Полевые элементы семантической изотопии «еда»

 

Денотативные семы не отражают всего многообразия жизненных явлений, связанных с деятельностью человека, они находят отражение в коннотативном компоненте значения. Это факультативная часть значения, вбирающая в себя информацию эмоционального, экспрессивного, оценочного и стилистического планов (Арнольд 1990, Лукьянова 1979, Матвеева 1986, Стернин 1985, Телия 1996). Но более широкое определение коннотации связывается с ассоциациями и представлениями, с прагматикой. Так, Ю.Д. Апресян считает коннотацией те элементы прагматики, которые отражают связанные со словом культурные представления и традиции, господствующие в данном общество практику использования соответствующей вещи и многие другие внеязыковые факторы» (Апресян 1995, с. 67-68).

Поэтому многие ученые отказываются считать такой компонент коннотативным, так как он обозначает внеязыковые явления, а в значительной степени коллективные, социальные явления. Г.А. Скляревская называет такой компонент прагматическим, составной частью которого является коннотация: стилистическая и историко-языковая информация. Ф. Растье называет такой компонент афферентным и выносит его за рамки лексического значения. Прагматический компонент является основным в интерпретации высказываний, т.к. систему языка нельзя изолировать от многих социальных норм. Следовательно, сема в этом случае определяется через отношение между семемами, а эти отношения детерминируются, в свою очередь, лингвистическим и социальным контекстом. Так что прагматические данные могут вполне становиться условиями наличия и идентификации семы.

Природа и количество сем варьируются сообразно употреблению: любая сема может быть и виртуализована контекстом и актуализована контекстом, так что состав сем одной лексемы в разных употреблениях может очень сильно отличаться. Представление семемы опосредовано тремя типами преобразований:

- сохранение - семема тождественна сама себе;

- погашение - денотативный признак виртуализуется (нейтрализуется) в контексте под влиянием социальных и идиолектных норм;

- добавление - коннотативный признак актуализуется под влиянием тех же норм. Основные операции, позволяющие виртуализовать и актуализовать семы, связаны с операциями согласования и рассогласования (Гак 1998), или с правилами зачеркивания (Апресян 1995). Все они имеют прямое отношение к изотопии, ибо семы актуализуются по презумпции изотопии, исходя из контекста. Контекст предусматривает наличие двух взаимодействующих между собой изотопий, одна из которых выполняет доминирующую функцию, именно благодаря ей происходит идентификация смысла. Для этого воспользуемся полевым методом.

Языковыми единицами выступают лексемы, все смыслы которых может опосредовать только смысловая модель поля как способ системной организации и одновременно модель исследования. Семиотическое поле - принципиально открытая модель, ибо количество его элементов определяется интегративным признаком, в рамках которого объект можно представить «функционально в виде особой коммуникации, которая объединяется через соответствующие метаязыки и конструируется посредством их единиц» (Воробьев 1995, с. 197). Поле представляет собой систему, включающую компоненты, объединенные интегративным смысловым признаком - доминантным личностным смыслом. Целостность семиотической модели достигается за счет сведения различных сторон уровней исследования объектов в единую сущность во всех ее измерениях и опосредованиях, так как одна из важнейших проблем семиотики состоит в выяснении того, в какой мере эти уровни исследования взаимосводимы друг к другу.

Преимущества полевого подхода к изучению объектов в области культуры вытекают из общей природы поля как комплексной единицы. Об этом убедительно писал Г. Кандлер, подчеркивая, что содержательная значимость каждой из единиц поля зависит от всего состава поля, который в своем единстве целостности «вырисовывает некоторое плотное без пропусков покрытие, благодаря этому, явления внешнего мира упорядочены в понятийной системе. Таким образом, понятие поля как метода можно свести к следующим принципам:

- целостности

- упорядоченности

- взаимоопределяемости

- полноты

- произвольности границ» (цитата по Воробьев 1995, с. 67).

Семиотическая модель поля имеет с семантическим полем методологические точки соприкосновения. Во-первых, говоря о семантическом поле, имеют в виду не просто набор слов, но и семантические отношения между ними. Значит, называя ту или иную группировку полем, мы тем самым постулируем, что она имеет полевую организацию, то есть характеризуется основными признаками поля: «1) поле представляет собой инвентарь элементов, связанных между собой структурными отношениями»; 2) поле выделяется на основе дифференциальных и интегральных признаков; 3) «элементы, образующие поле, имеют семантическую общность и выполняют в языке единую функцию» (Стернин 1985, с. 56). В структуре поля выделяются микрополя, внутри которых также возникают семантические отношения.

