08.09.2010 19411

Словесные ассоциации у детей с интеллектуальной недостаточностью

СОДЕРЖАНИЕ

 

Вступление

1. История развития исследований словесных ассоциаций

2. Способы изучения ассоциаций

3. Особенности проведения ассоциативного эксперимента у детей с умственной отсталостью

4. Классификация словесных ассоциаций

5. Семантические поля как система организации словесных ассоциаций

6. Объективные методы исследования многомерных связей слова

7. Особенности семантических полей у детей с интеллектуальной недостаточностью

 

ВСТУПЛЕНИЕ

 

Темой курсовой работы является изучение словесных ассоциаций в норме и при первичной интеллектуальной недостаточности у детей. Эта тема актуальна в современной психологии. Словесные ассоциации являются важной частью психики человека, и их более полное изучение позволит более глубоко вникнуть в механизм психической деятельности. Так же, изучая вербальные ассоциации, можно расширить знания о речи.

Данный вопрос разработан в психологической литературе не очень широко, но, тем не менее, есть работы различных авторов, посвященные этой теме. Изучением вербальных ассоциаций занимались многие известные представители как отечественной науки, так и зарубежной. Так из отечественных ученых проблеме уделяли внимание Л. С. Выгодский, А. А. Леонтьев, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, А. П. Клименко, Л. Н. Титова, Сахарный Л. В. и другие. Из представителей зарубежной науки этим вопросом занимались Ч. Осгуд, Ж. Пиаже, Н. Хомский, Дж. Миллер, Дж. Диз и другие авторы. Особо следует отметить проблему словесных ассоциаций детей с первичной интеллектуальной недостаточностью. Её разработкой занималось не так много исследователей. В частности А. Р. Лурия в процессе изучения семантических полей человека исследовал ассоциации умственно отсталых детей. Так же изучением данной проблемы занимается И. А. Гируцкий.

Целью исследования в процессе выполнения курсовой работы является определить значение словесных ассоциаций в психической деятельности человека, а так же показать их особенности у детей с интеллектуальной недостаточностью.

Основным методом исследования является метод теоретического поиска.

 

1. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ИССЛЕДОВАНИЙ СЛОВЕСНЫХ АССОЦИАЦИЙ

 

Ассоциация в психологии - связь, образующаяся при определенных условиях между двумя или более психическими образованиями (ощущениями, двигательными актами, восприятиями, представлениями, идеями и т. п.); действие этой связи - актуализация ассоциации - состоит в том, что появление одного члена ассоциации регулярно приводит к появлению другого (других). Психофизиологической основой ассоциации считается условный рефлекс (Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 39-40).

Экспериментальные работы по фонетике имеют давнюю традицию, общепризнанные достижения и известны достаточно широко среди лингвистов. Исследования в области семантики тоже имеют целый ряд интересных экспериментальных методик, на основе которых получены важные результаты. Однако таких исследований (семантики) меньше и известны они не так широко, как фонетические.

Особое место среди методов семантического исследования речемыслительных процессов занимает методика свободной ассоциации. Активно изучал ассоциации уже Аристотель, который раскрыл закономерные способы соединения представлений, став родоначальником ассоциативной теории, разработал основные виды ассоциаций: по сходству, временной последовательности и контрасту.

Итак, в европейской научной традиции Аристотель стоял у истоков двух мощных линий современного научного исследования - изучения логического аспекта структуры языка и изучения ассоциаций. К сожалению, эти две исследовательские линии в дальнейшем разошлись настолько, что порой воспринимаются как антагонистические, олицетворяя «логическое» и «психологическое» языкознание. И если иногда лингвисты «логического» языкознания и проявляли интерес к ассоциациям, то это, по-видимому, все же никогда не приводило к органическому слиянию в исследовательской практике логического и ассоциативного начал как неизбежных, обязательных моментов, характеризующих структуру языка. Между тем сегодня такое органическое сопряжение результатов исследования и моделирования ассоциативных структур с современными «нормо-центрическими» логико-лингвистическими представлениями о структуре языка является, вероятно, одной из самых актуальных и сложных задач современной науки о языке. Без решения этой задачи, по-видимому, невозможно достижение необходимой степени адекватности моделей структуры языка и процессов коммуникации. Это и объясняет особую важность психолингвистического исследования ассоциативных структур. На протяжении ряда веков интерес к ассоциациям то утихал, то снова разгорался. Взлет психологии как науки в прошлом веке во многом был обязан именно ассоцианистским исследованиям. Свободные ассоциации были использованы на рубеже XIX-XX вв. в психоанализе. И сегодня ассоциативные тесты активно используются при диагностике разного рода заболеваний.

Первым специалистом-психологом, применившим словесный ассоциативный эксперимент в качестве метода исследования мышления и языка, был немецкий психолог В. Вундт (1832- 1920). Пытаясь понять механизм образования словесных ассоциаций, он предложил испытуемым слова-стимулы, на которые нужно было выдать первую пришедшую в голову словесную реакцию. Тем самым он заложил основы свободного ассоциативного эксперимента как простейшего приема в исследовании словесных ассоциаций. Методика свободного ассоциативного эксперимента была развита в работах К. Г. Юнга (1875-1961), по этой методике создавался первый словарь ассоциативных норм английского языка в США (1910 г.).

