16.08.2012 5289

Трансляция кельтской и германской мифологии в виртуальный мир эпопеи «Властелин Колец» Дж.Р.Р. Толкиена

 

Проблема «миф и современность» в XX веке приобретает новое осмысление: мощная ремифологизация сознания и культуры, противостоящая всему демифологизирующему процессу в целом (Е. М. Мелетинский), становится одной из ведущих тенденций в современной культуре. Одна из основных причин этого явления заключается в том, что современный человек сохраняет способность к «мифомышлению», то есть к восприятию иллюзорных идеологических или художественных построений.

Миф и сказка - явления дохристианские, языческие. «Антиномия между логическим и дологическим мышлением есть ложная антиномия», - пишет известный этнограф и мифолог К. Леви-Стросс. По мнению ученого, при всех существующих различиях, между мышлением древнего и нового человека нет качественной разницы. К подобному выводу пришли на рубеже веков и основатели теории психоанализа /3. Фрейд и в особенности К.-Г. Юнг/. Глубинные, «архетипические» основы мышления, по мнению Юнга, не могут быть изменены прогрессом. Было также установлено, что мифологическая фантазия имеет явное сходство с художественной фантазией и с фантазией человека вообще /Е. М. Мелетинский, А. Ф. Лосев/.

Современная концепция категории мифа, как отмечает Я.В. Погребная, «объединяет две модификации последней: архаический миф и миф как вторичная семиотическая система. Архаический, первобытный, изначальный миф, который несюжетен, не дискретен и реализуется как циклический, постоянно воспроизводящий механизм; его персонажи предперсональны, принципиально протеистичны, взаимозаменяемы в своих функциях. В основе архаического мифа лежит установление классической космогонической оппозиции Хаос/Космос и ее инварианты (верх/низ, живое/мертвое, свое/чужое), а объект и субъект, означаемое и означающее интерпретируются как единство.

Миф как вторичная семиологическая система, воспроизводящая отдельные законы и структуры мифологического мышления в отдельных элементах целостной художественной структуры, восходит к первичному архаическому мифу. Связывая архаический миф с вторичными опосредованными, можно выявить и описать становление «мифопорождающих моделей» [Погребная 2004, с. 102]. Идея создания «новой мифологии» была выдвинута на рубеже XVIII- XIX вв. крупнейшими теоретиками немецкого романтизма, Ф.

Шеллингом и Ф. Шлегелем. В двадцатом веке миф не только возвращается в литературу, но и становится мощным фактором её движения к новым формам. Общая тенденция заключена в стремлении писателей «заставить мир архаики и мир цивилизации объяснять друг друга» [Аверинцев 1972, с.116].

Творчество Дж. Р.Р. Толкиена представляет особый тип литературного мифологизма: в виртуальном мире Толкиена всё видится через призму мифа. Миф в «модели мира» Толкиена реализуется двояко: с одной стороны, он использует уже существующие мифы («Беовульф», «Старшая Эдда», валлийские сказания и ирландские саги, средневековые легенды о короле Артуре), переосмысливает их, творчески перерабатывает в духе своей основной концепции; с другой - сам творит мифы как в жизни, так и в творчестве. В эпопее «Властелин Колец» силой собственного сознания Дж. Р.Р. Толкиен создает развернутую во времени и пространстве собственную мифологию, которая в значительной степени опирается на языческие представления скандинавов, валийцев, кельтов и др., выступающих в качестве фона и демонстрирующих некоторые параллели с культурными традициями разных народов. Воздействие древней культуры на формирование эстетики и художественного метода Толкиена - общепризнанный факт, установленный работами многих исследователей (П. Кочер, М. Минаск, Р. Кабаков и др.). Толкиен создаёт самую целостную в истории литературы «индивидуальную» мифологию - воображаемый мир со своей «книгой бытия», историей и историческими хрониками, географией, языками, ономастикой, топонимией и т. п. Традиционный миф, по Толкиену, не есть религия: миф и религия разделились вследствие грехопадения, «и с тех пор они медленно, через лабиринт ошибок, через хаос движутся к новому слиянию» [Толкиен 1991, с. 262]. Таким образом, у Толкиена происходит процесс создания МИФА - мифологизация мотивов и образов. Это явление преобразования волшебной сказки в литературную мифологию Толкиен раскрывает в своей лекции-эссе «Beowulf, The monsters and the critics» (1936 г.): «Фольклорная сказка часто содержит элементы, которые не могут быть резко отграничены от мифа, потому что они родились в нем или волею поэта возвращены в него: это становится наивысшим смыслом - как целое, не поддающееся анализу. Миф, живущий в отдельной и во всех его частях...» [Tolkien 1985, р.5].

