Коммуникативная стратегия манипулятивного речевого воздействия
Об определении коммуникативной стратегии и тактики и принципах их выделения
Деятельность (и поведение) традиционно структурируется в виде стратегии - системы «крупномасштабных решений и намеченных направлений деятельности, последовательная реализация которых призвана достичь более или менее удовлетворительным образом основных целей» [ПЭС 1993: 367]. В связи с этим логично попытаться представить речевое поведение манипулятора в виде коммуникативной стратегии. В лингвистике под коммуникативной стратегией понимается:
- «творческая реализация коммуникантом плана построения своего речевого поведения с целью достижения общей (глобальной) языковой (неязыковой) задачи общения» [Зернецкий 1988: 40];
- «основная задача генеральная интенция в рамках данного коммуникативного процесса « [Рытникова 1996: 94];
- «совокупность, единство коммуникативных и практических целей» [Городецкий 1990: 49];
- «обусловленные коммуникативной целью общие стереотипы построения процесса коммуникативного воздействия в зависимости от условий общения и личности коммуникантов» [Стернин 2001: 14];
- «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели» [Иссерс 1999: 54]; «когнитивный план общения, посредством которого контролируется оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях недостатка информации о действиях партнера» [Иссерс 1999: 100].
Коммуникативная стратегия «обусловливает определенную последовательность действий говорящего в соответствии с планом (в случае волевого поведения) или установкой (в случае импульсивного поведения)», задает однозначное прочтение смысла речевого поступка [Сухих 1988]. Таким образом, в общем виде стратегия представляется совокупностью действий, организованной некоторой целью.
Стратегия традиционно конструируется из тактик - совокупностей приемов и форм деятельности, направленных на достижение того или иного этапа стратегии. Коммуникативная тактика представляет собой одно или несколько речевых действий, способствующих реализации определенной стратегии говорящего, «гибкое динамическое использование говорящим имеющихся у него вербальных умений построения речевого хода согласно намеченному плану речевых действий с целью достижения языковой задачи общения, ограниченной рамками речевого взаимодействия» [Зернецкий 1988: 39, см. также Борисова 1996]. Стратегия и тактика связаны родовидовыми отношениями.
Для нашего исследования важно рассмотреть существующие способы выявления стратегии и тактик непосредственно при анализе речевого материала.
В ряде работ структура стратегии определяется в соответствии с этапами ее формирования говорящим. Выделяют следующие стадии коммуникативной стратегии: целеполагание, оценка ситуации, вербализация, коррекция [см., например: Сухих 1986, 1988]. Конституэнтами стратегии считают: формирование плана (цели), установление контакта, изложение плана, в случае неприятия плана убеждение собеседника [см. Сухих 1986]. Очевидно, такой подход позволяет структурировать деятельность коммуниканта при формировании стратегии, но не сами речевые действия, направленные на достижение коммуникативной цели.
Е.М. Верещагин, Р. Райтмайр и Т. Ройтер предлагают для выделения тактик и стратегий рассматривать реплики на трех уровнях абстракции [Верещагин 1992]. Например, на лексико-синтаксическом уровне реплики «Дальше меня не пойдет!», «Я - могила!», «Свои же люди!», «Сколько лет мы знаем друг друга!» различны, а при совершении «шага в абстрагировании вверх» у первых двух фраз появляется «общий смысл средней ступени абстракции» - «обещаю конфиденциальность», у последних двух - «Мы же близкие люди». Далее, как отмечают авторы, еще один шаг вверх по лестнице абстрагирования уравнивает по смыслу реплики обеих групп - «Будь откровенен!» На третьем, категориальном, уровне абстракции «устранены не только видовые, но и родовые дифференциальные признаки, но оставлены интегральные» [Верещагин 1992: 86]. Смысловые феномены на первом - третьем уровнях абстракции авторы определяют соответственно: реплика, тактика и «сверхзадача» (или стратегия).