Словарь был составлен таким образом: сто самых частых, самых употребительных английских слов были даны тысяче англоязычных студентов в США; испытуемых просили написать рядом со словом-стимулом первое пришедшее в голову слово (первые 10 слов - стол, темный, музыка, болезнь, мужчина, глубокий, мягкий, еда, гора, дом); после обработки были выявлены самые частотные реакции на каждое слово-стимул - ассоциативные нормы.

После второй мировой войны появляется большое количество словарей ассоциативных норм для разных языков. В 1977 г. в Москве вышел и «Словарь ассоциативных норм русского языка». Вот одна из словарных статей этого словаря, в которой приводится 209 ответов на слово-стимул «друг» (рядом указано число испытуемых, давших такие ответы):

ДРУГ - товарищ 39, враг 30, верный 29, хороший 16, мой 10, недруг 9, близкий 5, настоящий, старый 4, брат, дорогой, надежный, преданный, приятель 3, закадычный, лучший, любимый, он, собака 2, большой, вечный, в нужде, волк, давний, далекий, девушка, детства, добрый, дорога, друга, единственный, желанный, женщина, любовь, мальчик, милый, Мишка, муж, навсегда, не верится, нет, общий, откровенный, парта, первый, плохой, подлость, подруга, предатель, приходить, противник, сердечный, сестра, синий, собака - друг человека, честный, чудеса 1.

На первый взгляд трудно выделить в этой хаотичной картине какие-то закономерности. Это объясняет, почему лингвистам долгое время было не очень понятно, как изучать ассоциативные структуры.

Принципиальной вехой в этом направлении послужили работы Дж. Дизе (J. Deese). Он использовал следующую методику: взял наиболее частые реакции на некоторые слова-стимулы и задал их в эксперименте как стимулы, получив па них новые реакции; потом пучок полученных опосредованных связей подверг факторному анализу и в результате выявил ряд группировок, несколько напоминающих семантические ноля. Вот некоторые из его полей ассоциатов к слову бабочка: поле «животные» - моль, насекомое, птица, муха, жук, пчела и т. д.; другая группа ассоциатов: цветок, синий, желтый, солнечный, сад, небо, природа, лето (кратко сформулировать название этого поля затруднительно, но очерчено оно достаточно четко). Своим исследованием Дж. Дизе сумел показать, что ассоциативная структура слова имеет принципиально такую же природу и такие же характеристики, как и лингвистические структуры, связанные с исследованием семантики, типа семантических полей. И хотя прямого, буквального параллелизма здесь не обнаружено, очень многие моменты явно перекликаются. Дж. Дизе впервые сформулировал единство психологической основы ассоциации и семантических компонентов значения. После его работ лингвисты стали с гораздо большим интересом относиться к возможности исследования закономерностей организации механизмов речи с помощью свободного ассоциативного эксперимента.

Богатство ассоциативных связей позволило исследователям предположить, что в сознании людей наименования группируются в ассоциативные поля и что связи парадигматического типа, особенно активно изучаемые в семиотике и лингвистике (друг - враг или фрукт - яблоко), - это лишь частный случай сложных связей в ассоциативном поле. Ассоциативное поле у каждого человека свое и по составу наименований, и по силе связей между ними. Актуализация тон или иной связи в ответе случайна и зависит от ситуации (друг - Мишка). На характере ассоциаций сказываются и возраст, и географические условия, и профессия человека. Например, по данным А. А. Леонтьева, на стимул кисть житель Ярославля ответил: рябины, а житель Душанбе - винограда, дирижер ответил: плавная и мягкая, медсестра - ампутация, а строитель - волосяная. (Леонтьев А. А. Некоторые результаты массового ассоциативного эксперимента. // Словарь ассоциативных норм русского языка. С. 57.)

 Однако принадлежность к одному народу, одной культуре делает «центр» ассоциативного поля в целом достаточно стабильным, а связи - регулярно повторяемыми в данном языке (не только связи поэт - Пушкин, но и друг - товарищ, враг, верный).

Интересные материалы о зависимости ассоциаций от культурно-исторических традиций народа приводит А. А. Залевская: самые частые ассоциации-существительные к стимулу хлеб для русских - соль, для узбеков - чай, а для французов - вино. (Залевская А. А. Межкультурный аспект проблемы ассоциаций // Словарь ассоциативных норм русского языка. С. 49-50.)

Показательные данные были получены при сопоставлении ассоциаций в исторической перспективе. Так, когда сравнили ассоциации в словаре Кента - Розанова с ассоциациями, полученными в результате точного повторения методики Кента - Розанова в Миннесоте (1954г), то оказалось, что три самых частых реакции на слово-стимул в 1910г. в среднем составляли примерно 46% всех ответов, а в 1954г. они уже составляли около 60% всех ответов, т. е. самые частые реакции стали гораздо более частыми. Это значит, что увеличилась стереотипность реакции, по-видимому, в результате стандартного образования, распространения телевидения и других средств массовой коммуникации.

 

2. СПОСОБЫ ИЗУЧЕНИЯ АССОЦИАЦИЙ

 

Изучением словесных ассоциаций занимается отрасль психологии – психолингвистика. Как психологическая наука психолингвистика «унаследовала» методы психологии и в то же время развила свои собственные. Прежде всего, это экспериментальные методы, то есть организации целенаправленного наблюдения, когда по плану исследователя (экспериментатора) частично изменяется ситуация, в которой находятся участники эксперимента. Однако, наряду с ними в психолингвистике используются наблюдение, в том числе самонаблюдение, разного рода формирующие методы, методы лингвистического эксперимента.