Клайд Килби в статье «Мифические и христианские элементы у Толкиена» (Clyde S. Kilby. Mythic and Christian Elements in Tolkien) отмечает: Myth needs to be seen within a certain context if it is not to appear, to a modern audience at least, as negligible or silly. Myth is a way of going out into metaphysical space [Clyde S. Kilby 1974, p.119-143]. - Миф обязательно нужно рассматривать в определенном контексте, иначе он либо не появится, либо, по крайней мере для современной аудитории, покажется пресным или скучным. Миф - это способ выхода в метафизическое пространство.

Истинный католик, последователь традиций Фомы Аквинского и Августина Блаженного, Толкиен эксплицирует морально-этическую составляющую своей конфессии в тексте «Властелина Колец» через поведение, мысли и чувства добродушного хоббита Фродо, чьи поступки во многом определены жалостью и любовью к ближнему. Мир Толкиена, не выявляя явных аллегорий, тем не менее, в целом, в отдельных отрывках или мотивах содержит глубокие моральные и религиозные корни. Известные творения Августина Блаженного (см. «О граде Божием», «Исповедь»,/»Христианская наука») и результаты мгновенного вдохновения, духовного озарения живого движения пастырского сердца - проповеди епископа Иппонского - прослеживаются в сетке оценочных подходов автора: «Не привязывайтесь к земному, обретя Отца, сущего на небесах», «Мы молим, чтобы то, что всегда свято, святилось и в нас», «Небо в нас - душа, земля в нас - тело», «Хлебом является и ежедневно возглашаемое слово Божие. Ибо, не являясь хлебом для желудка, не есть ли оно хлеб для души?», «Бог разрешает тебе воздать человеку, который тебя оскорбляет, но просит милости», «Страдания Спасителя суть для нас учение терпения (doktrina patientiae)», «Мы дали то, чем Он умер, Он даст то, чем мы будем жить...», «Его природа, по которой Он Бог, смерти совершенно не подвержена...» [Цнт. по «Патристика. Новые переводы статьи». - Нижний Новгород, 2001].

Это все предметы не только экзегетического комментария верующего католика, а, прежде всего, ценностные параметры представления основных персонажей эпопеи. «Не прикасайся к себе, - писал Августин. - Только попробуй построить себя самого, и ты построишь развалины, ибо истинный христианин сознает себя преображенным и созданным по образу Христа» [Августин 2001, с. 169]. И только в начале Нового времени возникла равносильная альтернатива: в глагольном значении to fashion (изготавливать) или в субстантивном значении fashion (особый склад, стиль, узор), которое с XVI в. устойчиво употребляется в английской традиции применительно к «формированию Я», определенного личного склада. Экзистенциальность учения Августина Блаженного, вкладывавшего в свою философию себя, обнаружение первореальности самого субъекта свойственна подходам Толкиена, поскольку для него мир субъективный и персоналистический есть единственно подлинно реальный, а мысль об изначальном тождестве личной судьбы и мировой судьбы пронизывает всю эпопею. Перед нами судьба человека, в котором трепещет вселенная, который сам микрокосм.