Описанное авторами выделение тактик и стратегий представляется нам процессом более сложным, нежели просто абстрагирование, так как предполагает определение характера взаимодействия плана содержания, плана выражения и функции реплики. По сути, значение реплик «Дальше меня не пойдет!» и «Я - могила!», выделенное на втором уровне абстракции, создает образ говорящего как человека, умеющего хранить секреты; значение реплик «Свои же люди!» и «Сколько лет мы знаем друг друга!» - как человека близкого, «своего». Эти значения второго уровня определяют объективные ситуативные характеристики говорящего, то есть определенным образом интерпретируют текущую коммуникативную ситуацию. Такая интерпретация ТКС - характеристика говорящего как надежного или близкого человека - затем может служить слушающему источником аргументов для внутреннего обоснования сообщить говорящему конфиденциальную информацию. И вследствие этого на выделенном авторами третьем уровне абстракции смысл всех четырех реплик может быть определен как призыв к откровенности: «Будь откровенен!»
С учетом изложенных положений можно сказать, что смыслы реплик, выделяемые Е.М. Верещагиным и др. на втором уровне абстракции, соответствуют коммуникативным смыслам речевых поступков. Коммуникативная тактика в таком случае будет определяться характером отношений между коммуникативным смыслом высказывания и коммуникативным смыслом речевого поступка и выявляться путем анализа этих отношений.
Таким образом, выявление тактики строится на анализе коммуникативных смыслов высказывания и речевого поступка, что, в соответствии с технологией, предполагает разноуровневый и разноаспектный анализ речевого материала. Это согласуется с методом выделения тактик, предложенным О.С. Иссерс. Автор говорит о необходимости комплексного подхода к анализу языковых маркеров речевых тактик и выделяет четыре группы индикаторов тактик: 1) семантические, 2) лексические (выбор слов, который связан с соответствующими концептами и, следовательно, с возможными референтами), 3) лексико-грамматические и синтаксические, 4) прагматические. При этом «опознание коммуникативной задачи происходит на основе всех уровней - поверхностной и когнитивной структур, а также с учетом прагматических особенностей высказываний. Разумеется, ни один из этих маркеров, взятый изолировано, не является достаточным для определения речевой тактики» [Иссерс 1999: 137].
Что касается третьего уровня абстракции, то в данном случае речь идет о функционировании прагматических смыслов речевых поступков в соответствии с коммуникативной целью воздействующего субъекта. Коммуникативная стратегия представляет собой функцию коммуникативной цели от прагматических смыслов речевых поступков.
Очевидно, что коммуникативная стратегия - явление отличное от просто последовательности речевых действий, направленных на достижение какой-либо коммуникативной цели. Последовательность речевых действий - речевых поступков, - представляет собой дискурс. Стратегия - это, скорее, структурированная последовательность речевых действий, а если точнее - способ структурирования речевого поведения в соответствии с коммуникативной целью участника общения [ср. этапы стратегии Койт, 1988]. Если стратегия - это этапность, то тактика - способ (ср. тактики текста [Золотова 1998]).
По всей видимости, речевой поступок, коммуникативная тактика, коммуникативная стратегия соотносятся как «что», «как» и «в какой последовательности». Коммуникативная стратегия не подменяет собой речевого поведения - последовательности речевых поступков. Это некая матрица, которая накладывается на речевое поведение, структурируя его в аспекте целенаправленности.
Рассмотрим коммуникативную стратегию манипулятора, а также некоторые наиболее часто используемые для ее реализации коммуникативные тактики.
Коммуникативная стратегия манипулятора.
Стратегия, как принято считать, определяется коммуникативной целью субъекта РВ. Двойственность коммуникативной установки манипулятора - стремление удовлетворить собственную потребность, используя потребность манипулируемого, и не обнаружить при этом конфликт интересов - формирует аналогичную двойственность коммуникативной цели, которая соответствующим образом структурирует все речевое поведение манипулятора.