Эксперимент (лат. experimentum - опыт, проба) как научный способ исследования - это поставленный опыт в точно учитываемых условиях. Особенности эксперимента зависят от специфики науки.

Любой психологический, в том числе психолингвистический; эксперимент направлен на то, чтобы поставить испытуемого в ситуацию выбора и принятия решения. При этом выбор и решение могут быть как осознанными, так и неосознанными. В эксперименте остаются неизменными все факторы, потенциально влияющие на выбор и решение в данной ситуации, кроме того единственного фактора, который является предметом исследования.

Эксперимент традиционно считается самым объективным исследовательским методом. Однако в психологии и психолингвистике он имеет свою специфику. Эксперимент в психологии - это так называемый лабораторный эксперимент. В реальности испытуемый постоянно находится во взаимодействии с миром, осуществляет восприятие этого мира. Испытуемый осознает тот или иной предмет либо явление, внимание его остается включенным в окружающий мир (имеются в виду различные уровни осознания и разная степень внимания). Он все время как-то относится к миру, к себе самому и различным образом переживает это отношение. Одним словом, испытуемый (субъект) в любой момент времени субъективно и объективно един и неразрывен с миром, в котором он живет и действует. В условиях лабораторного эксперимента, когда искусственно организуется лабораторная ситуация, субъекта как бы вырывают из этого единства. Ситуация оставляет испытуемого один на один с исследуемым феноменом, точнее, с предлагаемым ему экспериментальным материалом. На самом деле остальные факторы, управляющие его поведением, не исчезают: считается, что они незначимы в данной ситуации.

Ассоциативный эксперимент является наиболее разработанной техникой психолингвистического анализа семантики. Общая схема ассоциативного эксперимента такова. Испытуемым предъявляется список слов и говорится, что им необходимо ответить первыми приходящими в голову словами. Каждому испытуемому дается 100 слов и 7-10 минут на ответы. Большинство реакций, приводящихся в ассоциативных словарях, получено от студентов университетов и колледжей в возрасте 17-25 лет, для которых язык стимулов является родным. Свободный словесный ассоциативный эксперимент может проводиться индивидуально с каждым отдельным испытуемым, однако чаще его проводят с той или иной группой испытуемых. Количество испытуемых для получения ассоциативных норм того или иного языка принимается в среднем за тысячу. Достоверными считаются свободные словесные ассоциативные эксперименты и с меньшим числом испытуемых, которое зависит от целей и задач исследования. Минимальный предел при этом (на практике он колеблется от 20 до 50 человек) не устанавливается.

Существуют следующие разновидности ассоциативного эксперимента (Белянин В. П. Введение в психолингвистику. М., 1999, с. 78.):

1) Свободный. Испытуемым не ставится никаких ограничений на реакции. Дается одно исходное слово и предлагается совершенно пассивно, не контролируя своей речевой деятельности, говорить любые слова, которые ему придут в голову, не тормозя никаких всплывающих слов. Это свободное ассоциирование надо продолжать до тех пор, пока исследующий не остановит испытуемого. Этот метод свободных ассоциаций применял 3. Фрейд, который показал, что течение приходящих в голову ассоциаций строго детерминировано и что этот поток ассоциативно всплывающих слов может определяться либо познавательными, ситуационными или понятийными, либо аффективными процессами, иногда - скрытыми влечениями или переживаниями.

2) Направленный. Испытуемому предлагается давать ассоциации определенного грамматического или семантического класса (например, прилагательное к существительному). Направленность ассоциации делает ее более сосредоточенной, сокращает разброс реакций и поэтому позволяет ограничиться меньшим числом испытуемых. Например, в свободном ассоциативном эксперименте на слово-стимул высокий, самой частой реакцией была низкий. (18,6 %), а на слово-стимул короткий - реакция длинный. (15,2 %). В направленном ассоциативном эксперименте, когда нужно было приводить антонимы к словам-стимулам, в ответ на стимул высокий реакция низкий была получена от 100 % испытуемых, а на стимул короткий реакция длинный, была получена от 92 % участников эксперимента (Клименко А. П., Титова Л. Н. Направленные ассоциативные эксперименты // Методы изучения лексики. Мн., 1975, с. 66.). Подобные материалы свидетельствуют об определенной стереотипности языкового мышления, если предварительно оно достаточно жестко программируется в нужном направлении.

3) Цепочечный. Испытуемым предлагается реагировать на стимул несколькими ассоциациями - например, дать в течение 20 секунд 10 реакций. Практика показала, что на не первые ответы в свободном ассоциативном эксперименте значительное влияние оказывает предшествующий ответ, т. е. каждый последующий ответ, кроме первого - скорее ассоциация не на слово-стимул, а на соответствующий предшествующий ответ. Цепочка реакций, возникающая в таких случаях, может оказаться весьма интересной в психологическом или психиатрическом отношении, в понимании особенностей индивидуальной ассоциативно-вербальной сети, хотя в лингвистическом плане такие результаты считаются менее ценными.

Своеобразной разновидностью направленного ассоциативного эксперимента выступает эксперимент, в котором реакция дается сразу на два слова, когда выбирается «среднее семантическое» между двумя заданными словами. В ходе такого эксперимента испытуемым нужно вписать между двумя словами-стимулами слово, связанное более или менее одинаково с каждым из стимулов. Задание выполняется письменно, одна пара слов дается на отдельном листке, например:

дождь

.......

погода

Вписать слово-реакцию предлагается вместо точек. За один сеанс дается не более 50-60 пар слов (Клименко А П., Титова Л.. Н. Направленные ассоциативные эксперименты // Методы изучения лексики. Мн., 1975, с. 68–69).