Клайд Килби (Clyde S. Kilby) в статье «Мифические и христианские элементы в творчестве Толкиена» «Mythic and Christian Elements in Tolkien» указывает: «First, Pr. Tolkien himself is a devoted Christian. My summers experience with him convinced me both of his wide Biblical interest and his deep convictions about sis and salvations through Christ. Once he showed me an unpublished paper by a British Professor the idea of which was the LOTR is misunderstood by critics because they failed to see that it is based on the manner of Christs redemption of the world. To this Tolkien said, «Much of this is true enough - except, of course, the general impression given... that I had any such schema in my conscious mind before or during writing». Then I raised the question of motive, Professor Tolkien said simply, «I am a Christian and of course what I write will be from that essential viewpoint» [Kilby 1969, 141].При создании «Властелина Колец» Толкиен руководствовался основными постулатами католицизма и в ответ на замечания критиков подчеркивал, что, будучи преданным христианином, во время написания эпопеи придерживался определенной схемы, так или иначе вычленяя религиозные посылы в тексте своего произведения. Познание бога (gnonai) передается Толкиеным через библейский сюжет воскрешения Христа Naked I was sent back for a brief time, until my task is done. And naked I lay upon the mountain-top. I was alone, forgotten, without escape upon the hard horn of the world. There I lay staring upward, while the stars wheeled over, and each day was as long as a life- age of the earth / Tolkien 2003e, p. 295].- Нагим меня возвратили в мир - ненадолго, до истечения сроков И очнулся я на вершине горы. Я лежал один, не чая спасенья и помощи ниоткуда, на кремнистой крыше мира. Надо мною вершился звездный круговорот, и дни казались мне веками. Я внимал смутному, слитному ропоту земного бытия: предсмертным крикам и воплям рожениц, застольным песням и погребальному плачу и медленным, тяжким сайтам утомленного камня [Толкиен, с. 312].

Три основных фактора определили возникновение и формирование художественно-мифологической системы Толкиена (см. работы Кошелева 1993, Лузиной 1994, 1995, Штейнмана 1996, 2000, Лихачевой 1999 и др.): 1) приверженность автора традиции древней (главным образом, северно - европейской) мифологии и средневекового эпоса; 2) влияние, оказанное на писателя религиозным воспитанием; 3) особый, свойственный именно Толкиену, «лингвистический» способ восприятия и эстетического освоения мира.

Лингвистический способ освоения мира проявляется в принципиальной концептуализации имен. «Буква-символ (и комбинация букв-символов) представлялась древним как арена борьбы и целого комплекса мистических действий. Каждая буква-символ потенциально заключала в себе спектр метаязыковых и языковых значений, которые могут проявиться (аналогия с Божественными явлениями) только комбинаторно, в сочетании с другими буквами - символами. В ряде до исторических религий слово рассматривалось скорее как акустический феномен, а не как носитель определенного значения, поскольку содержащийся в нем звук воспринимался как эманация космического дыхания, отражающий разнообразные ритмы Космоса» [Маковский 2000, с. 19-20]. Концептуализацию топонима Loricn (лес, расположенный возле Мглистых гор) - место обитания эльфов, мы рассмотрим через семантику звуков с точки зрения 2 алфавитов: Celtic Tree Alphabet (See Nigel Pennick, «Magical Alphabets» and Robert Graves «White Goddess») и Viking Runes. Каждая буква топонима расширяет и усложняет предыдущее значение, формируя тем самым не повторимое место, где обостряются все чувства, открывается возможность предсказания, где время не останавливается, стирается грань между прошлым и будущим, где чувствуешь себя в полной безопасности и кажется, что жизнь будет длиться вечно. Мифологическим прототипом Лориена выступает кельтский остров Аваллон, «остров блаженных», «потусторонний мир, чаще всего помещавшийся на далеких «западных островах» [Мифы народов мира 1994: 23], в эпопее «Властелин Колец» изображен Толкиеном как Кветлориэн. Древняя эльфийская страна Lothlorien(Landofthe Valley of Singing Gold) Кветлориэн (Золотозвончатая Долина) и Lorien (Лopиeн)- лес, расположенный в центре Средиземья возле Мглистых гор, стали местом обитания части эльфов под предводительством Келеборна и Галадриэли. В конце произведения Толкиен отправляет эльфов, Гэндальфа, Фродо и Бильбо в плавание на корабле, уходящем на Запад, что отсылает нас к ирландской саге «Плавание Брана», согласно которой герой достигает потустороннего мира на западе, где располагались острова блаженных, числом трижды пятьдесят, где остановилось время, царит изобилие и молодость (известно множество названий этих островов - Великая земля, Земля жизни, Земля женщин и др.): Then lilrond and Galadriel rode on; for the Third Age was over, and the Days of the Rings were passed, and an end was come of the story and song of those limes. With them went many Elves of the High Kindred who would no longer stay in Middle-earth; and among them, filled with a sadness that was yet blessed and without bitterness, rode Sam, and Erodo, and Bilbo, and the Elves delighted to honour them. And the ship went out into the High Sea and passed on into the West, until at last on a night of rain Erodo smelled a sweet fragrance on the air and heard the sound of singing that came over the water. - Уплывали за Море Элроид и Галад- риэль, ибо кончилась Третья Эпоха и с нею могущество древних Колец, стихли песни, иссякли сказания трех тысячелетии. Вышние эльфы покидали Средиземье, и среди них, окруженные радостным почетом, ехали Сэм, Фродо и Еильбо, пока лишь печалясь, еще не тоскуя. Ясный свет фиала Галадриэли, который Фродо держал в поднятой руке, стал слабым мерцанием и потерялся во мгле. Корабль вышел в открытое море, ушел на запад, и в сырой, дождливой ночи Фродо почуял нежное благоухание и услышал песенный отзвук за громадами вод.