В текстовом пространстве семантические отношения находятся в тесном контакте с семиотическими и когнитивными (т.е. одна изотопия может отображать другую изотопию благодаря смысловым связям в тексте, возникающим в сознании реципиента). Поэтому в структуре и строении поля получает отражение соответствующий фрагмент действительности. Такое поле представляет сложную многомерную структуру, так как отражаемые в нем элементы являются принадлежностью не только языка, но и культуры. Такое макро поле включает в себя семантическое и культурологическое поля, то есть может быть отражением, характеристикой действительности во всех ее аспектах.

Рассмотрим все коннотативные и денотативные семы для всех встречающихся концептов, затем выделим повторяющиеся признаки и отнесем их 1ч микро родовым изотопиям, образованиям большей степени обобщенности, чем сами концепты и видовые изотопии. Имена 3 родовых изотопий (классов) будут выступать именами трех полей. В каждом из полей будут находиться в положении эквиполентной оппозиции соответствующие микрополя, заполненные семантическими компонентами, активизированными на основе контекстов художественных произведений.

Лексемы, вступая во взаимодействие с различными видами контекстов, образуют денотативные и коннотативные семы. Контекстом для построения полей будет являться «совокупность семем, входящих в данном тексте - независимо от позиции обозначающих их выражений - в отношении взаимодействия с этой семемой. Устанавливается два типа контекстов: пассивный и активный» (Растье 2001, с.78). При пассивном контексте семема пересекается и воздействует на совокупность семем, при этом определяет эти семемы, получает нормы, находящиеся в ведении социальных норм. Если же совокупность семеги воздействует на исходную семему, то говорят об активном контексте и о коннотативной семе, актуализирующейся в контексте. Между двумя группами семем образуются ассоциативные связи, которые, по мнению А.Н. Лука, представляют основу упорядоченного хранения информации в мышлении человека, обеспечивающего быстрый поиск нужных сведений, произвольно обращаться к нужному материалу. В мышлении человека закодированы элементы знания в виде единиц, которые выявляют устойчивые связи между собой в процессе понимания» (Лук 1976, с.54). Построение смысла в высказывании производится на основе лексических элементов, входящих в это высказывание и знаний, присущих воспринимающему.

В процессе анализа смыслового разнообразия концептов были выделены семы, которые можно распределить в две группы: определяющие свойства блюда и определяющие сущность человеческой природы в тексте. Такое разграничение обусловлено антропоцентрическим подходом к определению конкретных имен существительных, так как «место любой реалии в системе культурных ценностей может быть определена только через ту роль, которую она играет в жизни человека. Именно на этом основании мы говорим об антропоцентричности словаря, именно потому можем выявить важные для человека сферы» (Михайлова 1998, с. 108). В концептуальном анализе для нас важна система лексем организует языковую картину миру и новые изотопии, которые будут участвовать в организации связности текста.

Итак, суммируя все компоненты, характеризующие отдельные концепты, приходим к общему знаменателю, т.е. к тем компонентам, которые встречаются у большей части лексем и в соответствии с этим выделяем два макро поля. Первое будет касаться признаков самих блюд, второе - языковой личности персонажа

Рассмотрим поле «КУШАНЬЯ», синонимом к имени в языке и в текстах выступает лексема блюдо. Если рассматривая синонимический ряд у глаголов, мы можем говорить об оттенках значения, то у идентифицирующих имен мы должны говорить о «прагматических элементах или семантических ассоциациях» (Апресян 1995), возникающих в речи и текстах. В связи с тем, что лексема вошла в употребление позже той, которая выполняет роль имени поля, поэтому и сочетаемостные возможности первой выше, например, нельзя сказать: Нам принесли новое блюдо - варенье, но нам принесли новое кушанье - варенье. R XT эксплицируются аналоги имени поля: лакомство, лекарство, богатство мира. Выбор той или иной лексемы обусловлен типом ситуации. Синтаксическое выражение получает в предложении, где занимает позицию ремы. «Хлеб был для меня лакомством, мать весь его отдавала мне» (И. Комлев. Лепешка). В шкафу хранилась начатая банка малинового варенья, но мать строго настрого запретила прикасаться к нему: это было лекарство на случай простуды» (Р. Киреев. Картошка).

Макро поле «свойства кушаний - выделяются следующие семы:

- «сытный», т.е. питательный, полезный, способный утолить голод, образуется при пересечении с полем /свойства веществ/: Легко на сердце от каши перловой... Да потому что сыт. А если ты сыт, то не пропадешь (А. Якубовский. Песня о каше);

- «целебный», образуется в результате пересечения с полем /состояние человека/: Набегаешься, придешь домой - а на столе щи! Они даже от простуды помогали (Б. Каченовский. Мамины щи);

- «придающий силы», т. е. придающий силы для деятельности, образуется при пересечении с полем /состояние человека/ Поел картошки солдат, без хлеба поел, иной раз без соли, но все равно готов и может вперед двигаться, врагу урон наносить (В. Астафьев. Ода русскому огороду);

