Философские основы диалога
Диалог как культурный феномен имеет веские философские основания и призван отразить в специфически преломленном виде многоплановость и противоречивость социальной и научной действительности. Культ собеседования, живого непосредственного общения, межличностных контактов равноправных партнеров, заинтересованных в нахождении истины, составлял и составляет одну из важных особенностей культуры и образования.
Проблема диалога как способа позиционного обмена уходит корнями в далекое прошлое, где диалог возникает в качестве способа культивации искусства убеждения, т.е. эффективного управления умами и чувствами людей посредством использования языка и логики. Это было продиктовано запросами общества еще в античный период, когда софисты, приняв при анализе познания за исходный пункт общение человека не с природой, а с другими людьми, открыли специфический коммуникативный план деятельности разума.
Уже в эллинской культуре благодаря трудам Платона появляется феномен «сократического диалога» как специфической формы интеллектуального общения самостоятельно мыслящих людей. Освоив результаты работы, проделанной софистами по изучению средств и процессов общения, Сократ перенес их из среды публичных споров в микросоциум и сравнивал искусство диалогической беседы с повивальным в том смысле, что оно помогает рождению истины. Примечателен факт, что Сократ не оставил письменного изложения своего учения, так как форма его философствования - диалог - предполагала непосредственный контакт собеседников. Сократ полагал, что письменные сочинения, создавая иллюзию власти над памятью, прививают «забывчивость». Диалог - это подлинная «живая и одушевленная речь человека», письменность же - это всего лишь подражание диалогу.
Диалог для Сократа - своего рода одушевленное поисковое поле; он невозможен без общения, соприсутствия двух людей при совместном поиске истины, в котором каждый из собеседников выступает как равный. Это относится и к тому случаю, когда один из участников диалога является учителем, а другой - учеником. В соответствии с его педагогическими воззрениями в диалоге нет учителя, который «обучает», т.е. передает ученику определенную сумму знаний, и нет ученика, который уносит в своей голове набор сведений, как в «пустом сосуде». В сократовском диалоге есть два лица, для которых истина и знания не даны в готовом виде, а представляют собой проблему и предполагают поиск. Здесь искусство диалога имело целью ориентировать собеседника на самопознание, а также на обнаружение и уяснение того знания, которое для него казалось скрытым.
Так, Платон считал живую беседу истоком мудрости, а плохого собеседника он сравнивал с немыми книгами, которые не умеют «отвечать на вопросы», «не в состоянии ни ответить, ни спросить». Анализ диалогов Платона позволяет выявить характеристики, отражающие сущность диалога: единая для участников цель - познание истины, получение нового знания относительно предмета обсуждения; условия успешности - равенство партнеров (общение на основе субъектного взаимодействия), эмоциональная включенность общающихся, взаимопроникновение и взаимопонимание личностных смыслов субъектов диалога, сотворчество; результат - преобразование личных точек зрения взаимодействующих субъектов и получение нового знания, открытие новых смыслов. Другими словами, в диалоге находят отражение принципы, обусловливающие гуманистический характер общения людей.
Аристотель, поставив перед собой задачу «найти способ, при помощи которого мы в состоянии будем из правдоподобного делать заключения о всякой предлагаемой проблеме и не впадать в противоречие, когда мы сами отстаиваем какое-нибудь положение», а также выяснить, на чем же покоится принудительная сила речей, какими средствами должна обладать речь, чтобы убеждать людей, заставлять их с чем-нибудь соглашаться или признавать что-либо истинным, переосмыслил все полученные до него разрозненные знания о приемах и формах мышления, разработал основные проблемы формальной логики, обобщил опыт мыследеятельности, имевшийся на тот момент. Несмотря на то, что в составе античной культуры возрастал вес письменно фиксируемой речи, живое собеседование, диалог имел конститутивное значение и для формирования риторики, логики, и для процесса образования в целом.