Потенциальная символика топонимов разворачивает весь текст эпопеи в символ - сложный знак, сущность которого проявляется в способности через минимальную форму являть бесконечное и многозначное содержание. И если вслед за А.А. Аверинцевым в структуре символа выделить два полюса - предметный образ и символическое значение, то напряжение между ними создаст бесконечную смысловую перспективу с комплексом положительных и отрицательных значений, с именами собственными - символами, которым присуща актуализационная функция.

Миф Толкиена ощутим на всех уровнях эпопеи «Властелин Колец». На уровне сюжета может быть использован древнейший образец путешествия - поиска (quest). Сюжеты и мотивы, не связанные напрямую с мифологией становятся мифологемами в произведениях Толкиена. Архетипическая и мифологическая природа многих образов совершенно очевидна: двойственность архетипов выражается в наличии пар положительных и отрицательных персонажей (во «Властелине Колец» это пары Гэндальф - Саруман и Галадриэль - Шелоб). Мифологические персонажи Толкиена (эльфы, хоббиты, гномы) генетически восходят к кельтским нижним божествам - сидам, которые зачастую являются предсказателями или предвестниками надвигающегося события. Мир сидов в кельтском эпосе существует параллельно с миром людей. Сиды бывают существами мужского и женского пола; в зависимости от настроения они могут быть людям врагами или друзьями. Сиды принадлежат к иному миру, и этот мир содержит в себе вечность, интерпретируемую у кельтов «как одно бесконечное теперь» [Гюйонварх, Леру 2001, с. 190].

Из ирландской мифологии Толкиен заимствует образ Диана Кехта, врачевателя, который возвращал жизнь убитым в битве с фоморами, демоническими существами, ассоциирующимися с потусторонним миром. Основным источником, выявляющим данный образ кельтской мифологии, можно считать перевод текста Харлейского манускрипта «Вторая битва при Мойтуре» [Кельтская мифология 2003, с. 84]. В тексте «Властелина Колец» Арагорн, истинный Государь, является в Гондор в роли целителя, спасающего тяжелобольных воинов. Его приход был предсказан старой жительницей, которая, видя умирающего хоббита Пина, в отчаянии воскликнула: Would that there were kings in Gondor, as there were once upon a time, they say! For it is said in old lore: The hands of the king are the hands of a healer. And so the rightful king could ever he known. Ax, если бы Государь воротился к нам в Гондор были лее когда-то у нас Государи! Есть ведь старинное речение: «В руках Государя целебная сила». Так и распознается истинный Государь. (Напоминаем, что франкские, германские и кельтские правители, судя по IO. Цезарю, исцеляли наложением рук, этой же способностью, по данным хронистов, обладали Меровинги).

