Вскрытие мифологического потенциала в семантике синтаксических наименований
Попытаемся теперь обобщить наши наблюдения над номинационно-синтаксической реализацией семантической изотопии концепта «судьба» в поэтическом тексте Ф. Сологуба.
Цель употребления СН, реализующих концептную семантику в тексте, заключается в раскрытии этого потенциала, который заложен в мифологии словаря. Характеризуясь синтагматическим пространством, производные номинационно-синтаксического семиозиса обладают уникальным свойством раскрывать динамизм наименования, показывать как степень демифологизации, так и потенциальную (вторичную) мифологизацию.
Мифологическая основа определяет столкновение этих микрополей, которые представлены в сологубовском тексте, соответственно двумя ядерными компонентами: добро - Христос, зло - Дьявол. Формируя свою поэтическую картину мира, Ф.Сологуб апеллирует к различным образам христианской мифологии: это сам Творец, и его антипод; это ветхозаветные Давид и Голиаф, Самсон и Далила, новозаветные апостолы Петр и Павел, Иуда, Мария, Христос и другие. Рассмотрим текст стихотворения, в котором поэт делится мучительными раздумьями о постижении истины, об осознании взаимоотношений между добром и злом:
На пламенных крыльях стремлений Опять ты ко мне прилетел, Полночный таинственный гений, Земной озаривший удел. Не знаю, какому Началу Ты служишь, Добру или Злу, Слагаешь ли гимны Ваалу Иль кроткой Марии хвалу. Со мной ты вовек не лукавил, И речь твоя вечно проста, И ты предо мною поставил Непонятый образ Христа...
«На пламенных крыльях стремлений»...
Альтернативный контекст Добра или Зла - сфера реализаций, нечетко осознаваемая ЯЛА, а потому и полемическая. Очевидна антитеза двух микрополей изотопий концепта «судьба», представленная корреляцией «Ваал//кроткая Мария и Христос». Антитеза дана скорее не в тексте, а в метатексте, и отсюда - полемический момент, внутреннее столкновение точек зрения двух языковых личностей - автора и лирического героя. Следует добавить, что увлечением религией люциферианства, обращением к Дьяволу, поэтический текст Ф.Сологуба не ограничивается. Так, наряду с «демоническими» контекстами можно встретить и следующие строки:
Знаю знанием последним, Что бессильна эта тьма, И не верю темным бредням Суеверного ума. Посягнуть на правду Божью -
То же, что распять Христа. Заградить земною ложью Непорочные уста...
«Знаю знанием последним...»
В поиске мифологических линий связи эпох в своем тексте Ф.Сологуб широко использует библейско-новозаветные артефакты, которые, подобно античным, служат для выражения субъективного отношения языковой личностью автора к проблемам бытия, добра и зла, познания. Но писатель весьма своеобразно толкует христианские мифы и образы. Исходя из собственной модели мироздания и опираясь на свои философско-эстетические воззрения, он противопоставляет Бога и Дьявола, но наделяет их прямо противоположными чертами: Бог, по Сологубу, злой и жестокий творец этого несовершенного мира, «темный и мстящий Адонаи, требующий себе поклонения», Дьявол же, вечный противник Бога, являющийся его антитезой, напротив, - «всеблагий Люцифер», дарующий свет знания. Давая интерпретацию ЯЛА и ЯЛ лирического героя расходятся во мнениях, что хорошо иллюстрируется следующим контекстом, в котором голос автора представлен мета текстом, осуждающим позицию героя, а голос лирического героя - текстом прямой речи, усиливающей экспрессию столкновения двух позиций:
Когда я в бурном море плавал И мой корабль пошел ко дну, Я так воззвал: « Отец мой, Дьявол, Спаси, помилуй, - я тону. Не дай погибнуть раньше срока Душе озлобленной моей, - Я власти темного порока Отдам остаток черных дней» Тебя, отец мой, я прославлю В укор неправедному дню,
Хулу над миром я восставлю,
И соблазняя соблазню.
«Когда я в бурном море плавал...»
Таким образом, в поэтическом тексте Сологуба мифологический концепт «судьба» расщепляется на два микрополя изотопий - Добра и Зла, которые тесным образом «переплетаются»: созданный Богом, Дьявол не захотел «призрачного бытия в затхлом дыму благонравных славословий», он захотел «хотеть по-своему, посмел хотеть». Прельстив в облике Змея Адама и Еву, он открыл им «сладости и дерзновения греха», показал, что они прекрасны и мудры. И Бог, мстительный и жестокий, на всю цепь земных поколений простер свою свирепую ярость.
Абсурдная жизнь, по Сологубу, - «земное заточение», «унылый плен», «зловонный зверинец» - враждебна человеку. Это хорошо видно в употреблении изотопий, создающих образ Солнца-Дракона для поэта лишь яркий образ, выражающий его воззрения на жизнь, субъективное толкование явлений, событий и чувств.