Составной частью словесного ассоциативного эксперимента является также эксперимент на оценку смысловой близости слов, когда испытуемому предлагается дать оценку смысловой близости слов по некоторой шкале. Шкалы бывают жестко градуированными, когда для каждой оценки определяется значение. Жесткое градуирование применяется для шкал с небольшим числом оценок. Например, 4-балльная шкала может строиться со следующими нормами оценок: 0 - нет, 1 - скорее нет, 2 - скорее да, 3 - да. Недостатком такого рода шкал является их жесткая запрограммированность на ответ, свобода оценки смысловой близости предлагаемой пары слов при таких шкалах значительно ограничена. Поэтому часто предлагаются шкалы с нежесткой системой оценок, например 10-балльная шкала, на которой указываются лишь две крайние оценки: 0 - отсутствие смысловой близости и 10 - большая близость, совпадение значений. Эти две оценки для правильности понимания задания иллюстрируются примерами, отсутствующими в задании, например 0 - баобаб - ледокол, а 10 - век - столетие (Сержан Н. П. Эксперимент на оценку смысловой близости // Методы изучения лексики. Мн., 1975, с. 70-71). Подобное градуирование расстояний между словами носит также название семантического дифференциала. В таком эксперименте у испытуемых большая свобода в выборе оценок, она, как правило, дает больший разброс реакций, связанный с особенностями индивидуальной ассоциативно-вербальной сети.

Для обеспечения относительной самостоятельности оценок смысловой близости каждой пары слов их располагают на отдельном листке бумаги. Время оценки каждой пары в ходе эксперимента можно ограничить тем или иным способом. Обычно за академический час (45 минут) испытуемые могут произвести оценку смысловой близости от 120 до 150 пар слов. Количество испытуемых, обеспечивающее достаточно надежные результаты, в эксперименте на оценку смысловой близости слов считается равным 50-60. Результаты эксперимента обрабатывают путем подсчета средних оценок для каждой пары слов по всем испытуемым. Оценки 7-10 рассматриваются как высокие, как показатели тесной семантической связи слов, оценки 4-6 - как средние, как наличие определенной семантической связи слов, оценки 0-3 указывают на слабую смысловую связь слов или отсутствие таковой (Сержан Н. П. Эксперимент на оценку смысловой близости // Методы изучения лексики. Мн., 1975, с.72.)

А.Р. Лурия было предложено физиологическое измерение степени семантической связи слов, когда сила рефлекса между парой слов, например интенсивность выделения слюны или сосудистые раздражения, измерялись с помощью приборов. Интенсивность рефлекса оказывалась тем выше, чем ближе в смысловом отношении оказывалась пара слов. (Лурия А. Р. Язык и сознание. М., 1979.)

 

3. ОСОБЕННОСТИ ПРОВЕДЕНИЯ АССОЦИАТИВНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА У ДЕТЕЙ С УМСТВЕННОЙ ОТСТАЛОСТЬЮ

 

Проведение словесного ассоциативного эксперимента у детей с интеллектуальной недостаточностью имеет особенности, которые определяются спецификой общего развития и особенностями мышления данной категории детей. Они заключаются в замедленности и конкретности мышления, низком уровне суждений, бедном запасе слов, слабой памяти. Мышление развивается на основе неполноценного чувственного познания действительности. Это влияет на особенности восприятия и формирование представлений. (Дефектологический словарь. М., 1970.)

Прежде всего, следует отметить, что не все виды словесного ассоциативного эксперимента могут быть одинаково применимы к этому контингенту детей. Так, эксперимент на оценку смысловой близости слов, в особенности со шкалами с большой градацией, который требует развитого мышления и значительных умственных усилий со стороны испытуемого, с данной категорией детей будет неэффективным и мало результативным. Свободный словесный ассоциативный эксперимент и направленный эксперимент могут использоваться при изучении словесных ассоциаций у детей с первичной интеллектуальной недостаточностью, однако, с известными ограничениями в заданиях. В свободном эксперименте для получения общих закономерностей образования словесных ассоциаций предпочтение следует отдавать эксперименту, в котором предлагается дать один ответ на слово-стимул.

 Можно предлагать и цепочку реакций из двух-трех и более слов, если исследуются не общие закономерности образования ассоциаций, а индивидуальная ассоциативно-вербальная сеть испытуемого. Впрочем, и цепочка реакций может давать представление о некоторых общих особенностях ассоциаций. В направленных ассоциативных экспериментах задания должны быть Достаточно простыми, рассчитанными на уровень развития данной категории детей.

Еще одна особенность связана с отбором предъявляемого словесного материала. При подборе слов необходимо учитывать, что словарный запас у данной группы детей ограничен. Слова должны быть знакомы детям, чтобы вызывать «осмысленную» реакцию. Учитывая слабую способность детей с первичной интеллектуальной недостаточностью к абстрагированию, следует избегать в эксперименте абстрактной лексики. Например, таких слов-стимулов из известного списка Кент - Розанова, как удобство, приказ, гнев, забота, право, жаждущий, и т. д. Инструкция по предъявлению слов должна быть максимально проста и не должна отражать больше одной причинно-следственной связи. Например, инструкция может звучать следующим образом: «Я говорю тебе слово, а ты придумываешь свое».