В случае манипулятивного РВ перед воздействующим субъектом, по сути, стоит две цели: побудить манипулируемого совершить некое действие и обязательно определенным образом интерпретировать для него текущую коммуникативную ситуацию. На основании этого представим манипулятивную стратегию как систему из двух субстратегий, одна из которых осуществляет воздействие на мотивационную сферу речевого партнера - субстратегия создания мотивации (М-субстратегия), другая - на сферу восприятия - субстратегия создания интерпретации (И-субстратегия). Первая реализует основную коммуникативную субцель манипулятора, связанную с его глобальной экстралингвистической целью общения. Вторая - вспомогательную, сокрывающую предыдущую субцели и процесс ее достижения.
М-субстратегия и И-субстратегия связаны отношениями системы, реализуются параллельно и одновременно в коммуникативном пространстве. При невыстроенности какой-либо из субстратегий данная коммуникативная стратегия перестает быть манипулятивной.
Речевой поступок как знаковая единица может принадлежать сразу обеим субстратегиям. Характеристика И-субстратегии строится на анализе коммуникативных смыслов речевых поступков, М-субстратегии - прагматических. Благодаря И- субстратегии прагматический смысл речевых поступков понимается манипулируемым нужным манипулятору образом. Рассмотрим реализацию манипулятивной коммуникативной стратегии.
Манипулятор - Исаев-Штирлиц. Экстралингвистическая цель манипулятора - вывезти Кэт в Швейцарию («Теперь надо вывести из-под удара Кэт» [Семенов 2002: 208]); коммуникативная цель - побудить манипулируемого дать распоряжение выбрать надежные документы и немедленно выехать в Швейцарию.
Манипулируемый - Вальтер Шелленберг («мишени воздействия»). Модель мира - см. КС 7. Потребность - успех миссии Вольфа в Швейцарии.
Ситуативный контекст: неожиданный утренний визит манипулятора в дом манипулируемого, деловая беседа подчиненного с начальником. Отношения манипулятора и манипулируемого определены их социальными ролями: манипулятор является подчиненным манипулируемого - бригадефюрера СС, шефа политической разведки третьего рейха.
Он остановил машину, не доезжая трех домов до особняка Вальтера Шелленберга.
- «Только бы он был дома, - повторял, как заклинание, Штирлиц, - только бы он не уехал к Гиммлеру в Науэн или в Хохенлихен к Гебхардту, только бы он был дома».
Шелленберг был дома.
- Бригадефюрер, - сказал Штирлиц, не раздеваясь. Он присел на краешек стула напротив Шелленберга, который был в теплом халате и в шлепанцах, надетых на босу ногу. Штирлиц отметил для себя - совершенно непроизвольно, - какая у него нежная матовая кожа на щиколотках. - Мюллер что-то знает о миссии Вольфа в Швейцарии.
И-субстратегия: манипулятор невербально создает образ себя как чрезвычайно обеспокоенного подчиненного = «я очень обеспокоен, потому что приехал рано утром домой, «не раздеваясь,...присел на краешек»; вербально создает образ себя как верного подчиненного = «я верный подчиненный, потому что сообщаю о деле».
М-субстратегия: манипулятор актуализирует потребность манипулируемого в успехе миссии Вольфа в Швейцарии, сообщая о существующей в настоящий момент угрозе успешному ходу операции (потому что «Мюллер что-то знает»).
- Вы сума сошли, - сказал Шелленберг, - этого не может быть...
Высокоэмоциональная реакция манипулируемого на сообщение манипулятора: экспрессивное выражение «с ума сошли» занимает позицию ремы.
- Мюллер мне предложил на него работать.
И-субстратегия: манипулятор создает образ себя как верного подчиненного = «я верный подчиненный, потому что сообщаю вам о попытке Мюллера перевербовать меня».
Манипулятор нарушает прямой порядок слов - «мне предложил» вместо «предложил мне» - ставя акцент на местоимении «я».
М-субстратегия: манипулятор продолжает актуализировать потребность манипулируемого, продолжая разговор об угрозе миссии Вольфа.