Нужно отметить, что античное обучение - это цепь живых актов устного общения между учителем и учеником. Складывается новая форма обучения - лекции: «эзотерические» - для избранных и «экзотерические» - для более широкой публики. Аристотель подчеркивал возможность двух способов организации знания. Знание может быть построено в соответствии с логикой всеобщего и необходимого знания, эта модель знания представлена в «Аналитиках». «Топика» представляет иную модель знания - логику живого общения, приемы защиты своей позиции и опровержения позиций своих оппонентов. Диалектика как логика спора имеет дело с иным, вероятным знанием, функционирующим в споре, с регулятивами устной беседы, диалога, с процедурами критики различных позиций.
В дальнейшем развитии, в период средневековья, глубокий сущностный диалог трансформируется в более обезличенную форму - диспут, который существует до сих пор в структуре обучения. Важнейшей особенностью диспута как способа диалогического общения в образовательном процессе того времени является то, что его ядро составляет не исследование, не приращение нового знания, а интерпретация смысла уже имеющихся текстов (в основном религиозных) и возвещающих божественное слово авторитетов - признанных церковных теологов. Однако такой поворот в использовании диалога дал толчок к развитию герменевтики как искусства истолкования, понимания текста. С герменевтической направленностью знания связана особенность культуры средневековья - отношение к миру как к школе, универсализация образов учительства и ученичества. Преподавание было замкнуто в твердо установленные формы, это касалось и содержания, и организации обучения.
Следует сказать, что диспут имел позитивное значение для средневековой образовательной культуры. Приняв за метод «да» и «нет» - выявление противоположностей, диалектический анализ содержания, за форму преподавания - диспут, эта школа внесла в знание плодотворный дух борьбы, углубила естественные антиномии религиозности. С диспутами связаны многие достижения средневековой мысли, разработка аргументации различных философских и научных школ, распространение образованности.
Превращение диспута в универсальный всеобщий коммуникативный механизм было вместе с тем и симптомом его вырождения. Гипертрофия диспута привела к тому, что в его содержании увеличился вес вопросов, далеких от какого-либо научного содержания, не имеющих смысловой нагрузки. Зарождающаяся точная наука встала в прямую оппозицию к диспутам. Уже при изучении науки и философии Возрождения обращает внимание острая критика схоластики вообще и диспутов в частности. Эразм Роттердамский писал, что магистры и бакалавры «то и дело заводят друг с другом ожесточенные споры из-за выеденного яйца и в жару словопрений по большей части упускают из виду истину».
В противовес диспутам многие гуманисты того времени утверждают необходимость для процесса познания уединение. Например, Петрарка в сочинении «Об уединенной жизни» проводит мысль о том, что занятие истинной философией в противоположность схоластической книжной мудрости заключается в уединенном размышлении. Вместо формализованного и ритуализованного диспута он выдвигает идеал дружеского диалогического общения единомышленников, где личность получила бы право говорить и мыслить по-своему, свободно, искать выражения, в которых воплотилась бы интонация беседы, атмосфера равенства и взаимного уважения.
Ученые эпохи Ренессанса стремились возродить диалог, даже трактаты этой эпохи внутренне диалогичны. Послание к друзьям, философская поэма, диалог - основные формы изложения научных мыслей и идей. Однако диалог этот весьма специфичен. Истина предстает в нем не в четко сформулированном итоге, а в самой диалектике спора, она не может быть отождествлена с позицией участников диалога. Причем ученые Ренессанса подчеркивали свободу выбора формы изложения, свободу от следования любым образцам. Исходной посылкой был отказ от завершенности мысли, от притязания на законченное монологическое развертывание истины, неприятие любых утверждений о том, что «все уже сказано», отстаивание позиции бесконечного поиска, духа исканий и открытий. Выражая эту позицию, Галилео Галилей писал: «Многие хвастают тем, что могут привести большое число авторитетов в подтверждение своего мнения; я же хотел бы, чтобы мои мнения были новыми и составленными мною самостоятельно». Обосновывая преимущество жанра диалога, он говорил: «Рассуждения зависят от того, что приходит в голову не одному, а троим, и, беседуя по своему вкусу, мы не связаны той строгостью, которая обязательна для рассуждающего ex professo методически об одном предмете».
