лица 3-4 классов должны были ездить шестерней без форейторов, 5-8 классов - четверней, а 9-14 классов - парой. Количество лошадей, которые полагались проезжающему на почтовых станциях, оказывалось тоже социальным знаком. Чиновник 10 класса имел право на карету, запряжённую тройкой лошадей, а вот чиновник первого класса, каким был, например, лицейский друг А.С. Пушкина А.М. Горчаков, ставший государственным канцлером, ездил цугом (то есть 6 лошадей были запряжены парами, одна за другой) (Беседа 2003, с. 360).
В последнем из пояснительных «пунктов» к «Табели о рангах» говорилось: «Того ради напоминаем мы милостиво, чтоб каждый такой наряд, экипаж и ливрею имел, как чин и характер его требует. Посему имеют все поступать и объявленного штрафования и вящего наказания остерегаться» (Табель о рангах 1963, с. 89).
В дореволюционной России индексом принадлежности к высшему обществу также был французский язык (Карасик 1992, с. 36). Приведём примеры использования в речи обращений на французском языке или в составе обращений слов на французском языке: «Monsieur Обломов... - строго начала она...»; «Помилуй, ma chere, к лицу ли тебе зелёные ленты? - говорила тётка»; «- Да, ma tante, мне нужно переменить лиловое платье, - говорила Ольга...» (И.А. Гончаров. Обломов).
Часто индикацией статуса человека являлось его имя. Суперанская пишет: «Каждой социальной группе свойствен особый именник (комплекс имен, находящихся в активном употреблении), причем именник характеризуется не только своеобразным репертуаром, но и своеобразным оформлением имен» (Суперанская 1973, с. 38; 1986, с. 42).
АВТОР: Буравцова Н.Ю.