- А почему это Мюллер предложил именно вам?
Манипулируемый не понимает такого выделения «мне» и стремиться получить информацию.
- Наверное, его люди вышли на пастора; это наше спасение, и я должен ехать в Берн. Я стану вести пастора, а вы должны дезавуировать Вольфа.
Манипулятор объединяет себя с манипулируемым - «наше» (спасение), противопоставляет себя и манипулируемого Мюллеру и «его людям».
(Его люди) вышли - результат действия актуален в текущей коммуникативной ситуации. (Это) есть (наше спасение) - употребление настоящего времени включает спасение в текущую коммуникативную ситуацию.
Это есть наше спасение, и я должен ехать в Берн - манипулятор соединяет две ситуации, в некотором роде отождествляя «наше спасение» со своей поездкой в Берн.
И-субстратегия: манипулятор создает образ себя как единомышленника = «я ваш единомышленник, потому что объединяю себя с вами».
М-субстратегия: манипулятор интерпретирует собственную поездку в Берн как «спасение» - средство удовлетворить потребность.
- Поезжайте в Берн, немедленно...
Положительный результат РВ - манипулируемый совершает одно из нужных манипулятору действий.
- А документы? Или воспользоваться «окном»?
И-субстратегия: манипулятор создает образ себя как человека, лично абсолютно не заинтересованного в получении документов = «я лично не заинтересован в получении документов, потому что предлагаю альтернативу».
М-субстратегия: чтобы ехать, необходима возможность пересечь границу.
- Это глупо. Вас схватят швейцарские контрразведчики, им надо выслуживаться перед американцами и красными в конце драки. Нет, поезжайте к нам и выберите себе надежные документы. Я позвоню.
Манипулируемый совершает нужное манипулятору действие - свидетельство положительного результата манипуляции.
- Не надо. Напишите.
- У вас есть перо?
- Лучше, если вы сделаете это своим.
Шелленберг потер лицо ладонями и сказал, заставив себя рассмеяться:
- Я еще не проснулся - вот в чем дело.
...Штирлиц гнал машину к границе, имея в кармане два паспорта: на себя и свою жену фрау Ингрид фон Кирштайн.
Слова автора дополнительно свидетельствуют об успехе манипуляции.
Таким образом, коммуникативная стратегия манипулятора в данном коммуникативном событии выглядит следующим образом.
И-субстратегия (анализ коммуникативных смыслов речевых поступков):
Манипулятор создает образ себя как единомышленника, верного подчиненного, пришедшего сообщить об угрозе срыва миссии Вольфа из-за действий ведомства- конкурента. При этом создается образ манипулируемого как человека, заинтересованного в успехе операции.
М-субстратегия (анализ прагматических смыслов речевых поступков):
Манипулятор актуализирует потребность манипулируемого добиться успеха в операции с Вольфом, сообщая об угрозе ее срыва из-за действий начальника ведомства- конкурента. Интерпретирует свою поездку в Берн как спасение операции и сообщает, что для поездки необходим надежный способ перебраться через границу - надежные документы.
В следующем коммуникативном событии происходит временное нарушение структуры манипулятивной коммуникативной стратегии, что ставит под угрозу достижение манипулятором своей коммуникативной цели.
Коммуникативное событие [Ильф, Петров 2001: 193 - 195]:
Манипулятор - О. Бендер. Экстралингвистическая цель манипулятора - завладеть стульями, коммуникативная цель - побудить манипулируемого отдать стулья.
Манипулируемый - Эллочка Щукина. «Мишени воздействия» - см. стр. 83.
Ситуативный контекст: манипулятор без приглашения наносит манипулируемому визит домой утром. Манипулятор и манипулируемый ранее знакомы не были.
Остап постучал в дверь, совершенно не думая о том, под каким предлогом он войдет. Для разговора с дамочками он предпочитал вдохновение.
- Ого? - спросили из-за двери.
- По делу, - ответил Остап.
Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла. На стенах висели кино-открыточки, куколки и тамбовские гобелены. На этом пестром фоне, от которого рябило в глазах, трудно было заметить маленькую хозяйку комнаты. На ней был халатик, переделанный из толстовки Эрнеста Павловича и отороченный загадочным мехом. Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.
Манипулятор определяет ценности, потребности манипулируемого. Предстоящее общение определяется манипулятором как светское - светская беседа. Образ обстановки общения создается выбранной темой разговора (разные аспекты моды) и невербальным поведением говорящего.
И-субстратегия: манипулятор невербально создает образ себя как светского человека: я светский человек, потому что у меня изящные манеры.
- Прекрасный мех! - воскликнул он.
И-субстратегия: а) манипулятор создает образ себя как человека, симпатизирующего манипулируемому: «я симпатизирую вам, потому что я восхищаюсь вашим мехом», б) создает образ манипулируемого как очаровательной = модной женщины: «вы очаровательны, потому что у вас прекрасный мех».
М-субстратегия: манипулятор одновременно поощрением актуализирует потребность манипулируемого следовать моде. Шутите! - сказала Эллочка нежно. - Это мексиканский тушкан.= «Я польщена». Интерпретация «убогого» словаря манипулируемого представляется необходимой. Манипулируемый положительно воспринимает комплимент и проникается симпатией к манипулятору: «сказала нежно».
- Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я знаю их по оттенку Видите, как мех играет на солнце!.. Изумруд! Изумруд!
Использует комплимент, построенный на эффекте неожиданности - «Вас обманули.
Вам дали гораздо лучший мех», комплименты с использованием повтора и восклицания.
И-субстратегия: манипулятор выстраивает собственный образ:
а) человека, разбирающемуся в моде = «я человек, разбирающийся в моде, потому что я разбираюсь в мехах - знаю по оттенку мех шанхайских барсов»;
б) манипулятор закрепляет образ себя как единомышленника, человека, симпатизирующего манипулируемому = «я симпатизирую вам, потому что восхищаюсь вашим мехом»;
в) закрепляет образ манипулируемого как очаровательной = модной женщины = «вы очаровательная женщина, потому что у вас великолепный мех».
М-субстратегия: манипулятор продолжает актуализировать потребность манипулируемого следовать моде.
Эллочка сама красила мексиканского тушкана зеленой акварелью, и потому похвала утреннего посетителя была ей особенно приятна.
Манипулируемый положительно воспринимает комплимент.
Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил все, что слышал когда-либо о мехах. После этого заговорили о шелке, и Остап обещал подарить очаровательной хозяйке несколько сот шелковых коконов, якобы привезенных ему председателем ЦИК Узбекистана.
И-субстратегия: манипулятор продолжает создавать образ себя:
а) «я светский человек, потому что я коротко знаком с председателем ЦИК»;
б) «я разбираюсь в моде, потому что я знаю о мехах и шелке»;
в) «я симпатизирую вам, потому что собираюсь подарить шелковые коконы».
М-субстратегия: манипулятор актуализирует потребность манипулируемого следовать моде обещанием подарить шелковые коконы.
- Вы - парниша что надо,- заметала Эллочка после первых минут знакомства.
Манипулируемый воспринимает манипулятора как «своего», симпатизирует ему.
- Вас, конечно, удивил ранний визит неизвестного мужчины?
И-субстратегия. Манипулятор понимает, что его появление нарушает нормы светского общения («...конечно, удивил...», «неизвестный мужчина»), и это может разрушить создаваемый манипулятором образ себя и образ обстановки общения. Он стремится обосновать свой поступок для манипулируемого. Манипулятор называет свое посещение визитом. Слово «визит» в качестве основного имеет значение «кратковременное посещение кого-либо по долгу службы» с пометой «официально». Это отчасти снимает ответственность с самого манипулятора.
- Хо-хо! [= «Конечно, я удивлена»]
- Но я к вам по одному деликатному делу.