Отношение к диалогу напрямую зависело от отношения к культуре античности. Многие гуманисты усматривали исток достижений античной философии в полемике разных философских школ, а кризис науки в средние века связывали с отказом от искусства спора. Леонардо Бруни прямо проводил мысль, что необходимо возродить искусство диалога и «отвергнуть мнение многих невежд, которые полагают, что ученым может быть лишь тот, кто скрывается в уединении и покое» (Л. Бруни: Цит. по Огурцову А.П.). Постепенно натурфилософы осознали, что публичный диалог, дискуссия - необходимая форма общения между учеными. Так, по мнениию Пикоделла Мирандоллы, нет более верного способа достичь понимания истины, кроме частого упражнения в диспутах. Подобно тому, как гимнастика укрепляет тело, так, несомненно, эта своеобразная палестра делает силы тверже и непоколебимее.
Хотя научное развитие того времени протекало в бурных теоретических дебатах, в полемике между учеными, сам факт существования дискуссий, наличие расхождений между учеными оценивались негативно, как пережиток схоластического периода в истории науки. Френсис Бэкон, принадлежавший в той же мере к эпохе Возрождения и науке нового времени, усматривает в спорах идолы площади, извращающие умы людей. По его словам, схоластическая наука обнаруживает «лишь чудовищный лай пререканий и бесконечных вопросов», а диспуты вредны уже потому, что люди «обычно склонны вообще отвергать истину из-за тех споров, которые ведется вокруг нее».
Истина не рождается, а умирает в спорах - так можно было бы сформулировать установку новой науки, классического методологического сознания XVIII в. Свое философско-методологическое осознание эта установка нашла в философии И. Канта.
Для Иммануила Канта, введшего в теорию науки в качестве гаранта истинности трансцендентальный субъект, всеобщий и гомогенный опыт, несомненно, что в сфере теоретического знания нет и не может быть споров, что споры должны прекратиться, если достигнуто адекватное философское постижение структуры теоретического, или чистого, разума. По его словам, «в сфере чистого разума не бывает настоящей полемики. Обе стороны толкут воду в ступе и дерутся со своими тенями, так как они выходят за пределы природы». Ареной споров могут быть, по его мнению, лишь психология и теология. Но споры в этих областях он расценивает как детскую забаву, поскольку здесь не соблюдаются и не могут быть соблюдены нормы научно-теоретического знания. «Спор обнаруживает лишь некоторую антиномию разума, которая, коренясь в его природе, необходимо должна быть выслушана и исследована. Спор развивает антиномию, рассматривая ее предмет с двух сторон и исправляя ее суждение тем, что ограничивает это суждение. Спорным оказывается здесь не предмет, а тон».
Итак, обсуждение, диалог, научный спор - следствия внутренней противоречивости теоретического знания - необходимы для развития науки, т.к. позволяют рассмотреть предмет с двух сторон, развить аргументацию, выяснить доводы и контрдоводы и тем самым определить границы и возможности теорий. И в месте с тем споры с точки зрения критицизма отнюдь не необходимы, спорным оказывается лишь тон полемики, а не ее существо.
В XVIII-XIX вв. на первый план выступает проблема интеграции и организации наличного знания. В результате наука и образование получили современный вариант хрестоматий, справочников, энциклопедий. Как атом научно-профессиональной коммуникации определилась статья, быстрая эволюция которой проявилась в разработке аппарата сносок и ссылок, а ее нормальным тоном становится искусственный безличный язык, который, как предполагалось, должен был защитить науку от субъективности. Однако эти средства, возникшие с необходимостью транслировать большие информационные объемы, - прямой путь для соревновательного сотрудничества ученых и педагогов, в том числе и на международном уровне. Обмен научной информацией очень важен в любом проявлении, но живая дискуссия остается незаменимым коммуникативным механизмом. По мнению Г. Мензела, «межличностная коммуникация в ходе открытой дискуссии дает ученым возможность познакомиться с реакцией слушателя на их высказывания и в результате этого получить полезные критические замечания относительно их работы и их идей. Этот же механизм делает межличностную коммуникацию существенной частью системы признания в науке».