- «редкостный, небывалый», т. е. небывалый для той или иной области, при пересечении с полем /пространство/. Эта сема дает возможность констатировать тот факт, что разновидности кушаний ограничивались территориальными признаками. Вот второй-то и заворожил меня. Это был пирог с вишней. Вишня тогда была в наших сибирских краях редкостью (И. Лавров. Вишневый пирог);

- «важный, значительный», т. е. достойный уважения, пересекается с полем /состояние человека/: хлебушек люди считают не от бедности или скупости - уважение к нему имеют (И. Шаров «Хлеб на краю стола»); уважать хлеб научилась (Н. Родичев «Теплый хлеб);

- «хранитель домашнего тепла», т. е. хранящий добрые воспоминания о доме, семье, пересечение с полем /дом/: Пирожки как-то по-домашнему и празднично. Будто бабушка жива и воскресенье (Б. Екимов. Пирожки на прощание).

Макро поле «человек» включает в себя качества человека.

Так как эта область обширна выделяются под темы или поля, с которыми пересекается исходное поле.

а) Микро поле труд, в котором выделяются традиционные представления о труде:

- «трудолюбие», т. е. любящий трудиться человек: Когда зерно своими руками понянчишь, он, любой хлеб, особый вкус имеет (В. Ярош. Особый вкус хлеба);

- «мастерство», т. е. прекрасное владение кулинарным искусством: Среди наших знакомых она славилась умением стряпать необыкновенно вкусные пироги (И. Лавров. Вишневый пирог). Умение хорошо готовить ассоциировалось с колдовским искусством, волшебством: Тетя Паша не кухарничала - колдовала. Варит, скажем, она суп. Сельдерея, петрушки, укропчика, еще какой-то травки положит - это само собой. Но зачерпнет ложкой суп, попробует - не то. Думает, хмурится, пожимает плечами: не хватает чего-то... Бросила, опять попробовала и разъехалась в широченной улыбке: вот теперь что надо. И так с любым блюдом - всегда что-нибудь сотворит неожиданное, найдет никем не предусмотренную приправу, подливу (Ф. Абрамов. Трава-Мурава);

- «хозяйственность», т. е. умение экономно вести домашние дела:... была самостоятельная, работала, варила щи и укладывала спать подвыпившего отца (М. Юфит. Бифштекс по-деревенски);

- «терпение», т. е. проявление выдержки и настойчивости в деле: Терпения требовал от мальчика этот сложный непривычный процесс: почистить, нарезать, вымыть и затем бдительно следить, чтобы не подгорело (Р. Киреев. Картошка);

б) Микрополе этического поведения человека:

- «ответственность», т. е. имеющий высоко развитое чувство долга пред людьми и пред собой за бережное отношение к еде, потому что еда - это источник человеческой жизни: Он резал хлеб. При этом занятии у него было важное и напряженное лицо, будто делил буханку на одинаковые пайки (И. Шаров. Хлеб на краю стола);

- «честность», т. е. добросовестно работающий, получающий деньги на которые покупает свой хлеб и за которые не стыдно перед людьми: А вот живу, свой хлеб ем, сынок, прямо стою, никто не пригнет (И. Шаров. Хлеб на краю стола);

- «единение»: Каша из одного котелка слаще (А. Цветнов. Каша из одного котелка);... одному и у каши не споро, один у каши сирота; Она разливала дымящийся суп и говорила: Вместе ходили, вместе и есть будете (Б. Машук. Рыбный суп);

- «заботливость», т. е. внимательное отношение к человеку: Ну что, сынок, может перекусишь? Пирожки у меня из свежей земляники, душисты как мед (В. Янгаузов. Ванюшкин хлеб); Нащупал вдруг... краюшку еще теплого хлеба и кусок проржавевшего сала. Но когда старуха успела тайком положить ему это, когда успела испечь хлеб (В. Лидин. Краюшка);

- «гостеприимство» - готовность принять и накормить человека: Приходи, тетка Фенья на блины! Угощу (С. Залыгин. Блины).

в) Микрополе традиций, старины перед которыми русский человек преклонялся:

- семейные устои», т. е. в каждой семье были свои традиции, которые нужно было соблюдать: И когда я, почувствовав свободу, потянулся за щами первым, он влепил мне ложкой по лбу (М. Коробейников. Молоко для Саньки). Право первым пробовать еду принадлежало старшему мужчине в семье;

- «поверья», т. е. существующие в народе приметы: Но в чемоданчике осталась недоеденная булка, и он достал ее и накрошил на могиле (В. Лидин. Краюшка).

Микрополе психологических состояний человека:

- «ностальгия», т. е. любая еда может напомнить о прошлом: Обыкновенная банка с грибами смогла напомнить о родине, позвать в дорогу (И. Липатов. Банка соленых огурцов).

