Понятие, признаки и виды правопреемства в гражданском праве (статья)
Институт правопреемства при всей его важности и значимости, на наш взгляд, не получил необходимой теоретической разработки в научных трудах отечественных цивилистов. Работа Б.Б. Черепахина является в настоящее время фактически единственным фундаментальным научным исследованием по данному вопросу. Вместе с тем, не подлежит сомнению, что проблема правопреемства заслуживает более пристального и детального изучения.
Термин «правопреемство» достаточно широко употребляется в юридической литературе при освещении многих вопросов гражданского права. Однако при этом правопреемства, так и к выделению его видов. Вопросы правопреемства в законодательстве России, в науке и в учебной дисциплине гражданского права рассматриваются и изучаются, как правило, лишь при исследовании реорганизации юридических лиц, наследования, совершения гражданско-правовых сделок, в том числе перемены лиц в обязательстве.
Прежде чем начать исследование данного правового явления применительно к процессу наследования следует обратиться сначала к общетеоретическим аспектам правопреемства.
В конце XIX - начале XX в.в. проблемы правопреемства освещались в основном применительно к наследованию и различным сделкам. Теоретические и практические аспекты реорганизации еще не были разработаны в это время, а существующие формы фактической реорганизации рассматривались только как разновидности оснований для прекращения юридических лиц, без выделения их в качестве самостоятельно существующих процедур, отличных от ликвидации юридических лиц. Сложившуюся ситуацию с научным исследованием вопросов правопреемства можно объяснить тем, что институт правопреемства носит вторичный, зависимый от других институтов гражданского права характер.
Наиболее распространенным в юридической литературе является понимание правопреемства как перехода прав и обязанностей от одного лица (правопредшественника) к другому лицу (правопреемнику).
Б.Б. Черепахин пишет: «правопреемство есть переход субъективного права (в широком смысле также правовой обязанности) от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения (в соответствующих случаях - производного приобретения правовой обязанности) или «как переход права от одного лица к другому непосредственно в силу закона или соглашения». При правопреемстве новый субъект в правоотношении заступает на место первоначального, а перешедшие к нему права остаются тождественными правам первоначального субъекта. «Изменение субъектного состава в правоотношении всегда ведет к правопреемству, и наоборот, само правопреемство невозможно без смены субъектов». «Новое» правоотношение «возникает» потому, что существовало первоначальное правоотношение.
Некоторые авторы не согласны с этими положениями, полагая, что никакого перехода прав между субъектами не происходит. Попытки отрицания самой категории наследственного правопреемства в последнее время предпринял Н.Д. Егоров, который считает, что при наследовании речь должна идти не о правопреемстве, а о преемстве, причем не в самих правах, а в объектах этих прав. В соответствии с этим, по его мнению, право на принятие наследства означает право на приобретение гражданских прав и обязанностей, аналогичных тем, которыми обладал наследодатель на момент своей смерти. Однако, как и В.А. Рясенцев, Н.Д. Егоров все-таки допускает, что условно можно говорить о переходе субъективных прав и обязанностей умершего к живым лицам. Условность такого перехода определяется им в виде прекращения субъективных прав и обязанностей, принадлежащих наследодателю. При таких обстоятельствах даже условное применение термина «переход» является парадоксальным. Думается, что автор, понимая невозможность полного отказа от выработанной в гражданском праве концепции правопреемства, пытается определенным образом совместить ее с предложенной им позицией о преемстве только материальных объектов. Такое положение приводит лишь к противоречиям. Неосновательна ссылка Н.Д. Егорова в обосновании условности перехода прав и обязанностей на различное содержание субъективных прав наследников и наследодателя. Несовпадение форм собственности наследника и наследодателя не свидетельствует о невозможности правопреемства. Имевшее место до правопреемства вещное отношение собственности сохраняется, замена его каким-либо другим вещным правом при этом не происходит.
