01.09.2010 11422

Предупреждение литеральных парафазий и аграмматизма типа «телеграфного стиля» у больных с моторной афазией (по методике М.К. Шохор-Троцкой)

 

У больных с афазией на определенных этапах динамики речевых расстройств закономерно проявляются те или иные патологические симптомы нарушенной речевой функции. Так, М. И. Аствацатуров (1908), Kussmaul (1910), Pick (1919), А. Р. Лурия (1950, 1962), Э. С.Бейн (1954, 1957, 1961) отмечали возникновение у больных с моторной афазией литеральных парафазии и аграмматизма типа «телеграфного стиля». Устранение этих речевых патологических симптомов требует большого времени и энергии со стороны логопеда и больного.

М.К. Шохор-Троцкая (1972) поставила задачу создать условия, в которых не возникали бы эти патологические речевые симптомы. Разработка автором соответствующих методик носила сначала поисковый характер и заключалась в том, что анализировались условия возникновения литеральных парафазии, стимулировалось на первых порах употребление больными слов различных грамматических категорий. Сравнительный анализ результатов восстановительного обучения и морфологического состава активной речи больного на разных этапах восстановления позволил М.К. Шохор-Троцкой апробировать методические приемы предупреждения аграмматизма типа «телеграфного стиля».

Предупреждение литеральных парафазии у больных с моторной афазией.

В течение длительного периода восстановления речи различные авторы (С. М. Доброгаев, 1925; А. Р. Лурия, 1948; Ю. А. Флоренская, 1949, и др.) пользовались вариантами оптико-тактильного метода, заимствованного из опыта работы с глухонемыми. По мере развития дифференцированного подхода к сущности моторно-афазических расстройств все чаще возникали продуктивные попытки анализа и критики данного метода (В. М. Коган, 1962; Т. М. Мохова, 1948; Л. С. Цветкова, 1962). Однако даже авторы, критикующие этот метод, вынуждены признать, что при грубой моторной афазии без постановки звуков все же обойтись нельзя.

И по наблюдениям М.К. Шохор-Троцкой (1966, 1965, 1972), в некоторых случаях моторной афазии возникает необходимость прибегать к использованию оптико-тактильного метода. Это касается больных, у которых невозможно использовать для растормаживания речи пение и автоматизированные речевые ряды из-за наличия амузии, речевой аритмии или стойкого речевого эмбола.

Вместе с тем использование оптико-тактильного метода в работе с больными афазией отличается от применения его у детей. Так, при дислалиях развитие навыка произношения звуков является, как известно, трудоемким и длительным процессом. Постановка, автоматизация, введение таких звуков, как «с», «ш», «л», «р», в слова, дифференциация их требует одного и более месяцев работы. При этом закрепление звуков достигается путем специальных тренировочных упражнений, произнесения звука сначала в изолированном виде, затем в различных слогах. Лишь позже, когда звук достаточно автоматизирован, его вводят в слова и фразы.

Исследование литеральных парафазий, проведенное Э.С. Бейн (1961), показало, что они являются симптомом, характеризующим начальную стадию восстановления. Это объясняется как распадом внутренней структуры слова, упрощениями, так и нарушениями нейродинамики, инертностью нервных процессов, отставанием дифференцировоч-ного торможения.

М.К. Шохор-Троцкая (1972) поставила перед собой задачу разработать методику предупреждения литеральных парафазии у больных с афферентной и смешанной афферентно-эфферентной моторной афазией. Имеются в виду замены и смещения близких по месту образования и способу произнесения звуков: м-п-б; н-д-т-л; а-о-у; д-б; м-н; т-б и реже: с-ш; з-ж; г-к-х.

В отечественной логопедии уже давно осуществляется дифференцированный подход к последовательности постановки звуков при разных формах речевых расстройств. Как показывают работы А. Г. Ипполитовой (1958) по ринолалии и псевдобульбарной дизартрии, Ф. И. Ивановской (1960) по нарушениям голосообразования у взрослых, С. Л. Таптаповой (1960) по изучению речи у лиц с экстирпированной гортанью, последовательность постановки звуков у каждой из этих категорий больных является специфичной, что связано с особенностями различных видов речевых расстройств, обусловливающими степень доступности тех или иных звуков речи.