Большинство западных ученых со второй половины XIX века прямо или косвенно признают существеннейшую связь развития науки и образования с социальными и межличностными условиями. Они стремятся выявить «жизненный смысл» диалога, обращаясь к человеку, к его темпераменту, психическому складу и т.д.
Представители позитивизма делали акцент на свободу мысли, религии, вкусов, собраний и высказываний (Дж. С. Милль, А. Мурри, А. Габелли и др.), считали критику важным элементом прогресса. «Только глупцы и полубоги, считающие себя неуязвимыми, принимают критику в штыки. Если критика не самый высокий, то самый необходимый дар духа, ибо она - действенная профилактика ошибки. Кто любит истину - эту богиню всех благородных душ, никогда не променяет спор на ссору...», полагал А. Мурри (А. Мурри: Цит по Реале Д.). Прагматизм же провозгласил своей задачей окончательное преодоление философских споров. «Прагматический метод, - писал У. Джемс, - это, прежде всего, метод улаживания философских споров, которые без него могли бы тянуться без конца». Существо этого метода сводилось к положению, что «истина - это разновидность благого», в силу чего утверждение, помогающее человеку согласовать свой новый опыт с запасом старых убеждений, облегчает достижение поставленной им цели, «упрощает, экономизирует его труд».
Такие же противоречивые воззрения на природу личностных образований в научном споре характерны и для начала XX века. Философское сознание, представленное в таких течениях, как прагматизм, неопозитивизм, реализм, усматривало основную свою задачу в элиминации споров из науки и утверждении некоей «единой науки». Поэтому сама мысль о том, что живая дискуссия - необходимый компонент научных исканий, который требует философско-методологического осмысления, вообще не возникала в этих течениях XIX - начала XX в.
Но «диалог о диалоге» был продолжен. Немецкий философ Карл Ясперс, один из основателей экзистенциализма, рассматривая коммуникации в широком смысле этого слова, ввел термин «экзистенциальной коммуникации», означающей внутреннюю свободную связь людей, в которой они открываются как самоценные и неповторимые личности. Вне коммуникации нет и не может быть свободы, она суть, способ и форма бытия разума, вносящего осмысление, «просвещение», с одной стороны, и экзистенции - с другой стороны. С точки зрения К. Ясперса, коммуникация - это общение, в котором человек не играет «роли», уготованные ему обществом, но открывает, каков сам «актер». Экзистенциальная коммуникация К. Ясперса противоположна «массовой коммуникации», в которой личность теряется, растворяясь в толпе. К. Ясперс рассматривает и саму истину в связи с коммуникацией: коммуникация - обретение истины, общение «в истине», основанное на «взаимности», «ровности уровней», «становлении открытости», «любящей борьбе», т.е. на глубоких личностных отношениях, в противовес анонимным и утилитарным.
Именно начиная с экзистенциализма, приведшего к мысли о гносеологическом равноправии позиций субъектов образования, и интеракционистского понимания любого социального взаимодействия, в том числе образовательного, как процесса и результата интерпретирующих действий его участников и пересечения их замыслов, стало возможным истолковать коммуникацию как состояние, точнее, событие, логически предшествующее субъектности.
Отдельной строкой надо отметить исследования Джона Дьюи с его «рефлексивной этикой» как методом раскрепощения мышления личности, незаслуженно обвиненном в моральном релятивизме. Философ не только обосновал идею «рефлективной морали», но и разработал концепцию, как подготовить человека к саморегуляции поведения. В условиях демократии, по мнению Дж. Дьюи, у человека, обладающего свободой инициативы и действия, должно быть развито самостоятельное «рефлексивное мышление». Последнее, по Дж. Дьюи, - это «активное, настойчивое, тщательное рассмотрение верований или суммы знаний в свете тех основ, на которых они зиждутся, и разработка дальнейших собственных заключений».