Похоже, что в настоящее время от этой позиции Н.Д. Егоров отошел, поскольку как пишет Ю.К. Толстой «при выделении наследственного права в качестве подотрасли гражданского права (с чем следует согласиться) и выявлении специфических форм, в которых общегражданский метод регулирования соответствующих отношений на началах юридического равенства сторон выражается в отдельных подотраслях, он усматривает эту специфику в присущем наследственному праву подотраслевом методе универсального правопреемства. Если позиция автора именно такова, то это шаг в правильном направлении, хотя открытым остается вопрос, почему универсальное правопреемство отнесено не к принципам наследственного права, а к особенностям метода правового регулирования отношений по наследованию».
Отрицает само понятие перехода права (применительно к переходу права собственности) В.А. Рясенцев. По его мнению, «могут передаваться вещи, а не права, так как права и обязанности, как категории идеологические, не способны передвигаться в пространстве, а потому переходить от одного лица к другому они, не могут. Переход прав, в действительности означает, что при известных юридических фактах (например, при договоре купли-продажи) правовые нормы предусматривают прекращение права собственности у одного лица и возникновение его у другого в том или ином объеме». Непоследовательность автора данной позиции очевидна. С одной стороны В.А. Рясенцев указывает на прекращение права у субъекта, а с другой стороны говорит об условном переходе этого права к третьему лицу. Предлагаемое автором условное понимание перехода прав и обязанностей неизбежно влечет за собой и весьма условное отношение к термину «правопреемство», превращая его в категорию, не имеющую ни теоретического, ни практического значения. При таком подходе полностью утрачивается необходимость в данном понятии.
Не соглашаясь с ним, Б.Б. Черепахин пишет: «Едва ли кто-нибудь сомневается в том, что переход права на вещь и переход фактического владения вещью не одно и то же, что переход права не тождествен пространственному перемещению вещи как объекта этого права. К тому же, как известно, некоторые вещи могут переходить от одного лица к другому без пространственного перемещения, например здания, сооружения. Эти рассуждения с неизбежностью приводят к отрицанию самого, понятия правопреемства и производных способов приобретения прав и обязанностей».
В.А. Белов, B.C. Толстой критиковали теорию Б.Б. Черепахина о наследственном правопреемстве, в частности его утверждения, что в результате наследственного правопреемства права и обязанности переходят к другим лицам. В.А. Белов придерживается мнения, что поскольку имущественные права и обязанности не обладают таким качеством как оборотоспособность, раз возникнув, они должны прекратиться, оставаясь принадлежащими этому лицу, ибо ни права, ни обязанности не могут поменять своего обладателя. Отсюда он делает вывод, что термин «передача прав» есть последовательные акты прекращения одних и возникновения других прав. В.А. Белов указывает, что «сам термин «изменение правоотношения» - не более чем вывеска, за которой скрывается прекращение одного и возникновение другого правоотношения».
В.А. Белов полагает, что сам термин правопреемство обозначает не процесс передачи прав, а процесс перемены лиц. «Сочетание слов «право» и «преемство» навевает мысль о «переходе» прав, подобных передаче вещей. Правильнее говорить просто о преемстве, ибо речь идет о «переходе» качества участника правоотношения, переходе «места» в правоотношении и о преемственности в содержании, достоинствах и недостатках субъективных прав и (или) юридических обязанностей - «правопреемство места» и «правопреемство содержания», но никак не правопреемство». Таким образом, по мнению В.А. Белова, в результате наследственного правопреемства на место выбывшего субъекта (наследодателя) заступает новый субъект (наследник, наследники), у которых возникают, как правило, те же или аналогичные права и обязанности, что принадлежали при жизни наследодателю.
B.C. Толстой, не соглашаясь с мнением Б.Б. Черепахина о том, что права переходят, а не возникают и прекращаются, объявляет понятие правопреемство «устаревшим». Он критикует мнение Б.Б. Черепахина, утверждавшего, что рассуждения о том, что права не переходят, а возникают и прекращаются с неизбежностью ведут «к отрицанию самого понятия правопреемства и производных способов приобретения прав и обязанностей».