Миф о Солнце-Драконе у Ф. Сологуба приобретает богоборческий характер. Всесильный бог, творец этого злого мира, и есть его злое начало. Богоборчество - как преобладающий мотив поэтической картины мира Ф. Сологуба - являет весь пафос неприятия окружающей действительности:
Слепит глаза Дракон жестокий, Лиловая клубится тьма. Весь этот мир, такой широкий. - Одна обширная тюрьма. Без выходна тюрьма строений, В ней всем начертаны пути, И в области своих стремлений Не удается нам уйти.
Но будет свергнут Змий жестокий, Сожжется новым солнцем тьма, И будет этот мир широкий Свободный дом, а не тюрьма.
«Слепит глаза дракон жестокий...»
Целый ряд СН-изотопий, употребленных в данном тексте, позволяет сформировать контекстное микрополе формирующие и текст, и метатекст.
Во всех своих произведениях Ф.Сологуб подчеркивает свою неприязнь к солнцу. Восстав против всесильного творца-Дракона, поэт не перестает сокрушаться, что исход этого противостояния один - поражение:
В земном томительном бреду Ни сожаленья, ни пощады. Но и за гробом не найду Ни утешенья, ни награды.
Я брошен в бешенство стихий Песчинкою в горсти песчинок, И дразнит, вызывая, Змей На безнадежный поединок...
«Все выше поднимаюсь я...»
А поскольку исход известен и человеку в этом мире «начертаны пути», то все это необходимо воспринимать как зло, изначально присущее жизни:
Я любви к тебе не знаю, Злой и мстительный Дракон, Но, склоняясь, исполняю Твой незыблемый закон...
«Я любви к тебе не знаю...»
Исходя из теории Ф.Сологуба о «совершенном тождестве противоположностей», целостное развитие мира складывается из взаимосвязи явлений и вещей, мир раздроблен, множествен, отсюда внимание автора к противоречиям, заключенным в едином образе, символе, явлении. В мифе о Солнце-Драконе отразилось художественное представление о внешнем материальном мире и его познании. Трагизм человеческой мысли - в невозможности проникновения в сущность окружающей противоречивой действительности. Восхождение по ступеням познания увеличивает страдания личности. Жажду познания, человеческую мысль Ф.Сологуб связывает с демоническим началом мира, воплощенным в мифопоэтической стихии Солнца-Змея. Ф. Сологуб находит Солнцу - Дракону ряд имен - имен дьявола - Светозарный, Люцифер, Денница, He-уникальность, подчеркивающих его отрицательную функцию. Абстрактные понятия свободы-несвободы, познания приобретают конкретные наименования «Всеблагий Люцифер» - несущий свободу и знание, и Адонаи, требующий «себе поклонения»:
Адонаи
Взошел на престолы, Адонаи.
Требует себе поклонения, И наша слабость, Земная слабость Алтари ему воздвигла. Но всеблагий Люцифер с нами, Пламенное дыхание свободы, Пресвятой свет познанья, Люцифер с нами И Адонаи,
Бог темный и мстящий, Будет низвергнут...
Отсюда возникает двойственность символа Солнца - Дракона. В его творчестве солнце, которое он с одной стороны изображает Злым Драконом, Огненным Змеем, наполняя крайне негативными функциями, с другой стороны может быть носителем жизни и света - знания:
Два солнца горят в небесах, Посменно возносятся лики Благого и злого владыки, То радость ликует, то страх. Дракон сожигающий, дикий, И Гелиос, светом великий, - Два солнца в моих небесах.
«Два солнца горят в небесах...»
В одном из сологубовских текстов солнце предстает как непосредственный созидатель мира, даритель знания людям:
...Гармония небесных сфер Да будет сказкою земною! Я - свет земле! Я - Люцифер! Люби Меня! Иди за Мною!
«Люцифер-человеку...» Раннехристианские тексты считают пришествие Христа вторым после упомянутого у Исайи (14:12) первого пришествия Люцифера - Сатаны. Однако истина («благой владыка» - Солнце) скрыта, и Ф.Сологуб считает, что этот неправильный и ложный мир подменил мир сущностный и за ложным миром кроется святая истина, которая, по мнению Ф.Сологуба, недостижима.
Таким образом, отрицая, Ф.Сологуб создает свой космос с новой землей и новым солнцем («землей Ойле» и «звездой Маир»), попытавшись полностью отрешиться от земного мира. Сологуб-скептик полагает, что поиски истины, добра и красоты - безумие, а осознание невозможности достижения (или познания) того, к чему стремишься, еще более усиливает страдания разума. Отличительной чертой творчества Ф.Сологуба и одного из основных образов - символов в его поэзии - Солнца является его своеобразное переосмысление. В поэзии писателя этот древний символ имеет значение весьма нетрадиционное, наполняясь негативным смыслом. Ф.Сологуб один из немногих, кто подверг образ Солнца оригинальной интерпретации, наполнив его личным эмоциональным содержанием.