Рефлективное мышление и инструментальный метод раскрепощает человека и его способности, позволяет свободно экспериментировать, расширять, обогащать, развивать свой социальный опыт, ориентируясь на общее благо. Для индивида и общества важным является не столько достигнутый результат, сколько постоянно расширяющийся и становящийся более человечным прогресс опыта, в котором все принимают участие и в который каждый вносит свой вклад.
Дж. Дьюи полностью разделяет положение Ж.-Ж. Руссо о том, что истинное образование есть не что-то налагаемое на ребенка извне, а естественный рост и развитие свойств и способностей, с которыми человек появляется на свет».
Немецкий ученый Фридрих Шлейермахер в своем исследовании об индивидуальном как высшем проявлении реальности и об общении индивидов как единственном способе связи уникальных существ утверждает, что самосознание личности формируется только в соотнесении с сознанием другого Я с Ты, т.е. диалог у него выступает способом самосознания и самоосознания человека.
Неопрагматик Ричард Рорти отмечал, что поддерживать всегда открытой дискуссию - значит, воспринимать ближних как творцов новых идей и форм, а не как предметы для аккуратного описания. Характер диалога, конечно, «обусловлен традицией изучения текста и особой выучкой тех, кто им занимается, однако от иллюзии, что какой-то голос может господствовать над другими, следует заранее отказаться» (Р.Рорти: Цит.по Реале Д.).
Бурное развитие и синтез наук позволяет выделять и рассматривать отдельные структурные аспекты научно-образовательной и межличностной коммуникации: лингвистические, психологические и др. Французский экзистенционалист Габриэль Марсель в разработке проблем коммуникации и диалога перенес «классический» акцент философского рассмотрения с «познания» на «сопричастность». Он вводит понятие «таинство», призванное описать взаимоотношение Я и не-Я в противоположность рационалистическому отношению к миру как к «проблеме». Таинство не противопоставляет субъект объекту, познающее - познаваемому. Традиционные субъект и объект познания предстают как переживающее и переживаемое. Сопричастность приводит к надрациональному единству субъекта и объекта, невыразимому в понятиях и словах. Место вещных «отношений» занимает интерсубъективность, прообразом которой служит не отношение субъекта к объекту, а межсубъектная коммуникация, отношение Я к Ты.
Еврейский религиозный философ Мартин Бубер пытается проникнуть в суть диалога, вычленить его место в человеческом существовании. Он писал: «Реальность становится человечной именно в диалоге». «Настоящий диалог (т.е. не обусловленный заранее, но вполне спонтанный, где каждый обращается непосредственно к своему партнеру и вызывает его на непредсказуемый ответ), настоящий урок, настоящий, а не игрушечный поединок - вот примеры истинного «между», суть которого реализуется не в том или в другом участнике и не в том реальном мире, в котором пребывают наряду с вещами, но в самом буквальном смысле - между ними обоими». Идеи М. Бубера представляют для нас большой интерес, т.к. им была сделана попытка абстрагироваться от диалога как формы коммуникации и приблизиться к сущностным, бытийным взаимоотношениям субъектов диалога.
Центральным звеном учения М. Бубера выступает диалог, который рассматривается им как сущностная характеристика бытия человека: «Для каждого из партнеров диалога путь к самому себе является не кратчайшим, а наоборот, длинным, проходящим через партнера и через мир». По М. Буберу диалог аналогичен, его цель - освободить людей от стереотипов мышления и помочь им увидеть более ясно истину собственного опыта. Посредством беседы и диалога он стремится «найти новые, лучшие, более интересные и полезные пути разговора». Однако М. Бубер выдвигает спорную мысль о невозможности интеллектуальной рефлексии внутри отношения Я - Ты. При обращении Ты, по М. Буберу, ни одна часть Я не может остаться сторонним наблюдателем, созерцателем. «В отношении Я - Ты можно говорить только о целостном бытии».