Существующие в юридической литературе позиции по определению правопреемства можно условно разделить на две группы. Сторонники одной позиции рассматривают правопреемство как переход только прав (но не обязанностей) от одного лица к другому. Переход обязанностей ими в понятие правопреемства не включается.
Отдельно следует отметить определение правопреемства, сформулированное B.C. Емом. Под правопреемством он понимает переход прав и обязанностей от одного лица - правопредшественника к другому лицу - правопреемнику, заменяющему его в правоотношении. Особенностью данного определения является указание в нем не только на переход прав и обязанностей, но и на замену субъектов в правоотношении. В.А. Тархов понимает под общим правопреемством переход прав и обязанностей одного лица к другому лицу общей массой, а под частным правопреемством - переход определенного права либо определенной обязанности.
Рассмотрим правопреемство как признак реорганизации юридического лица. Одним из центральных и неотъемлемых признаков реорганизации является возникающее в результате ее проведения правопреемство. При осуществлении деятельности юридического лица может встать вопрос о необходимости оптимизации его организационной структуры для обеспечения более устойчивого существования на рынке. Подобные изменения могут быть вызваны намерением учредителей (участников) юридического лица объединить свой бизнес с другими организациями, занимающимися реализацией на рынке аналогичных товаров и услуг, либо их стремлением разделить коммерческое предприятие, если разладились их партнерские отношения; потребностью в изменении существующей организационно-правовой формы предприятия.
Основной целью реорганизации является обеспечение устойчивости гражданских правоотношений, то есть минимизация негативных последствий от смены их субъектов, которая достигается переходом прав и обязанностей прекращающих свою деятельность юридических лиц к организациям правопреемникам.
Е.А. Суханов называет реорганизаций юридических лиц их прекращение, влекущее, однако, переход прав и обязанностей ранее существовавших юридических лиц к другим юридическим лицам, то есть правопреемство.
В соответствии с п. 4 ст. 57 ГК РФ и п. 4 ст. 15 Закона об акционерных обществах четыре из пяти форм реорганизации (слияние, присоединение, разделение и преобразование) предполагают прекращение реорганизуемого акционерного общества. Таким образом, три формы реорганизации (слияние, разделение и преобразование) предусматривают прекращение действующего юридического лица и создание нового - его правопреемника, в то время как присоединение влечет только прекращение присоединяемого субъекта, а выделение - только создание нового юридического лица. Следовательно, невозможно говорить о создании и прекращении юридических лиц как об определяющих признаках реорганизации, поскольку они свойственны не всем ее формам, хотя в юридической литературе до сих пор встречается определение реорганизации как способа прекращения юридического лица.
В юридической литературе также предлагаются определения реорганизации, в которых данная правовая категория не рассматривается как способ прекращения или создания юридических лиц. Так, А.В. Коровайко характеризует реорганизацию как процесс перемены лиц в имущественных и иных правоотношениях в порядке универсального правопреемства. По нашему мнению, такое определение не может быть признано удачным, поскольку не учитывает, что институт реорганизации связан с деятельностью юридических лиц. В связи с этим, данным определением также может охватываться и наследование, при котором также происходит перемена лиц в результате универсального правопреемства.
Таким образом, единственной общей чертой всех форм реорганизации, по мнению большинства исследователей, является правопреемство, то есть переход прав и обязанностей реорганизуемого юридического лица к его правопреемникам. Правопреемство при реорганизации юридического лица, как и правопреемство при наследовании именуется универсальным, поскольку в обоих случаях права и обязанности одномоментно переходят от одного лица к другому (другим) в неизменном виде как единое целое. В литературе отмечалось, что сингулярное правопреемство, то есть преемство в отдельных правах и обязанностях, при реорганизации невозможно.
Вместе с тем правопреемство имеет свои особенности применительно к отдельным формам реорганизации. В случае слияния юридического лица с другим юридическим лицом все имущественные права и обязанности каждого из них переходят к юридическому лицу, возникшему в результате слияния. Возможно слияние не только двух, но и более юридических лиц.
