19.04.2012 3749

Образное опосредование как средство понимания ситуаций консультативного взаимодействия

 

Для исследования восприятия консультативного взаимодействия необходима достаточно стройная теория и особый метод, позволяющие интерпретировать процесс психологического консультирования. Кроме того попытки изучать восприятие взаимодействия с естественнонаучных позиций приводят к тупиковой ситуации. Субъективное, собственно психологическое содержание восприятия взаимодействия остается вне поля внимания исследователей. Отмечается сведение всей многогранности отношений в диаде к изучению поведенческих проявлений взаимодействия. Г. Уилер говорит о том, что применяя феноменологический подход, мы начинаем «с процессов или феноменов жизни и осознавания, воспринимаемых событий и ощущаемых действий в нашей жизни, таких, какими мы их воспринимаем и переживаем, а затем, выглянув из глубины этого опыта, исследуем, кем мы являемся и что эти вещи могут нам сказать о нашей обособленности и/или соединенности с миром и другими Я». Как отмечает Г. Уиллер, теория «должна обеспечивать контекстом и картой, которые помогут нам организовать применение мер помощи, подобрать метод воздействия, подходящий в данной ситуации для конкретного пациента, и, таким образом, поднять вынужденный эклектизм работы до уровня целенаправленного и обоснованного выбора». Ф.Е. Василюк разрабатывает метод психотехнического анализа психотерапевтического процесса. Он рассматривает психологическое консультирование как основу всякой практической психотехнической работы, без которой невозможно продуктивно заниматься никаким другим видом психотехнической практики. Он отмечает, что знание универсальных механизмов человеческого сознания необходимо для понимания психологических механизмов эффективности психотерапевтических систем и методов.

Психолог-консультант в процессе психотерапевтического взаимодействия имеет целью получить как можно более объективное знание о клиенте, о его психической реальности. В. Тэхкэ отмечает, что близкое знакомство с другим индивидом может быть достигнуто лишь посредством вступления с ним в эмпирические взаимодействия, в которых мобилизуются направленные на объект и возникающие на него реакции как несущие информацию о частных смыслах и мотивациях затронутых сторон. Понимание достигается через полученное в результате обучения и интегративное использование различных эмоционально заряженных и рациональных интерпретаций в психике наблюдателя. Максимальное понимание психики другого человека возможно лишь через максимальное использование собственной психики как воспринимающего, регистрирующего и делающего заключения инструмента.

В процессе консультативного взаимодействия оба члена диады формируют представление друг о друге. Это представление является динамическим образованием, меняющимся в зависимости от ситуации взаимодействия. Консультант в процессе взаимодействия с клиентом имеет дело с образами-представлениями о самом клиенте, с образом процесса консультирования в зависимости от ситуативного контекста взаимодействия и от стадии развития отношений с клиентом, а также с образом самого взаимодействия в каждый конкретный момент общения с клиентом и в зависимости от стадии контакта. Если у клиента образ консультанта может провоцировать актуализацию различных переносных феноменов, которые несут в себе большой терапевтический потенциал, то для консультанта образ клиента и взаимодействия призван выполнять несколько иную функцию. Образ клиента постоянно находится в поле рефлексии консультанта. По мнению А.А. Головиной, необходимым компонентом точного эмпатического понимания психологом клиента является процесс адекватного представления: правильно представить - значит воспринять, что происходит внутри клиента, что он переживает, идя дальше идентификации, содержания вербального сообщения, с целью уловить его значение и смысл. Адекватность осмысления образа клиента и консультативного процесса в каждый момент взаимодействия определяет дальнейший ход консультативного взаимодействия и степень его терапевтичности.

Еще на этапе профессиональной подготовки у психолога-консультанта формируется большинство профессионально важных качеств в опоре на представление об идеальном психологе. С.П. Поповой было проведено исследование представлений преподавателей психологических факультетов о личностных качествах, необходимых идеальному психологу и выделены следующие качества личности: вдумчивость, деловитость, мастерство, понятливость (терпеливость, доброжелательность, обаяние, коммуникабельность, сообразительность), увлеченность, дисциплинированность, любознательность, находчивость, последовательность, работоспособность. Мнение «успевающих» студентов 4-5 курсов к моменту окончания обучения в ВУЗе максимально приближается к мнению экспертов-преподавателей. Это черты личности, в большей степени связанные с высоким самоконтролем и рациональностью. Н.М. Пинегина, проанализировав взгляды ряда авторов, занимавшихся разработкой психограммы и акмеограммы практического психолога, выделила и структурировала профессионально важные качества (ПВК) специалиста следующим образом: 1) социально-психологические ПВК - хорошая адаптивность, выносливость, гибкость, общительность, организованность, радушие, самообладание, тактичность, толерантность, чуткость, эмпатичность; 2) индивидуально-психологические ПВК - добросовестность, интуитивность, настойчивость, ответственность, открытость, рассудительность, рефлексивность, самостоятельность, целеустремленность. Эти качества, по ее мнению, синтезируют идеальный образ практического психолога, практический психолог должен ими обладать. Можно сделать вывод о том, что уже на этапе подготовки специалистов от них ожидается соответствие определенному образу профессионала.

Изучением содержания и структуры образа «идеального» психотерапевта занимался В. А. Ташлыков. По степени выраженности черт сопереживания им были выделены два образа психотерапевта - «сопереживающий» и «эмоционально-нейтральный», а с учетом волевых характеристик -два дополнительных образа - «директивный» (при чрезмерно активной позиции психотерапевта и пассивности пациента) и «недирективный» (при достаточно активной позиции в лечении и психотерапевта, и пациента). В. А. Ташлыковым было установлено: у большинства пациентов в образе психотерапевта обобщен опыт взаимодействия с авторитетными лицами в разные периоды жизни. Образу «идеального» психотерапевта близок образ любимого учителя, матери и лечащего врача.