В этой связи М. Бубер вводит понятие Другого. Другой - то, что не есть Я, иное по отношению ко мне, и в то же время подобное мне, равный мне субъект, обладающий свойствами личности. Исследователь творчества Бубера М. Фридман пишет: «Мышление и познание должны быть не монологом, а диалогом. Диалогическое мышление признает, что Другой имеет не только уши, но и рот, и что Другой может сказать нечто такое, что тебя удивит». В этой встрече, в бисубъектной коммуникации человек становится личностью. Так вся человеческая жизнь есть в сущности своей диалог, призыв и встречный призыв, требование и ответ. Человек становится самим собой не путем добродетели или путем отношения к себе самому, но только в отношении к другому.
Истина должна быть открыта в отношении человека к Другим, считает М. Бубер. «Жизнь диалога не есть преимущество интеллектуальной активности... Здесь нет одаренных и неодаренных, есть только те, кто живут ради себя, и те, кто отдают себя». Чтобы решить эту задачу, необходимо найти способ беседы с людьми о том, что стало для них чуждо. М. Бубер настаивает, что и общественная жизнь может строиться по тем же принципам личностного подхода, каждый должен чувствовать себя вовлеченным в отношение с Другим. Учитель, священник, психотерапевт и даже государственный чиновник могут и должны жить «жизнью диалога», чтобы лучше выполнять свои задачи. Таким образом, диалогизм М. Бубера универсален, из онтологического плана он переходит в гносеологический, психологический, социальный, культурный и имеет глубоко гуманистическую направленность.
Лишь в 80-е годы XX века в западной философии и методологии науки намечается поворот к включению коммуникативных, диалогических характеристик в самую структуру знания. Это было достигнуто совместными усилиями философов, формальных и неформальных логиков, аналитиков устной, письменной и разговорной речи, ученых, занимающихся проблемами общения, психологов, педагогов и представителей других дисциплин.
Большую роль в изучении коммуникативной структуры диалога, дискуссии, полемики сыграли также исследования по риторике X. Перельмана, обосновавшего теорию рассудительной аргументации, диалогической логике П. Лоренцена, где логические доказательства строятся в форме диалога, аналитическая структура С. Тулмина, проблематология М. Мейера, социальная эпистемология Ч. Вилларда, коммуникативная рациональность Ю. Хабермаса и другие труды, принципиально допускающие альтернативность и конкурентность различных теорий и исследовательских программ современности в рассматриваемой области.
Применительно к нашему исследованию, определяющими мы считаем работы российских философов - М.М. Бахтина, возводящего диалогизм в принцип жизнедеятельности человека и раскрывшего сложную структуру диалогического процесса, B.C. Библера, выявившего связь речевого диалога и внутренней речи, мышления, самосознания личности, и М.С. Кагана, выделившего диалогическое общение как естественную форму межсубъектной взаимосвязи, порождающей новые знания и отношения.
Исследование специфики личностной природы человека Михаила Михайловича Бахтина привели к созданию так называемой диалогической теории личности. По его мнению, классический системный подход не может адекватно отразить специфический мир личности с характерными для него не совершенностью, неупорядоченностью и незавершенностью. Постижение мира личности требует иной, гуманитарной методологии. Теория М.М. Бахтина фактически приводит к открытию специфических функций личности. Первая - это обеспечение позиции Я-для-себя, своеобразной самодетерминации. Личность призвана обеспечить предельную конкретность бытия человека, индивидуальную точку зрения на мир, неповторимость. Вторая функция личности - обеспечение целостности внутреннего мира индивида, пронизанного единством внутреннего смысла. Третьей функцией личности следует, по М.М. Бахтину, считать ее ответственность. Взятие человеком ответственности на себя за собственные деяния, а часто и за то, в чем непосредственно не участвовал, - важнейшая функция и предназначение личности.