Из культуры кельтов Толкиен заимствует одно из свойств Кольца Всевластья - связь с ирреальным, сказочным миром - излюбленный мотив ирландских сказаний. В одном из них «Строитель Гоб» герой наблюдает сквозь волшебное кольцо мир эльфов: «Он снял с пальца кольцо и дал ей взглянуть через него на зачарованный мир. И она увидела танцующих и резвящихся эльфов и шестьдесят прекрасных юношей, играющих в пятнашки посреди зеленой долины» [Ирландские легенды и сказки 1990, с. 17]. У Толкиена эти функции Кольца приобретают новые оттенки смысла: под воздействием кольца герои Толкиена не просто становятся невидимыми, но могут постепенно стать призраками (назгулами). Здесь Кольцо проявляет следующие свойства: наделяя обладателя властью, оно обрекает его на вечное подчинение Властелину Колец.

Сам образ Кольца заимствован автором эпопеи из германо - скандинавской мифологии, где золотое кольцо Одина Драупнир, изготовленное искусными карликами-цвергами, выступает причиной войн и распрей между богами и великанами (ётунами).

Большинство исследователей пытается трактовать Кольцо как некую аллегорию или символ. При этом практически не учитывается место образа в целостной художественно-мифологической системе, соотнесённость магических свойств Кольца с внутренними законами вымышленной вселенной Толкиена. Анализ мотива невидимости, его роли и места в эпосе убеждает в том, что писатель стремится к соединению древне мифологических представлений (связывающих невидимость со злом, тьмой, смертью, аморальной властью) с христианским пониманием зла как антибытия, внутренней пустоты.

С рассказа о Кольцах, некогда выкованных Черным Властелином, начинается эпопея «Властелин Колец»:

Three Rings for the Elv en-kings under the sky. Seven for the Dwarf lords in their halls of stone, Nine for Mortal Men doomed to die, One for the Dark Lord on his dark trone In the Land ofMordor where the Shadows lie. One Ring to rule them all, One Ring to find them One Ring to bring them all and in the darkness bind them In the Land ofMordor where the Shadows lie.

Три - эльфийским Владыкам в подземный предел;

Семь - для гномов, царящих в подгорном просторе;

Девять - смертным, чей выверен срок и удел;

И одно Властелину на черном престоле...

Одно из важных свойств Кольца - спектральность, тяготение к расслоению (у Толкиена 20 колец: три эльфийских, семь колец гномов, девять для людей и одно Кольцо Всевластья). Все кольца были выкованы в Мордоре и имели магические свойства: о кольцах гномов нам почти ничего не известно, лишь число семь, имеющее магический смысл, дает выход в общекультурный контекст, где 7 - число Бога. Каждое кольцо имеет свое название и символическую цветовую окраску, что раскрывает новые грани толкования образа:

Девять Колец, данные людям Средиземья, превратили их в назгулов - прислужников Саурона (от «гул» - «колдовство, злые чары»). Толкиен дает им многочисленные имена и названия: черные всадники, крылатые вестники, кольценосцы, улайры (от эльфийского (синдарин) - «не-свет, тьма»). Мотивироваиность этих названий для Толкиена обязательна и раскрывает различные грани Колец, власть которых настолько сильна, что подавляет и порабощает их хозяев, делая их слугами Черного Властелина.