В зависимости от выбора консультантом теоретической системы, в рамках которой он интерпретирует процесс, у него существует свой образ эффективного консультативного взаимодействия и свой образ трудного клиента. Говоря о трудных клиентах, психоаналитики ищут причину трудностей во взаимодействии с ними в личностной структуре самого клиента, в его ранних объектных отношениях. Себя консультант в этом случае ассоциирует с интроектом родительской фигуры клиента, с которым психолог идентифицировался вследствие действия механизма проективной идентификации со стороны клиента. В большей степени делается акцент на сопротивление клиента изменениям, на трудности характера клиента или на трансферно-контртрансферной трудности. Практически не делается указаний на связь трудностей в отношениях с клиентом с взаимодействием в диаде «консультант-клиент», и уж тем более на возможность вмешательства проекции со стороны консультанта.

Изучение содержания образа затрудненного взаимодействия в диаде «консультант-клиент» имеет большое значение для повышения эффективности индивидуального психологического консультирования. В отличие от восприятия объектов, восприятие человека, по мнению А.У. Хараша, влечет за собой двойное взаимодействие, воспринимающий самим своим присутствием и поведением в ситуации восприятия другого может фактически изменить характеристики человека, которого он воспринимает и оценивает. Еще более высоким уровнем сложности обладает процесс восприятия взаимодействия. Формирование образа взаимодействия можно представить как непрерывный, разворачивающийся во времени, процесс, включающий в себя задачу выявления причин затруднений во взаимодействии. Формирование образа взаимодействия - это определенным образом организованная система перцептивных действий, выполняющих ориентировочные или исследовательские функции, обеспечивающие создание образа, его опознание и выполнение на его основе целенаправленного вмешательства. Некоторая исходная информация перцептивного и речемыслительного характера является основой формирования образа взаимодействия консультанта с клиентом.

Взаимодействие по-разному субъективно воспринимается и соответственно может быть описано участниками взаимодействия. Но в каждом субъективном описании мы можем вычленить составляющую объективного влияния партнера по взаимодействию. Соответственно, демонстрация клиентом сопротивления или негативной терапевтической реакции, воспринимаемые консультантом как тупиковые ситуации во взаимодействии, могут быть следствием влияния консультанта на взаимодействие, в частности следствием искажения восприятия клиента.

Для исследования восприятия взаимодействия требуется введение особой категории, обозначающей процесс взаимодействия в целом.

Взаимодействие консультанта и клиента - это феноменально наблюдаемое явление. Представление о консультативном взаимодействии у различных авторов входит в содержание следующих понятий: контакт, диалог, интерсубъективное поле взаимодействия. Рассмотрим некоторые из образов-представлений консультантов о взаимодействии с клиентом.

Диалогический подход использует в качестве категорий восприятия взаимодействия понятия «диалог» и «контакт». А.Ф. Копьев утверждает, что в зависимости от того, состоялся ли между клиентом и консультантом диалог, и если состоялся, то в какой степени, мы можем говорить о наличии психотерапевтического контакта или отсутствии такового, а также о различных его уровнях. М. Бубер описывает три вида диалога: 1) «подлинный, который может быть выражен как в словах, так и в молчании, - в этом диалоге каждый из его участников действительно имеет в виду другого или других в их наличном и своеобразном бытии и обращается к ним, стремясь, чтобы между ним и ими установилось живое взаимоотношение»; 2) «технический, вызванный лишь необходимостью объективного взаимопонимания»; 3) «замаскированный под диалог монолог, в котором два человека или несколько собравшихся людей странными извилистыми путями говорят с самим собой, полагая при этом, что они избавлены от мучительного пребывания лишь с самим собой».

В нашем представлении, когда речь идет о трудностях консультативного взаимодействия, связанных с вмешательством проекций со стороны психолога, речь идет о монологическом взаимодействии. В данном случае контакт не является полноценным, адекватным задачам консультирования и соответственно малоэффективным. Такое представление соотносимо с понятиями «нарушение границ взаимодействия» и «несовпадением уровней контакта» (Дж. Бьюдженталь). В третьем виде диалога человек привносит себя в мир посредством проекции и желает увидеть свое отражение в нем.

Дж. Бьюдженталь рассматривает взаимодействие консультанта и клиента через уровни контакта, выделяя формальный уровень, уровень поддержания контакта, уровень стандартной беседы, уровень критических обстоятельств и уровень интимности. Он указывает, что уровни консультанта и клиента должны быть близки, насколько это возможно. На наш взгляд, несовпадение уровней контакта может приводить к включению проективной составляющей взаимодействия со стороны консультанта, и, наоборот, влияние проективной составляющей взаимодействия приводит к несовпадению уровней контакта консультанта и клиента. В некоторых ситуациях взаимодействия клиент уже готов к переходу на интимный уровень, а консультант остается на уровне стандартных отношений и рационализирует это как необходимую меру для клиента (страх интимности позволяет консультанту рационализировать сохранение границ). В некоторых школах консультирования вводится понятие «темпа взаимодействия» и говорится о том, что при приближении к уровню интимности темп падает.

Еще одной из категорий представленности взаимодействия в сознании консультанта является категория поля. Содержательная наполненность поля взаимодействия разными авторами описывается по-разному, но имеет смысл соотнесение терминологии.