Диалогические отношения, по М.М. Бахтину, - это почти универсальное явление, пронизывающее всю человеческую речь и все проявления человеческой жизни. Диалог есть способ взаимодействия сознаний. Понимание, по его мнению, возникает там, где встречаются два сознания. «Проблема понимания. Понимание как видение смысла, но не феноменальное, а видение живого смысла переживания и выражения, видение внутренне осмысленного, так сказать, самоосмысленного явления». Рефлексивный момент реализуется у М.М. Бахтина во внутреннем плане: «Простая формула: я гляжу на себя глазами другого, оцениваю себя с точки зрения другого. Но за этой простотой необходимо вскрыть необычайную сложность взаимоотношений участников этого события. Вненаходимость (я вижу себя вне себя). Как я представляю себя самого, когда думаю о себе. Я ставлю себя на сцену, но не перестаю ощущать себя самого в себе».
М.М. Бахтин делает существенный методологический вывод, важный для нашего исследования: «Подлинная жизнь личности доступна только диалогическому проникновению в нее, которому она ответно и свободно открывает себя», т.е. личность как таковая не может быть объектом изучения, она может лишь стать субъектом диалогического обращения.
Весомый вклад в исследование диалога внес Владимир Соломонович Библер. Он рассматривал «диалогический принцип» в качестве объяснения внутренней речи, мышления. Т.е. речевой диалог как бы погружается им в область сознания, мышления, с последующим преобразованием его в диалог самосознания. Вступление во внутренний диалог с образом культуры (текстом, художественным произведением и т.п.) позволяет субъекту погрузиться в процесс социальных связей в глубине сознания, что, по B.C. Библеру, «есть - в логическом плане - процесс превращения развернутых и относительно самостоятельных «образов культуры», ее готовых феноменов в культуру мышления, динамичную и расплавленную, конденсированную в «точке» личности. Объективно развитая культура получает... субъектное определение, т.е. такое, где она оказывается обращенной в будущее формой творчества новых, еще не существующих, но только возможных «образов культуры».
По B.C. Библеру, правомерно логику творческого мышления представить как логику диалога. B.C. Библер видит принцип диалогичности и в развитии всеобщей культуры как феномена, и в механизме самодетерминации личности с присущей ей историчностью и социальностью. Ученый не сводит диалог только к общению, для него диалог и общение не тождественны, но общение включает в себя диалог, как форму общения.
B.C. Библер предостерегает от примитивного понимания диалога как типа научной или бытовой речи человека. В диалоге культур B.C. Библера речь идет о диалогичности самой истины, о том, что понимание другого человека предполагает взаимопонимание онтологически различных личностей, обладающих - актуально или потенциально - различными культурами, логиками мышления, смыслами истины, красоты, добра. Ученый полагает, что диалогическое общение наиболее эффективно в организации и личностно-развивающих контактов, т.к. оно адекватно субъект-субъектному характеру человеческой природы. «В диалоге складываются особые отношения, которые нельзя свести ни к чисто логическим, ни к чисто предметным, т.к. здесь встречаются целостные позиции».
Моисей Самойлович Каган утверждает, что в отличие от монологической формы общения, которая имеет сугубо однонаправленный и информативный характер, диалогическое общение является такой формой межсубъектной взаимосвязи людей, которая позволяет создавать общее для общающихся информационно-практическое и духовное пространство, в котором на основе симметричной (паритетной) активности общающихся возникают новые знания, отношения, чувства, относящиеся к различным сферам жизнедеятельности и самим субъектам. «Совсем не случайно понятие «диалог», еще недавно обозначавшее вербальную связь человека с человеком, получило в наши дни расширительное значение в эстетике, этике, политологии, философии - вплоть до формулы М. Бубера «диалогическая жизнь»; оно оказалось перенесенным и на отношения человека с природой - понятие «диалог с природой» все чаще встречается в современной философской, научной, публицистической литературе, и нельзя не признать, что метафора превратилась здесь в точный теоретический концепт... Ибо «диалог» означает такую форму межсубъектного взаимодействия, которая распространяется и на отношения субъекта с квазисубъектом, т.е. природным объектом, вещью, образом нашего воображения или художественным образом, которому мы приписываем качества субъекта и начинаем относиться к нему как к субъекту». Понимая диалог как межсубъектное взаимодействие, ученый отмечает, что в роли субъекта может выступать как отдельная личность, так и социальная группа.