Поле «ЕСТЕСТВЕННОЕ» включает три видовых поля, относящихся к еде: «фрукты», «овощи», «ягоды». «Имена естественных реалий, входящих в мир говорящих на данном языке, представляет собой «образ мира в слове явленный» (Арутюнова 1999, с. 23). «Идентифицирующая лексика в значительной степени отвечает созерцательному отношению к миру, воспринимаемому как «бытие в покое» (Арутюнова 1999, с. 23). Поэтому для них важна внешняя сторона вещи, которая соответствует определенному образу предмета или стереотипу класса. Когда мы слышим такие имена, как яблоко, апельсин, смородина, калина перед нашим мысленным взором встает «внешний облик, картинка, изображающая очень обобщенный образчик соответствующего класса естественных или других объектов» (Арутюнова 1999, с. 23). Для этого класса важна внешняя сторона, внешние и чувственно-воспринимаемые признаки предмета. В тексте получают следующие модификации.

Аналогами к естественному классу выступают следующие лексемы: трофеи: Потом делили трофеи (яблоки). Ели где-нибудь за околицей. Морщились, но нахваливали (О. Тихомиров. Вкус незрелых яблок); лекарство: Лекарство могучее ты раздобыл. Кавуны самый первый сорт, первей некуда (И. Тельпугов. Вкус арбуза); лакомство: Дня не проходило, чтобы мы не отведали любимого лакомства (Л. Конорев. Шмелиный мед).

Макро поле «свойства естественного»

- «целебные»: Муж тяжело болен, и врач сказал, что ему срочно нужны апельсины (Б. Федоров. Апельсины в апреле);... поставив на тумбочку банку меда, сказал: Ты его, Феня, с молоком горячим мешай и пей. Грудь облегчает сразу (И. Ирошникова. Тетя Феня);

- «зрелые», т. е. полностью созревшие: Ишь, - сказала, - даже звенят (О. Тихомиров. Вкус незрелых яблок);

- «волшебные», т. е. способные изменить действительность, оказывая влияние на эмоциональное состояние: Я набрал этих яблок полную шапку и побежал в дом, почувствовав, что и я могу делать чудеса (В. Грузин. Зимние яблоки);

- «редкостный», т. е. имеющийся в небольших количествах, поэтому требующий умеренности в употреблении: «Сладко вишенье да барско кушанье» (И. Лавров. Волшебный пирог).

Макро поле «человек» активизирует следующие семы:

Микрополе «характеристика внешности человека»:

- «красивая», т. е. обладающая приятным внешним видом:... расцвела как яблочко налитое (М. Коробейников. Я тогда тебя забуду);

- «румяный»: щеки словно персики;

- «загорелый»: плечи и те сквозь тонкий маркизет начинают просвечивать смуглыми персиками (В. Катаев. Ножи);

- «неподвижность, старость», отсутствие жизни в движениях, поведении: Старыми, несъедобными обабками выглядели дочери перед матерью, и только руки выдавали ее возраст» (Ф. Абрамов. Золотые руки).

Микро поле «этическое поведение человека»:

- «отзывчивость»: Алеша-хулиган, Алеша, устроивший несколько дней назад «велосипед» отдает ей свой апельсин, отдает только подержав его в своих маленьких ладонях (Б. Федоров. Апельсины в апреле);

- «солидарность», т. е. осуществляющий единодушие с кем-нибудь: И вот ради Михаила Михайловича в эти разгрузочные дни ели только яблоки (А. Яшин. Яблочная диета).

Микрополе традиций, устоев, перед которыми человек преклонялся:

- «приворотное средство»: Раньше у нас девки рябиной милых привораживали (А.Яшин. Угощаю рябиной).

Поле «НАПИТКИ» имеет два видовых поля: «безалкогольные» и «алкогольные». В тексте репрезентируются следующие смыслы для видового поля алкогольные. Аналогами являются: лекарство: А ты через не хочу. Средство верное.

Это мы на фронте так лечились (Ф. Абрамов. Безотцовщина); валюта: Роза в столовке работает, от конторы через один дом. У нее водка есть.... Теперь это валюта (А. Борщаговский. Не чужие).

1. Свойства напитка определяются тем, что спиртные напитки оказывают воздействие на эмоциональную сферу человеческого организма и заставляют иногда воспринимать мир не так как всегда.

Макро поле «свойства напитка»:

- стимулирующий воспоминания», т. е. после принятия напитка человек начинает воспроизводить прошлое: И он выпил полстакана водки, и сказал еще что-то и заплакал (А. Коныхов. Мама варила картошку); Так тут все по- другому было, - выплеснул он в себя первую рюмку, и терзая воблу, стал медленно рассказывать (Нилин. В Самаре);

- «смягчающий», т. е. позволяющий влиять на другого человека/: Да. Выпей. А потом к нему потихоньку в душу: Сократись, сынок (В. Шукшин. Непротивленец, Макар Жеребцов);

- «расслабляющий», т. е. позволяющий человеку забыться, уйти от действительности: Но Арсений выпил и второй стакан, чтобы оглушить себя, забыться. Однако хмель не брал его и забыться никак не удавалось (В. Мазаев. Танюшка). Здесь описано действие водки на человека после ее употребления.