Следующей особенностью проведения словесного ассоциативного эксперимента с детьми с первичной интеллектуальной недостаточностью будет малое количество предъявляемых им однократно слов-стимулов. Добиться сосредоточенного внимания на длительное время у этой категории детей трудно, как и получить быструю реакцию на слово-стимул. Поэтому проведение одноразового эксперимента со списком из ста стимулов Кент - Розанова практически невозможно. Оптимальным представляется одноразовый эксперимент со списком, из 10 слов с незначительным уменьшением или увеличением этого количества.

Еще одной особенностью будет малое количество испытуемых, участвующих в одноразовом эксперименте. Эффект с этой категорией детей может быть получен при проведении одноразового эксперимента с одним испытуемым. Это дает возможность добиться максимально возможной сосредоточенности внимания испытуемого, наиболее точного усвоения им получаемого задания и наиболее адекватной реакции при решении задания. Эксперимент можно проводить с группой 3-5 человек.

И, наконец, еще одной особенностью будет предпочтительная устная форма проведения эксперимента с самостоятельной, регистрацией, реакций, испытуемых. Она дает возможность экспериментатору удерживать внимание испытуемого на выполнении задания. Наиболее эффективный способ проведения - подкрепление словесных стимулов их наглядными изображениями, для чего необходимо заранее подготовить соответствующий дидактический материал.

Как до проведения, так и в момент проведения эксперимента необходимо установить и, соответственно, поддерживать контакт с ребенком, иначе есть риск того, что он просто «закроется». Важно поощрять ребенка при ответах. При этом надо следить за тем, чтобы ребенок не давал механических ответов: например, на слово-стимул он выдал некую реакцию и получил положительное подкрепление. При ответе на следующее слово-стимул ребенок, для получения одобрения экспериментатора, может просто повторить предыдущую реакцию.

Для того чтобы экспериментальные данные были надежными и валидными, необходимо продублировать эксперимент. С этой целью через некоторое время тем же детям надо предъявить те же слова-стимулы. В случае совпадения данных первого и второго тестирования можно говорить о том, что полученные данные отражают устойчивую структуру ассоциативно-вербальной сети данной группы детей (Гируцкий И.А. Виды словесного ассоциативного эксперимента и специфика его проведения у детей с первичной интеллектуальной недостаточностью // Весцi БДПУ, 2002. - № 2., с.59-61).

 

4. КЛАССИФИКАЦИЯ СЛОВЕСНЫХ АССОЦИАЦИЙ

 

А. П. Клименко устанавливает следующие основные классы словесных ассоциаций, характеристика которых, по ее мнению, может считаться более или менее общепринятой: фонетические, где налицо созвучие между словом-стимулом и словом-реакцией; словообразовательные (желтый - желтуха); парадигматические ассоциации, в которых слово-реакция отличается от слова-стимула не более чем по одному признаку; синтагматические ассоциации, в которых слово-реакция вместе со словом-стимулом составляют подчинительное сочетание; тематические ассоциации могут составлять вместе со стимулом сочетание слов в результате грамматического изменения слова-ассоциации или слова-стимула; реминисцентные или цитатные ассоциации (море - старик; до ассоциации с названием произведения Э. Хемингуэя «Старик и море»); грамматические ассоциации типа стол - стола или красный - красная, в которых реакция представляет собой грамматическую форму стимула.

В. П. Белянин предлагает несколько иную классификацию словесных ассоциаций. По его мнению, при интерпретации ответов ассоциативного эксперимента следует выделять прежде всего синтагматические и парадигматические ассоциации. На примере статьи из «Русского ассоциативного словаря» он выделил следующие виды ассоциаций. Структура словарной статьи такова: сначала дается заглавное слово, затем реакции, располагающиеся в порядке убывания частоты (указана цифрой). Внутри групп реакции следуют в алфавитном порядке:

ЛЕС... поле, деревья 11, осень, большой, береза 7 и т.д.

В конце каждой статьи даны цифры:

ЛЕС... 549 + 186 + 0 + 119. (Русский ассоциативный словарь. М. 1994–1999).

При интерпретации ответов ассоциативного эксперимента выделяют прежде всего синтагматические (1) и парадигматические (2) ассоциации:

(1) небо - голубое, машина - едет, курить - плохо;

(2) стол - стул, отец - мать.

Синтагматическими ассоциациями называются ассоциации, грамматический класс которых отличен от грамматического класса слова-стимула.

Парадигматические ассоциации представляют собой слова-реакции того же грамматического класса, что и слова-стимулы. Они подчиняются принципу «минимального контраста», согласно которому чем меньше отличаются слова-стимулы от слов-реакций по составу семантических компонентов, тем более высока вероятность актуализации слова-реакции в ассоциативном процессе. Этот принцип объясняет, почему по характеру ассоциаций можно восстановить семантический состав слова-стимула: множество ассоциаций, выданных на слово, содержит ряд признаков, аналогичных содержащимся в данном слове-стимуле.

(3) летние 11; лето 10; отдых 6; короткие, скоро, ура 4; безделье, в Простоквашино, начались, школа 3.

Носитель русского языка по этим реакциям без труда восстановит стимул каникулы.

Считается, что парадигматические ассоциации отражают языковые отношения, а синтагматические - речевые.

Выделяют также родо-видовые отношения (4), реакции, имеющие фонетическое сходство со стимулом (5), клишированные (6) и личные (7):

(4) животное - кошка, стол - мебель;

(5) гость - кость, дом - том;

(6) мастер - золотые руки, гость - каменный;

(7) мужчина - я должен.