Поле - это одна из моделей описания взаимодействия. Она позволяет схематически описать деятельность психолога-консультанта, выявляя то инвариантное и поддающееся абстрагированию, что необходимо для построения конструктивной теории. Категория поля привнесена в психологию из естествознания. При описании взаимодействия без непосредственного контакта физики переходят к концепции бесконтактного дальнодействия, которое приводит к понятию поля. В.В. Горбачев указывает, что общее понятие поля как некоторого распределения соответствующих величин или параметров в пространстве и времени применительно ко многим явлениям не только в природе, но и в экономике или социуме при использовании соответствующих физических моделей. Содержание поля взаимодействия субъекта с объектом живой и неживой природы принципиально отличается. Объект живой природы реагирует на акт восприятия со стороны субъекта, действие механизма проективной идентификации является тому примером. Объект живой природы, обладая собственной субъективностью, обладает способностью изменять содержание своей интенции в зависимости от того, как он воспринимается субъектом. К тому же, пространство консультирования является определенного рода сеттингом, в котором актуализируются особые феномены, воспринимаемые консультантом и преломленные через конструктивную систему консультанта и наделенные им определенными смыслами.

Операционализация категории «поля» в консультативном взаимодействии представлена понятием «поле взаимодействия». Поле взаимодействия претерпевает постоянные изменения, соответственно и восприятие консультантом клиента на протяжении всего взаимодействия является функцией этого поля. На наш взгляд, сам факт присутствия другого человека может вносить искажения в восприятие в связи с действием механизма проективной идентификации. Одним из аспектов неосознаваемой части взаимодействия является «взаимодействие бессознательных». Ф.В. Бассин рассматривает бессознательное в пространственных характеристиках как «континуальное пространство смыслов, подчиняющихся собственным психологическим закономерностям». На его взгляд, бессознательное является «глубинной основой субъективно значимого отображения личностью самых различных пластов непрерывно изменяющейся действительности». Взгляд Ф. В. Бассина на бессознательное созвучен аристотелевскому способу мышления.

Г. Уилер указывает, что не существует «единой теории поля для психологии и человеческой природы... - интегративной картины, показывающей, кем мы являемся и в чем нуждаемся, которая объединила бы Я с целым миром других людей, поведение с опытом, а контекст и цель - с наделенными смыслом, эффективными действиями в сфере реальной жизни». Он подчеркивает необходимость создания единой теории поля в психологии. Она поможет объяснить, что означает состоять в отношениях с другими Я - субъективными существами, подобными нам, где кончаемся мы и начинаются они, каким образом в контакте мы вступаем с ними в отношения, выходящие за рамки «субъект-объектных».

Один из представителей гештальт-психологии Курт Левин использует теоретико-полевой подход к описанию взаимодействия «организм-среда». Он характеризует теорию поля как «метод анализа причинных отношений и построения научных конструктов». Д. А. Леонтьев и Е.Ю. Патяева, анализируя теорию К.Левина, отмечают одну из важных его методологических идей - «сдвиг акцента с «природы объекта» на анализ его взаимосвязей и взаимоотношений с другими объектами, с его окружением». В своей работе «Переход от аристотелевского к галилеевскому способу мышления в биологии и психологии» К. Левин отмечает, что аристотелевский способ мышления предполагает приписывание свойств, которые проявляет объект, самому объекту, его природе. Галилей же утверждает, что любой объект проявляет свои свойства во взаимодействии с другими объектами, свойства являются характеристикой конкретных взаимодействий между объектами. Исходя из этого, аристотелевский способ мышления позволяет рассматривать объективную составляющую контрпереноса партнера по взаимодействию как свойство, присущее самому этому партнеру. По Галилею же эта составляющая есть преломление через субъективное пространство воспринимающего объективного влияния бессознательной части актуализировавшейся интенции воспринимаемого. При этом взаимодействие предполагает активность обоих партнеров: каждый из них является одновременно воспринимающим другого и воспринимаемым.

«Идея «поля» порождена идеей электрического или магнитного поля, которая, в свою очередь, изначально являлась метафорой. То, что происходит с чем-либо, помещенным в это силовое поле - это функция всех свойств поля, взятых как интерактивное динамическое целое. Поле как целое также изменяется в результате включения в него чего-то нового». По словам Д.А. Леонтьева и Е.Ю. Патяевой, К. Левин пытается «научно» уловить «субъективное»: «поле - то, что существует для субъекта». Теория поля стремится давать используемым понятиям «операциональные» определения (то есть определять понятия через указание признаков, поддающихся проверке), и в этом смысле она «бихевиористична». По мнению К. Левина «социальное поле на деле является эмпирическим пространством, которое столь же «реально», как и физическое». Валентности в жизненном пространстве, введенные К. Левином, - своего рода система сил и напряжений (tension-system), отталкивающих или притягивающих объекты друг к другу. Исходя из этого представления, мы можем говорить о том, что валентностью при восприятии личностных особенностей другого человека обладает та черта, которая связана с самовосприятием консультанта. К. Левин использует теоретико-полевые понятия в качестве средств анализа феноменально наблюдаемых явлений и свойств: это пространство свободного движения и его границы, барьеры между доступными и недоступными областями, физические и социальные «локомоции» и т.д.