- «священный» возникает в том же ритуале прощания с погибшим: Оставшееся в стакане вино он разнес по койкам, и мы выпили по глотку. Теперь оно казалось таинственно темным как кровь (Е. Носов. Вино победы);

- «фальсифицированный»: Я уже в одном месте писал, но повторю и теперь, как пришлось столкнуться с фальсификацией вина «Изабелла».... делают еще проще: сольют чистый сок, а в выжимки нальют воды и добавят сахара. Получается так называемая «вторичная Изабелла (В. Солоухин. Мед на хлебе).

2 Макро поле «человек»:

Микрополе этического поведения человека:

- «единение»: Потом он достал спирт, достал стакан, и этот стакан пошел по кругу. По чуть-чуть в него плескали и разбавляли водой (Н. Струдзюмов. Обед для взвода);

- «гостеприимство»: Мать засуетится, спроводит закуску, вынет из сундука поллитровку. Феклин будет отнекиваться для приличия, а потом скажет. «Ну, уж если по одной!» (А. Кузнецова. Ведро камбалы);

- «щедрость» доминирующая в советах хозяйки по поводу приготовления: - Когда скупиться перестанете, тогда и пиво хорошее будет. - Как это, - не понял Егор. - Сахару побольше кладите в хмелину-то, вот и будет пиво (В. Шукшин. Сельские жители).

Микрополе традиции:

- «уважение к хозяевам»: Днем Евгений Данилович выбежал из отделения, купил в гастрономе сухого винца - первый раз в чужом доме, неудобно с пустыми руками (С. Ласкин. Гороховый суп с корейкой).

Итак, в процессе анализа нами были выявлены семантические компоненты, употребляющиеся в рамках каких-то ситуаций и находящиеся в тесном взаимодействии с жизнедеятельностью человека. При доминировании поля еда описываются свойства еды исходя из ее положительного воздействия на человека: «целебный», «укрепляющий», «дающий силы».

При доминировании поля «человек» активизируются некоторые человеческие качества: «трудолюбие», «отзывчивость», «гостеприимство» и другие, совокупность всех компонентов, участвующих в формировании образа персонажа в произведении. Кроме того, каждое из полей выполняет только им присущи, доминирующие функции. Поле «ЕСТЕСТВЕННОЕ» характеризует внешние данные человека, для русского обыденного самосознания эти характеристики воспроизводятся только для женского пола. Поле «КУШАНЬЯ» характеризует трудовые качества человека, поскольку качество продуктов зависит от приложенных человеком усилий. Поле «НАПИТКИ» характеризует эмоциональное состояние человека и его изменение после принятия спиртных напитков.

Индивидуальные концепты намного разнообразнее, чем тот обобщенный опыт, который был нами выведен и который является всего лишь только условной производной и от сознаний и опытов отдельных индивидов. Производная эта образуется путем редукции всего уникального в персональном опыте. Безусловно, отдельный концепт намного богаче, и у отдельного концепта четче проявляются связи с культурой.

Выявленные нами коннотативные семы и афферентные семы раскрываются на основе синтагматических связей, т.е. на основе ближайшего контекста. Выделение их производилось путем установления избыточной семы, которая участвовала в формировании изотопии текста и обеспечивала его связность. Синтагматические связи находятся в тесном взаимодействии с парадигматикой, поскольку именно синтагматические отношения между семемами могут установить ассоциативные отношения на парадигматической оси. (Растье 2001, с. 103). В этом случае последовательность базируется не на смежности, а на локальности. Если синтагматика остается для лингвиста эмпирическим объектом, то парадигматика дает возможность определить и описать основные составляющие изотопии на уровне дискурса периода 60-80- годов.

При анализе текстов на вертикальном срезе можно обнаружить целый ряд оппозиций, находящихся в ведении социальных норм и раскрывающих изменения, происходящие в обществе того периода. Оппозиция «военное» / «мирное» группирует вокруг себя ранее представленные компоненты из линейного ряда и выделяет свои. Прототипическими свойствами обладают следующие лексические единицы. В мирное время преобладали блюда из мясных продуктов: рыба, мясо, курица, пироги и хлеб из белой муки, в военное - супы с различными кореньями, растениями, хлеб делали из ржаной муки, добавляли полову, жмых, овес, гнилую картошку и все то, что вообще только можно было употреблять в пищу. Противопоставление производится по дифференциальным и интегральным признакам, которые являются определяющими в оппозиции «питательность» (в мирное время продукты более калорийны, насыщены большим числом витаминов, по сравнению с военным временем); «тип продукта, из которого изготавливается» (выращенный на огороде - культурный или собранные в лесу - дикорастущие, первые употреблялись преимущественно в мирное время); «качество» (в военное время готовили из того, что находили на земле или в земле, например, луковицы сараны, сгнившая картошка, корни репея, полову, кожуру от овса); «вкусовые качества» (военная еда была невкусная и ели ее только по необходимости, поскольку есть было больше нечего); менее релевантными признаками являются «тип обработки» (во время голода еду, в основном, запекали и варили); «нормированность» (в связи с нехваткой продуктов во время голода и войны устанавливались нормы или дневной паек, нормы существовали в семьях, каждый получал на день свою долю и распоряжался с ней по своему усмотрению).