При восстановлении произносительной стороны речи у больных афазией также приходится разрабатывать определенную последовательность вызова звуков. М.К. Шохор-Троцкой была выработана следующая последовательность введения звуков в речь больных с афазией: «а», «у», «х», «м», «с», «т», «о», «в», «п», «н», «и», «ш», «л». Она исходила при этом из следующих положений. Звуки, близкие по месту и способу образования, вызываются не в прямой последовательности, а в чередовании со звуками других артикуляторных групп. Они организуются разными приемами постановки, тем самым больному дается как бы ключ к их дифференциации. Каждое вновь вводимое в речь больного слово состоит из уже проработанных звуков.

Все звуки вводятся в речь с опорой на зрительное и слуховое восприятие (отраженная и сопряженная речь), но без логопедических приемов постановки (как это делается в работе при дислалии и дизартрии), без использования шпателей, графических звуковых схем, слоговых упражнений. Лишь иногда артикуляция уточняется с помощью показа положения языка и губ логопеда при произнесении того или иного звука, так как задача восстановления заключается не в том, чтобы заставить больного «сознательно координировать какими бы то ни было мышечными группами, а в том, чтобы создать такие условия, при которых бы нужная координация естественно функционировала» (А. Н. Соколов, 1941.).

Как показал опыт работы, во многих случаях грубой моторной афазии типа апраксии артикуляционного аппарата не возникает необходимости в длительной постановке и автоматизации звуков. Более того, введение их в бессмысленные слоговые упражнения лишь тормозит их автоматизацию, вызывает стойкие персеверации. Как правило, сама постановка звуков у больных с моторной афазией носит характер «оживления» уже имевшихся артикуляционных навыков и проходит довольно быстро в процессе оптического восприятия и тактильного подкрепления, а чаще подражания артикуляционным движениям логопеда. Иногда приходится прибегать к устным инструкциям и гимнастике артикуляционного аппарата. Но все же уже на первых 2-3 занятиях удается «поставить» и ввести в слова 3-5 звуков.

Легче всего автоматизируется звук у больных с афазией, если он сразу введен в самое простое, односложное слово, необходимое для общения. В процессе восстановления произносительной стороны речи не столько закрепляются отдельные звуки, сколько слитное произнесение звукового словесного комплекса.

Речевыми упражнениями для автоматизации звуков служат те же предикативные слова, которые используются в методике предупреждения аграмматизма типа «телеграфного стиля», т. е. слова-слоги: «ах!» «ох»! «ух!» «на!» «да!» «нет!» «дай!» «там!» «тут!» «вот!» «пить!» «есть!» «спать!» «хочу!» и т. д. Таким образом, закрепление звуков осуществляется не в бессмысленных слогах и словах-существительных, а в словах предикативного характера. Эти частицы, глаголы, местоимения нужны в данном случае главным образом для того, чтобы дать возможность безречевому больному с первых дней восстановительного обучения общаться с помощью постепенно расширяющегося словаря, что имеет психотерапевтическое значение.

М.К. Шохор-Троцкая (1972) придает большое значение краткости слов-слогов, изменению смысла слов в зависимости от перестановки в них отдельных звуков (ах, ха, ау, ам, мама и т. д.), так как с этих слов-слогов начинается восстановление звукового анализа, осмысливание значения той или иной последовательности звуков в слове, на что обращала внимание Р. Е. Левина еще в 1942 г.

Постепенно слог (слово) расширяется до трех звуков (тут, там, вот и т. д.), затем ведется звуковой анализ двухсложных слов (хочу, буду, иду и т. д.). Таким образом, отпадает необходимость работы над структурой слога в бессмысленных звукосочетаниях и словах-существительных. Каждый вновь вызванный звук вводится в слово, необходимое для элементарного общения, предусмотренное программой предупреждения аграмматизма типа «телеграфного стиля».

Как правило, после профилактической отработки указанной группы звуков остальные звуки, обычно не смешиваемые больными, не требуют специальной восстановительной работы. Таким образом реализуется пусковая роль восстановительного обучения. Можно высказать предположение, что в процессе работы над первой группой звуков начинает одновременно восстанавливаться возможность автоматизированного развертывания звукового словесного ряда, который раньше не актуализировался. В дальнейшем звуковые автоматизированные ряды различных слов содействуют восстановлению еще «непоставленных» звуков.

