Конструкции с обособленными обстоятельствами, выраженными деепричастными оборотами
Одним из средств выражения следственного значения в простом предложении является деепричастный оборот. Следственная функция деепричастия вычленяется на семасиологическом уровне и зависит от лексического наполнения его самого и глагола-сказуемого, от которого оно зависит. Глагол-сказуемое представляет собой событие, порождающее другое событие, представленное в рамках деепричастного оборота, которое не только абсолютно следует, но и одновременно сосуществует с причинным компонентом.
Необходимо подчеркнуть, что деепричастие, как известно, выражает временные отношения предшествования, одновременности и следования, наложение на данный тип отношений следственной семантики логически осложняет конструкцию, что связано со способом отражения определенной каузативной ситуации. В данном случае видовое соотношение глагола и деепричастия представляет собой достаточно гибкую структуру, как пишет Т. В. Лыкова, «... никаких временных ограничений не существует, если действие деепричастия и глагола необязательно должны совпадать во времени, вопрос ограничения и не ограничения их действия во времени не имеет никакого значения» [Лыкова 1975:19]. Таким образом, действие обусловливающее, выраженное глаголом, и обусловленное, выраженное деепричастием, не могут составлять симметричного отношения.
Что касается проблемы видового соотношения глагола и деепричастия, то мы, идя вслед за А. Ф. Михеевым, считаем, что причинно-следственные отношения могут выражаться как деепричастиями совершенного вида, так и деепричастиями несовершенного вида, ибо «значение следствия выражает только такой деепричастный оборот, который стоит после глагола и обозначает действие, происходящее после основного действия как его естественное порождение-продолжение. Как правило, в таких оборотах употребляются деепричастия совершенного вида, реже несовершенного вида» [Михеев 1967:10].
Например:
На востоке, за Окою, ярко-белым светом широко вспыхнул небосклон, слепя глаза (В. Вересаев. Исанка).
У наклонившихся девчат в вырезах блузок мелькали на миг, обжигая душу, грушевидные груди (В. Вересаев. Исанка)
Он смотрел на нее безумным взглядом, леденя сердце (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита).
Таким образом, можно сделать вывод о том, что деепричастия несовершенного вида, выражающие следственное значение, могут употребляться как при глаголах совершенного вида, так и при глаголах несовершенного вида. Исключением в данном случае является модель «глагол несовершенного вида + деепричастие совершенного вида». Данное сочетание невозможно, так как противоречит одному из признаков причинно-следственных отношений - «временной асимметрии», согласно которому событие-следствие не может предшествовать событию-причине.
Асимметричность отношений деепричастия-следствия и основного глагола-сказуемого заключается в том, что при трансформации этой структуры в сложноподчиненное предложение деепричастный оборот превращается в придаточное предложение со значением следствия.
Сравним:
Ракета вспыхнула, осветив поле боя; Ракета вспыхнула так, что поле боя осветилось; Ракета вспыхнул, так что поле боя осветилось; Ракета вспыхнула, поэтому поле боя осветилось.
Вообще, значение следствия в простом предложении в «чистом» виде встречается довольно редко. Обычно оно осложняется другими оттенками значения, так как «...человеческому мышлению было свойственно, анализируя некоторую ситуацию объективной действительности, характеризовать степень выражения признака или меры проявления действия в этой ситуации, которая была порождена ею (явилась следствием)» [Рыбка 1984:5].
Таким образом, семантика следствия в простом осложненном деепричастным оборотом предложении в основном синкретична с другими обстоятельственными значениями. В частности следственная семантика может быть «отягощена» такими типами значений, как количественная и качественная характеристика.
Однако, будучи полупредикативными единицами, деепричастия в имплицированном виде содержат в себе событийную семантику, что позволяет им занимать промежуточное положение между простым и сложным предложением в вопросе о способах выражения значения следствия.
В глагольных конструкциях с деепричастным оборотом, выражающих следственную семантику, не осложненную другими обстоятельственными значениями, глагол выражает событие-причину, а деепричастие с зависимым словом - событие-следствие. В подобных предложениях следственные отношения не осложнены ни количественным, ни качественным типами значений, так как реализация действия следствия, заключенного в рамки деепричастного оборота, не зависит ни от количественной, ни от качественной характеристики глагола-сказуемого.
Предложения с деепричастными оборотами с синкретичной семантикой характеризуются тем, что осуществление события-следствия в них связано с высокой степенью качества или интенсивности действия причинного компонента. Если следственная семантика в подобных конструкциях выявляется на семасиологическом уровне, то качественно - количественное значение может проявляться на уровне «скрытой грамматики» [Валимова 1983].
К средствам «скрытой грамматики» относятся: - лексическое наполнение конструкции; - сочетаемость слов; - вся система категорий подразумеваемого содержания.
В этом случае элементы «скрытой грамматики» позволяют увидеть сочетание следственного значения с семантикой высокой степени интенсивности действия, качества или меры количества.