Манипулятор осознает нарушение норм светского общения и использует противительно-уступительный союз «но» как средство объяснения этих нарушения норм. «Деликатное дело» - дело, требующее особого внимания, возможно, непривычного, выходящего за рамки принятых правил, поведения, что может служить оправданием «раннему визиту».
- Шутите! «Какое дело?»
- Вы вчера были на аукционе и произвели на меня чрезвычайное впечатление.
И-субстратегия: манипулятор закрепляет образ себя = «я симпатизирую вам, потому что восхищаюсь вами».
М-субстратегия: манипулятор продолжает актуализировать потребность манипулируемого комплиментом.
- Хамите! «Вы мне льстите!»
- Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине бесчеловечно.
И-субстратегия: а) образ манипулируемого - очаровательная женщина;
б) образ манипулятора - человек, симпатизирующий манипулируемому.
М-субстратегия: манипулятор продолжает актуализировать потребность манипулируемого комплиментом.
- Жуть! «Какой вы льстец!»
Беседа продолжалась дальше в таком же направлении, дающем, однако, в некоторых случаях чудесные плоды. Но комплименты Остапа раз от разу становились все водянистее и короче. Он заметил, что второго стула в комнате не было. Пришлось нащупывать след. Перемежая свои расспросы цветистой восточной лестью, Остап узнал о событиях, происшедших вчера в Эллочкиной жизни.
Основным приемом манипулятора является комплимент (лесть как преувеличенный комплимент), который органично сочетаются со светским общением.
- «Новое дело,- подумал он,- стулья расползаются, как тараканы».
- Милая девушка,- неожиданно сказал Остап,- продайте мне этот стул. Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским чутьем могли выбрать такую художественную вещь. Продайте, девочка, а я вам дам семь рублей.
Манипулятор разрушает созданный ранее образ манипулируемого - ср. «очаровательная женщина».
Манипулятор неверно выстраивает мотивацию: он игнорирует реально существующую потребность манипулируемого, пропускает этап 2 и сразу выстраивает этап 3: если вы продадите мне стул, вы сделаете так, как я хочу «он мне очень нравится». Но исполнить желание манипулятора не является потребностью манипулируемого. В результате структура манипулятивной коммуникативной стратегии оказывается нарушенной.
И-субстратегия: образ манипулируемого: «вы модная женщина, потому что вы выбрали такую художественную вещь».
- Хамите, парниша, - лукаво сказала Эллочка.
Неверные действия манипулятора не разрушают его образ в глазах манипулируемого - «лукаво сказала» («лукавый» - наполненный веселым задором, игривостью).
- Хо-хо,- втолковывал Остап.
Манипулятор переходит на язык манипулируемого, подчеркивая образ себя как «своего». И-субстратегия: «я ваш единомышленник, потому что говорю с вами на одном языке».
- «С ней нужно действовать иначе,- решил он,- предложим обмен».
Манипулятор решает скорректировать стратегию.
- Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду - разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно.
И-субстратегия: манипулятор продолжает создавать образ себя = «я светский человек, потому что я коротко осведомлен о европейской и американской моде».
М-субстратегия: разливать чай через ситечко модно, и если вы будете разливать чай через ситечко, вы будете модным человеком.
Эллочка насторожилась.
Сообщение манипулятора вызвало интерес манипулируемого.
- Ко мне как раз знакомый дипломат приехал из Вены и привез в подарок. Забавная вещь.
И-субстратегия: образ манипулятора как светского человека = «я светский человек, потому что коротко знаком с дипломатом из Вены».
М-субстратегия: актуализация потребности следовать моде.
-Должно быть, знаменито,- заинтересовалась Эллочка.
Интерес манипулируемого.
- Ого! Хо-хо! Давайте обменяемся. Вы мне - стул, а я вам - ситечко. Хотите?
И-субстратегия: манипулятор вновь переходит на язык манипулируемого, подчеркивая образ себя как «своего».
М-субстратегия: чтобы приобрести ситечко (= чтобы стать модным человеком) нужно отдать стул. Действие манипулируемого - передача стула манипулятору - и является коммуникативной целью манипулятора.