Оппозиция «деревенский» / «городской» стала популярна в литературе 70- 80-годов XX века, когда начался отток молодежи в города, а в деревнях и селах на жительстве оставались одни старики. Здесь поднимается статус сельской жизни, раскрывающий традиции и обычаи сельской жизни. В качестве примера можно привести ряд произведений В. Солоухина и В. Белова (см. список источников), которые воспроизводят много незнакомых, забытых блюд. Прототипическими продуктами городской жизни являются колбаса, магазинный хлеб, яичница, бутерброд с маслом, борщ, жареное мясо, для сельской - молоко, хлеб из своей печи, рябчики, курица, жареная свинина, баранина, грибная икра, ямники, пшеничники, посыпушки, рыбник, жаворонки, уха, сбитень Противопоставление осуществлялось по следующим признакам: «количество блюд» (в деревнях каждый двор имел свой огород и хозяйство, что обнаруживалось ь большом количестве еды, заготавливаемых из собственных продуктов); «состав блюда» (из природных местных продуктов готовили в сельской местности, из привозных - в городе); «вкусовые качества» (деревенская еда получает положительную маркированность, городская - отрицательную); «определенная пора жизни» (связывается с лучшим временем, проведенным персонажем в сельской местности, обычно связывается с детством); «одухотворенность» (приготовленная в русской печи еда кормила еще и своим духом); «отношение к застолью» (деревенские жители отличались особым радушием и гостеприимство, которое в языке маркировано лексемой хлебосольство).

Следующая оппозиция отражает социальное расслоение в обществе, которое также проявлялось в еде. В этом случае статус еды связан со статусом человека, эксплицируется знаковая функция еды, в качестве означающего будет выступать социальный статус человека в обществе. Так как в советском обществе отсутствовали разграничения по денежному достатку на бедных и богатых, то существовали разграничения по профессиональной принадлежности рабочий / начальник, что и определяло статусные различия. «Индикатором» (Карасик 2002) таких различий была пища, за определенной едой закреплялся социальный статус человека: более высокий и более низкий. Основными признаками, участвующими в разграничении являются: «трудоемкость» (она касается и добывания того или иного продукта и самого процесса приготовления, который может состоять из большого количества операций); «питательные вещества» (обычно элитные продукты содержат в себе все необходимые человеку вещества); «стоимость» (элитные продукты стоят очень дорого, обычно человек со средним доходом не может позволить себе купить эту еду). К элитным продуктам в советское время относились: осетровая икра, пятизвездочный коньяк, растворимый кофе, все остальные составляли обыденные продукты питания. Необходимо уточнить, во-первых, что для языка не характерна дробная стратификация общества, важно обозначить верхние рубежи статусной группы, во-вторых, коннотации статуса являются нечеткими, расплывчатыми образованиями и, в-третьих, они имеют всегда прототипную структуру» (Карасик 2002, с.35).

Основные оппозиции отражают происходящие процессы в литературе, отражают доминирующие темы во всей литературе, т.е. устанавливаются связи со всем дискурсом 60-80-годов. Выделение полей способствует идентификации семантических компонентов, которые затем будут выполнять роль избыточных и способствовать связности дискурса.

Метафорическое выражение семантической изотопии «еда»

Соединение двух дистантно расположенных изотопий в одном высказывании приводит к образованию метафоры - «речевого шва» (Гаспаров 1996)- Метафора в свою очередь имеет дело с феноменом «семантической инновации» (Рикер 1995, с.300), или образованием нового смыслового поля. В современной лингвистике отвергается понятие «иносказание» в метафоре. Бирдсли, Блэк говорят о столкновении двух слов, одно из которых уподобляется другому на основе присущих им свойств. П. Рикер представляет метафору «как измененную изотопию, как игру многочисленных изотопий, наслоенных друг на друга и соперничающих друг с другом» (Рикер 1995, с. 120).