Например:
Видя, что клятвы и брань не действуют и ничего от этого на солнцепеке не меняется, он сжал сухие кулаки, зажмурившись, вознес их к небу, к солнцу, которое сползало все ниже, удлиняя тени (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита)
Гремели черные поезда, потрясая окна домов (В. Набоков. Машенька).
Лексические показатели, то есть элементы «скрытой грамматики», указывают на то, что реализация события-следствия происходит в результате нагнетания признака или высокой интенсивности действия.
Поскольку событие-причина не только абсолютно предшествует, но и относительно одновременно сосуществует с событием-следствием, в синтаксических конструкциях деепричастный оборот со следственным значением может занимать препозитивное положение по отношению к глаголу со значением причины.
Например:
Ломая ногти, я раздирал тетрадки, стоймя вкладывал их между поленьями и кочергой трепал листы. (М. А.Булгаков. Мастер и Маргарита).
В этом случае происходит видовая коррекция деепричастия и глагола, которая чаще всего строится по модели «деепричастие несовершенного вида + глагол несовершенного вида».
Таким образом, следственная функция деепричастия целиком зависит от лексического наполнения его самого, а также глагола-сказуемого. Семантика следствия в деепричастном обороте может быть представлена как в «чистом» виде, так и в синкретичном, то есть может быть осложнена качественно-количественной характеристикой. Конструкции с деепричастием, благодаря полупредикативной природе деепричастия, занимают промежуточное положение между простыми и сложными предложениями со значением следствия.
Если в лингвистической литературе вопрос о способности причастных оборотов передавать причинное значение является бесспорным, то вопрос о выражении значения следствия конструкциями с причастными оборотами вызывает среди ученых разногласия.
Поддерживая точку зрения Б. Н. Головина, который отмечал: «определения обозначают совместимые в одном предмете и внутренне зависимые признаки, связанные отношениями причины-следствия...» [Головин 1981:77], мы считаем, что причастия способны передавать событийную семантику, а следовательно, выступать в качестве репрезентаторов причинно-следственной семантики.
Так как способность причастных оборотов передавать значение причины не вызывает сомнения, то логично предположить, что, поскольку причина-следствие есть диалектическое единство двух сторон каузальной связи, то и на лингвистическом уровне данная семантика может быть представлена единой синтаксической конструкцией, которая в зависимости от того или иного окружения может выступать как репрезентат события-причины или репрезентат события-следствия.
Причастие, обозначающее процесс как признак предмета, может заключать в себе синкретичное с атрибутивным следственное значение.
Например:
Он внезапно зажег свет, резко ударивший ей в глаза (И. Бунин. Темные аллеи).
Трансформация данных конструкций в сложноподчиненное предложение с атрибутивно-распостранительным придаточным указывает на то, что придаточная часть формально зависит от существительного в главной, которая «не нуждается по смыслу в таком определении: оно имеет и без того достаточно определенное значение...» [Бабайцева, Максимов 1981:212], а семантически соотносится с глаголом-сказуемым в главной части. В таких случаях в придаточной части легко развивается добавочное следственное значение.
Например:
Он внезапно зажег свет, который резко ударил ей в глаза;
Однако при проведении реформ были допущены серьезные ошибки, которые повлекли за собой осложнение внутриполитической обстановки.
В подобных структурах событие-причина, представленное в главной части сложноподчиненного предложения, служит достаточным основанием для появления события-следствия, заключенного в придаточной части.
Причинно-следственные отношения, представленные причастными оборотами, могут выделяться и в блоке однородных определений (выраженных причастиями), в котором препозитивное определение есть причина, обусловливающая появление последующего определения.
Например:
Неловкость, обычно сопряженная с наготой, зависит от сознания нашей беззащитной белизны, давно утратившей связь с окраской окружающего мира, а потому находящейся в искусственной дисгармонии с ним (В. Набоков. Дар), (а потому - семантический конкретизатор следственных отношений).
Укусить руки Нилова до локтя он не мог, протянуть же морду к его лицу и плечам ему мешали пальцы, давившие его шею и причинявшие ему сильную боль (А. Чехов. Волк).
По своим трансформационным возможностям однородные члены, представленные причастными оборотами с причинно-следственными отношениями, достаточно разнообразны.
Сравним:
Ему мешали пальцы, давившие его шею и причинявшие ему боль.
- Пальцы давили его шею и причиняли ему боль (причинно - следственные отношения выражаются блоком однородных сказуемых).
- Пальцы давили его шею, причиняя ему боль (причинно - следственные отношения выражаются деепричастным оборотом).
- Пальцы до боли сдавили его шею (причинно-следственная семантика выражается предложно-падежной конструкцией).
- Пальцы давили его шею, и поэтому ему было больно (сложносочиненное предложение с причинно-следственными отношениями).
- Пальцы давили его шею так, что ему было больно (местоименно - союзное соотносительное сложноподчиненное предложение со значением степени действия и следствия).
- Пальцы давили его шею, так что ему было больно (сложноподчиненное предложение со следственной семантикой).