При присоединении одного юридического лица к другому, к последнему переходят все имущественные права и обязанности присоединенного юридического лица. В этом случае также возможно присоединение к юридическому лицу не одного, а двух и более юридических лиц.
Разделение и выделение юридического лица близки по своему содержанию, однако их не следует смешивать. При разделении создается два или более новых предприятия, а прежнее прекращает свое существование. К возникшим новым юридическим лицам переходят по разделительному акту (балансу) в соответствующих частях гражданские права и обязанности реорганизованного юридического лица. Выделение характеризуется тем, что юридическое лицо продолжает функционировать в прежнем качестве, но отдельные его структуры, подразделения или производства обособляются, и на их базе создается одно или несколько новых юридических лиц. При проведении выделения реорганизуемое юридическое лицо не прекращает свое существование и, следовательно, сохраняет часть своих прав и обязанностей. Поэтому к правопреемникам юридического лица, реорганизованного в форме выделения, его права и обязанности не переходят как единое целое.
Пункт 4 ст. 19 Закона об акционерных обществах устанавливает, что при выделении из состава общества одного или нескольких обществ к каждому из них переходит часть прав и обязанностей реорганизованного в форме выделения общества в соответствии с разделительным балансом. В результате при проведении реорганизации в форме выделения возможны два варианта правовых последствий: во-первых, реорганизуемое юридическое лицо может передать правопреемникам определенный объем своих прав и обязанностей, сохранив за собой лишь их незначительную часть; во-вторых, ситуация может быть прямо противоположной, если к выделившимся правопреемникам переходят отдельные права и обязанности, а реорганизуемый субъект сохраняет основную их массу.
Рассмотрев оба вышеуказанных варианта, можно сделать вывод о том, что при выделении возможно как преемство в отдельных правах и обязанностях (сингулярное правопреемство), так и переход определенной совокупности прав и обязанностей реорганизуемого юридического лица, который также не является универсальным правопреемством. Поэтому в целом вывод об однозначно универсальном характере правопреемства при реорганизации юридического лица представляется весьма спорным, и, по-видимому, в данном случае более уместно говорить о правопреемстве как таковом.
Преобразование юридического лица отличается от других видов реорганизации тем, что у прекращающего свое действие юридического лица возникает только один правопреемник. Преобразование юридического лица сопровождается существенным изменением его правового статуса. Это может быть связано и с изменением формы собственности. Например, государственное предприятие преобразуется в АО в результате его приватизации.
Таким образом, применительно к реорганизации оба вида правопреемства имеют место. Вывод о наличии при выделении сингулярного правопреемства поддерживается и в юридической литературе. Вместе с тем представляется необоснованным высказанное некоторыми юристами замечание о том, что с категоричным мнением об обязательном переходе всех прав и обязанностей вряд ли можно полностью согласиться в случаях реорганизации в форме выделения и разделения. Данное утверждение правомерно только в отношении выделения. Разделение же вполне вписывается в правило п. 1 ст. 59 ГК РФ и относится к случаям универсального правопреемства. При разделении происходит замена реорганизованного юридического лица во всех правоотношениях, в которых он участвовал, а соответствующие права и обязанности переходят к правопреемникам. Положение об универсальном правопреемстве необходимо рассматривать не с позиции получаемого конкретным правопреемником объема прав и обязанностей, а исходя, прежде всего из совокупности тех правоотношений, в которых происходит замена субъекта и переход прав и обязанностей от правопредшественника правопреемникам, поскольку указанные изменения имеют место в рамках одного процесса - реорганизации. Именно при таком подходе следует констатировать, что в большинстве случаев реорганизации, кроме выделения, все права и обязанности правопредшественника оказываются у правопреемников. Количество же правопреемников зависит от формы проводимой реорганизации и само по себе не влияет на вид правопреемства.
АВТОР: Строк С.В.