И Остап вынул из кармана маленькое позолоченное ситечко.
Солнце каталось в ситечке, как яйцо. По потолку сигали зайчики. Неожиданно осветился темный угол комнаты. На Эллочку вещь произвела такое же неотразимое впечатление, какое производит старая банка из-под консервов на людоеда Мумбо - Юмбо. В таких случаях людоед кричит полным голосом, Эллочка же тихо застонала.
- Хо-хо!
Манипулируемый воспринимает приобретение ситечка как удовлетворение собственной потребности.
Не дав ей опомниться, Остап положил ситечко на стол, взял стул и, узнав у очаровательной женщины адрес мужа, галантно раскланялся.
И-субстратегия: образ манипулятора создается невербально «я светский человек, потому у меня изысканные манеры - «галантно раскланялся». Манипулятор продолжает поддерживать созданный им образ манипулируемого - «очаровательная женщина». Факт манипуляции остается не осознанным манипулируемым - «не дав ей опомниться».
Итак, коммуникативная стратегия манипулятора в данном речевом событии:
И-субстратегия (анализ коммуникативных смыслов речевых поступков): манипулятор создает образ себя как светского человека, разбирающегося в моде, нанесшего утренний визит манипулируемому - очаровательной модной женщине, - чтобы обсудить деликатное дело.
М-субстратегия (анализ прагматических смыслов речевых поступков). Манипулятор актуализирует потребность манипулируемого следовать моде поощрением этого стремления. Интерпретирует разливание чая через ситечко как следование последней европейской моде. Сообщает, что ситечко можно получить в обмен на стул.
В данном речевом событии манипулятор сначала терпит коммуникативную неудачу, не выстраивая мотивацию (исполнение желания манипулятора и получение денег не являются потребностями манипулируемого). Затем манипулятор понимает это и корректирует стратегию «С ней надо действовать иначе» и достигает коммуникативной цели.
Примерами нарушения системности манипулятивной стратегии из-за не выстроенности И-субстратегии могут служить коммуникативные события 11, 12 и 13. В указанных речевых фрагментах манипуляторы гимназист Вася, Исаев-Штирлиц и О. Бендер используют недопустимый при манипуляции способ создания мотивации, в результате чего разрушают образ себя как единомышленника. Речевое воздействие перестает быть манипулятивным и может быть определено как шантаж.
Типичные коммуникативные тактики манипуляции.
Итак, специфика манипуляции с точки зрения структурированности речевого поведения проявляется в сложности структуры манипулятивной коммуникативной стратегии, а не в конкретном наборе речевых действий или способов ее реализации. Иными словами, манипуляция - специфическая структура, которая может иметь различное наполнение в зависимости от конкретных условий.
Это позволяет сделать вывод об отсутствии каких-либо особых тактик манипуляции. По всей видимости, любые (как социально одобряемые, так и нарушающие этические нормы) коммуникативные тактики приобретают характер манипулятивных при использовании их в структуре манипулятивной стратегии, контекстом которой задается однозначное прочтение речевых действий как манипулятивных. В этом случае между ними и стратегией манипулятора и возникает родовидовая иерархия. Очевидно, это и является в данном аспекте рассмотрения речевого поведения причиной «незаметности» манипуляции.
Таким образом, можно говорить лишь о частоте использования тех или иных тактик, о наиболее типичных при манипуляции коммуникативных тактиках.
На данный момент в лингвистике нет общепринятой типологии коммуникативных тактик [см. Верещагин 1992; Горелов, Седов 1998; Иссерс 1998, 1999, 2000 и др.]. В настоящей работе не ставится целью создать такого рода типологию. Используемые при манипуляции тактики условно разбиты нами на две группы в зависимости от того, в структуре какой из субстратегий они функционируют. При этом для первой группы в качестве основания деления тактик выбран способ позиционирования субъекта РВ по отношению к собеседнику, для второй - способ предложения собеседнику совершить нужное субъекту РВ действие.