Гештальт-терапия, когда она ссылается на теорию поля, занимается специфическим полем, которое она называет «поле организм/окружающая среда». Таким образом, ее концептуальный и методологический аппарат был разработан для изучения этого специфического поля. «Организм/окружающая среда» необходимо понимать как обозначение явлений (называемых в гештальт-терапии «контактом»), которые происходят между данным организмом и его окружающей средой, между субъектом и тем, что не является субъектом. Здесь организм выступает как организующий принцип, основной элемент, а окружающая среда является другой частью поля, причем сам организм включен в это поле. «Нет четко обозначенных границ «внутреннего» и «внешнего»; единое поле является местом встречи обеих реальностей». М. Парлетт обсуждает идею сотворения общего поля двумя составляющими или двумя личностями и говорит о терапевтическом взаимодействии «один-на-один».

Дж. Р. Кантор вводит понятие «интербихевиорального поля». Интерби-хевиоральное поле - это совокупность (set) отношений в системе: стимуль-ный объект и его стимульная функция, а также реакция и ее функция наряду с сеттинговыми факторами, контактной средой и историей предыдущих взаимодействий. Полное поле охватывает психологическое событие. Поле представляет собой конструкт, который выводится из наблюдаемых событий-компонентов. В качестве части этого сложного поля взаимодействий Дж. Р. Кантор исследует «мыслительные процессы и стратегии, участвующие в решении задач, то есть именно то, что призывали изучать Айзенк и Кин». При этом Дж. Р. Кантору становятся не нужны такие гипотетические конструкты, помещаемые между индивидуумом и миром, как разум, внутренние побуждения, мотивы, воля, обработка информации и другие определяющие факторы. «Поле взаимодействия само по себе охватывает события, начиная от наиболее неуловимых и скрытых, таких как воображение, и заканчивая наиболее легко наблюдаемыми, такими как речевое общение». Согласно Дж. Р. Кантору, воображение в противовес телесному, когниции и другие формы поведения не являются чисто психическими, все они - формы интерповедения (interbehaviors), которые можно наблюдать тем или иным способом. Психологическое событие включает (а) индивидуума (б) с его личной историей, (в) воображающего или воспринимающего нечто (г) в определенном сеттинге.

Представитель гештальт-подхода в психотерапии Гордон Уилер также использует категорию поля для описания консультативного взаимодействия. Он говорит, что «сложный процесс интерпретации поля - сканирования - оценки - действия в основном является автоматическим целостным, врожденным в своей основе и молниеносно быстрым в реальном времени. Этот процесс представляет собой активность сложной аффективно-когнитивной природы self в действии и протекает - постоянно и почти без остановок». Целостная деятельность по оценке поля рассматривается Г. Уилером не как «основанная только на чувствах», «необъективная» и, следовательно, недостойная доверия. Он считает этот «основанный на субъективном конструировании смыслов процесс единственным, на что мы можем опереться, когда пытаемся разобраться в сложном поле и, полагаясь на развившуюся в процессе эволюции перцептивную природу, интерпретируем и обрабатываем воздействия окружающей среды или данные «обратной связи». «Всякое восприятие в этом понимании является актом конструирования, основанном на смыслах».

Ф.Е. Василюк говорит о «диалогическом поле». Он отмечает, что весь терапевтический диалог в рамках одной сессии и тем более долгий терапевтический процесс может быть полноценно описан только с помощью художественных методов, так как он включает в себя «сложнейшую, до конца не рационализируемую динамику чувств, мыслей и отношений, содержит сложный внутренний сюжет и не поддающиеся научному учету процессы». Попытка научно подойти к изучению процесса психотерапии требует сознательного упрощения сложных процессов до той степени (выделения условных единиц психотерапевтического процесса), с которой может совладать научное мышление.

Нам представляется наиболее эвристичным интерсубъективный подход Р. Столороу, Б. Брандшафта, Д. Атвуда, в рамках которого разворачивается категория «интерсубъективного поля».

Исследование субъектности личности и ее субъективной реальности проводилось в раьотах целого ряда авторов (К.А. Абульханова-Славская, И.Г. Антипова, А.В. Брушлинский, В.П. Зинченко, Е.И. Исаев, В.А. Петровский, Т.П. Скрипкина, В.И. Слободчиков и др.). Под субъективной реальностью понимается индивидуальный целостный и структурированный контекст бытия субъекта. В этот интегральный контекст в качестве элементов включается все множество контекстов жизни и деятельности, в том числе Я-концепция, концепция мира (Не Я), система отношений (с собой, с миром, включая мир объектов и миром субъектов). К контексту «Я-концепция» можно отнести более частные: половой, видовой, расовый, национальный, родовой, семейный, профессиональный и другие контексты, а также индивидуально принятые цели и ценности. К контексту «концепция мира» можно отнести картину мира и описание мира, в том числе социально обусловленные цели и ценности. Г. Уилер отмечает, что современное состояние развития психологии не позволяет ответить на вопросы о том, «что представляет собой человек, какова его основная природа и что значит быть источником или носителем субъективного опыта в мире других субъективных существ». Субъективность является главным объектом исследования Ю. Джендлина. «Молекулой» субъективности он считает смысл, который образуется из непосредственного чувственного переживания и символизаций разного рода. Говоря о контакте терапевта и пациента, Ю. Джендлин призывает устанавливать его не на уровне слов, а глубже, на уровне переживаний, когда в коммуникацию вовлекаютя не только переживания клиента, но и переживания консультанта. Ю. Джендлин указывает на оформление в рамках различных психотерапевтических подходов нового типа психотерапии, которая центрирована не столько на вербализуемом на сеансах содержании, сколько на «переживании» обоих участников терапевтического взаимодействия. Подобная эволюция, по мнению Ю. Джендлина, проявляется в подчеркивании значения того факта, что в терапевтический процесс вовлечены две личности, в подчеркивании важности развертывающегося между ними взаимодействия и в сосредоточении внимания на конкретных субъективных событиях, происходящих во внутреннем мире этих людей, а не только на содержании обсуждаемого ими содержания.. Независимо от направления психотерапии, личностные проблемы, коренящиеся в непосредственно переживаемых допонятийных смыслах, в процессе психотерапии могут символизироваться и изменяться с помощью любого из имеющихся психотерапевтических словарей.