Наиболее загадочные - Три Кольца Эльфов и Кольцо Всевластья. Три Кольца Эльфов были выкованы ранее других Келебримбором, и в отличие от остальных колец они не попали в руки Саурона. По замыслу создателя, они заключают в себе силу трех стихий - ОГНЯ, ВОЗДУХА и ВОДЫ. Характеристики колец даются Толкиеным в приложении к «Сильмариллиону», включающем толкование отдельных эльфийских корней и перечень всех мифологических и легендарных героев произведений писателя:

«ВИЛЬЯ - кольцо воздуха, синее кольцо с сапфиром было у Гиль - Гэлада, затем у Эльронда». ВОЗДУШНОЕ (от эльф, - «виль» - небо, воздух). Сапфир олицетворяет скромность, добродетель, дружбу, бескорыстие, целомудрие, спокойствие, созерцание и чистую совесть - качества, которыми были наделены эльфы.

«НАРЬЯ - кольцо огня, красное кольцо, его хранил Цирдан, а затем передал Гэндальфу» (от эльф, «нар» - огонь). Красные камни (рубин, пироп, лал, рубеллит) олицетворяют мученичество, страдание и величие. Рубин, находящийся в кольце Гендальфа, говорит о верности, любви, здоровье, красоте и силе. Красный камень рубин характеризует концентрацию сил, энергию, магическое воздействие.

«НЭНЬЯ - белое кольцо с адамантом (алмазом), хранимое Галадриэлыо», («водяное» - от «нэп» - вода). Алмазы олицетворяют твердость, храбрость, свет, радость, любовь и гордость. Культы белых камней существовали в древности на Востоке у арабов, у римлян и галлов, и были непосредственно связаны с культом света, с желанием разделить Свет и Тьму. Белый цвет был многозначным символом во все времена и у всех народов. Главное и исходное его значение - свет. Белый тождествен солнечному свету, а свет - это божество, благо, жизнь, полнота бытия.

Каждый камень, входящий в три эльфийских кольца, занимает важное место в культурах различных стран и народов мира. Долговечность, постоянство и величественность форм материального воплощения камня всегда производили глубокое впечатление на сознание человека. Все эти кольца, сокрытые от Врага, сохраняют добрую магическую силу, но в то же время их волшебная сила зависит от всех остальных колец. С гибелью кольца Всевластья, несущего Зло, с утратой его могущественной силы теряют волшебство и все другие кольца.

КОЛЬЦО ВСЕВЛАСТЬЯ - самое загадочное и универсальное, объединяющее все остальные кольца. Кольцо в произведении является, во-первых, связующим звеном между Добром и Злом. Для укрепления своей власти злому властелину Саурону необходимо получить кольцо, волею судьбы оказавшемуся у доброго и неуклюжего хоббита Бильбо Торбинса и его друзей - гномов, эльфов и людей.

Странствие Фродо, несущего Кольцо в центр мирового зла, выдержано в традиции северного мифологического эпоса. Линеарное пространство пути служебно по отношению к действию, но Толкиен делает мотивами действия особенности самого пространства и тем возвращает к нему внимание читателя. Упрямая гора Карадрас, не пропустившая путников через свой снежный перевал; Старый Лес, смыкающийся стеной, чтобы направить их в ту сторону, где подкарауливает гибель, - все это образы пространства, в которое входят через подземные туннели и речные броды - зафиксированные фольклорной традицией образы «ворот в другой мир».

В целом, эпопея Дж.Р.Р. Толкиена позволяет сделать вывод о том, что автор строит свою модель из ретроспекции основных мотивов мифов кельтов, германцев. Писатель осознает историю человечества и создает свою мифологическую модель, используя знание мировой истории и культуры.

Толкиен, являясь специалистом по англосаксонской литературе и языку, реализует свои широчайшие познания в области истории, древних языков и мировой культуры. Результаты его филологических изысканий наполняют его волшебный мир аллюзиями на тексты средневековых легенд, древних манускриптов и эпоса сопредельных народов. Он строит свой мир в ассоциативной связи с историей реального мира, и виртуальный мир оказывается протяженным в пространстве и во времени, а пространственные и временные границы вырисовываются с топографическими подробностями на картах Средиземья или вписываются в исторический нарратив Европы и Азии.

 

АВТОР: Луговая Е.А.