Процесс метафоризации связывается не только с образованием новых значений, но и с возможностью «использовать одно высокоструктурированное и четко выделимое понятие для структурирования другого» (Лакофф 1998, с. 129). Т.е. в основе существования метафоры находится деятельностный процессуальный аспект, который непосредственно связан с когнитивной деятельностью сознания, поэтому процесс идиомообразования можно рассматривать как метафорический (Телия 1996). В динамическое состояние знание о мире, образ; но-ассоциативное представление приводит модус фиктивности, с его помощью обеспечивается «перескок» с реального на гипотетическое, т.е. принимаемое в качестве допущения, отображение действительности (Жоль, Телия 1996).

Поскольку объектом нашего исследования являются лексические единицы СИЕ, то необходимо учитывать особенности культурной компетенции. Лингвокультурологическая компетенция как обобщающая все знания конструкция, дает возможность глубже понять природу культурного смысла, закрепляемого за определенным языковым знаком и учесть все культурные установки и традиции народа. Фразеологическая система (включает фразеологизмы, пословицы, поговорки) является тем ядром, в котором воплощено все культурно - национальное мировидение народа, почерпнутое им за всю историю существования человечества. Нами было установлено, что источником культурно - национальной интерпретации является система образов-эталонов для лингвокультурологической общности. «Эталон - это характерологическая образная подмена свойств человека или предмета вещью, в нашей работе названием блюда. Наименование съестного, выступающее в функции эталона, становится таксоном культуры, поскольку оно говорит не о мире, но об «окультуренном» мировидении» (Телия 1996, с. 156). Блюда, овощи, фрукты, напитки становятся теми образами, эталонами, которые могут вызывать в нашем сознании наглядные представления, яркие картины, на их фоне мы воспринимаем предметно - вещественное и понятийно-логическое содержание фразеологических единиц.

У каждого народа существуют свои эталоны: а) индивидуальные, специфичные только для определенного народа блюда, б) пища, которая встречается у разных народов, причем у каждого складываются свои представления, обусловленные культурой и социально-этническим развитием. В русской культуре эталонами с давних времен были хлеб, кисель, репа, каша, щи, так как русский народ был народом земледельческим. Эти же эталоны были характерны и для эпохи 60-80-х, т.к. «в них хранится старая эмоциональность; слегка подновленная, она сильнее и глубже, чем эмоциональность нового образа, ибо новизна отвлекает от эмоциональности в сторону предметности» (Ю. Тынянов, цит. по Телия 1996).

Эталон может включаться в различные фреймы (концептуальную структуру, представляющую собой способ структурирования знания). Из этого еле дует, что включение типового образа в концептуальные структуры приводит к выводному знанию о свойствах референта. (Телия 1996). СИЕ непосредственно связывается с трудовой деятельностью, т.к. продукты питания есть ни что иное как результат работы человека на земле. В первую очередь, будут систематизированы все фразеологизмы и пословицы, имеющие отношение к человеческому делу, или «из которых выступает либо некоторая деятельность, либо предполагаемые обстоятельства, в которых она осуществляется» (Барт 2003, с. 282). Но т.к. труд всегда представляется в окружении множества психологических сущностей и личностных моделей, то далее будут систематизированы все единицы, имеющие отношение к той или иной сущности человека.

Таким образом, формируются два фрейма: «деятельность» и «сущность», состоящие из определенных микрофреймов, о которых писала в соей работе Е.Г. Беляевская, понимая под микрофреймами «особым образом организованный блок знаний об обозначаемом, фиксируемый посредством языковой формы» (цит. по Телия 1996, с. 102). Выделяются следующие микрофреймы в составе фрейма деятельность: «труд, работа»: «Хочешь есть калачи дак не сиди на печи», «кто толчет, тот и хлеб печет», «на чужой каравай рот не разевай», «не красна изба углами, а красна пирогами», «горька работа да хлеб сладок», «пастушеский хлеб не сладок», «за семь верст киселя хлебать»; «праздник, гостеприимство»: «хлеб - соль», «где блины - там и мы», «достаток»: «пью квас и квас хлебаю», «хлеб с солью да водица голью»; «коллективизм»: «хлебать кашу из одного котелка»; «сложная ситуация»: «заварилась каша», «расхлебывать кашу», «подавая соль - смейся - не то поссоришься»«, «с ним кашу не сваришь»: «искушение»: «где пирог с грибами, там и мы с руками».

Сущность человека: «терпение»: «всякому овощу свое время», «час придет и квас дойдет»; «разговорчивость» «ешь пироги с грибами, а язык держи за зубами», «языку каши дай», «в застолье скажешь, что знаешь; «опытность»: «тертый калач», «пуд соли съесть»; «слабость духовная или физическая»: «мало каши ел»; «осторожность»: «обжегся на молоке, дует на воду»; «красота внешняя»: кровь с молоком, «словно яблочко наливное».