Навыки звукового анализа, воспитанные в ходе овладения смешиваемой группой звуков, должны помогать больному овладевать сложными в структурном отношении словами, предупреждать возникновение литеральных парафазии, персевераций и других нарушений структуры слова.

Предупреждение аграмматизма типа «телеграфного стиля» у больных с моторной афазией.

Сущность этого вида аграмматизма заключается в том, что в речи больных с моторной афазией (эфферентной, корковой) на поздних этапах восстановления наблюдается не только отсутствие или смешение предлогов и флексий существительных, но и отсутствие глаголов, местоимений, наречий и других служебных частей речи. Иными словами, речь этих больных, как отмечают М. И. Аствацатуров (1908) и А. Р. Лурия (1962), почти полностью состоит из существительных в именительном падеже. Речь больных с аграмматизмом типа «телеграфного стиля» состоит примерно из 68% существительных, 8% глаголов, 8% частиц и междометий; 6,5% союзов, 3% наречий, 2% местоимений. На остальные части речи приходится 4-5%.

Аграмматизм типа «телеграфного стиля» является, по мнению ряда авторов, результатом распада внутренней речи больных с моторной афазией, так как именно для внутренней речи характерен предикативный, глагольный ее строй.

В отдельных методиках отечственных и зарубежных афазиологов разработана система восстановления грамматического строя речи у больных с афазией в резидуальной стадии восстановления (А. Р. Лурия, 1948; И. П. Серебренникова, 1948; Л. С. Цветкова, 1962). Общим в этих методиках является то, что восстановительный процесс проходит в 2-3 этапа. На первом этапе обычно ведется работа по постановке звуков, введению их в слоги и слова (имена существительные). Другие авторы на этом первом этапе пытаются вызвать произнесение слов-существительных посредством использования различных смысловых связей. И лишь на последующих этапах восстановления, как правило, начинается работа по анализу морфологической и семантической стороны слова, восстановлению грамматической структуры высказывания с опорой на картинку, схему предложения и т. п.

Таким образом, все авторы отодвигали восстановление структуры высказывания, структуры предложения на последний этап восстановительного обучения. Gutzmann (1924), С. М. Доброгаев (1925), Wepman (1951), анализируя восстановление глагольных форм у больных с моторной афазией на поздних этапах восстановления, отмечали, что наибольшие трудности возникают у больных при овладении вспомогательными и модальными глаголами, в связи с чем работу над этими глаголами они также отодвигали на самый последний этап, когда больному уже было доступно составление фраз по сюжетным картинкам.

М.К. Шохор-Троцкая (1972) коренным образом изменила последовательность борьбы с «телеграфным стилем». Прежде всего ею был использован самый ранний период восстановления - этап, когда активная, «развернутая» речь больного еще отсутствует.

В противоположность обычной методике восстановительного обучения, развивающей у больных на первом этапе название предметов, т. е. произнесение существительных в именительном падеже, М.К. Шохор-Троцкая стремилась давать больному предикативный, глагольный материал уже на самом раннем этапе работы - этапе овладения структурой слога и слова, чем пыталась предупредить возникновение в будущем аграмматизма типа «телеграфного стиля». Это вполне оправдало себя.

Известно, что синтаксической категорией высказывания является фраза или предложение. Поэтому для предупреждения аграмматизма типа «телеграфного стиля» необходимо было дать больному возможность уже на самом раннем этапе восстановления пользоваться элементарным, но грамматически правильным предложением. Возникала задача отобрать для безречевого больного максимально простые слова-предложения, необходимые для элементарного устного общения.

При выборе таких слов, выполняющих функцию предложения, были использованы некоторые положения языкознания. Прежде всего, был рассмотрен вопрос о характерных чертах сказуемого и о том, какими языковыми средствами выражается предикативность в русском языке. Так, оттенок в слове, показывающий, что слово соответствует не представлению только, а целой мысли, называется в синтаксисе сказуемостью. Сказуемость,- пишет А. М. Пешковский (1934), - это определенная и притом важнейшая грамматическая категория, «так как в ней тесно сцепляются речь с мыслью».

Эта связь слова-сказуемого с задачей высказывания в целом - характерная, основная особенность данной грамматической категории - представляет особый интерес. Сказуемость (или предикативность) может выражать глаголы всех времен и наклонений. Между тем инфинитив глагола сам по себе не несет функций сказуемости. Он приобретает их лишь в составном сказуемом, где является смыслоносителем. Инфинитив может употребляться как самостоятельное сказуемое лишь в повелительном наклонении.