Идея интерсубъективности была перенята психоанализом у философии (Habermas, 1970). Целостность человека «может быть реализована, прежде всего, в межсубъектном (интерсубъективном) пространстве диалога-коммуникации. Личность проецирует себя в интерсубъективный горизонт жизненного мира, получая «гарантию» своей идентичности от «других», вменяющих ей ответственность». В психоанализе «интерсубъективность понимается как поле (das Feld) пересечения (der Uberschneidung) между двумя субъективностями, как согласованность двух различных субъективных миров». По мнению J. Benjamin, различие между Другим как субъектом и Другим как объектом имеет решающее различие для интерсубъективного психоанализа. J. Benjamin называет эти обе категории опыта его интрапсихическим измерением и его интерсубъективным измерением (J. Benjamin, 1988). Интерсубъективная теория постулирует, что Другой может быть признанным самостью как субъект, для этого он должен иметь опыт собственной субъективности в присутствии Другого. Основные положения интерсубъективного подхода к психоанализу определены в книге «Структуры субъективности» (Atwood and Stolorow, 1984): «Психоанализ стремится осветить те явления, которые возникают внутри особого психологического поля, образованного пересечением двух субъективностей - субъективности пациента и субъективности аналитика... Психоанализ представлен здесь как наука об интерсубъективности, фокусом которой является взаимодействие наблюдателя и объекта наблюдения. Позиция наблюдателя всегда находится скорее внутри, нежели вне интерсубъективного пространства, сама находясь под наблюдением, - это гарантирует сохранение значимости интроспекции и эмпатии как методов наблюдения». Р. Столороу, Б. Брандшафт, Д. Атвуд подчеркивают, что аналитическое пространство является интерсубъективным: в нем происходит встреча двух субъективных разностей, которые находятся во взаимоотражающей связи. Фокусом наблюдения авторы считают бессознательные способы структурирования пациентом своего опыта во взаимодействии с аналитиком. «Единственной реальностью, релевантной и доступной для психоаналитического исследования (т.е. эмпатии и интроспекции), является субъективная реальность - субъективная реальность пациента, субъективная реальность аналитика, а также психологическое поле, создаваемое в результате их взаимодействия. С этой точки зрения концепция объективной реальности является частным случаем вездесущего психологического процесса, который мы обозначаем термином «конкретизация» - символическое преобразование конфигураций субъективного опыта в события и сущности, которые полагаются объективно воспринимаемыми и известными (Atwood and Stolorow, 1984). Иными словами, атрибуции объективной реальности являются конкретизациями субъективной истины». В «Структурах субъективности» (At-wood and Stolorow, 1984) авторы разъясняют свою концепцию психоаналитического понимания: «Развитие психоаналитического понимания можно концептуализировать как интерсубъективный процесс, включающий в себя диалог между двумя личностными мирами. Проведение психоаналитического исследования случая охватывает серию эмпатических выводов относительно структуры субъективной жизни индивида, которые чередуются, и дополняются рефлексией аналитика над вовлечением его собственной личной реальности в текущее исследование. Различные смысловые паттерны, всплывающие в психоаналитическом исследовании, освещаются внутри особого психологического поля, расположенного на пересечении двух субъективностей. Поскольку измерения и границы этого поля являются интерсубъективными по своей природе, интерпретационные заключения при исследовании любого случая следует на некотором глубинном уровне понимать как относительные ввиду интерсубъективного контекста их происхождения. Интерсубъективное пространство исследования случая создается взаимодействием между переносом и контрпереносом; оно является «окружающей средой», или «аналитическим пространством», в котором кристаллизуются различные исследовательские гипотезы». Р. Столороу, Б. Брандшафт, Д. Атвуд соглашаются со Швабером (Schwaber, 1983) в том, что «знание» аналитика в психоаналитической ситуации является не большей «реальностью», чем «знание» пациента. Концепция интерсубъективного поля является «теоретическим конструктом, который прекрасно сочетается с эмпатически-интроспективным методом исследования и даже содействует ему».

Исходя из вышесказанного, можно предположить, что оценка степени выраженности качеств личности партнера по взаимодействию включает субъективный вклад самого оценивающего или является функцией различных характеристик интерсубъективного поля взаимодействия обоих партнеров. В данной работе мы пытались исследовать вклад самого оценивающего в интерсубъективное поле.

На наш взгляд, взаимные проекции образуют поле на пересечении субъективных пространств партнеров, которое в течение времени подвержено постоянным изменениям. Оно вносит искажения в восприятие друг друга и в восприятие каждым партнером самого себя в связи с действием механизма проективной идентификации.

Возможно ли наблюдать поле взаимодействия, находясь внутри него и являться экспертом объективности наблюдаемых явлений? Тот или иной компонент взаимодействия практически всегда доступен наблюдению (Smith, 1993). «все события в природе в различной степени доступны наблюдению, и каждое из них может быть наблюдаемо лишь с определенной точки зрения и с помощью определенных методов». А.А. Брудный отмечает: «Несовпадение областей восприятия внешнего наблюдателя и наблюдаемой живой системы заметно влияют на все описания: свойства наблюдателя искажают результаты наблюдения». Кантор (Kantor, 1982) отстаивает объективность субъективности; такова же позиция Стефенсона, разработавшего Q-методологию, позволяющую обеспечить объективное количественное измерение субъективности.