(Белянин В. П. Введение в психолингвистику. М., 1999.)

Т. Н. Наумова полагает, что в ассоциативных экспериментах четко выявляются два класса признаков: признаки собственно грамматические (или признаки грамматических классов, в которые входят слова) и признаки семантические (или индивидуальные семантические характеристики слов)

 

5. СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПОЛЯ КАК СИСТЕМА ОРГАНИЗАЦИИ СЛОВЕСНЫХ АССОЦИАЦИЙ

 

Слово имеет сложное смысловое строение: оно, с одной стороны, обозначает соответствующие предметы, действия или признаки и имеет «предметную отнесенность», а с другой - анализирует и обобщает их, относя к определенной категории; эту функцию Л. С. Выготский обозначил термином «значение слова». Предметная отнесенность, как и значение слов, развивается, претерпевая в процессе онтогенеза существенные изменения. Однако этим не исчерпывается - анализ реальной психологической структуры слова. Каждое слово возбуждает целую сложную систему связей; являясь центром целой семантической сети, актуализирует определенные «семантические поля», которые характеризуют важный аспект психологической структуры слова.

Следует, видимо, признать, что детальное изучение семантических полей, проявляющееся при предъявлении слова, требует еще поисков таких адекватных психологических и психофизиологических методов, которые дали бы возможность их объективного анализа.

Для неопытного наблюдателя может показаться, что слово имеет постоянное значение и что оно (значение) однозначно (кошка - это всегда кошка, скрипка - это всегда скрипка и т. д.). Однако это далеко не так, и если бы слово имело всегда однозначное постоянное, «денотативное», значение, переход к его «коннотативному» смыслу, т. е. тем индивидуальным связям слова, которые соответствуют аффективным состояниям человека в данный момент, был бы невозможным. Это положение о многозначности связей, стоящих за словом, следует осветить подробнее.

За каждым словом обязательно стоит система звуковых, ситуационных и понятийных связей. Например, при слове «кошка» могут всплывать связи по звуковому сходству (кошка, крошка, крышка, кружка, окошко). В ответ на это слово могут всплывать и ситуационные связи (кошка - молоко, мышь и т. д.), и понятийные связи (кошка - домашнее животное, в отличие от диких животных; живое, в отличие от неживого, и т. п.). То же самое можно сказать и о слове «скрипка». За словом «скрипка» могут стоять связи по звуковой близости (скрипка - скрепка); ситуационные связи (скрипка, смычок, пюпитр, оркестр, концерт), наконец, понятийные связи, обозначающие объекты, относящиеся к той же категории (скрипка - музыкальный инструмент, смычковый инструмент и т. д.). По понятийному признаку слово «скрипка» войдет в ту же категорию, что и слова «балалайка», «гитара», «мандолина», «виолончель», «фортепиано» и т. д.

В норме все те связи, которые только что были перечислены, в разной степени доминируют в разных условиях. Звуковые связи слова у нормального взрослого человека почти всегда тормозятся. От них сознание отвлекается: вряд ли у кого-нибудь при слове «кошка» всплывет слово «крошка» или «крышка», при слове «скрипка» - слово «скрепка». Мы отвлекаемся от всех этих звуковых ассоциаций в пользу более существенных смысловых связей. Семантические связи, как ситуационные, так и понятийные, в норме бесспорно доминируют. Однако вследствие богатства ситуационных и понятийных связей во всех случаях всегда имеет место выбор нужного значения из многих возможных, различные значения слова всплывают с неодинаковой вероятностью в тот момент, когда человек его слышит.

Существуют особые состояния сознания, при которых эта избирательность связей исчезает, и звуковые ассоциации слова начинают всплывать с такой же вероятностью, как и смысловые.

К таким случаям относятся изученные И. П. Павловым тормозные, или «фазовые», состояния коры головного мозга, которые наступают при переходе от бодрствования ко сну, при остром утомлении и других патологических состояниях мозга. На этих положениях следует остановиться подробнее.

Известно, что в нормальном состоянии кора головного мозга работает, подчиняясь «закону силы»: сильные (или существенные) раздражители вызывают сильную реакцию, а слабые (или несущественные) раздражители - слабую. Только при действии «закона силы» и может осуществляться та избирательная работа мозговой коры, которая позволяет выделять существенные признаки, тормозить несущественные и обеспечивать стойкую работу сложных понятийных функциональных систем.

При тормозных, или «фазовых», состояниях головного мозга «закон силы» нарушается, и на первой стадии этих «фазовых состояний», которую И. П. Павлов обозначил как «уравнительную», все раздражители (сильные, или существенные, и слабые, или несущественные) начинают вызывать одинаковую по силе реакцию; при дальнейшем углублении тормозных состояний возникает «парадоксальная» или даже «ультрапарадоксальная» фаза, при которой слабые и несущественные раздражители вызывают более сильные реакции, чем сильные, или же сильные раздражители ведут к появлению запредельного торможения.

При всех этих «тормозных» состояниях коры изменяется вероятность появления связей. Все связи начинают появляться с равной вероятностью (или даже несущественные звуковые связи начинают выступать более активно, чем существенные понятийные). Избирательность (селективность) в работе коры головного мозга исчезает, так как вероятность всплывания различных альтернатив - звуковых, ситуационных, понятийных - уравнивается. Подобного рода нарушения избирательности возможны в «онейроидных» состояниях, когда человек засыпает, но еще не полностью заснул, или при очень сильном утомлении, когда внезапно начинают всплывать ранее заторможенные, стоящие за словом звуковые связи и различные необычные ассоциации. Можно привести прекрасный пример такого оживления различных связей в просоночном состоянии. Этот пример взят из «Войны и мира» Л. Н. Толстого, который, как известно, был величайшим мастером описания подсознательных состояний человека.