Как показали исследования А. М. Пешковского (1934) и В. В. Виноградова (1947), сказуемость заключается в регулярном употреблении таких слов, как «есть» (в смысле «существует»), «нет» (в смысле «отсутствует»), «да» (в смысле «согласен»), «на» (в смысле «возьми»).

Подробное изучение интонаций, проведенное А. М. Пешковским, Е. А. Брызгуновой и др. показало, что когда человек произносит «да» или «нет» в процессе диалога, он как бы стягивает в одном этом слове интонацию целой фразы, имеющейся в любом длиннейшем сообщении. Иными словами, слова «да» и «нет» по интонации оказываются равными в процессе беседы двух людей целым словосочетаниям.

Слово «на» является примитивным, по определению А. М. Пешковского, «первобытным» глаголом. Оно входит в категорию повелительного наклонения, тесно связано с жестом и означает не просто возьми, а возьми то, что я тебе даю, протягиваю. Аналогичны глаголу «на» некоторые указательные слова: вот, тут, там. Они также тесно связаны с жестом. Без жеста эти слова перестают быть членами предложения, а являются только вспомогательными, служебными словами. Этим словам в известном смысле подобны и междометия: «Ах!», «Ох!» и т. п., так как в них также заключено определенное переживание, законченная мысль. К предикативным словам также относятся наречия (хорошо, плохо, сейчас) - опять-таки если они сочетаются с определенной интонацией.

А. М. Пешковский считает, что каждое слово выражает мысль, каждое слово перестает быть «словом» только, а делается целой фразой, если оно воспроизводится с интонацией.

Таким образом, предикативность может выражаться любым словом или группой слов, если они оказываются носителями законченной мысли, которая подчеркивается той или иной интонацией. Эти данные очень важны.

Содержание методики. Для больных с моторной афазией на раннем этапе восстановления М.К. Шохор-Троцкая в первую очередь отбирает слова предикативного характера, заключающие в себе законченную мысль, семантической особенностью которых является то, что в них совсем нет вещественного значения. Это слова: «ах», «ух», «да», «нет», «там», «тут», «вот», «на».

Так как все это - различные односложные слова, состоящие из прямых, обратных и закрытых слогов, они служат одновременно целям восстановления структуры слога и слова. Овладение этими словами проходит в процессе вопросно-ответной системы занятий.

Например, перед больным разложена серия картинок. Логопед просит больного дать тот или иной рисунок, и больной, подавая логопеду картинку, произносит: на! Или, наоборот, больной просит у логопеда или соседей по палате тот или иной предмет и произносит при этом: дай!

В шутливой, игровой форме прорабатываются слова: «да», «нет», «тут», «там». Например, логопед утверждает, что на картинке нарисована кошка, тогда как в действительности на ней изображен дом. Больной в таких случаях «спорит» с логопедом, «утверждает истину», произносит: нет!

Такие вопросы или утверждения, эмоционально задевающие больного, называются «провокационными».

Для вызова слов «да», «нет», «тут», «там» задаются самые различные вопросы на темы дня, вопросы по биографии больного. Например, логопед спрашивает больного, был ли он в Сочи, приходил ли к нему врач и т. п. Овладение этими словами с опорой на отраженно-сопряженное произношение больного вместе или вслед за логопедом является содержанием первого периода работы по предупреждению аграмматизма типа «телеграфного стиля». Как правило, он длится 2-3 недели.

В дальнейшем постепенно усложняется лексический состав фразы, используемый в работе с больным, за счет местоимений и наречий. Несмотря на то, что местоимения, как считает В. В. Виноградов (1947), являются наиболее абстрактной грамматической категорией и овладение ими затруднительно для больных, М.К. Шохор-Троцкая все же вводит их на раннем этапе. Это вызвано тем, что посредством личных местоимений (я, он, она) удается избежать употребления существительных в фразе, что также важно в связи с задачами предупреждения «телеграфного стиля». Трудно усваиваемые в дальнейшем вспомогательные и модальные глаголы (буду, хочу, могу) также используются в анализируемой методике рано. Делается это потому, что они обладают большой побудительной, мотивационной значимостью, связаны с речевым выражением потребностей больного. Конкретно это выражается в том, что на вопросы, поставленные логопедом: вы хотите пить? вы хотите есть? вы будете сегодня заниматься? и т. п.- больной отвечает: да, я буду; да, я хочу. Очень часто на первых порах «я» звучит как «а» или «иа», «хочу» - как «хошу», «хоу»; «буду» - как «путу», но все же это уже первая развернутая фраза больного. Одновременно следует переходить к употреблению наречий «хорошо» и «сейчас». Эти слова и фразы имеют и большое психотерапевтическое значение. С их помощью больной утверждает, что он уже может что-то быстро и хорошо сделать.

