Художественно-эстетические принципы Рабле в творчестве Бальзака
Рабле принадлежит к числу писателей, преданность и уважение к которым Бальзак пронес через всю жизнь. Ни одно серьезное исследование творчества Бальзака не может обойтись без упоминания Рабле. Однако проблема его влияния на Бальзака до сих пор еще должным образом не исследована. В большинстве случаев речь идет лишь о сходном у обоих авторов «панурговском» отношении к жизни, о прямых заимствованиях слов, выражений и образов.
Есть мнение, что симпатия Бальзака к автору «Гаргантюа и Пантагрюэля» были вызваны всеобщим «неумеренным» увлечением творчеством Рабле в первой половине XIX в. [1, С. 97]. Но это объясняется скорее не модой, а сходством характера и темперамента, сходством взглядом на мир и на место в нем человека. Вот почему упоминания имени Рабле и его произведений встречаются в романах, статьях и письмах Бальзака с 1819г. по 1849г.; вот почему Бальзак часто оказывался более проницательным читателем Рабле, чем некоторые искушенные критики.
Защищая свое понимание стиля Рабле, Бальзак в «Письмах о литературе, театре и искусстве» (1840) резко выступил против утверждения Сент-Бева, что «Рабле мутен по материалу и содержанию, ибо по стилю он очень чист и ясен». «Держал ли [он] когда-нибудь в руках Рабле? –восклицает Бальзак. – Ведь Рабле в своей беспримерной книге выразил ясные, беспощадные суждения о самых возвышенных явлениях человечества с помощью нарочито грубого, мужицкого стиля…» [2, С.129]. Для Бальзака Рабле – не утонченный стилист, а создатель огромного символического мира образов и идей, учитель и единомышленник, почти современник. Недаром в романе «Кузнец Понс» Рабле назван «величайшим умом современного мира».
Бальзак по-разному воспринимал творчество Рабле в молодости и в зрелые годы. Уже в рукописи неоконченного романа «Стени», которую датируют 1819г., встречается упоминание Рабле в числе гениальных мыслителей и писателей, вызывающих восхищение автора. В набросках к роману «Фальтюрн» (1820) создан образ жизнерадостного оруженосца – бывшего монаха, очень напоминающий брата Жана у Рабле. Симпатия Бальзака к творчеству Рабле видна и в том, насколько сильны у него мотивы жизненных радостей и свободы.
Бальзак хорошо знал язык Рабле и начал подражать ему в романе «Жан Луи» (1821-1822) и в романе «Клотильда Лузиньянская» (1823).
Французские исследователи А.Приу и Ж.Делатр считают, что в молодые годы Бальзака привлекали в стиле Рабле игра слов, каламбуры, веселый смех. По мнению А.Приу, в эти годы Бальзак знал творчество Рабле лишь поверхностно и начал читать по настоящему серьезно его произведение, вероятно, в 1929г., в период работы над окончательным вариантом «Физиологии брака». Однако в ранних романах уже видно, несколько сам жизнеутверждающий, всеохватывающий метод Рабле близок методу Бальзака.
«Физиология брака» – первое произведение, в котором Бальзак обращается непосредственно к автору «Гаргантюа и Пантагрюэля». Увлечение этим романом заметнее всего в предисловии и в первой части книги: здесь читатель встречает раблезианскую лексику, слова, образованные по примеру неологизмов Рабле, многочисленные намеки на роман и на его героев. Высказывалось мнение, что «Третья книга» была главным источником «Физиологии брака», что именно под ее влиянием возник у Бальзака сам замысел произведения.
В «Физиологии брака» проявилось то, что позднее с полной силой раскроется в цикле «Человеческая комедия»: близость мироощущения обоих авторов, понимание жизни как огромного многообразного явления, все стороны которого взаимосвязаны и постичь которое можно лишь с помощью всех наук, всех областей знания.
В 1831 г. издается роман «Шагреневая кожа». Для Бальзака это период наибольшего увлечения творчеством Рабле. В заключительном слове к первому и второму изданиям он посвящает ему этот роман как своему учителю – в знак благодарности и восхищения.
Автор «Шагреневой кожи» воздавал дань уважения Рабле и чувствовал себя продолжателем его дела. Создать философской роман, в котором читатель смог бы увидеть важнейшие духовные проблемы века, роман-загадку, роман-символ, требующий особенно глубокого, особенно осмысленного прочтения, «поисков мозгов субстанции», – в этом Бальзак видел свою задачу.
В предисловии к первому изданию «Озорных рассказов» 1832 г. (которое, по мнению Ш. де Лованжуля, было написано самим автором) говорится, что «Рассказы» принадлежат к школе Маргариты Наваррской, Бокаччо, Рабле, Ариосто, Вервиля. Автор высоко ценит свежесть, увлекательность и смелость выражения литературы XVI в., особенно заметные в современной ему атмосфере всеобщего неверия и разочарования: «Мы чувствуем ценность этих произведений..., где дышит жилка..., живое и крепкое выражение без перифраз, на которое никто сейчас не отваживается» [3, С.222]. Но подлинным своим учителем Бальзак считает Рабле.
Широта философских поисков Рабле, его видение мира, безудержность фантазии были близки Бальзаку. Раблезианский пантагрюэлизм, т.е., по определению самого Франсуа Рабле, «глубокая несокрушимая жизнерадостность, пред которой все преходящее бессильно» [4, С.441], был основой мироощущения Бальзака. Не беззаботный и безумный оптимизм, а ощущение ценности каждой минуты существования, стремление познать жизнь и человека, жажда жизни, действия, знания – та самая жажда, о которой аллегорически говорится в «Гаргантюа и Пантагрбэле», – вот что сближало Бальзака и Рабле, называя его «нашим общим учителем» [5, С.19].
Не прямые заимствования, каламбур и пословицы – перевертыши, не намеки на роман Рабле и его персонажей, а глубинные пласты стиля представляют интерес для исследователя, который занимается сопоставлением стилей Рабле и Бальзака.
Литература
1. См.: Boulonger J. Rabelais à travers les âges. - Paris, 1925. - Р. 127; Пинский Л.Е. Реализм эпохи Возражения. - М., 1961 - С.97.
2. Бальзак об искусстве. - М.-Л., 1941, С.129.
3. Balzac H.de Contes drolotiques. Texte revisé et annoté par M. Bouteron et H.Longnon. - Paris, 1930 - Р.1, 222.
4. Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюль. – М.: Худ. лит., 1974. - С.441.
5. Balzac H. de Oeuvres complétes, t. 32. - Paris, 1981. - Р. 19.