Николай Ростов засыпает, и в голове его начинают всплывать различные связи. Он смотрит на бугор и видит какие-то белые пятна: «На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Должно быть, снег - это пятно; пятно - une tache»,- думал Ростов. «Вот тебе и не таш... [...] Наташа, сестра, черные глаза. На...ташка... Наташку... ташку возьми»... На-ташку наступить... тупить на...ского? Гусаров. А гусары и усы... По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьего дома... Старик Гурьев... Да это пустяки, а главное - не забывать, что я нужное-то думал, да. На-ташку, нас-тупить, да, да, да. Это хорошо».

Л. Н. Толстой дал блестящее описание тех нарушений в избирательности всплывающих связей, которые возникают у утомленного человека в просоночном состоянии. Проанализируем эти связи, пользуясь тем методом, который мы применяем при психологическом анализе любых фактов. «Должно быть снег, это пятно». Далее всплывает французское название пятна - une tache. После этого названия tache всплывает близкое по звучанию «На-таша, На-ташка, Наташку» и затем также близкие по звучанию «ташку (карман, который носят гусары) возьми; нас-тупить (ассоциация от портупеи, которую носят гусары), «тупить нас, (опять обыгрывание этих звуковых связей) кого? гусаров, а гусары - усы» (звуковая связь) и т. д. Легко видеть, что в просоночном состоянии у человека всплывают связи, которые, как правило, заторможены в бодрствующем состоянии. Возникает уравнивание любых возможных связей - звуковых, ситуационных, понятийных.

Таким образом, слово является потенциальной сетью многомерных связей. Эти связи могут иметь характер звуковых, ситуационных, понятийных. В норме одни связи, образные, как наименее существенные вытесняются, а другие, смысловые, доминируют. Поэтому процесс выбора протекает преимущественно в пределах семантических смысловых связей и приобретает селективный, избирательный характер. В особых состояниях сознания - просоночных состояниях, при утомлении и т. д. - эта избирательность нарушается, возбудимость разных связей уравнивается и выбор нужного слова из многих возможных по семантическим правилам становится трудным. (Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979.)

 

6. ОБЪЕКТИВНЫЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ МНОГОМЕРНЫХ СВЯЗЕЙ СЛОВА

 

Для того чтобы изучать связи, стоящие за словом, установить, отчего возникает выделение одной системы связей и торможение другой, необходима выработка объективных психологических методик исследования. Некоторые из них: это методы сравнения и различения, методы классификации и методы изучения ассоциаций.

Однако все перечисленные методы остаются доступными лишь для косвенного истолкования, и задача применения объективных методов к анализу смысловых полей пока остается все еще актуальной. Именно поэтому особый интерес представляют методы объективного условнорефлекторного исследования семантических полей, использующие различные физиологические показатели.

Известно, что каждый новый раздражитель (в том числе и словесный) – вызывает ориентировочный рефлекс, который проявляется в целом ряде двигательных, электрофизиологических и вегетативных компонентов, например в сужении сосудов пальцев и расширении сосудов головы. Поэтому данный показатель может быть с успехом использован для исследования семантических полей слова.

 Для этой цели у испытуемого предварительно угашаются ориентировочные сосудистые реакции на разные слова. Предъявление различных слов продолжается до тех пор, пока сосудистые реакции полностью не исчезают, т. е. пока не возникает угасание ориентировочных реакций.

На этом этапе начинался основной опыт. Испытуемым предъявляется одно тестовое слово (например, слово «кошка»), после чего ему дается болевое раздражение - электрический ток. Как показывают наблюдения, через несколько подкреплений возникает устойчивый условный рефлекс. Теперь на слово «кошка» или «скрипка», как и при болевом раздражении, сосуды руки и сосуды головы сужаются, иначе говоря, появляется специфическая болевая реакция.

Затем исследователь может перейти к основной части эксперимента, поставив кардинальный вопрос: какие же еще слова вызывают такую же условную болевую реакцию, как и тестовые слова?

Для этой цели испытуемым представлялось большое количество дополнительных слов, распределенных по трем категориям. Во-первых, это нейтральные слова (например, «окно», «лампа», «тетрадь»), которые не имеют никакого отношения к текстовому слову. Во-вторых, - это слова, имеющие звуковое сходство с тестовым словом (например, для серии «кошка» - слова «крошка», «крышка», «кружка», «окошко»). В-третьих, слова, имеющие смысловую связь с тестовым: с одной стороны, ситуационную (например, «котенок», «мышь», «молоко» в первом случае или «смычок», «концерт» - во втором), с другой - категориальную (например, в первом случае - «животное», «собака», во втором - «мандолина», «фортепиано», «музыка» и т. д.). Задача состоит в том, чтобы определить, какие именно из перечисленных слов вызывают болевые реакции, т. е. входят в единое семантическое поле с тестовыми словами.

Оказалось, что нейтральные слова, не входящие в «семантическое поле» тестовых слов, не возбуждают никаких, сосудистых (болевых или ориентировочных) реакций, в то время как другие слова, непосредственно входящие в вызванное тестовым словом семантическое поле, вызывают специфическую болевую реакцию; в ответ на третью группу слов, сходных по звучанию с тестовыми, возникали непроизвольные сосудистые ориентировочные реакции.