Мы полагаем, что оценка степени выраженности тех или иных качеств личности оцениваемого во взаимодействии с оценивающим зависит:

- от объективных личностных особенностей оцениваемого, которые проявляются во взаимодействии со значимым окружением;

- от личностных особенностей оценивающего. Данное качество может становиться «фигурой» во взаимодействии оценивающего и оцениваемого в результате использования оценивающим механизма проективной идентификации. Личностные особенности оценивающего могут интроецироваться партнером по взаимодействию, особенно при длительном контакте и проявляться именно во взаимодействии с ним.

На оценку качеств личности партнера по взаимодействию влияют следующие составляющие интерсубъективного поля:

- перенос оценивающего, который строится на механизме проекции

- контрперенос оценивающего, который включает эмпатические и комплиментарные отклики (по В. Тэхкэ).

В проанализированной нами литературе мы не встретили конкретных указаний на эмпирические исследования компонентного состава и внутренней структуры интерсубъективного поля взаимодействия психолога и клиента.

В силу недостаточной осознанности составляющие поля взаимодействия слабо дифференцированы в восприятии участников взаимодействия. В связи с этим предполагаемые источники этих составляющих могут относиться к какому угодно процессу, определяющему соответствующую составляющую, в зависимости от категорий используемой консультантом интерпретативной системы. Исследование содержания вышеописанных составляющих вследствие сложности их непосредственного наблюдения и рефлексирования требует их операционализации. Проекция как неосознаваемая составляющая структуры поля находит свое феноменологическое выражение в искажении межличностного восприятия. Эта неосознаваемая часть Эго может проявлять себя при самооценке и оценке степени выраженности личностных черт партнера по взаимодействию. Исследование содержания интроективной составляющей поля, находящейся внутри личностного пространства клиента, затруднено в силу этических принципов некорректности вмешательства в консультативный процесс и сложности «схватывания» момента действия механизма интроективной идентификации. Действие интроективной составляющей может быть кратковременно. Мы имеем опыт исследования действия этого механизма перед и после сессии консультирования с использованием теста Люшера.

Если взять за основу описания взаимодействия в диаде «консультант-клиент» категорию «поля», то описывая параметры этого поля целесообразно вводить дополнительные понятия, в частности понятие «движение в поле». Неявно данная категория представлена в теории К. Левина при описании взаимодействия брачных партнеров и поля движения в системе «организм-среда». По М. Буберу, «основное движение в диалоге - обращение», а «основное монологическое движение есть не отклонение как противоположность обращения, а поворот назад». Н. Мак Вильямс говорит о терапевтическом продвижении и его трудностях в контакте с клиентом, проявляющим сопротивление в консультативном взаимодействии. В.Л. Таланов, И.Г. Малкина-Пых при описании взаимодействия консультанта и клиента используют понятия «уровни продвижения», «увеличение скорости продвижения». Дж. Бьюдженталь указывает на важность развития чувствительности психотерапевта к «направлению движения». Дж. Бьюдженталь описывает движение в процессе взаимодействия через переход от поверхностных уровней контакта к более глубоким. Образ поля, в котором осуществляется движение, позволяет выбрать направления этого движения.

С понятием движения во взаимодействии связано понятие «тупика». Трудности, барьер, нарушения, затруднения, блок, деформация - термины, описывающие феномены затрудненного общения (Т.Ю. Андрущенко, А. Бодалев, Г.А. Ковалев, В.Н. Галузинский, Г. Гибш, М. Форверг, Е.И. Головаха, Н.В. Панина, Е.В. Залюбовская, Н. Куницына, В.А. Лабунская, М.Т. Ногерова, Я.А. Лупьян, Б.Д. Парыгин, Е.В. Цуканова). Ф. Е. Василюк приводит определение психотерапии как «искусства хождения по тупикам». Невозможность проработки сопротивления клиента может заводить процесс консультирования в тупик.

В гештальт-терапии используется понятие «незавершенный гештальт», соотносимое с понятием «тупик». «Организованная целостная картина, или гештальт, представляет собой релевантную единицу процесса получения опыта, и наша роль в нем является активной, избирательной и конструктивной. Если естественному процессу организации что-либо мешает или он становится слишком неоднозначным - то есть если целостные структуры постоянно разрушаются или по той или иной причине недоступны, как это случается при частичном узнавании, неоднозначном, противоречивом или весьма странном восприятии, не позволяющем осмыслить образы и поместить их в более широкую схему, - то в соответствии с нашей природой, мы в недоумении останавливаемся, проявляем признаки беспокойства и вкладываем в ситуацию больше перцептивной энергии, пока не разрешим ее удовлетворяющим образом». Вне завершенный гештальт, неоконченную задачу, противоречивую картину человек вкладывает больше энергии, пока не достигнет решения. В неразрешенной проблеме остается хронически вложенной часть активной перцептивной энергии, образуя долговременную или привычную утечку энергии и внимания, которые предназначаются для решения других перцептивных задач. По мнению К. Левина, акт восприятия и процесс решения задач по своей сути не имеют особых отличий.