Иногда лексические единицы СИЕ простым речевым упоминанием некоторой черты делает ее означаемым себя самое (занимает место субъекта в высказывании), таким образом, еда превращается в особую живую материю, способную метафорически существовать рядом с человеком как отдельное живое существо, способное создавать единство со всем окружающим миром (метафорически можно представить в виде семьи), заботиться о человеке, выступать в лице матери и отца: «Хлебушка калачу дедушка, кто голоден, тот и холоден. Хлеб греет, не шуба»; «Хлеб - дар Божий, отец, кормилец, хлеб батюшка, водица матушка». «Щи добрые люди, щи всему голова»; «Мать наша-гречневая каша», «Гречневая каша - матушка наша, а хлебец ржаной - отец наш родной». С.Н. Булгаков в своей работе «Философия хозяйства» пишет о том, что в пита, нии выражается «изначальное тождество живого и неживого. Еда есть натуральное причащение, - приобщение плоти мира. Когда я принимаю пищу, я ем мировую материю вообще, я приобщаюсь плоти мира» (Булгаков 1982, с. 84). Но еда омертвела в результате грехопадения человека, и, съедая пищу, мы возвращаем ей ее естественное состояние, ибо «неживое - лишь обморок жизни». Человек может воскресить материю в своем теле лишь на время и в этом заключается трагизм человечества (Булгаков 1982).

Такое тождество между человеком и едой эксплицируется в метафорических выражениях в XT изучаемого периода, имплицитные составляющие таки\ метафор отражают состав фрейма «социальные отношения». Таким образом, мы видим, что СИЕ отражает изотопию «социальные отношения». Хлеб выступает главным членом общества, люди к нему испытывают уважение: Ты, Володя, должен понимать, ты от наших корней: хлебушек люди считают не от бедности или скупости - уважение к нему имеют (И. Шаров. Хлеб на краю стола). Признак «почитание» формирует ориентационную метафору, смысл которой определяет положение продуктов питания в обществе: хлебушек, он должен на своем месте находиться. Отец понес блюдо с хлебом к столу и поставил его в центре прочих кушаний, потеснив тарелки и бутылки (И. Шаров. Хлеб на краю стола). Признак «помощь» репрезентирует животворящую силу неживой материи: Без доброго хлебушка не управимся за время с полем, ослабнем не к поре (Н. Родичев. Теплый хлеб).

СИЕ отражает психологическое состояние человека и поэтому в составе сочетания в близком контакте находятся лексемы, относящиеся к разным изотопиям, например, ломтик хлеба мучил меня, злосчастный пирог, злосчастный ломтик. Значение сочетания репрезентируется из смыслового содержания всего текста. Надо отметить, что подобные метафоры появляются чаще всего в субъективированном повествовании, в исповедальной прозе. В тексте тема еды становится частью события, в котором еда приобретает ценностный аспект, становится мотивом поступка, нарушающего этические нормы, например, воровство еды у друзей во время войны и т.д. Но судьей для героя становится сам же герой, который испытывает муки совести - психологические переживания. С их помощью появляются имплицитные семы: «несчастье», «страдание», «тревога», «беспокойство» вызванные поступками героя. Эти признаки находятся в состоянии антиномии к состоянию спокойствия, уравновешенности, к которому стремится герой и не может его достичь. Это состояние уравновешенности должно появиться в сознании читателя и отразиться на его поступках. Такая метафора может выступать речевым швом, смысловым пиком, заключающим в себе концептуальный смысл XT, суть которого сводится к тому, чтобы воздействовать на читателя, способствовать назидательности, дидактизму произведения.

В XT обобщается в одном сочетании основное событие текста - поступок героя, который понимается в единстве своей ответственности. Специфика метафорических выражений не ограничивается только смысловыми компонентами, необходима эмоционально-экспрессивная составляющая, которая позволяла бы не столько называть обозначаемое, сколько его характеризовать. Поэтому метафорические выражения дополняют и обобщают номинативный инвентаре языка недостающими в нем оценочно-экспрессивными свойствами, а кроме того - еще и средствами, способными описать подробности, которые не укладываются в рамки лексической номинации. Высказывания с ЛE СИЕ входят в состав фрейма «психологическое состояние», «деятельность и обстоятельства». Но ЛЕ сами себя же и определяют: в пословице облекаются в иронико - эмфатическую форму, в XT обладают интенциональностью, преобразуются в события, еда приобретает статус живого существа, и ее уподобляют справедливому судье («мучителю»), могущественному властителю, обладающему большим количеством достоинств и т.д.

Таким образом, метафорические выражения, в состав которых входят лексические элементы СИЕ участвуют в идентификации ситуации, в определении ее психологических, нравственных составляющих через телесные, конкретные формы выражения. И пословицы и метафоры позволяют наглядно представить этическое поведение человека, а СИЕ представить как сложно организованную структуру человеческого опыта, которая есть поле знаковых систем со специфическими принципами конфигурации.

 

АВТОР: Филиппова Е.В.