Так, современная западная и отечественная наука, изучив и синтезировав формы, структуру, характер дискуссий и полемик в ходе истории «человека в диалоге», расширила горизонт данной проблемы. Ведь сколь ни значительны перемены, вносимые в труд любого человека его постоянным техническим перевооружением, прямым вторжением компьютерной техники в экспериментальные процедуры, в процессы анализа данных, проектирования, моделирования - в конечном счете, именно человеческий фактор, живой драматизм столкновения мнений, позиций и оценок по-прежнему остается преобладающим в научном поиске и образовательном пространстве.
Таким образом, анализ исторически сложившихся в процессе познания диалогических методов показал, что при многообразии направлений исследования мы можем рассматривать диалог:
- во-первых, как способ упорядоченной совместной деятельности на основе межсубъектного интеллектуального общения, имеющую целью приращение и критический обмен знаниями объективного и субъективного характера;
- во-вторых, как способ развития мышления, позволяющий получить новое знание, рассмотреть предмет изучения с многих сторон, развить аргументацию, выяснить доводы и контрдоводы и тем самым определить границы и возможности выдвигаемых теорий;
- в-третьих, как способ расширения социально-коммуникативного опыта субъектов на основе самоанализа и выработки их личностных смыслов.
Через диалог человек одновременно получает объективное знание, поскольку содержание научного диалога призвано носить объективный характер, и решает ряд собственных социальных проблем через рефлексивное мышление и координацию собственного поведения в общении, т.е. правомерно представить диалог как продуктивный инструментальный метод, раскрывающий и обогащающий личностные позиции человека.
Диалог людей (речевой), диалог идей (научный), диалог культур (историко-концептуальный), диалог человека с самим собой (рефлексивный) требуют особой организации коммуникативного пространства, прямо влияющей на его продуктивность. Исторический опыт показывает, что диалог в качестве образовательного и научного метода может быть представлен как целенаправленный коммуникативный план деятельности, наполненный объективным содержанием, и реализовываться посредством разнообразных форм: диалог - интеллектуальный межличностный контакт двух самостоятельно мыслящих субъектов (беседа); полилог - интеллектуальный и социальный контакт трех и более субъектов коммуникации (здесь коммуникация понимается больше как обмен информацией, взаимодействия с целью самопрезентации, с одной стороны, и получения нового объективного содержания, нового смысла - с другой) в информационно-практическом пространстве (диспут, дискуссия, конференция и др.); внутренний диалог - самоосознание и самоопределение человека - рефлексивная мыследеятельность с целью обогащения личностных качеств и обретения личностных смыслов (самостоятельная аналитическая мыслительная деятельность), своеобразная внутренняя шкала ценностей и приобретенного опыта.
Однако диалогичность, по нашему мнению, не может трактоваться как универсальная характеристика процесса познания, поскольку велика доля знаний, получаемых эмпирически, чрезвычайно велик объем научной информации, необходимой для трансляции через современные научно-коммуникативные системы, в том числе и через систему образования. Кроме того, соотношение объективного и субъективного в содержании диалога (полилога) нестабильно, с трудом поддается анализу, т.к. социальные и личностно-субъективные условия диалога весьма изменчивы и зависят от множества факторов различного характера и различной природы. Однако, что касается сферы обмена и сопоставления полученных знаний, здесь и возникает диалог, который выступает как способ принятия и соизмерения знания и представляет его гуманитарное начало.
АВТОР: Семенова Г.А.