Перейдем к данным, которые были получены с помощью этой методики у различных испытуемых. Оказалось, что в норме слова, имеющие звуковую связь с тестовым словом «кошка» («крошка», «крышка», «кружка») в первом опыте, или с тестовым словом «скрипка» - во втором, не вызывают никакой реакции. Это означало, что звуковые связи в норме заторможены и не вступают ни в какое отношение с тестовым словом. Наоборот, слова, имеющие смысловую близость с тестовым словом, вызывали условную сосудистую реакцию. Так, у нормальных испытуемых слово «мышка» или «собака» вызывает такую же реакцию, как слово «кошка», слово «мандолина» - такую же реакцию, как слово «скрипка», и т. д.

Наконец, опыт показал, что имеется и третья группа слов, которая также входит в состав «семантического поля» тестового слова, занимая в нем место «семантической периферии». Так, в серии с тестовым словом «скрипка» слово «струна» или «фортепиано» не вызывает условной болевой реакции, но вызывает ориентировочную реакцию. Таким образом, объективным путем можно установить степень семантической близости слов к тестовому слову. Использование описанной методики открывает возможности объективного изучения «семантических полей» различных слов. С помощью этого метода можно установить, какая система семантических смысловых связей имеется у данного субъекта и что именно преобладает в этих связях - звуковые, ситуационные или понятийные компоненты.

Возникает вопрос, имеющий существенное значение для психологии. До сих пор мы имели дело с непроизвольной актуализацией семантических полей, которая протекала без осознания этого процесса самим испытуемым. Может ли человек произвольно управлять семантическими полями, если такая возможность существует, какие именно стороны динамической организации семантических полей могут быть доступны для сознательного управления?

Для ответа на этот вопрос Е. Д. Хомской и ее сотрудниками был проведен следующий опыт. Испытуемому предъявлялись инструкции, вследствие чего он сознательно воспринимал условия эксперимента. Прослеживалось, в какой мере при этом изменялся характер непроизвольных сосудистых реакций в ответ на различные слова.

Опыты показали, что сознательное усвоение условий эксперимента определенным образом изменяет структуру непроизвольно возникающего «семантического поля» и что эти изменения носят закономерный характер.

Так, если испытуемый предупреждался, что электрический ток будет предъявляться не только после слова «здание», но и после слов, близких к «зданию», круг слов, вызывающих условную болевую реакцию, значительно расширялся, резко оживлялись также и неспецифические ориентировочные реакции.

Наконец, следует остановиться на втором вопросе: в какой мере можно произвольно затормаживать ранее возникшие семантические поля, вызванные применением тестового слова?

Опыты, проведенные под руководством Е. Д. Хомской, показали, что отмена болевого подкрепления с помощью обобщенной словесной инструкции не приводит сразу к прекращению условных сосудистых реакций. Так, инструкция «Ток будет только на слово «здание» не вызывала у испытуемых полного прекращения сформировавшихся непроизвольных сосудистых реакций, и они продолжали давать эти реакции на слова, входившие в ранее возникшее семантическое поле. Только инструкция, полностью отменяющая болевое подкрепление («Тока больше не будет»), приводила к исчезновению болевых сосудистых реакций на все слова, входившие в ранее возникшее семантическое поле. Позже других исчезали сосудистые условные реакции на слово «здание». (Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979.)

 

7. ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ У ДЕТЕЙ С ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТЬЮ

 

А. Р. Лурия так же занимался исследованием особенностей ассоциаций детей с умственной отсталостью с использованием методики объективного исследования семантических полей. Исследования показали, что семантические поля имеют значительные отличия от результатов испытуемых с нормальным интеллектом.

Как было показано, у нормального взрослого испытуемого или у нормального школьника слова, имеющие звуковое сходство, не вызывают никаких реакций и, следовательно, не входят в семантическое поле, вызванное тестовым словом, в то время как слова, имеющие смысловую близость с тестовым словом, вызывают аналогичные специфические сосудистые реакции различной степени интенсивности.

Совершенно иная картина наблюдается у умственно отсталых детей. У детей с глубокой степенью умственной отсталости - имбецилов - слова, семантически близкие к тестовому, не вызывают никаких сосудистых реакций, а слова, сходные по звуковому признаку (например, при тестовом слове «кошка» - слова «крошка», «кружка», «крышка»), вызывают сужение сосудов руки и расширение сосудов головы, т. е. условную сосудистую реакцию.

У детей со слабой степенью умственной отсталости - дебилов - слова, близкие по смыслу, и слова, сходные в звуковом отношении, в одинаковой степени вызывают ориентировочные сосудистые реакции. Умственно отсталый ребенок воспринимает слова иначе, чем нормальный, и система связей, которые возбуждаются у него словами, другая, чем у нормального школьника. Это означает, что у этих детей слова возбуждают связи как по смысловому, так и по звуковому признаку, что, следовательно, избирательность смысловых словесных связей, характерная для нормального школьника, у них нарушена.

Результаты опытов показали, что характер семантических полей не остается у умеренно отсталых детей постоянным, а существенно варьирует в зависимости от состояния ребенка, в частности от его утомления.

Оказалось, что у детей-дебилов на первом уроке (когда голова еще «свежая») преобладающее значение имеют смысловые, связи, звуковое сходство в меньшей степени вызывает сосудистые реакции. После пятого урока, когда дети утомлены, преобладающее место начинают занимать звуковые связи.