Овладение этими словами и фразами, состоящими из 3-4 слогов, с учетом постоянного повторения и закрепления речевого материала предыдущего периода занимает 7-10 дней.

Затем следует вводить в речь больного (все еще на основе сопряженно-отраженной речи) сложносоставное сказуемое, местоимение «мне».

Я хочу пить (есть, спать, гулять, читать, писать). Дайте мне пить (есть).

Для вызова этих слов используется система вопросов:

Вы хотите есть (пить, спать, читать)? Вы будете есть (пить, спать)?

Во время этих упражнений больной приучается употреблять отрицание «не»: не буду, не хочу.

С помощью глагола больной на этом этапе должен уже сообщить о том, чем он занимался в течение дня. Сначала варианты таких сообщений составляются больным совместно с логопедом, затем события дня выясняются в процессе беседы и логопед стимулирует высказывание больного с помощью наводящих вопросов, позже больной самостоятельно - устно и письменно - рассказывает о прошедшем дне.

В ходе этих занятий, в процессе общения больной овладевает прошедшим временем уже употребляемых им в будущем времени глаголов. Он составляет фразы: я ел, пил, спал, читал, писал, говорил; а позже: я встал, умылся, оделся, пошел есть (кушать), позавтракал, пошел заниматься, потом пошел гулять, обедать и т. д.

Тогда же в речь больного вводятся наречия: сегодня, вчера, холодно, тепло и т. п.

К концу первого - началу второго месяца у больных, как правило, начинают появляться «свои» слова. Анализ показал, что первыми спонтанными словами оказываются глаголы, наречия и служебные части речи. Это слова: садитесь, покажите, не подсказывайте, не знаю, спасибо, сейчас, хорошо, сам, потом и т. д.

Эти спонтанно возникшие предикативные слова возникли в связи с предупреждением аграмматизма типа «телеграфного стиля». Они являются показателем начала восстановления у больных фразеологической речи. Так создаются условия для дальнейшей нормализации грамматического строя речи больных с моторной афазией.

Лишь после появления в активной речи больного глагольных слов возникает задача освоения существительных, но опять-таки не в виде названия предметов, не в именительном падеже, а в форме дополнения, в различных косвенных падежах.

Как считают языковеды, глаголы, как правило, требуют какого-либо определенного падежа существительного, т. е. являются элементом определенного словосочетания. Существительные же, наоборот, могут «обрастать» неограниченным числом глаголов в самых разных их формах (В. В. Виноградов, 1947; А. М. Пешковский, 1934). Эти грамматические особенности глагола и существительного следует использовать в дальнейшей работе по предупреждению аграмматизма у больных с моторной афазией.

Больной овладевает именем существительным в косвенных падежах (прежде всего винительный падеж без предлога), расширяется число используемых глаголов в настоящем времени. Это следующие предложения: я хочу пить воду (молоко, лекарство); я хочу есть суп (кашу, картошку); дайте мне палку (подушку, ложку, чашку). Из последнего примера видно, что больной овладевает и дательным падежом личного местоимения «я».

Позже, когда больной уже владеет элементарной фразой и употребляет существительные в косвенных падежах, используется несколько существительных в именительном падеже. Но это еще не конкретное называние, а обобщенные обозначения (мужчина, женщина, мальчик, девочка).

Опираясь на сюжетную картинку, с помощью слов «мальчик», «девочка», «женщина», «мужчина» и местоимений «он» и «она» больной овладевает значительным числом глаголов во всех временах. Например: мальчик (он) читает, пишет, идет, стоит, бежит; мужчина читает, пишет, клеит, чистит; он (она) спит, лежит, играет, плывет, стирает, варит, вешает и т. д.

Состав дополнения (существительных) также расширяется с помощью сюжетных картинок. Например: мальчик копает огород; он держит лопату; он копает огород лопатой; мальчик читает книгу, письмо, газету.