В образе Солнца-Дракона нашла свое поэтическое выражение концепция поэта о злом и жестоком творце этого мира, заключившем человека в «зловонный зверинец» жизни, лишившем его свободы и надежды. Одна из книг Ф.Сологуба носит название «Змей» (1907), посвящена изображению зла и лжи жизни и борьбе с ее творцом - Драконом. Порой негативное отношение Ф.Сологуба к Солнцу проявляется весьма выразительно в его стихах:
И над безмолвной пустыней Злая Змея
Смрадной, раздутой и синей Падалью тлела, как я. К позолоченной могиле Ладанно-мертвой земли В облаке пламенной пыли Мглистые кони влекли Огненный груз колесницы, И надо мной С тела гниющей царицы Падал расплавленный зной...
«И над безмолвной пустыней...» Здесь мы имеем дело со своеобразным вариантом перевернутой (обратно отраженной) структуры мифологического архетипа, с возникновением искусственно (авторски) демифологизированного концепта. Семантика «судьбы», метафорически воплощенной в образе солнца, окрашивается в отрицательные эмоциональные тона.
Постоянным антиподом злого Солнца-Дракона в творчестве Ф.Сологуба выступает Луна. Если стихия Солнца - огонь, то стихия Луны - вода. Если Солнце управляет движением планет, созидает жизнь, питая ее животворящим светом, и является центром мироздания, то Луна «управляет» земными делами - приливами морей и океанов, биологическими циклами человеческого организма. Солнце - ассоциируется со светом, днем, жизнью; Луна - с ночью, смертью. Все мучительное, злое, безысходное связывается с солнечным светом, со зноем, - все же тихое, спокойное, умиротворяющее - с лунным светом, с ночью. В противопоставлении Луны и Солнца в мифологиях различных стран мира Луна выполняет отрицательную функцию, что связано с меньшей божественностью, чем Солнце.
Люби меня, холодная луна!
Пусть в небе обо мне твой рог жемчужный трубит, Когда восходишь ты, ясна и холодна. На этой злой земле никто меня не любит. Да будет ночь твоя в мерцании светил! Отверженец земли, тоскующий и кроткий, О, сколько раз я за тобой следил, Любуяся твоей стремительною лодкой! Потом я шел опять в докучный рокот дня. - И труд меня томил, и путь мой был бесцелен, Твой свет в моей душе струился мглисто-зелен, Холодная луна, люби, люби меня!
«Люби меня, люби, холодная луна...» В данном сологубовском тексте весьма характерны эпитеты, используемые поэтом для характеристики этих противопоставляемых образов-символов в его творчестве. Солнце-Дракон - злой, лукавый, лживый, безумный, томительный, недужный. Луна же, наоборот, блаженная, нежная, холодная, лучистая, серебристая. Очень характерен и мифологический аспект значения лунного света и его влияния на человека. «Лунный свет есть гипноз. Холодеет мозг, но не настолько темнеет, чтобы заснуть нам без сновидений, и не настолько холодеет, чтобы прекратилась жизнь. Вы не засыпаете, нет. Вы переходите в именно в гипнотическое состояние. Начинается какая-то холодная и мертвая жизнь, даже воодушевление, но все это окутано туманами принципиального иллюзионизма; это - пафос бескровных и мертвенных галлюцинаций. Луна - совмещение полного окоченения и смерти с подвижностью, доходящей до исступления, до пляски». Луна, как и Солнце, в тексте Ф.Сологуба является не частью пейзажа, а образом душевных состояний.
Следует отметить, что постоянная антитеза - Змий-Солнце, творец несправедливого мира, носитель зла, - лунная Лилит-Смерть, дарующая гармонию и покой носит в сологубовском тексте сквозной характер. В русском литературном контексте начала XX века образ Лилит (в апокрифических сказаниях первая жена Адама, созданная Богом из глины и отвергнутая Адамом) неоднократно осмысляется.
«Величайшее из зол, худшее, из всего, что только может грозить ему (человеку), это - смерть; величайший страх - это страх смерти» (Сологуб 1979: 20). Отсутствие страха перед смертью связано с признанием изначально и вечно существующего «Я», и здесь находит свое выражение мотив «вечного возвращения», характерный для дискурса многих символистов. «Рожденный не в первый раз и уже не в первый раз завершая круг внешних преображений», - говорит о себе Ф.Сологуб в предисловии к сборнику «Пламенный круг», название которого указывало на бесконечные возвращения бессмертного «Я» по кругу жизни (там же). Идея о повторяемости событий, о спиралеподобном течении времени - одна из главных философских идей писателя Концептная дихотомия (Добро - Зло) не может быть статичной; она динамична, поэтому динамично и концептное номинационно - синтаксическое поле изотопий. Оно носит открытый характер. В идиостиле Ф.К. Сологуба как ЯЛА поэтического текста действие принципа изотопичности регулируется динамическим равновесием концептосферы и семиосферы. Этот принцип предполагает бесконечную возможность текстовой вариативности знаковых реализаций содержания базового концепта. Совершенно очевидно, что энергетическая мощь концепта «судьба» обусловлена его мифологической основой, что и предопределяет постоянную двойственность, антиномичность его изотопных реализаций.
АВТОР: Погосян Р.Г.