Тактики И-субстратегии, типичные для манипуляции:
Тактика интеграции с собеседником.
- По-моему, мы все под колпаком у Мюллера. [КС 7]
- Наших в городе много? [КС 4]
Тактика противопоставления третьим лицам.
- Конечно, я мог бы обратиться к частному лицу - мне всякий даст, но, вы понимаете, это не совсем удобно с политической точки зрения. Сын революционера - и вдруг просит денег у частника, у нэпмана... [КС 3]
Часто тактика интеграции с собеседником используется вместе с 3. тактикой противопоставления третьим лицам, например: Наверное, его люди вышли на пастора; это наше спасение, и я должен ехать в Берн. [КС 14]
Тактика противопоставления третьим лицам часто соединяется с 4. тактикой отрицательной оценки третьих лиц, например:
...они находят русскую с передатчиком, видимо, работавшую очень активно. Я за этим передатчиком охочусь восемь месяцев, но отчего-то это дело попадает к Рольфу, который столько же понимает в радиоиграх, сколько кошка в алгебре. [КС 7]
Тактика положительной оценки собеседника (внешности, профессиональных качеств, убеждений и др.).
- Прекрасный мех! [КС 5]
- Это... это... черт... Я не виноват ведь, что в вас верю! Чем же я виноват, что почитаю вас за благороднейшего человека и, главное, толкового... способного то есть понять... черт... [КС 8]
- У вас не грива. У вас роскошные волосы. Я любовался ими в первое свое посещение. [КС 9]
- Боюсь, что вам известен даже мой любимый коньяк. [КС 15]
Тактика положительной самооценки.
- Может быть, я самообольщаюсь, но я проведу его лучше Рольфа. Потом пусть этой женщиной занимается Рольф - для меня важнее всего дело, а не честолюбие. [КС 7]
Тактики М-субстратегии, типичные для манипуляции:
Тактика обмена.
- Давайте обменяемся. Вы мне - стул, а я вам - ситечко. Хотите? [КС 5]
Тактика совета / предложения.
- Хорошо-с, но самому-то зачем же бегать? Изложите на бумаге все ваши подозрения и обвинения против этого человека. Ничего нет проще, как переслать ваше заявление куда следует, и если, как вы полагаете, мы имеем дело с преступником, все это выяснится очень скоро. [КС 6]
- Не надо. Ни к чему. Начнется склока, обычная склока между разведкой и контрразведкой. Не надо. Дайте мне санкцию: я поеду сейчас к этой бабе, возьму ее к нам и хотя бы проведу первый допрос. [КС 7]
- Да мы вот как сделаем: мы совершим на них купчую крепость, как бы они были живые и как бы вы их мне продали. [КС 10]
- Это неразумно... Я живу в лесу. Вот вам мой ключ. Поезжайте туда. Борман подвозил меня домой в прошлый раз: если бы шофер признался в этом, надеюсь, вы бы не мучили меня все эти семь часов. [КС 15]
Указанные тактики позволяют создать образ манипулятора как единомышленника и сохранить его при формировании мотивации для манипулируемого. Внутри каждой из групп по выбранным основаниям возможно выделение и других тактик, например, в тактиках И-субстратегии 7. тактики отрицательной оценки собеседника или в тактиках М- субстратегии - тактики ультиматума, однако использование таких тактик не способствуют сохранению системности манипулятивной стратегии. Так, например, использование 3. тактики ультиматума - 1) Ваша сестра будет в безопасности. До тех пор, естествен- но, пока вы будете делать то, что вам предписывает долг человека, скорбящего о немцах. [КС 12] или 2) Все это, конечно, останется между нами... У меня, кстати, есть для вас чудесный альбом болгарских народных узоров. Вы ведь интересуетесь рукоделием. Да? [КС 11] - манипуляторами Исаевым-Штирлицем и гимназистом Васей ставит под угрозу их образы как единомышленников.
АВТОР: Денисюк Е.В.