Таким образом, причастие может обозначать не только признак, «предшествующий признаку, названному сказуемым» [Виноградов 1986:184], но и признак по действию, присущий субъекту и связанный внутренней каузально обусловленной связью с основным действием, названным сказуемым.
ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ПРЕДЛОЖЕНИЯХ С ОДНОРОДНЫМИ ЧЛЕНАМИ
К грамматически не выраженному отражению причинно - следственных отношений относится передача причинно-следственной семантики в блоках однородных сказуемых и однородных определений как с конкретизаторами, так и без них. Данные отношения осознаются лишь «логически, грамматически же эти отношения, кроме порядка компонентов, ничем не выражены» [Михеев 1966:344].
Необходимо отметить, что словоформы (однородные сказуемые и определения), объединенные сочинительной связью, выражают причинно - следственную взаимообусловленность на лексико-семантическом уровне. Данный вид отношений не зависит от категориальных свойств слов, объединенных в сочинительный ряд, но особенностью каузальной обусловленности является представленность этого вида отношений, прежде всего блоком однородных определений и сказуемых.
Например:
Он утомился и умолк (А. П. Чехов. Живой товар).
Лидия Михайловна смутилась и покраснела (В. Распутин. Уроки французского).
Санька собирался на рыбалку и распутывал леску (В. Астафьев. Конь с розовой гривой).
Не хотел он верить своим знаниям и всеми силами старался выстукать и выслушать на ее груди хоть маленькую надежду (А. П. Чехов. Цветы запоздалые).
Улицы города, пустынные и неприветливые, встретили нас (Л. Леонов. Русский лес).
Она смотрела на нас своими таинственными, колдовскими глазами (М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита).
Как показывают вышеприведенные примеры, ни заполнение модели разными типами однородных определений и сказуемых, ни видовременная корреляция не имеют существенного значения в формировании причинно-следственных отношений.
Основополагающим в создании данного типа отношений является представленность членов сочинительного ряда лексемами, способными передавать событийную семантику, и определенный способ расположения однородных членов, выражающих каузальную взаимосвязь. Порядок следования однородных членов является грамматическим показателем выражаемых сочинительным рядом причинно-следственных отношений, так как он передает такой дифференциальный признак каузальности, как «причина - предшествующее событие, следствие - последующее событие» [Михеев 1967:19].
Причинно-следственная связь в сочинительном ряду может быть актуализирована посредством местоименных наречий типа поэтому, потому, оттого и модальными словами, следовательно, значит в сочетании с союзами и, а. Помимо этого, в качестве элементов, актуализирующих следственную семантику, могут выступать сочетания по этой причине, по сей причине, которые обобщают причинное значение предшествующего компонента и уточняют следственное значение последующего компонента.
Например:
Они этого не знали и по сей причине особенно боялись (В. Лавров. Холодная осень).
Мое сердце екнуло, почувствовав какую-то беду, мне еще не ведомую, а по сей причине, более страшную (А. П. Чехов. Цветы запоздалые).
Необходимо отметить, что союзы и, а в таких сочетаниях факультативны, так как их отсутствие не изменяет основное значение конструкции.
Сравним:
Он устал и поэтому не работает.
Он устал, поэтому не работает.
Причем конкретизаторы типа и поэтому, а потому, и следовательно, а значит являются формальными репрезентаторами следственной семантики и тем самым становятся критерием установления такой семантики в тех случаях, когда содержание однородных членов не предполагает как единственно возможное осмысление причинно-следственных отношений.
Основываясь на высказывании Н. И. Гайдуллиной, которая писала: «Вводное слово следственно может вводить однородные сказуемые, находящиеся в отношении основания вывода...» [Шайдуллина 1983: 146], мы будем рассматривать вводные слова, следовательно, значит как лексемы, указывающие на момент обобщения, на некий вывод, который извлекается на основании содержания первого компонента, например:
Не волнуйтесь, он человек добрый, следовательно, наивный. (В. Лавров. Холодная осень).
Панкратов занял позицию аполитичную и, следовательно, обывательскую (А. Рыбаков. Дети Арбата).
Допустить экономическое, а следовательно, политическое господство технократии мы не можем (А. Рыбаков. Дети Арбата).
Они уходили вместе с Морщихиным и, следовательно, разделили его судьбу (Л. Леонов. Русский лес)
Все, связанное с Варей, придумано, а значит, кончено (А.Рыбаков. Страх).
Однородные члены, соединяемые местоименными наречиями потому, поэтому, способны выражать как собственно причинно-следственные отношения, так и отношения логического вывода,
Например:
Лист бумаги завалился за ящик, поэтому уцелел. (В. Лавров. Холодная осень).
Я знал отца, поэтому тревожился из-за него. (П. Флоренский. Детям моим).
Таким образом, среди средств выражения значения следствия в простом предложении именно конструкции с однородными членами и местоименными наречиями потому, поэтому и модальными словами следовательно, значит способны выражать не только причинно-следственную семантику, но и отношения логического вывода.
АВТОР: Шустер А.Г.