Распознать тупиковые ситуации во взаимодействии можно по ощущениям комфорта и дискомфорта у партнеров. И. Вайнер использует понятие «дискомфорт пациента». На различных этапах процесса психологического консультирования клиент неизбежно сталкивается с моментами психологического дискомфорта, так как затрагиваются глубинные аспекты психики клиента. Расширение границ самосознания иногда приводит к ухудшению состояния. Дискомфорт связан с негативными чувствами. Эти моменты консультант должен распознавать, чтобы помочь клиенту преодолеть дискомфорт. И. Вайнер указывает, что на ранних стадиях консультирования оптимальный способ устранения дискомфорта - объяснение его причин, на последующих стадиях объяснения заменяются интерпретациями. И.Вайнер делает акцент на том, что психологический дискомфорт - неизбежный побочный результат стремления к более глубокому самопознанию. Но содержание любого вмешательства является функцией всего поля взаимодействия.

Личная жизнь, наполненная субъективными смыслами, защищается субъектом от вторжений посредством регуляции открытости/закрытости ее границ (Э. Гидденс, Э. Гофман, М. Черноушек и др.). I. Altman в своей теории «privacy» рассмотрел сосуществование и поляризацию свойственных личности тенденций открытости-закрытости. Прайваси в работах I. Altman - это центральный регуляторный процесс, при помощи которого личность делает себя более или менее доступной или открытой для других. Он направлен на достижение такой степени социальной стимуляции, при которой люди могут оптимально взаимодействовать. Два аспекта этого процесса: желаемый и достигнутый (актуальный) уровень прайваси. Динамика этого процесса определяется силами, движущими личность к определенному балансу открытости-закрытости (или доступности-недоступности), при этом соотношение оппозиционных сил может изменяться со временем и с переменой обстоятельств. А.В. Бурмистрова отмечает, что в настоящий момент остается открытым вопрос о том, какие факторы опосредуют применение тех или иных поведенческих паттернов при актуальном регулировании средовых границ личности. Исследование А.В. Бурмистровой направлено на выявление поведенческих паттернов, направленных на регуляцию границ бытийного пространства личности и обусловленность их личностными особенностями.

Понятие «эмпатии», имеющее большое значение при описании процесса консультативного взаимодействия, также рассматривается с точки зрения границ взаимодействия. А.А. Головина отмечает, что адекватное отражение психологом внутреннего состояния клиента невозможно без проникновения, которое понимается как субъективный произвольный процесс извлечения информации о скрытых состояниях клиента по ее открытым для наблюдения переменным. При реакции только на открытые переменные проникновения не происходит. Проникновение сопряжено с эмоциональным резонансом на состояния клиента – в чувствованием. Существует диапазон проявлений эмпатии. На одном полюсе континуума находится позиция субъективного включения психолога в мир чувств пациента. В данном случае важно переживание чувств клиента, а не только знание его эмоционального состояния. Это эмоциональная эмпатия, основанная на механизмах идентификации и проекции. Другой полюс - позиция более отвлеченного, объективного понимания психологом переживаний своего клиента без значительного эмоционального вовлечения. Когнитивная эмпатия - это эмпатия, в основе развития которой лежат интеллектуальные процессы, например аналогия. Предикативная эмпатия использует предсказания эмоциональных реакций клиента. «Точная эмпатия» - термин, используемый в клиент-центрированной психотерапии. Оно содержит больше чем просто способность психотерапевта к проникновению во внутренний мир пациента. Она включает умение понять актуальные чувства и вербальное умение передать это понимание ясным для пациента языком. Г. Уилер проводит разграничение понятий «эмпатия» и «сочувствие». Это разграничение позволяет нам определить уровень контакта, отталкиваясь от понятия границ. Эмпатия или «вчувствование» предполагает «вхождение в субъективный мир чувственной жизни и пространства другого человека, переживание некоторых чувств, которые испытывает он, и согласование с ними своих действий». Такое понимание эмпатии коррелирует с понятием конкордантного контрпереноса. Полярным по отношению к эмпатии является сочувствие, представляющее собой рефлексивную реакцию на аффективное состояние с внешней позиции без вхождения в субъективно организованное поле человека. «Сочувствуя, мы пытаемся представить себе, какие чувства осознает человек; истинная эмпатия начинается, когда мы вступаем в контакт с чувствами и потребностями, которые удерживаются вне осознавания». Граница контакта, расположенная внутри личностного пространства клиента, позволяет познавать мир клиента изнутри, каким он его узнал в прошлых взаимоотношениях с объектом, а не просто снаружи на уровне внешнего поведения и действий. Это доказывает, что основным способом познания клиента является объективный контрперенос, позволяющий точно следовать актуализировавшейся в данный момент психотерапевтического процесса потребности клиента в восстановлении разорванной Я-объектной связи (по Р. Столороу, Б. Брандшафту, Д. Атвуду). Такое понимание становится лучшим руководством для определения, «когда следует что-то сказать, когда промолчать, когда важно протянуть руку, а когда - оставить говорящего в покое».

Консультативное взаимодействие включает в себя все три способа восприятия, но последний имеет основное значение. Само слово «проникновение» (Innewerden) означает вбирание, впускание чего-то в себя. Для М. Бубера границы возможности диалога - это границы проникновения. Для М. Бубера «защитный панцирь», который человек не ощущает, не дает возможности сквозь него проникнуть и возбудить душу к восприимчивости. Человек, общающийся посредством третьего вида диалога по М. Буберу, замкнут на собственных границах, хотя считает, что присутствует в поле взаимодействия и находится в контакте. В монологическом движении «человек отказывается заняться другой личностью в ее особенности, не вписываемой в круг его собственной личности, в особенности, субстанциально касающейся его души и волнующей ее, но ни в чем не имманентной ей, и видит в другом лишь собственное переживание, лишь нечто свое». Проективно действующий консультант движется в контакте с клиентом подобным образом, в клиенте он видит «лишь собственное переживание».