В заключительном периоде ведется работа с больными по усвоению дополнений с предлогами во всех косвенных падежах. Например: мальчик спешит в школу (в магазин, на почту, на каток); книга лежит на столе (в шкафу, под тетрадью, за папкой); книга лежала на столе, а теперь лежит на окне (или под столом). Все эти фразы организуются системой стимулирующих вопросов. Возможность их произнесения связана с восстановлением у больного «чувства языка».

Таково краткое содержание фразового материала, который можно значительно расширять на раннем этапе работы с больными афазией.

Таким образом, методика предупреждения аграмматизма типа «телеграфного стиля» является частью комплекса методик, используемых на раннем этапе восстановления нарушенных функций. Прежде всего она связана со стимулированием понимания речи на слух у больных с моторной афазией. Так, работа над пониманием больным предлогов начинается задолго до того, как больной сможет употреблять их в своей устной речи, а работа над пониманием различных форм глаголов проводится до того, как больной начнет их использовать даже в самой элементарной речи.

В целом, исключение на раннем этапе работы из активного словаря имени существительного в виде ли называния предметов или же повторения названий вслед за логопедом и специально организованное стимулирование произнесения глагольных, предикативных форм позволяет в известной степени восстановить у больных с моторной афазией глагольное фразовое высказывание.

Начало работы по стимулированию чтения, письма и счета у больных с моторной афазией на раннем этапе начинается, как правило, одновременно со стимулированием устного высказывания. В процессе занятия, когда больной с помощью логопеда с опорой на сюжетную картинку произносит фразу из 2-3 слов, ему предлагают прочитать ее. Для чтения даются лишь те предложения, которые больной произносит уже более или менее самостоятельно. Как правило, такие предложения или небольшие рассказы по сериям картинок пишутся логопедом на отдельном листе, крупным шрифтом, в строчку, без переноса слова с одной строки на другую. Таким образом, сначала больной читает предложение, уже услышанное и произнесенное им, соотносит текст с сюжетной картинкой или с ситуацией в процессе беседы.

Постепенно больной приучается читать подписи к иллюстрациям в газетах, журналах и небольшие тексты из соответствующих пособий.

Примерно так же проходит восстановление письма. Сначала больному предлагается писать слова, которые он уже может читать или которые он произнес сам. Затем эти слова или предложения логопед пробует диктовать больному.

Если путем такого стимулирования чтение и письмо не удается восстановить, то работа над ними отодвигается на более поздние этапы обучения, когда уже возможно использование обходных приемов восстановления с сознательным участием больного в процессе занятий (систематическая работа с разрезной азбукой, восстановление звукового анализа и аналитического чтения и письма).

Для установления контакта с больным, укрепления его уверенности в том, что в результате занятий речь его постепенно восстановится, вся беседа логопеда с ним проводится в бодром, спокойном, доброжелательном и несколько шутливом тоне, который, как правило, тонизирует больного. Если больной недостаточно критичен по отношению к своему речевому расстройству, используется сугубо деловой, рабочий тон, которым логопед показывает, что обеспокоен его состоянием речи и призывает к серьезному отношению к занятиям.

В тех случаях, когда больной угнетен, заторможен, надо всеми способами стремиться вызвать у него надежду на восстановление речи, подчеркивать каждый малейший успех в процессе занятия. Необходимо добиваться доверия с его стороны, уверенности в успехе восстановительного обучения. Для этого устраиваются встречи с другими больными, речевые функции которых уже в значительной степени восстановлены.

Очень многое в процессе растормаживания речевых функций зависит не только от тяжести речевого расстройства, сроков начала восстановительного обучения и возможного в отдельных случаях некоторого спонтанного восстановления, но и от темпа и энергичности логопеда в занятиях с больным. Наступательная тактика логопеда, когда он не задерживается на одном каком-либо материале или упражнении, а настойчиво и планомерно переходит от одного вида речевой деятельности к другому, значительно ускоряет темп восстановления речи больного. В тех случаях, когда наблюдается некоторое спонтанное улучшение речи, логопед должен опережать и ускорять процесс восстановления, направляя его по наиболее целесообразному пути, предупреждая аграмматизм согласования в речи больного, вербальные парафазии, заикание и некоторые другие патологические симптомы, появляющиеся иногда при быстром спонтанном восстановлении речевых функций.