Степень самораскрытия партнеров в консультативном взаимодействии различна. Такой тип взаимодействия отличается от вне ролевого степенью и содержанием активности и открытости консультанта. Позиция консультанта в разных терапевтических школах различна. В классическом психоанализе консультант максимально анонимен, воздерживается от выражения собственных чувств. В современной психоаналитической терапии чувства консультанта служат инструментом для понимания актуального содержания консультативной беседы, и клиенту сообщается лишь результат внутренней работы консультанта по анализу этих чувств. В системной семейной терапии консультант придерживается терапевтической установки «незнания», в понимающей психотерапии Ф.Е. Василюка консультант отказывается от активности с полной обращенностью на клиента. Эти позиции очень близки к понятию «недосказанности» у Жака Дерриды. «Недосказанное» - это момент, возникающий после сказанного, момент начала совершенно новой истории. Две вышеназванные школы предполагают позицию восприимчивости консультанта к тому, что происходит в актуальном поле опыта (позицию интереса, любознательности и сомнения в любом предварительном знании). Восприимчивость обеспечивает возникновение новой истории и соответственно расширение дискурсивного поля. Такая позиция обеспечивает совместное конструирование новых историй в поле социального взаимодействия, новые истории исходят из этого поля, оно поддерживает их своей восприимчивостью. В контексте консультирования автором истории является не клиент или консультант, а сама беседа. Такой взгляд подчеркивает целесообразность введения категории «поля взаимодействия» для описания процессов психологического консультирования. В школах директивной психотерапии и направлениях, близким к ним, всегда присутствует позиция власти со стороны консультанта. Власть в той или иной степени присутствует во всех типах консультативных отношений, даже если они обозначаются приверженцами направления партнерскими или равными. А.Н. Моховиков отмечает, что «именно консультанту принадлежит инициатива в конструировании терапевтического пространства, он может расширять, сужать или видоизменять его, привлекать внимание к определенным участкам поля, контролировать происходящие в нем процессы посредством ряда техник и т.д.». Подобное понимание подчеркивает важность точности рефлексии консультантом происходящего в ходе консультативного взаимодействия для сохранения «чистоты» контакта и его терапевтической эффективности. Как отмечает И. Вачков, при деятельно-ценностном взаимодействии психолог занимает «объяснительно-формирующую» позицию: клиент для него важен не сам по себе, а в связи с тем, что они делают вместе. На уровне «полисубъектного» взаимодействия каждый участник взаимодействия «возвращает» другому его отраженную субъектность (В.А. Петровский) и получает возможность на новом витке взаимодействия выступить как субъект по отношению к собственной субъектности (в ее отраженной форме). На этом уровне психолог занимает «понимающую» позицию, в указанной ситуации доминирует не деятельность, а общение, а субъекты имеют самоценность независимо от задач и целей совместной деятельности. Развивающим, психотерапевтическим, по мнению И. Вачкова, становится само взаимодействие как акт встречи, а не совместная деятельность. Деятельность становится средством глубокого контакта, фоном, на котором возникает особая психологическая ментальность - полисубъект.

Понятие «дистанции» является одной из феноменологических категорий, с помощью которой можно исследовать представленность консультативного взаимодействия в сознании психолога. О.В. Шатровой отмечает, что в психотерапии происходит взаимное ослабление личностных границ между психотерапевтом и пациентом. Исходя из этого, одной из главных задач психотерапевта является установление адекватной дистанции. R. Epstein и соавт. (1992) указывают на то, что «нарушение границ» происходит тогда, когда терапевт использует пациента для того, чтобы удовлетворить свои собственные потребности. 2500 психиатрам было предложено оценить их практику с помощью индекса эксплуатации. 43% опрошенных отметили, что, по крайней мере, 1 вопрос опросника указал им на поведение, которое могло воспрепятствовать лечению. 29% решили несколько изменить свою практику. Авторы отмечают, что женщины менее склонны к нарушению границ пациентов, чем мужчины.

Немаловажную роль в межличностных отношениях имеют временные характеристики последовательности, периодичности, ритмичности, прерывности. Временная компетентность оказывает большое влияние на эффективность межличностных взаимодействий (А.К. Болотова, И.А. Яксина). Это представление легло в основу разработанной нами ассоциативной методики исследования содержания затруднений в консультативном взаимодействии.

Таким образом, в настоящее время в литературе представлены разные феноменологические образы, которые описывают сходную реальность. Множественность интерпретаций различных феноменов, сопровождающих процесс консультативного взаимодействия, задается синонимичным рядом -диалог, контакт, поле взаимодействия. Необходимо вычленить основание, по которому эти понятия могут быть соотнесены. Многие из вышеперечисленных категорий сложно операционализируемые и вследствие этого труднодоступны исследованию. Так как феномен не берется целостно, то необходима метафора, позволяющая наиболее полно и в то же время достаточно близко к операциональным представлениям психологов-консультантов различных направлений описывать процесс взаимодействия в диаде «консультант-клиент». Опираясь на интерсубъективный подход, в качестве такой метафоры мы использовали понятие «поля взаимодействия» и затруднения во взаимодействии рассматривались нами через категории «дискомфорта», «границ», «движения» в этом поле.

 

АВТОР: Коновалова Л.А.